Валерия Шаталова
Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков
Коготок ловко спрыгнул со стола, но не рассчитал, что тарелка с остатками пирога грохнется прямо ему на хвост. Он подпрыгнул, метнулся в темный угол и зашипел.
– Все усы теперь в сиропе… м-ряу! – донеслось до нас его ворчание.
– Это единственное, что тебя волнует? – возмутился я, оглядывая свой испачканный свитер. – Больше ничего?
– Мышь из-за вас упустил… – добавил совершенно не раскаивающийся Коготок и принялся вылизываться.
– Ты самый невоспитанный кот, которого я видела! – возмутилась Агата, пытавшаяся промокнуть ярко-алое пятно на груди бумажным полотенцем. Казалось, она истекает кровью после того, как ей выстрелили в грудь из пистолета. Ее голубые джинсы тоже были в брызгах сока.
– Нужно срочно закинуть твои вещи в стиральную машинку. Тогда есть шанс, что они отстираются. Мама недавно купила сверхсильный магический пятновыводитель из корня цветка-невидимки, это поможет! – засуетился я, боясь, что Агата, не дождавшись извинений от Коготка, обозлится на меня.
– Отличное предложение! – саркастично воскликнула она, подтверждая тем самым мои опасения. – А во что мне переодеться? В твои потные футболки?
– Мр-мяу, и как ты включишь стиральную машинку? – послышалось из угла.
– Для нее тоже необходимо электричество? – Агата посмотрела на Коготка, а затем на меня. – Буди его немедленно! Скажи, что поспать оно может и потом!
– Коготок, ты слышал? – нашелся я. – Сейчас вы с Агатой пойдете в подвал, к электрощиту, а я – наверх, искать чистую одежду.
– Я с ней никуда не пойду! – проворчал Коготок.
– Я с ним никуда не пойду, – проворчала Агата.
– Некогда спорить, – напомнил я. – А то пятна не удастся вывести. Нужно, чтобы кто-то был рядом с Коготком, пока он будет чинить электрощит. Не то он запросто забудет, зачем спустился в подвал и начнет ловить летучих мышей.
Заметив недовольный взгляд фиолетовых глаз, я фыркнул и сказал, пристально глядя на кота:
– И нечего на меня так смотреть! Можно подумать, я не знаю, кто любит пошалить с выключателями, особенно когда я смотрю любимый сериал.
– Не понимаю, о чем речь, – промурлыкал Коготок, но все-таки выбрался из своего угла. – Ладно… Агата, отнеси меня вниз.
– Сам дойдешь, – твердо сказала она. – Лапы не отвалятся.
– Я мигом! – Схватив со стола свечу, я выскочил из кухни и побежал по лестнице на второй этаж.
Так, взять что-то из маминой одежды – не вариант. Во-первых, она взбесится, если узнает, что я рылся в ее вещах. А во-вторых, ее комната наверняка, как обычно, защищена охраняющим заклятием – чтобы никто не совал нос в ее дела.
Я застыл перед дверью в свою комнату. Нет, Агата явно дала понять, что мои футболки ее не устраивают. Что же делать?
И тут будто неведомая сила заставила меня обернуться. Я посмотрел на лестницу, ведущую на чердак.
«Нет, нет, нет, – тряхнул я головой. – Плохая идея».
После смерти бабушки Маргарет все ее вещи привезли к нам домой. Сундуки с ее одеждой мама хранила на чердаке. Но ведь она запретила туда подниматься!
Лестница манила, тянула к себе. Я смотрел на нее… и, наконец, перестав сопротивляться, сделал несколько неуверенных шагов вперед.
* * *
Дверь чердака почти всегда оставалась открытой, но у меня никогда не возникало желания туда подниматься. Разумеется, в раннем детстве я тайком заглядывал в эту маленькую душную и пыльную комнату. Она казалась мне настоящей сокровищницей – темнокрасные бархатные шторы, закрывающие единственное круглое окно, деревянные стулья с мягкой обивкой, разбросанные по полу подушки, и много-много книг… Пока в моей жизни не появилась игровая приставка, меня очень интересовало все, что видел там – разбитое зеркало в старинной раме, украшенной драгоценными камнями; железная клетка, внутри которой жужжали пчелы, никогда не вылетавшие наружу; странные рисунки, игральные карты…
Раз в месяц, а иногда и чаще, мама поднималась на чердак, но никогда не говорила, зачем. Сначала я думал, что она разбирает ненужный хлам – все-таки некоторым вещам было уже несколько веков… Но потом решил, что ей просто нужно место, где можно побыть в тишине. Что-то вроде еще одного кабинета – с метлами, бутылями настоя из вереска и прочими колдовскими штучками.
