Мария Холодная
Родовая Магия. Книга 2
Глава 4
«Шилдвис», – первое, что я произнесла, убедившись, что нахожусь в повозке. Замерла, прислушиваясь: повозка ехала, снаружи доносились фырканье лошадей и стук копыт о мостовую. Значит, ещё в городе, поняла я и, быстро встав с колен, огляделась. Ящики были составлены уже в другом порядке, и я сразу узнала нужный.
– Бездна, – выругалась я: его задвинули в угол, а сверху поставили ящик, набитый вещами.
Вставляя ноги в промежутки между досками, словно на ступеньки лестницы, я забралась в верхний ящик. В спешке приступила к его разгрузке, получилось достаточно быстро, вылезла и попыталась опрокинуть уже пустой ящик, но не смогла.
– Тяжёлый, как гроб гнома, – выругалась я.
Натужно дыша, упёрлась ногами в верхний край нижнего ящика, а руками схватилась за верхнюю доску пустого, начала раскачиваться.
Стой! – услышала я приказ снаружи, и сразу узнала голос Гастона.
Резко остановившуюся повозку повело в сторону, и ящик, накренившись, опрокинулся вместе со мной.
«Шилдвис», – повторила я, вылезая из-под разломившихся при падении досок. – «Аппн», – не обращая внимания на ободранные руки, забралась внутрь освобождённого вместилища моих артефактов и принялась судорожно шарить в их поисках.
Валлери! – крикнул вбежавший в повозку Гастон и, увидев меня в ящике, усмехнулся. – Домажечка моя, что за игры?
Я не ответила. Нащупав верёвку, вытащила её почти со дна ящика и заткнула себе за пояс. Принялась шарить между досками в поисках шестерёнки со жгутом. Гастон попытался подойти, но упёрся в щит и, посмотрев на меня, засмеялся.
– Пять минут? – с сарказмом спросил он. – Столько держится щит Эсивиса?
– «Аппн», – добавила мстительная я, и мага отодвинуло на полметра.
– Ну, мы и так знаем, что ты у нас девочка талантливая, – сказал парень, перестав веселиться. – Так чего ты там ищешь? Может, я помогу? – Я не ответила, продолжая поиски.
Снаружи раздались крики и шум. В повозку забрались Дизер, Эндрю и Эдна, что меня несколько удивило.
Вот, – сказала девушка, – это она мне приказала вас вырубить!
Я опешила от такой наглости, а Гастон присел на опрокинутый ящик, показывая всем видом, что готов к представлению.
Сдаётся мне, что ты врёшь, – сказал Эндрю, переводя взгляд с меня на Эдну, – а за оговор тебя накажут.
У девушки расширились глаза, и она со страхом посмотрела на меня. Я с наигранным сочувствием поджала губы и покачала головой, мол, я тут ни при чём.
– Она хотела, чтобы я разбила кувшин, – потупившись, призналась Эдна, – а я неправильно поняла.
Я наконец нащупала шестерёнку и, вытащив её на свет, увидела, что руки ободраны очень сильно.
Валлери, перестань, – увидев кровь, прохрипел Дизер и произнёс заклинание нейтрализации щита. Оно не сработало.
«Аппн», – произнесла я на всякий случай, и принялась судорожно наматывать жгут.
А ты подумала, что будет с Эдной, если ты сейчас сбежишь? – спросил меня Эндрю.
Валлери, – в отчаянье сказала девушка, – помоги мне, ты обещала.
Я вздохнула, посмотрев на неё, и прикрыла глаза, надеясь, что нервы и ободранные руки не помешают магии. Она отозвалась сразу. Увидев всполохи, я толкнула их в Эдну. Девушка завизжала, не понимая, что с ней происходит, но в какой-то момент, дотронувшись до щеки, замерла.
Я выдохнула и продолжила наматывать жгут. В повозке все молчали, что меня вполне устраивало.
– Валлери! – рычащим тоном начал Гастон.
– Нет! – перебила его я.
– Что «нет»? – спросил герцог.
– Всё – нет, – ответила я, пытаясь вставить намотанную шестерёнку в хроносы.
– Прости, Валлери, – замялась Эдна, я обернулась к ней, – а ты можешь освободить меня от этого? – спросила девушка, недвусмысленно указывая на свой живот.
