Мария Клименко
Звериный оскал
– Подождите минутку, – проговорил он нам.
Я снова принялся за картофель.
– Зря вы это, мессир, – с укором сказал я, забывая жевать. – Пойдут слухи, что вы интересуетесь…
Корвус ответил мне лёгкой улыбкой.
В этот момент со стороны барной стойки послышались звуки музыки.
– «Прекрасная Розита», господа, «Прекрасная Розита» от лучшего в Трассильхолле поэта Еноки Хвиберна! – возвестил мальчишка-менестрель и грянул песню. Её мы слышали на каждом шагу, но в этом исполнении она звучала вполне сносно. Тем временем вернулся трактирщик.
– Незачем нам чужие уши, господа, – виновато проговорил он. – Тем более что я сам запретил говорить об этом. Но, видят боги, Шандр Гациль никогда не откажет в помощи. Что вы хотите знать?
– Всё, – ответил Корвус уверенно. – О каких убийствах говорят люди?
– Слушайте, говорят…
Мы хотели склониться ближе, но Шандр помахал рукой и взглядом показал: не нужно.
Корвус улыбаясь, сделал странный жест, точно пытался потянуться, а я ещё ниже наклонился к тарелке, пытаясь оторвать от гусиной ножки кусок. Впрочем, так оно и было.
– Говорят, что в городе завёлся оборотень.
– Оборотень? – Корвус поднял брови.
– Да. Началось это в середине лета, после празднования Литы. Многие говорят: видели зверя на улицах. Кто-то слышал крики, но не решился даже к окну подойти и отворить ставни.
– Мы слышали, было несколько жертв.
– Последним убитым был сын командира городской стражи. Говорят, он пошёл патрулировать двор замка, но нашли его у одной из башен, растерзанного почти до неузнаваемости. Теперь никто на улицу ночью не выходит. Даже сюда с наступлением темноты не заглядывают.
При этих словах трактирщик приуныл: должно быть, на выручке это отражалось весьма плачевно.
– А кто был первой жертвой? – спросил Корвус со знакомым блеском в глазах.
– Не могу знать, господин. Слышали только вой и крик, а наутро вести из замка – что в городе и окрестностях объявился зверь. Ловили его тут, но никого не нашли. Запретили входить в город незнакомцам, закрыли Большой Круг. Без сопровождения стражи туда не войти.
– Большой Круг?
– Верхний ярус города, там замок Его Сиятельства, – пояснил Шандр. – Да только толку от этого не было. Потом ещё было нападение. Тихо ведь никто не умирает… Беднягу нашли у сточной канавы внизу. Без головы.
– То есть совсем? – я вздрогнул, вспомнив жертву в лесу.
– Совсем, – Шандр провёл пальцем по шее и тут же, испугавшись, смахнул невидимый след, сдул с ладони и постучал по столу. – Подчистую. Нечеловеческой силой надо обладать, чтобы оторвать человеку голову.
– Прямо-таки оторвать? – прищурился Корвус.
– Поверьте, я на казнях бываю, след от топора али оружия какого отличить могу. Нет, господа достопочтенные, оторвали, как пить дать.
– А я надеялся, что это медведь, – проговорил я хмуро.
– Да какой там медведь! – пробормотал трактирщик. – Медведи на такое не способны. Уж я-то, поверьте, ходил на медведя. Калечат, окаянные, но не так, совсем не так.
Шандр замолк. Корвус не выпускал из рук свой амулет и задумчиво глядел куда-то сквозь столешницу.
– Вот и всё, господа, что могу рассказать вам. Не судите строго, рассказчик из меня никудышный. Да только не советую вам выходить ночью за ворота.
– Да мы и не собирались, – побормотал я.
– Оставлю вас, господа, долг ждёт. Только, прошу, не говорите, что это Шандр вам рассказал.
Звякнул кошель.
– Будь уверен, добрый хозяин. Ты оказал нам большую услугу. Мы не забудем. В знак нашей признательности…
Корвус вложил в глиняный стакан десять золотых монет. Трактирщик уставился на них не веря своим глазам.
– Это останется нашей маленькой тайной, – улыбнулся он.
Шандр кивнул и удалился, а спустя четверть часа к нам подошла хорошенькая девочка лет двенадцати, должно быть, дочка Шандра, и провела в приготовленную нам комнату.
– Чудный городишко, ты не находишь? – спросил меня Корвус, когда мы устроились на кроватях. Мне, бывалому вояке, не привыкать спать на земле, но сколько бы битв ты ни прошёл, сколько бы лиг ни отшагал по вытертой ветрами и облитой кровью дороге, нет ничего приятнее, чем снова уложить свои кости на мягкий матрас, перед этим побывав в нормальной уборной. Отчего-то эти маленькие радости начинаешь замечать только после того, как жизнь перевалит за половину. И как бы ни заливал старик, говоря, что истинный воин должен класть под голову только собственный кулак, а греться мыслью о победе, знайте: он лукавит. Потому как там, в полях, по-настоящему греет лишь одна мысль – о доме.