Я переступил за порог, щелкнул выключателем. Конечно же, света и здесь не было. Свеча, которую я принес с собой, еще горела, но освещала все лишь на расстоянии нескольких шагов. Я почти ничего не видел вокруг. Оставалось надеяться, что на голову мне не свалится гигантский паук.
Шаг, потом еще один. Комод на кривых ножках, графин с янтарной жидкостью…
– Может, тут что-нибудь найдется? – спросил я сам себя.
Я потянулся к огромному деревянному шкафу, и вдруг свеча погасла, оставив меня в кромешной тьме. Под потолком, мигая короткими вспышками, вдруг зажглась лампа. Тусклый и теплый электрический свет озарил чердак.
– Агата! – позвал я.
– Коготок потянул за какой-то рычаг, и все заработало, – отозвалась она. – Где ты? Я поднимаюсь! Ты нашел, во что мне переодеться?
– Я на чердаке! – крикнул я и открыл шкаф.
На меня с грохотом обрушилось что-то белое, и я с воплем отпрыгнул, едва не грохнувшись в обморок.
– Не думала, что тебя так просто напугать скелетом, – хмыкнула у меня за спиной Агата.
Выглядела она довольно жутко – как будто нарядилась на школьную вечеринку по поводу Хэллоуина. Еще одна жертва маньяка из фильма «Крик».
– Откуда тут взялся скелет? – удивился я.
– У каждой уважающей себя семьи такой есть, – улыбнулась Агата, но тут же стала серьезной. – А твоя мама не рассердится, что мы здесь? Мне казалось, она запрещает тебе даже приближаться к чердаку.
– Зачем же ты тогда сюда пришла? – поднял я бровь. Мне было прекрасно известно, что ее, как и меня, много лет мучило любопытство: что еще здесь хранит мама, кроме бабушкиных вещей? Человеческие кости, свитки с древними заклинаниями? А может, она держит тут какое-нибудь чудовище?
– Честно говоря, я ожидала большего, – призналась Агата, и я мысленно с ней согласился.
– Здесь есть кое-какая одежда, – сказал я. – Давай найдем, во что тебе переодеться и свалим отсюда. Надо скорее постирать твои вещи. И, раз теперь есть свет, можно и кино посмотреть.
Ничего устрашающего на чердаке не оказалось. По углам висели паучьи сети, они были такими огромными, что там могла поселиться целая семья восьминогих. Толстый слой пыли покрывал столы и стулья, а некоторые книги, казалось, готовы были рассыпаться в прах, стоит к ним прикоснуться. Только сундуки, как попало расставленные у зашторенного окна, выглядели относительно новыми.
Агата подошла к одному из них и с трудом откинула тяжелую крышку. Поднялось облако пыли, что-то зашуршало и, клянусь, я видел, как жирная серая крыса бросилась наутек.
Но Агату это не испугало.
– Какое красивое! – воскликнула она, доставая из сундука платье лимонного цвета, солнечное, как она сама. – А какой фасон! Это платье твоей бабушки?
– Да, – кивнул я. – Если понравилось, забирай насовсем.
– А госпожа Верховная ведьма не будет против? – усмехнулась Агата.
– Не будет. Вряд ли она узнает, – сказал я. – Судя по всему, она сюда давно не заглядывала.
– Да, неплохо было бы устроить здесь генеральную уборку, – заметила Агата. – Я переоденусь в твоей комнате, ты не против?
– В моей комнате?! – опешил я. – Почему не в ванной или в коридоре? Или в гостиной… Да и на кухне теперь свет есть!
Я лихорадочно вспоминал, убрал ли грязные носки в корзину для белья и не засыпана ли моя кровать крошками от печенья.
– Я переоденусь в твоей комнате, – повторила Агата и продолжила: – Потому что она ближе всего. – Подхватив платье, чтобы оно не волочилось по полу, она выскользнула за дверь. – Обещаю не смотреть на твои плакаты с девушками из Spice Girls!