– Что? – Я потрясла головой, не веря своим ушам.
– Ну, ты мне обещала помочь, так помоги уж по полной, – просяще улыбнулась она.
Я замерла в шоке, сидя в ящике и не понимая – как так?! Ну, серьёзно? Как можно каждый раз так ошибаться в людях!
– Вот так, прелесть моя, – сказал мне с сочувствием Дизер. – Иногда приобретённый внешне изъян – всего лишь воплощение внутреннего уродства! – И он попытался снести мой щит.
Ну, Валлери, прекрати, пожалуйста, – встал с ящика Гастон, неотрывно глядя на мои руки, – давай подпишем договор, и целый год ты будешь проводить с нами только несколько часов в выходные, – он сделал пару шагов, встав вплотную к щиту.
Ты просто ещё слишком молода и не осознаешь всех плюсов от союза с нами, – сказал Дизер, тоже подойдя вплотную, а я заметила неуловимый обмен взглядами между братьями.
– Но, если ты сейчас выйдешь сама, я обещаю, что мы тебя даже не накажем! – улыбаясь, пообещал Гастон, а я, подняв бровь, дёрнула жгут.
В следующий момент я услышала рык Крекши и, пригнувшись, откатилась в угол.
Крекша, Крекша, – позвала я пуму, – это я, – вытянув руку в её сторону, я с ужасом осознала, что моя рука вся в крови.
Пума, услышав своё имя, успокоилась. Стоя напротив меня на трясущихся ногах, тяжело вдыхая воздух, она захрипела и буквально рухнула на солому. Я, испугавшись, посмотрела на неё: шерсть местами висела клочьями, под ушами были потёки засохшей крови. С непониманием оглядела загон и с ужасом поняла, что в чашке не было ни капли воды. Прислушалась: повозка стоит, а снаружи доносятся только звуки леса. Протянув руку через решётку, отодвинув задвижку, вышла. Крекша не пошевелилась, тяжело дыша, пума лежала, и только шкура периодически подёргивалась. У меня сжалось сердце.
Да, что же это такое, – прошептала я, не понимая, как можно было оставить кошку без воды.
Я осторожно вылезла из повозки. Она стояла в глухом лесу, и дорога нигде не просматривалось. Я обошла повозку кругом. Что лошадей нет, я поняла сразу, а когда увидела вывернутые сумки и кровь на козлах, всё стало понятно. Скорее всего, лиходеи увидели в одинокой повозке лёгкую добычу и напали, не ожидая, что в ней окажется старая пума.
Увидев привязанный сбоку козёл бурдюк, в котором обычно возили воду, я схватила его и отправилась к Крекше. Налив воду в чашку, пододвинула её к морде. У пумы хватило сил, чтобы свесить язык.
Я намочила какую-то тряпку, засунула в пасть пуме и сжала, она попыталась сделать глоток, но большая часть вылилась. Повторив попытку ещё пару раз, я поняла, что так кошку не напою, и села рядом, привалившись к решётке.
Бездна, как я устала, – заплакала я. Крекша покосилась на меня и что-то рыкнула, как мне показалось, осуждающе. – И мне ещё должно быть стыдно? – спросила я пуму и засмеялась. – Отлично, теперь ещё и истерики не хватало, – я ударила себя по щеке и, помотав головой, сделала несколько глотков из бурдюка. Скривилась – вода была застоявшейся.
Я посидела какое-то время, наблюдая за кошкой. Один её глаз почти заплыл, ухо над ним повисло тряпкой, шерсть тоже свисала клочьями, открывая широкие залысины, а одна лапа была искусана – то ли от голода, то ли от желания напиться хотя бы крови.
Успокойся, Валлери, – сказала я себе, – отчаянье – не мой путь, а слёзы – не способ решения проблемы.
И, сделав ещё один глубокий вдох, потянула силу. И в этот момент ощутила такое, что пришлось несколько раз судорожно вдохнуть, чтобы осознать.