Сейчас мы были не дома, но и этого жестковатого матраса мне хватило, чтобы снова ощутить себя человеком и вновь обнаружить в теле суставы, которые из-за нашего походного образа жизни уже точно подзабыли, что они у меня есть.
– Ага, ещё бы поменьше крови, и можно было бы остаться здесь навсегда. Купить дом с мельницей, пару коров… Кстати, тех денег, что вы, мессир, дали трактирщику, вполне бы хватило на эти скромные нужды. Могли бы обойтись серебром.
Я прямо почувствовал, как мессир улыбнулся.
– Не так уж и много я отдал, мой друг. Золото – лучшая плата за молчание. Оно реже возвращается ножом в спину.
– Вы твёрдо намерены влезть в это дело? – спросил я осторожно.
Корвус немного помедлил с ответом, и я даже успел порадоваться, что его пыл слегка подостыл, и теперь мальчик, сражаясь с собственной совестью, думает, как бы сказать мне об этом.
– Что-то привело нас туда, мой друг, – задумчиво проговорил Корвус, машинально перебирая пальцами по амулету на шее. – В лес той ночью.
– Вы привели, – буркнул я. – И чёртова карта.
– Что-то столкнуло нас с этим несчастным, – продолжил он, не заметив моего сарказма, – позволило войти в закрытый со всех сторон город. Не кажется ли тебе, друг мой, что вмешаться и помочь этим людям – часть моего пути?
– Мне кажется, что свой путь вы выстраиваете сами. Иногда игнорируя карты и здравый смысл. Почему вы считаете, что им нужна помощь? У них завёлся оборотень. Медведь. Или что там ещё? При чём тут вы, мессир?
– Он завёлся у них ещё в середине лета, а сейчас – разгар осени. Они не могут справиться сами. Быть может, у судьбы, мой друг, своя карта. И сейчас я вижу на ней явный знак.
– Хорошо. И что вы намерены делать?
Корвус пожал плечами и вдруг повалился на подушку.
– Сейчас я намерен хорошенько выспаться, а завтра – прогуляться по городу, поспрашивать людей и… Попытаться поймать зверя.
Глава 2
Несмотря на то, что вечер на мягкой постели показался мне волшебным, утро в комнатушке под крышей встретило шквалом ледяных осенних сквозняков, прорывающихся сквозь огромные щели. Я плотнее закутался в одеяло, пробормотав что-то невнятное, но в сознание вновь вернулась ночь в лесу, предсмертные крики разорванного на кусочки парня и Трассильхолл – город, куда мы с мессиром прибыли накануне.
С трудом я разлепил глаза.
– Ну и ночка…
И тут я осёкся, потому как Корвуса в комнате не было. Меня тут же охватило волнение.
Ругая себя за то, что, кажется, превращаюсь в престарелую няньку, я спустился в таверну. Мессир стоял у барной стойки и беседовал с трактирщиком. Судя по выражению их лиц, разговор был крайне беззаботный.
– …А потом костёр! Огромный костёр прямо на площади!
– Ну надо же! – с детским восхищением сказал Корвус.
– О чём это вы? – буркнул я.
– Алви, друг мой, вот и ты, – улыбнулся Корвус. – А любезный Шандр рассказывает мне, как тут празднуют Литу, День середины лета. Очень увлекательно! На главной площади собирается почти весь город, всюду – столы с угощениями. А потом – театрализованное представление и огромный костёр.
– В нём сжигают плохих актёров? – буркнул я.
Шандр уставился на меня с изумлением, но мне было наплевать: с утра мои шутки могут быть только такими.
– Вообще-то, это традиция, – улыбнулся мессир. – Не обращайте внимания, мой друг ещё не до конца проснулся.
Готов поклясться, Корвус подмигнул трактирщику, потому что через пару мгновений передо мной появился большой стакан с ароматным пряным вином.
– Это отлично помогает согреться и проснуться, – улыбнулся Шандр. – А насчёт площади… Она там, в Нижнем Круге. Спуститесь по серпантину и попадёте на рынок. А дальше – сами увидите.
Корвус кивнул, а я, почти бездумно поглощая завтрак (поджаренный в яйце хлеб и пара ломтей бекона), посмотрел на мессира с удивлением. Он что, собрался осматривать достопримечательности?