– Если я пару раз включал тебе Wannabe, это еще не значит, что я их фанат! – крикнул я ей вдогонку.
Свет мигнул, и я поспешил к выходу. Что, если электричество опять пропадет? Мне совсем не улыбалось остаться тут одному в темноте. Я споткнулся о музыкальную шкатулку. Опрокинувшись на бок, она проскрежетала первые ноты незнакомой мелодии. Затем все смолкло… Зачем мама приходила сюда? И потом, пусть она бывала тут всего несколько раз в году, но оставалась подолгу… Так почему все предметы здесь выглядят так, будто к ним давно никто не прикасался?
Щелчок.
Я остановился.
Еще один щелчок. Это было похоже на звук… фотоаппарата?
Сбоку от двери я вдруг заметил письменный стол. Сделал шаг к нему, и еще один… Я почувствовал жар, мои руки горели…
Я медленно, будто не по своей воле, подошел к столу и выдвинул ящик. К счастью, оттуда не выпрыгнул маленький скелет, хоть я и был к этому готов. Потянувшись, я захотел рассмотреть содержимое ящика поближе.
– Бу! – раздалось у меня над ухом.
Я подпрыгнул, обернулся, задыхаясь от ужаса… и увидел перед собой Агату.
– Тебе заняться нечем, сумасшедшая ведьма? – недовольно спросил я.
– Видел бы ты свое лицо!
Агата широко улыбнулась, на ее щеках показались ямочки. Она отошла на пару шагов и закружилась на месте. Юбка лимонного платья приподнялась, обнажая ее ноги до колен. Я сглотнул.
– Ну как? – спросила она. – Кажется, мне идет!
– Очень идет, – ответил я, отчаянно пытаясь составить из слов, мелькающих в голове, что-то, хотя бы отдаленно похожее на комплимент. – С глазами красиво… Ну, это… сочетается, короче. Подходит тебе… Цвет, и все такое, в общем! Или как это сказать-то?..
Агата окинула меня скептичным взглядом и, кажется, тут же потеряла интерес к этому разговору.
– Короче, как-то так, – добавил я, умирая от неловкости.
– Ой, а это что? – указала Агата на выдвинутый ящик стола. – Какая-то штука, в которую играют обычные люди?
Я повернулся, чтобы посмотреть, что ее так заинтересовало. Передо мной лежало то, чего никак не ожидал увидеть.
– Это же фотоаппарат моего отца!
– Тот самый? С которым он ушел фотографировать болотных ведьм?
– Да… Или нет? – Я взял фотоаппарат в руки. – Не знаю, вроде бы, похож.
– Интересно… – протянула Агата. Но посмотрев на мое встревоженное лицо, добавила: – Наверное, просто похож. Кстати, почему он такой странный?
– Это фотоаппарат моментальной печати. Polaroid, – сказал я, вертя его в руках. – Нажимаешь на кнопку спуска, достаешь готовый снимок фото, и ждешь несколько минут, пока появится изображение.
– Ого!
Агата так удивилась, что я предложил:
– Хочешь, я тебя сфотографирую?
– Конечно! – обрадовалась она. – Смотри! А что тут написано? – Она указала на корпус, где виднелись серебристые буквы.
– Carpe diem, – произнес я медленно. – Латынь. «Лови мгновение».
– Красиво… – вздохнула Агата. – Что за поэма? Ничего о ней не слышала.
– Не важно, – отмахнулся я и кивнул в сторону окна. Там было больше всего света. – Встань там. А я щелкну.
Агата встала, куда я показывал, и широко улыбнулась, позируя.
– На счет три, – сказал я и приблизил глаз к видоискателю.
– Что вы тут делаете? – Коготок от негодования выгнул спину дугой. – С ума сошли?! Немедленно возвращайтесь вниз, пока госпожа Верховная ведьма не узнала, что вы здесь были!
– Когги, не нуди, – позвала его Агата. – Артур меня стофо… сграфирует, и мы уйдем. Хочешь, мы и тебя стофо… Короче, я могу взять тебя на руки…
– Какой я тебе Когги? – возмутился Коготок. – Вы что, меня не слышите?! Немедленно возвращайтесь в гостиную!