Лес отозвался эхом: каждое дерево, каждый куст и каждая травинка словно ответили мне. Сердце громко забилось в горле, а в повозку ворвался лёгкий ветерок, развевая мои волосы и унося с собой тревогу. Я распахнула глаза и остро ощутила всё живое вокруг: дыхание деревьев, песню ветра, прохладу воды. А когда увидела яркие всполохи света с красным отливом, подождала, не торопясь вставать.
В повозке стало светло и уютно, как будто в ней разожгли камин, а на стенах заиграли отблески света. Я, наслаждаясь ощущением силы, подошла к Крекше и, повернув обе руки ладонями к пуме, толкнула это всё в неё.
Пума передёрнула ушами, а я опустила руки в чашку, сложив их «лодочкой», чтобы зачерпнуть воды, но тут она сама заструилась вокруг моих рук. Посмотрела на кошку – у неё оба глаза были открыты, и Крекша с интересом наблюдала за моими действиями. Я поднесла руки ближе к пасти, и струйка из чашки полилась ей в рот. Пума послушно глотала, всё время с подозрением косясь на меня.
Не смотри так на меня, я сама в шоке, – сказала я кошке.
Фуф, – ответила она.
***
Я торопилась отойти от повозки как можно дальше: мало ли, вдруг лиходеи решат вернуться, всё же шкура горной пумы чего-то стоит, хоть и изрядно потрёпанная. Покопавшись в перевёрнутом скарбе, нашла вполне приемлемую мужскую одежду. Повезло, что старичок-примаг, хозяин Крекши, был худым и маленького роста. Штаны всё равно спадали, и я подвязала их верёвкой-артефактом, а другую повязала сверху широкой рубашки в качестве пояса и привязала к ней бурдюк. Ножа, чтобы отрезать волосы, не было, поэтому я спрятала их под странную шапку, больше похожую на тупоносый колпак с тканной оторочкой. Оставшиеся артефакты разложила по карманам и, захватив с собой мешок с найденным за козлами одеялом, двинулась в путь.
Во время моих сборов Крекша исчезла, и я, решив, что кошка отправилась своим путём, не стала её дожидаться. Всё же пума – дикое животное, хоть и провела всю жизнь в парке. Начав свой путь через лес в мрачном настроении, я где-то через час заметила идущую чуть позади меня кошку. Она была грязной, а на её морде виднелись пятна крови, но я была очень рада Крекше.
Охотилась? – спросила я. Кошка в ответ только дёрнула ухом.
Так мы шли весь день, не останавливаясь, а когда в лесу сгустились сумерки, Крекша огляделась и, подойдя к разлапистому толстому дереву, запрыгнула на ветку.
Хорошая идея, – похвалила я её и полезла следом.
Устроившись на одной из толстых ветвей, я завернулась в худое одеяло и уснула. Ночью проснулась от холода. Никогда не думала, что в горах днём жарко, а ночью очень холодно. Даже укрываясь одеялом, чувствуя под боком тёплую пуму и прижимаясь к ней, я не могла согреться.
Утром Крекша убежала по своим делам, а я продрогла настолько, что стук моих зубов помешал дятлу, добывающему себе завтрак на соседнем дереве. Слезла с дерева и, закутавшись в одеяло, словно в плащ, принялась бегать вокруг дерева, чтобы хоть как-то согреться. Только когда полностью рассвело, и солнышко стало пригревать, я ощутила тепло и смогла всё обдумать.
Лес был густым, и через высокие кроны деревьев солнце пробивалось с трудом. Найдя лесную прогалину побольше, я устроилась на солнышке и стала просчитывать обстоятельства, в которых оказалась.
«Я не знаю, где нахожусь, и сколько дней идти до Анделиса, – размышляла я. – Еды, как и денег, чтобы её купить, нет, но я в лесу, тут должны быть вода и ягоды».
Закрыв глаза, я прилегла на зелёную траву, подставив лицо солнцу, и стала продумывать свои действия. «Анделис расположен южнее столицы, примерно в неделе пути, значит, нужно идти в ту сторону, – решила я, – а если встречу поселение, нужно найти возможность подзаработать», – это уже мне подсказал мой урчащий желудок. Цепочку с жемчужиной продавать не хотелось, да и снять её я так и не смогла.
– Фуф, – сказала Крекша вернувшиеся с охоты. Я встала, определила, где гуще растёт крона, значит, там находится юг, и мы с пумой отправилась в путь.