Как оказалось, нет, но вид удивлённых путешественников у нас получалось делать превосходно. Во всяком случае, город сам помогал нам в этой нелёгкой миссии. Трассильхол был не похож на Эльтозиан так же, как морская черепаха не похожа на сухопутную. Город как город, с одной стороны, но с другой – странная его конструкция, состоящая из лестниц, спусков, серпантинов, заканчивающихся внезапными участками совершенно ровных улиц, составляли впечатление, что мы ходим по какому-то огромному дворцу без крыши. Или лабиринту.
Когда мы, наконец, подошли к большой серой стене, судя по рыхлости камня, выстроенной из известняка, я понял, что значат все их эти Круги.
Трассильхолл был выстроен на холме. Ещё в незапамятные времена это была огромная крепость – и перевалочный пункт для армий и регулярный сторожевой пост, и рубеж, способный долгие месяцы удерживать осаду. Легенды гласили, будто она выдержала множество битв, о которых вспомнят разве что библиотечные старцы, изучающие от скуки старинные записи, однако однажды её просто покинули. Крепость разрушили не войны, а время. Спустя годы на никому не нужные руины пришла армия короля Гвендора, одного из легендарных героев, которому приписывают несчётное количество подвигов, половина из них совершалась только в голове менестрелей. И, если верить самим жителям и местным преданиям, просто решил основать здесь город.
Руины крепости стали так называемым Первым кругом, где находился замок и трон Гвендора, а улицы пришлось выколачивать прямо в холме, который оказался огромным куском скальной породы. Местами – очень мягкой, а местами – такой, что даже сравнять улицы не представлялось возможным. Оттого и клали серпантины и лестницы.
Город был выстроен в три яруса. На первом жили самые что ни на есть простые крестьяне. Тут в основном стояли жилые дома, на втором, куда мы поднялись сразу от северных ворот, минуя крестьянские дворы (вот почему стражник не хотел нас пускать), обитали люди посостоятельнее. Кроме того, здесь был большой рынок, таверны, даже театральные подмостки.
Об этом всем мы узнали от местных торговцев, которые с удовольствием делились своими сказками и байками с любыми свободными ушами.
Корвус слушал, пожёвывая яблоки, конфеты и прочую ерунду, которую скупал то у одного, то у второго торгаша на рынке Нижнего круга.
Рынок в городе был один, но располагался на двух ярусах просто потому, что на одном не хватало места. И так уж повелось, что наверху, в Среднем круге, где располагалась и наша таверна, себе местечко занимали торговцы посостоятельнее. А здесь, за известняковой стеной, на Нижнем круге жили рыболовы, земледельцы, пекари, мелкие лавочники и бедняки. Их, к слову, было не так много, что меня порадовало. Вероятно, местный герцог заботится о своих людях. Я не мог сказать, что Трассильхолл произвёл на меня впечатление захудалого и бедного городишки. Скорее, наоборот, жилось им тут крайне неплохо. Только, на мой взгляд, очень уж тесно. Я с тоской вспоминал просторные улицы Эльтозиана, где, чтобы натолкнуться на прохожего, нужно было бы специально идти на него тараном.
Когда мы, обойдя, наверное, едва ли не весь рынок, прибыли на Народную площадь, я не сразу узнал её.
Это был свободный от домов и прилавков круглый участок каменной улицы, обнесённый невысокой деревянной изгородью. Посреди – круг обугленной земли. Видимо, здесь они жгут свой летний костёр. Судя по размерам, костёр этот был величиной с хорошую обзорную башню, а на самой площади можно было устроить маленькое сражение, места хватило бы даже для пары командирских шатров.
Вероятно, во время праздников узнать место гуляний было проще, потому как сейчас она напоминала проходной двор.
Впрочем, так оно и было, ведь площадь упиралась в главную городскую стену, и из центральный ворот по ней двигался нескончаемый поток людей. Одни уходили, уводя под уздцы лошадей, уезжали на повозках, гружёных товаром, другие, напротив, заходили с Песчаного тракта, оставляя на камнях грязные следы. Можно было встретить нескольких разместившихся по периметру торговцев – из тех, что предпочитали ночевать в своих повозках, детей, бегающих по неровным плитам, а их матери и отцы сидели неподалёку прямо на камнях, раскинув свои немногочисленные пожитки – отдыхали с дороги.
– Любопытно, – проговорил Корвус, оглядывая этот балаган.
– Да уж. Прекрасное место, чтобы подхватить какую-нибудь болезнь, – мрачно проговорил я, глядя на кашляющих неподалёку бедняков. Я сразу вспомнил свои военные годы. Тогда люди бежали от войны, прячась в безопасных городах, ночевали у ворот, в ожидании своей очереди – чтобы пройти за безопасные стены, а там их ждала такая же нищета и неизвестность. Разве что, вокруг было ещё больше таких же несчастных, которые, чаще всего, были ранены или больны. В таких условиях зараза распространялась со скоростью пули. Впрочем, признаю, я преувеличиваю. На Народной площади Трассильхолла было многолюдно, но общая атмосфера была, скорее, густой и слишком наполненной движением, суетной, но не гнетущей.