– Всего одно фото, – сказал я. – Считай, что мы с Агатой решили устроить костюмированную вечеринку. Без фотографий никак нельзя.
И не обращая внимания на возмущенного Коготка, я нажал на кнопку спуска.
Чердак озарила вспышка и через несколько секунд карточка из плотной бумаги с жужжанием выехала из щели внизу фотоаппарата.
– Покажи! – потребовала Агата, подходя ко мне.
– Надо подождать, когда картинка проявится, – улыбнулся я, поднимая на нее глаза.
Мы еще никогда не стояли так близко. Я сглотнул, увидев, что на щеках Агаты расцветает легкий румянец.
– Тут везде паутина, – прошептала она, отводя рукой в сторону тонкую серебристую сеть. – И, кажется, паук…
Я замер, но не от страха, а от такой неожиданной близости. Что-то между нами происходило. Что-то необычное…
– Мр-мяу! Вы закончили? Идем! – возмущался Коготок, но мы его не слушали.
Я не отрываясь смотрел в изумрудные глаза Агаты и ничего не мог с собой поделать. В горле пересохло.
– Агата, я… – сорвалось с моих губ.
– Артур, паук сейчас залезет тебе в ухо! – изменилась она в лице, и я отчаянно замахал руками, пытаясь стряхнуть насекомое.
– Где? Где он?!
Снимок я уронил, но сейчас мне было не до него.
– Уже все, – успокоила меня Агата. – Ты его смахнул.
– Ты уверена? – спросил я, но она не ответила.
Ее внимание было приковано к лежавшему на полу снимку Она наклонилась, чтобы поднять его. Коготок зашипел, но она взмахнула рукой, призывая к молчанию.
– Это еще что такое? – сказала она, протягивая мне снимок.
На бледно-тусклой картинке была запечатлена Агата. Она широко улыбалась… а за ее спиной на фоне распахнутого окна отчетливо проступала фигура со страшным землистым лицом. Какая-то Старуха жутко скалила желтые гнилые зубы. Изорванное платье лохмотьями висело на ее костлявом теле. Но страшнее всего было то, что она тянула к нам руки с длинными острыми когтями… Ее волосы развевались белым облаком, будто она застыла в прыжке.
– Ее вы тоже на вечеринку позвали, мр-мяу? – испуганно спросил Коготок, и мы с Агатой, не сговариваясь, обернулись.
Как и на снимке, на фоне окна застыла старуха. Ее жуткий взгляд был прикован к нам с Агатой.
Ill. Вспышка
Несколько мгновений ничего не происходило. Мы застыли на месте, не в силах даже сделать шаг. Белая дама принюхивалась, будто почуяла знакомый запах. А затем блаженно улыбнулась и медленно проговорила:
– Выпустили… свобода…
Слова вспороли воздух, Агата вскрикнула, схватила меня за руку… В любой другой ситуации я бы начал умирать от смущения, но сейчас на это не было времени.
– Я знаю, кто вы, – тихо проговорила Агата. – Банши, верно? Вестница смерти?
– Умная девчонка! – усмехнулась Банши и с глухим стуком спрыгнула с подоконника. Она оскалилась, переводя взгляд с Агаты на меня и обратно. – Хорошая девчонка. Мертвая девчонка…
Заслонив собой Агату, я изо всех сил оттолкнул старуху и выкрикнул:
– Не прикасайся к ней! Моя мать Верховная ведьма! От тебя пустого места не останется, если ты нас тронешь.
Ведьма замерла, с удивлением слушая меня, потом неестественно выгнулась, так что кости захрустели, и расхохоталась.
– Бегите, глупцы! – прохрипел Коготок.
– Это я от вас ничего не оставлю! – хохотала безумная старуха. – Верховная ведьма поплатится за то, что заключила меня во тьму на столько долгих лет!
Ее глаза налились кровью.
Мы с Агатой попытались отступить к двери, но Банши вдруг бросилась на нас. Я закрыл лицо руками, но старуха не успела до меня добраться. Коготок вцепился ей в лицо и с утробным воем начал драть когтями.
– Мерзкая тварь! Гадкое отродье! – взвыла Банши. – Убирайся!
В конце концов ей удалось схватить Коготка за шкирку и отшвырнуть в сторону. Взъерошенный кот приземлился на все четыре лапы, мяукнул, и вновь приготовился к прыжку.