Стараясь обходить скалистую местность и держаться солнечной стороны, мы шли два дня. Иногда попадался ручей, в котором я напивалась всласть и наливала в бурдюк воду. Один раз, вспомнив, как вода откликнулась мне в повозке, я позвала её, и она заструилась спиралью по руке. Я улыбнулась.
Несколько раз везло – мы набредали на заросли дикой малины. Конечно, чтобы насытиться, уходило несколько часов, но в это время и Крекша убегала на охоту, а после мы – довольные, сытые и грязные, я – в малине, она – в крови и земле, продолжали совместный путь. Днём идти было тепло и легко, но ночью я сильно мёрзла, и от горного холода не спасали ни одеяло, ни соседство пумы.
Как-то раз в полудрёме, устроившись на дереве, я увидела лорда Фабиа. Он лежал на кровати в какой-то незнакомой мне комнате и крутил в руках кулон с жемчужиной. Потом, подняв на меня взгляд, спросил:
Валлери, ты где? – Сердце почему-то сжалось, и я с минуту смотрела ему в глаза. Подалась вперёд, не веря ощущению реальности сна, и чуть не сверзилась с дерева.
Вовремя ухватившись за ветку, я открыла глаза, замерла, слушая, как шумит ночной лес, и как стучат мои зубы. «Я просто сильно замёрзла», – сказала я себе, вспоминая, как было тепло и уютно в кольце его рук.
К полудню третьего дня мы с Крекшей вышли к высокой стене достаточно большого города. Стена метра четыре высотой была сложена из неотёсанного камня. За ней виднелись городские башни и высокие жилые строения. С огорчением я поняла, что это не Анделис. Мой брат Сит иногда отвозил туда избытки овощей, и из его рассказов я знала, что крыши домов в Анделисе – из серой дранки, а в этом городе – черепичные, и все разной формы.
Подойдя ближе к широкой дороге, ведущей к воротам, я решила понаблюдать, за странным скоплением путников, направляющихся в город. Прищурилась: в толпе было много как примагов, так и домагов. Кто пешком, кто на телегах – все двигались в неспешной очереди. Народ был зажиточный, в дорогих повозках и хорошо одетый, в тряпье, как у меня, я не увидела ни одного человека. Но я настолько промёрзла и оголодала, что готова была умолять стражников пропустить меня в город в надежде найти хоть какую-то работу и кров.
Прости, Крекша, если хочешь, подожди меня здесь, – попросила я пуму, пряча одну из верёвок в малиннике, рядом с примечательным круглым камнем.
Спустившись на дорогу, пошла вместе со всеми в сторону городских ворот, исподволь рассматривая людей в поисках, к кому можно присоединиться. В метрах пятидесяти дальше по стене заметила ещё одни ворота, но туда въезжали и выезжали только повозки, причём на каждой из них было что-то нарисовано.
Уже ближе к высоким кованым воротам поток делился на идущих пешком и сопровождавших обозы. Я пристроилась к группе людей, идущей рядом с гружёной телегой: вид у них был небогатый, и я понадеялась, что не буду среди них сильно выделяться. Но буквально через пару метров невольные попутчики стали на меня коситься и стараться оттеснить от телеги.
Ей, парняга, ты чего к нам прилип? – спросила меня женщина, закутанная в цветастый платок. – Нам и так страшно, что в Алуар не пустят, а с нищетой и подавно.
Пошёл отсюда, отребье, – замахнулся на меня коренастый мужик с окладистой бородой, когда я придвинулась ближе перед самыми воротами.
А ну, спокойно, – прикрикнул на него по-парадному одетый стражник. И, подойдя к нам, прищурил глаза. Осмотрел нас всех и, сделав в воздухе крест, направил руку на группу с обозом.
Они с тобой, парень? – обратился он ко мне. Я прикрыла глаза: стражник был серым магом.
Я к ним в очереди пристроился, думал, подскажут, куда идти, – сказала я ему.
А, ты в город входишь впервые? – Я кивнула, а стражник указал через ворота на широкую дорогу до башни. – Тогда иди по главной улице, в башню к леди Ревалье Дарвега, она тебя и накормит, и на постой определит, – в телеге, от которой меня прогоняли, с досады громко выругались.