– Агата, беги! – крикнул я, но дверь на чердак с грохотом захлопнулась.
– Не уйдешь!.. – Банши стала еще страшнее, ее кожа покрылась смертельной бледностью, черты лица будто стали резче и вытянулись.
– Он идет за тобой, Артур… – медленно проговорила она. – И в эту ночь тебе не скрыться!
– Кто идет? От кого не скрыться?
Банши вновь захохотала и, запрокинув голову, вдруг замерла. А затем издала такой оглушительный визг, что мне пришлось зажать уши руками. Я упал на колени и согнулся пополам.
Боль была страшная. Мне казалось, что сосуды в голове лопаются, глаза наливаются кровью. Еще немного, и они тоже лопнут, растекутся по лицу.
Я хотел найти взглядом Агату, но не мог пошевельнуться.
Когда мне стало казаться, что я вот-вот потеряю сознание, все прекратилось.
Нежная механическая мелодия, которую я едва мог уловить, разлилась по чердаку.
– Что это? – Банши металась в поисках источника звука. – Что это такое?!
– Музыкальная шкатулка!
Я увидел Агату, у которой на плече сидел воинственный Коготок. В руках она держала ту самую музыкальную шкатулку, которая попалась мне под ноги.
– Убери, убери! – завизжала Банши, а потом лишь разевала рот, из которого уже не доносилось ни звука
– Всякие мерзкие твари из потустороннего мира не выносят настоящей музыки! – проговорила Агата, вытянув вперед руки, сжимавшие шкатулку.
Корчась от боли, Банши стала медленно оседать на пол. Ее скрюченное худое тело обратилось в прах. На полу остались только лохмотья.
Я не верил своим глазам.
– Получилось! – восторженно произнесла Агата, обернувшись к Коготку. – Спасибо тебе.
– Не за чтоу-у, мр-мяу! – лениво проговорил тот. – С тебяу летучая мышь.
Я осторожно пнул ногой лохмотья… ничего не произошло. Переглянувшись, мы с Агатой бросились друг к другу и крепко обнялись.
– Ну, это без меняу… – буркнул Коготок и спрыгнул на пол за секунду до того, как мои руки обхватили плечи Агаты.
– Ты цела? Не ранена? – спросил я, вглядываясь в ее лицо.
– Нет, – покачала она головой. – А ты?
– Может, потом обсудите свое невероятное спасение? Не пора ли вернуться в гостиную? – вмешался Коготок. – Или вам мало одного монстра?
Мы с Агатой отстранились друг от друга. Я виновато посмотрел на пушистую шерстку Коготка, испачканную чем-то черным.
– Откуда вообще взялась эта старуха? – спросил я, почему-то не сомневаясь, что коту это должно быть известно.
– Откуда мне знать, м-ряу! – Коготок задрал хвост. – Идем же скорее!
– Он прав, – согласилась Агата. – Здесь может быть опасно. Вернемся на кухню, нужно собраться с мыслями, – она потянула меня за свитер, а потом заметила лежавший на боку фотоаппарат.
– Каким-то чудом не разбился, – заметила она. – Он проклят, как ты думаешь?
– Только не надо проверять! – забеспокоился Коготок. – Просто положите его на место.
Я прикоснулся к шершавому корпусу, снова провел пальцами по выпуклым буквам.
«Сделай снимок» – прозвучало в моей голове.
Меня необъяснимо тянуло к этому фотоаппарату. Я попытался забрать Polaroid у Агаты, но она крепко держала его.
– Отдай его мне, я сама уберу, – сказала она, заметив на моем лице сомнения.
Я молча потянул его на себя, она стала сопротивляться. Попыталась вырвать его у меня из рук, но я не сдавался. Вцепившись в корпус, я был твердо намерен завладеть фотоаппаратом любой ценой.
– Артур, что ты делаешь?! Осторожнее! – воскликнула Агата, но было поздно. Мой палец добрался до кнопки спуска. Послышался щелчок. Фотокарточка медленно выползла из щели.
Я в ужасе отпрянул.
– Что ты натворил! – Агата покраснела от злости.
Она выхватила карточку и перевернула ее.