Не веря своему счастью, я прошла через ворота. Увидев тех, кто входил, вдруг поняла – в город пропускали, в основном, домагов и примагов. Простые люди могли войти, только если были очень богаты. Они важно трясли деньгами перед стражей, чтобы показать свою состоятельность.
Я шла по вымощенной булыжником дороге, радостно улыбаясь, и, если встречалась взглядом с прохожими, приветствовала их кивком. Иногда мне отвечали улыбкой, а иногда и надменно отворачивались при виде моей потрёпанной одежды. Из лавок вкусно пахло хлебом и разной снедью, живот сводило от голода, а голоса зазывал, наперебой кричащих: «Свежая выпечка, лучшая выпечка Алуара!» или «У нас новинка, слойка с червеникой, только доставленной из лесов чёрных магов», звучали для меня, как издевательство.
Странно, но всю дорогу меня не оставляло чувство, что за мной откуда-то наблюдают. Повертев головой, я осмотрела окошки домов и маленькие оконца-бойницы на верхних этажах зданий. Никого не увидев, стала осматривать улицу. Повсюду сновали добротные кареты, перевозившие богато одетых горожан, и телеги, под завязку гружёные товаром. Встречались люди с большими тачками, на них было что-то, похожее на походную кухню, и прохожие её останавливали, просили приготовить – кто блинчик с начинкой, а кто и поджаренный бутерброд. По аккуратным аллеям виднеющегося поблизости небольшого парка прогуливались ухоженные матроны с пухлыми детками и мужчины в дорогих костюмах с неизменной тростью в руках.
Остановилась я только на главной площади, разглядывая непонятное сооружение в самом центре. Это был огромный столб с вставленными в него проушинами и три непонятных ровных круга-углубления выдолбленных в целой каменной плите.
Парень, ты чего тут? – спросил меня грузный, хорошо одетый мужчина.
Меня от главных ворот направили к леди Ревалье Дарвега, – прищурилась я: мужчина оказался примагом, – я правильно иду?
Да, правильно, – улыбнулся он, указав на массивную железную дверь в центральной башне, стоящей на краю площади.
Я благодарно кивнула мужчине и прошла через площадь к вышеозначенной двери, искренне не понимая, зачем в таком благополучном городе такие неприступные входные двери. Постучала молоточком о железную пластину, висевшую рядом со смотровым окном. Оно открылось, и из него на меня посмотрела приятного вида девушка.
Тебе чего надо? – грубовато спросила она звонким голосом.
Здравствуйте, мне у ворот сказали идти в эту башню, – девушка оценивающе посмотрела на меня.
Примаг? – спросила она.
Домаг, – ответила я. Замок сразу заскрипел, и дверь открылась.
Пойдём, – девушка сделала приглашающий жест.
Я вошла и, прищурив глаза, увидела, что она была простым человеком. Невысокая, с вьющимися волосами и тонкими чертами лица. Словно почувствовав, что я её рассматриваю, девушка резко обернулась.
– Хватит на меня пялиться, – с неприязнью попросила она и, указав на лестницу, пошла вперёд.
Лестница, как и перила к ней, были высечены из цельного камня. Ступени, стёртые временем, имели углубление посередине, а на стенах висели портреты, подсвеченные магическими шарами. Я невольно стала рассматривать их.
На первом был изображён молодой мужчина в ливрее слуги, на нагрудном кармане которого читался герб Аронадаров. «Странно, – подумала я, – зачем тут висит портрет примага из рода Руфуса?» Удивившись пошла дальше.
На следующем была нарисована полноватая, но красивая женщина, она мило улыбалась, а на груди у неё был вышит герб лордов Аллент.
Пройдя ещё пролёт, увидела портрет симпатичной девушки с очень живым взглядом. Я вспомнила её: мы встречались в школе, когда Линая таскала меня за собой по хозяйственным делам. На ливреи примажки был вышит герб герцогов Каризало. Я попыталась вспомнить, как мне её представили, но девушка прервала мои размышления:
Тебе сюда, – сказала она, толкнув боковую дверь, ведущую в круглый зал.