– Что там? – спросил я, приходя в себя. – Не понимаю, что на меня нашло. Меня будто кто-то заставил нажать на кнопку…
– На снимке Коготок и дверь, – сказала Агата, оглядываясь в поисках второй фотокарточки. Найдя ее, она стала сравнивать снимки.
– С моего снимка Банши исчезла, – сказала она, вздохнув с облегчением. – Все в порядке.
– Что ж, оставь фото себе на память, – вздохнул Коготок и повернулся к двери. – Открывайте дверь и сейчас же спускайтесь, или я обо всем расскажу вашим мамам.
Я дернул за ручку и дверь со скрипом отворилась. Но не успел я сделать шаг, как услышал в углу шорох.
– Агата… – осторожно произнес я.
Она взглянула на снимок, и ее лицо перекосило от ужаса. Я вдруг услышал детский голосок:
– Ты взяла мою шкатулку?
Из самого темного угла на негнущихся ногах, постукивая выцветшими от старости башмачками, шагала фарфоровая кукла – такая красивая, что глаз не отвести, маленького роста, в красном атласном платье с рюшами и оборками, в широкой шляпе в тон платью… Милое белое личико было скрыто узорчатой белой вуалью.
– За это я выпью твою кровь. Выпью всю твою кровь. Ни капли не оставлю, – проговорила она жутким потусторонним голосом.
Ее лицо исказилось. Страшную гримасу можно было различить даже сквозь вуаль. В стеклянных глазах вспыхнули красные огоньки. Кукла с хрустом повернула голову на девяносто градусов, и к ее ногам осыпались кусочки фарфора. Жуткие красные глаза уставились на Агату.
– Выпью… всю твою кровь…
Я захлопнул дверь перед Коготком, который уже успел покинуть чердак. «Хватит с него геройств на сегодня! Не хочу, чтобы он пострадал», – подумал я.
Кот начал громко царапать дверь и требовать, чтобы его пустили обратно, но я не стал слушать. Я метнулся к Агате в тот самый момент, когда кукла поднялась в воздух и, вытянув короткие ручки, закружилась перед ней.
– Не трогай ее! – завопил я, и в прыжке схватил куклу. Держа ее за ноги в черных башмачках, я как следует размахнулся и попытался швырнуть ее на пол. Но она не упала, а снова взлетела, замерла напротив моего лица, и ее фарфоровая голова стала медленно поворачиваться, вставая на место.
– Перед тем как он придет за тобой, я выпью тебя до дна, – вкрадчиво произнесла кукла. – Выпью всю твою вкус-сную кровь…
Ее ножка согнулась под неестественным углом, по лицу пошла трещина, она открыла рот, и я увидел два длинных клыка, готовых вонзиться в меня.
– Прочь, гадкое создание! – воскликнула Агата, замахиваясь подсвечником.
Кукла увернулась от удара, нырнув ей под руку и оказалась у нее за спиной. Она взлетела к самому потолку, закружилась волчком и вдруг превратилась в летучую мышь.
– Где Коготок? – вскрикнула Агата. – Нам нужна его помощь!
Я хлопнул себя по лбу, но добраться до двери не смог – летучая мышь атаковала нас. Я молотил руками, отбиваясь от нее. Агата схватила большую книгу и стала размахивать ею, но смогла задеть только крыло.
– Нам… нужен… Коготок… – задыхаясь, проговорила она. – Где он?!
Я бросился к двери, мышь метнулась за мной, но Агата швырнула в нее книгу. Наконец мне удалось повернуть дверную ручку, и Коготок ворвался на чердак. Он погнался за летучей мышью, но та оказалась быстрее.
– Берегись! – крикнул я коту. – Она была куклой, потом стала мышью! Кто знает, во что еще она может превратиться?
– Кукла-вампир? – удивился Коготок. – О таком я еще не слышал!
– Вампир? – ахнул я. – Тогда нам нужно что-то посерьезнее, чем кот.
Я лихорадочно вспоминал все фильмы и сериалы про вампиров, которые видел. Чем их можно обезвредить, как убить? Чеснок? Нет, до кухни далеко. Осиновый кол? Вряд ли на чердаке в доме ведьмы найдется такое.
– Артур! – крикнул Коготок. – Уведи Агату!
Кот, безуспешно пытавшийся поймать летучую мышь, был измотан… А мышь была все так же полна сил. Улучив момент, она метнулась к Агате и впилась зубами ей в шею.