Глава 5
Я вошла в светлый зал с высокими сводчатыми потолками, почти в пол стены вытянутыми окнами и висящими по кругу магическими шарами. В середине зала стояли овальный массивный стол с резными ножками и ряд кресел вокруг него. В одном из них сидела довольно пожилая женщина, как я определила, прищурив глаза, серый маг. Леди тоже прищурила глаза и изучающе смотрела на меня.
Здравствуй, мальчик, – поздоровалась она со мной, а я увидела, что в одной из рук леди крутит браслет из синего камня – поглотитель магии.
Здравствуйте, леди Ревалье, – сообразив, кто передо мной, поклонилась я на мужской манер.
Скажи мне, мальчик, зачем домагу такой силы, как у тебя, идти в Алуар? – Двери открылись, и в них вошли два здоровенного вида примага. Я непонимающе посмотрела на леди.
Расскажи, из какого ты рода, и кто тебя послал? – сказала она жёстко, прищурив глаза. – Я вижу, что ты домаг, так как манны много, но не вижу цвета ауры. Зачем это скрыли?
Я вздохнула, обдумывая, что леди можно рассказать, и как выяснить причины её враждебности. Решив действовать по наитию, подошла к столу и бесцеремонно заняла кресло напротив леди. Она удивилась, но промолчала.
Простите, очень хочется просто посидеть на стуле, а не на камне или дереве, – устало, пояснила я свои действия, – и, если у вас найдутся кусок хлеба и кружка молока, буду очень вам признателен, – леди смягчилась и, отложив браслет, кивнула примагу.
Я сбежал из школы Эксикаст, хотел попасть в Анделис, а в Алуаре оказался по ошибке, – пояснила я леди.
Эксикаст в трёх днях пути от нас, ты хочешь сказать, что проделал этот путь пешком, в такой одежде? – с сарказмом спросила леди.
Нет, я воспользовался артефактом переноса, – а сама подумала, что нужно достать карту, чтобы определить, куда идти, чтобы попасть в Анделис.
Откуда у тебя такой артефакт? – нахмурившись, спросила леди Ревалье.
Украл в школе, – вывернулась я, – а вторая часть была спрятана в повозке с горной пумой.
Так, – резко встала леди, – значит, тот старик всё же вёз что-то, помимо дохлой кошки.
Я удивилась, откуда леди известно про Крекшу и её хозяина, но переспрашивать не стала. Дверь открылась, леди подошла к вошедшему примагу и, забрав у него кружку с молоком, поставила её передо мной, я с голодным видом облизнулась.
Я могла бы понять твой побег, если бы ты был домажкой, – она строго посмотрела на меня и застыла, внимательно изучая моё лицо, затем подняла брови. – Кхм, а ты молодец, – многозначительно выразилась леди, стянув мою шапку. Волосы смятым колтуном упали на плечи.
Старая леди радостно засмеялась и, захлопав в ладоши, закричала:
Диная… Диная, дорогая, иди сюда! У нас наконец-то сильная домажка, – в дверь просунулась сопровождавшая меня девушка.
О! Так ты девица? – улыбнулась она мне. – А я думала – щуплый драчливый пацан, которому уже синяков понаставили, – засмеялась Диная и, схватив молоко, бросилась к двери, – подожди, сейчас хорошее принесу.
Я чуть закашлялась от такого признания, а леди, схватив мои волосы, стала распутывать их руками.
Как звать тебя, юная домажка? – спросила она строго, выдирая из пряди репейник.
Эллианора Виткинс, – соврала я, пытаясь вытащить из её рук мои волосы, и для правдивости добавила, – можно просто Элли.
Худая, конечно, без слёз не взглянешь, – ощупала она мои плечи, – но ничего, откормим, отмоем, красавицей станешь!
– Вот, кушай на здоровье, – Диная поставила на стол кружку с молоком и пару пирожков, а увидев, что я сомневаюсь, добавила, – всё свежее!
Перекусив принесёнными пирожками с капустой и выпив свежего молока, я почувствовала себя намного лучше. Диная взяла меня за руку и вывела из сводчатого зала через другую дверь, ведущую в жилые комнаты.
Ты не пугайся насчёт молока, там сонное зелье было, чтобы браслет одеть, – улыбнулась она мне, оправдываясь, – мальчишки обычно упрямые, всё на своих условиях хотят. А у нас тут, понимаешь ли, не приют.
А что за условия для мальчишек? – спросила я.
Ну, там, как обычно, – засмеялась Диная, – дом побольше, работы поменьше, да и девок покрасивей, – словно между делом, сказала она мне.
А за какие заслуги, вы всё это даёте? – удивилась я таким благам, войдя в просторную ванную.
Как за какие?! – не поняла она. – Чтобы жили и работали в Алуаре, магически одарённых детей рожали. С магией город хорошо зарабатывает и богато живёт, – развела она руками, показывая красивую ванную. – По всей стране мы ищем таланты, а если домаг сильный, то и запросы у него о-го-го.
Что-то в рассказе девушки резануло мне уши, но я думала о другом.
«Странно, почему я об Алуаре раньше не слышала? Огромный и процветающий город, – размышляла я, пока Диная наливала мне ванну. – А ведь тут живут и простые люди, и магически одарённые», – хотя, припомнив свои ощущения, я поняла, что простых людей в городе больше, чем магически одарённых.
Ты ведь простой человек, а леди служишь? – спросила я.
Я ей не служу, я – её правнучка, а магия через поколение выродилась, – пояснила Диная, – отец у меня ещё примаг, а я вот пустая.
А леди Ревалье за кем замужем была? – спросила я, удивляясь тому, как так быстро магия ушла из рода.
За владельцем Алуара и всех окрестных земель, Хесом Дарвега, – рассказывала девушка, взяв из шкафчика маленькую бутылочку и наливая её содержимое в ванну, – он рано умер, и бабушка решила больше не вступать в брачный союз. – Диная, посмотрев на меня, добавила, – думаю, она правильно сделала. Зачем подчиняться мужу, если у самой голова на плечах, а покойный супруг оставил достойное состояние? – Я кивнула, соглашаясь.
Девушка ненадолго вышла, а я, воспользовавшись моментом, выложила артефакты и, аккуратно сложив их в углу, залезла в горячую ванну. Вернулась она через несколько минут, неся в руках стопку с чистыми полотенцем, пижамой и халатом.
– А портреты на лестнице чьи? – решила полюбопытствовать я, согреваясь.
А это наша гордость, – с улыбкой ответила Диная, – личные слуги высшей аристократии, нашего королевства!
Я не понимаю? – призналась я ей, наблюдая за растущей шапкой пены в ванной.
Ты же знаешь, что аристократы в родовых замках обычно оставляют домагов и примагов своей крови? – Я кивнула. – Ну так вот, чтобы попасть в услужение без родства, нужно быть лучшим из лучших! – с гордостью ответила она.
А для чего им туда попадать? Всю жизнь прислуживать – не лучшая доля.
Ну, как зачем, – глаза девушки округлились, как будто я спросила полнейшую глупость, – вот наши светильники используются во всех домах высшей аристократии. – Она показала на стену с магическими шарами. – Могут менять цвет в зависимости от того, какая нужна атмосфера, и сопровождать хозяина. Такие же точно производили в одной из лавок столицы Энвергард, но все пользуются нашими, – улыбнулась девушка довольно, – всегда надёжнее купить вещь, которую порекомендовал проверенный слуга, чем пробовать что-то новое.
Я чуть ли не застонала в голос: как всё просто! Имея своего человека в услужении у богатых аристократов, быстрее обойдёшь конкурентов, даже если у тебя не самые лучшие артефакты.
– А наш скот – самый покупаемый в королевстве! – продолжила хвастаться Диная. – На наших склонах обширные пастбища, и наши примаги могут выращивать по два поколения за год, – просвещала она меня, – это, конечно, не аттеры Каризало, но, может, и нам удастся завести своё маленькое стадо этих редких животных.
Девушка показала мне, где взять расчёску и зубную щётку, и вышла.
Я ещё какое-то время полежала в тёплой ванне, думая, что даже такому богатому городу, как Алуар, приходится выкручиваться и привечать магически одарённых людей, чтобы процветать. Заподозрив, что они не просто так обрадовались «сильной домажке», решила, раздобыв еду и карту, отправляться дальше в путь. Окончательно согревшись в ванной, с удовольствием переоделась в чистое белье и отправилась спать.