– Ой!.. – вскрикнула Агата и замерла, будто окаменев.
– Нет! – бросился я к ней.
Летучая мышь отпустила ее, и Агата рухнула на пол.
Я почувствовал, как кровь от ярости закипает в моих жилах.
Летучая мышь вновь превратилась в куклу. Фарфоровое чудовище, глухо засмеявшись, уставилось на меня.
– Дай мне своей крови… Дай мне вкусной крови!.. – повторяло оно.
Схватив со стола огромное блюдо – первое, что попалось под руку, – я обрушил его на куклу. Проклятая тварь метнулась в сторону, и я задел только ее ногу. Раздался хруст, нога отломилась, осколки брызнули во все стороны.
– Не-е-ет! – жалобно вскрикнула кукла.
Она попыталась подняться в воздух, но не смогла. Из фарфоровых обломков хлестала кровь, платье вспыхнуло и обгорело по краю.
Я посмотрел на блюдо в своих руках. Оно было серебряным.
Замахнувшись, я вновь ударил куклу. Та дико взвизгнула и развалилась на куски, кровь забила фонтаном… Я накрыл фарфоровые осколки блюдом и бросился к Агате.
– Нужно увести ее отсюда, – сказал я, обращаясь к коту, и осторожно помогая Агате подняться.
Она страшно побледнела и, казалось, не понимала, что происходит.
– На кухню! – скомандовал Коготок. – В аптечке Верховной ведьмы наверняка найдется что-нибудь от укусов оборотней и вампиров… Скорее, Артур!
* * *
Я оставил Агату в гостиной, и Коготок вызвался посидеть с ней. Агата была в сознании, но яд, попавший в кровь, начинал затуманивать ее разум.
– Настой чертополоха, настой крапивы… – Дрожащими руками я перебирал пузырьки с зельями в маминой аптечке.
– От обычной мигрени… От столетней мигрени… От непрошеных… Не то, не то! От вурдалаков, от вампиров!.. Коготок!
Кот примчался, я протянул ему маленький сверток и сказал:
– Пусть примет этот порошок! Тут написано, что он избавляет от боли и возвращает рассудок. А я буду искать дальше – нужно что-то еще, что-то быстродействующее…
– М-ряу! – Коготок схватил сверток зубами.
Щелк.
Мы с котом в ужасе уставились друг на друга.
– Фотоаппарат! – воскликнул я. – Он что, остался у Агаты?!
Кот умчался в гостиную. Я потер лицо ладонями: может быть, нам послышалось? Попытавшись сосредоточиться, я продолжил рыться в аптечке.
Мне показалось, что в ночном небе за окном что-то ярко вспыхнуло. Я поднял взгляд и вздрогнул, увидев отражение в темном стекле: на меня смотрела… репа! С криво вырезанным ртом и страшными глазами-ягодами…
Я обернулся: репа стояла у меня за спиной – насаженная на длинную палку с перекладиной, на которой болтался мешок из-под картошки. На полу валялась соломенная шляпа.
– Пугало… – прошептал я.
Я и моргнуть не успел, как оно ринулось ко мне. Соломенные руки обвили мое горло и начали душить.
– Тебе не спастись! – слова доносились будто издалека. – Он напитается нашей энергией и придет за тобой!
Я едва мог дышать. Пытался набрать воздуха в грудь, но безуспешно. Перед глазами поплыли кровавые круги… и тут до моего слуха донеслось:
– Руки прочь от моего сына!
Пугало тут же отпустило меня. Согнувшись пополам, я хватал воздух ртом и все не мог надышаться. Пурпурный свет озарил комнату, и голова репы упала к моим ногам.
Мама схватила меня за плечи.
– Артур, дорогой, что вы натворили? – В ее голосе не было гнева, только страх. – Что с Агатой?
– Мама… – прошептал я, и обнял ее. На глазах от радости выступили слезы. – Я нашел на чердаке фотоаппарат… И появились монстры… И кукла…
Мамины глаза потемнели. Она встала, закрывая меня собой, и оглядела кухню, будто что-то искала.
– Где ты? – произнесла она громко. – Ну же, покажись!
– Мам, с кем ты говоришь? – спросил я.
– Милый, – ответила она, не оборачиваясь, – ты только что выпустил на свободу своего отца.