Мне снова снился лорд Фабиа. Они с Торлином подъехали к брошенной в лесу повозке. Адриан слез с лошади и, обойдя кругом, долго изучал пятна крови на козлах. Залез внутрь, внимательно всё осмотрел, потрогал остатки почти высохшей в чаше воды, повертел в руках разметавшиеся по клетке клочки шерсти и, услышав, как его позвал Торлин, выскочил наружу. Лорд с облегчением вздохнул, когда увидел, что Торлин нашёл моё платье. Взяв его в руки, лорд запустил поисковое заклинание. И тут я вздрогнула, так как Адриан поднял голову и, прищурившись, посмотрел прямо мне в глаза!
Бездна, что это за сны такие? – взмолилась я, открыв глаза в центральной башне Алуара.
Но, посмотрев в окно и сообразив, что уже утро, встала, оделась в приготовленное для меня практичное простое платье, распределила по его карманам артефакты и вышла из комнаты.
Доброе утро, Элли, – поприветствовала Диная.
Садись завтракать, – пригласила за стол леди Ревалье.
Я присоединилась к завтраку, взяла булочку и налила себе кофе. Леди с интересом рассматривала меня, и ей явно нравилось то, что она видела.
Что же, Эллионора, ты достаточно красива, – она одобрительно улыбнулась мне, – надеюсь, ты ещё не была с мужчиной? – Я подавилась кофе, закашлявшись, но леди упрямо ждала ответа, и я помотала головой.
Замечательно, – похвалила она, – но, как ты понимаешь, этого мало, нужно грамотно привлечь внимание нужных магов, – я, растерявшись, посмотрела на неё.
Ты не переживай, мы найдём тебе самый богатый род, – неправильно истолковала мой взгляд Диная.
А вам какая выгода от таких хлопот? – спросила я, не понимая, зачем это леди Ревалье.
Ну как же, – удивилась девушка, – если сильная домажка живёт в городе, значит, и маги поедут с предложениями, – подмигнула она мне, – тут главное – правильно поставить себя, можно подарки принимать, на приёмах общаться, – доверительно подмигнула мне девушка. – И, если кого-то из высших родов зацепить удастся, можно и преференции для города неплохие выторговать.
А мне это зачем? – спросила я, удивившись меркантильным планам Динаи.
Мы для тебя подберём самую богатую и знатную семью, – ответила мне леди Ревалье, намазывая масло на булочку.
О таких родах, как графы Эндаге или герцоги Каризало, ты и мечтать не могла, – склонившись, прошептала мне Диная, – а тут наши примаги расстараются и разрекламируют тебя в лучшем виде!
«Да уж, как говорится: из огня да в полымя», – подумала я, уставившись в свою чашку.
А если я не хочу становиться домажкой? – обратилась я к леди. – Вы же не вышли замуж второй раз? У вас красивый процветающий город, внучка, и вы свободны.
Да, – снисходительно согласилась со мной леди, – но, для того чтобы жить, как я, нужно родиться магом или человеком, – ответила она мне и с нежностью посмотрела на Динаю, – у домагов нет выбора, только они способны, отдавая манну, насыщая магию.
А если я не хочу насыщать магию? – упёрлась я.
А если ты настолько сильна, что у тебя родится маг? – ответила мне вопросом на вопрос леди.
Мага можно родить и в нормальном браке, с магиней, – парировала я.
Нет, мага с хорошей регенерацией манны можно получить только от очень сильной домажки, поэтому они так и ценятся, – отрезала она, – а если ещё и родовая магия в наличии, такой маг будет почти неуязвим.
Ага, поэтому все тащат к источнику сильных домажек и рожают по семнадцать штук детей, совсем не заботясь о её здоровье, – разозлилась я.
Больше домагов – больше манны в семье, – удивилась моему нежеланию понять Диная, – мы даже беглых привечаем, за каждый произведённый артефакт золотом платим, а у них свои дети, считай, для семьи стараются.
Я тебе книгу дам, пойдём в библиотеку, – сказала мне леди, вставая. – Ты ведь любишь читать? – Я кивнула. В библиотеке можно поискать карту, и это, наверное, единственное, что могло меня удержать в данный момент от побега.