– Давайте-ка осмотримся здесь получше, – сказал мне мессир.
– Расскажите мне, что именно вы хотите тут найти, – проговорил я.
Корвус немного помедлил с ответом.
– Трактирщик сказал: первая жертва чудовища погибла в ночь празднования Литы. Праздник отмечают здесь, на Народной площади. Мне хочется понять, как вышло, что никто из многочисленной толпы не заметил мощную и, должно быть, страшную тварь, убившую человека.
– Тот торговец, что закидывал вас сказками про Трассильхолл, сказал: жертву нашли не на площади.
– Но не сказал, где именно.
– Неподалёку, – уточнил я.
Корвус обошёл кругом место костровища, делая вид, что прогуливается – лишнее внимание стражников, которых тут было немало, нам совершенно ни к чему.
– Кибитки, люди, ограда, да и со стены площадь как на ладони. Праздник длился почти всю ночь. Если бы тварь появилась здесь, кто-то наверняка бы заметил её.
– Выходит, она поджидала жертву там, где не было людей, – проговорил я.
– Укромный уголок на празднике, где собрался весь город, – задумчиво протянул Корвус и огляделся.
– Да где угодно, только не здесь. Ведь город пуст, пока все гуляют.
– Выходит, он шёл либо с гуляния, либо на него. И попался неподалёку.
Корвус отмерил ещё несколько шагов вдоль площади, словно разглядывая стену.
– Взгляните, Алви.
Прямо за костровищем меж двух домов, прилегающих к стене почти что вплотную, шёл небольшой переулок с лестницами.
Корвус подошёл ближе.
– Если это оборотень или что побольше, то он вряд ли сюда пролезет, – проговорил я. – Прекрасное место для убийц и насильников, но не для монстра, отрывающего людям головы.
– Идёмте! – Мессир двинулся в сторону переулка и, дождавшись, пока нас скроет от глаз стражников проезжающая мимо повозка, нырнул в полумрак.
Сначала над нами нависали каменные балкончики, а затем вдруг стало слишком темно и холодно, точно резко наступила ночь. Я провёл рукой по стене и почувствовал под пальцами известняк.
– Похоже, в стене трещина, – проговорил Корвус. – Выясним, куда она приведёт.
Послышалась возня, а затем запахло серой, и тут же перед глазами у меня возникло лицо мессира.
– Серные палочки? – спросил я, чуя запах.
– Удобная вещь, не правда ли?
Я не удержался и хмыкнул: Корвус, к неудовольствию его отца, тесно сошёлся с одним полубезумным, как мне казалось, эльтозианским художником Гарифоном. Он всегда придумывал какую-то ерунду, много путешествовал ещё до войны, а потом, когда осел в Эльтозиане, начал использовать свою фантазию на полную катушку. Самопишущие стержни, серные палочки, светящаяся краска, даже крылья – всё это он придумывал, как сам утверждал, во снах. А Корвус с удовольствием испытывал безумные изобретения. Иногда рискуя собственной жизнью.
Тонкий фитилёк горел около минуты, именно столько нам понадобилось, чтобы осторожно пробраться по узкому ходу, который до нас явно эксплуатировался не раз. А потом…
– Свет, взгляните! – прошептал Корвус.
И правда, впереди маячил яркий дневной свет. Корвус осторожно подошёл к выходу из лаза и огляделся. Мы вышли в переулок, но уже в Среднем круге. Тут, между двумя домами, стояли старые бочки с непонятной жидкостью, свалены в кучу деревяшки и другой хлам. Кому и для чего понадобилось пробивать стену, чтобы попадать в это место?
Мы с мессиром недоумённо переглянулись.
– Что ж, во всяком случае, мы знаем одну из загадок этого города, – проговорил я недовольно.
– А ещё мы знаем, что попасть на площадь можно почти незаметно, как и сбежать оттуда.
– Крайне полезная информация.
– Любая мелочь может оказаться полезной, Алви, друг мой, – задумчиво проговорил Корвус. – Особенно в таком деле.
– Куда теперь?
– Туда, где погибла вторая жертва. Во всяком случае, место нам известно наверняка, – отозвался Корвус.
Город уже тонул в сумерках, когда мы вновь пересекли стену Малого круга и вышли к реке. Хотя это, скорее, был грязный ручей, делящий пополам две улицы, а чуть дальше он образовывал небольшое болотце, поросшее камышами. Судя по камням, запруду сделали специально, чтобы стирать тут бельё или ещё боги знают, для чего. Чуть дальше озеро вытекало тонкой струйкой через небольшую канавку.
Из окон пары рыбацких домишек, закрытых рыбьим паюсом вместо стёкол, на эту деревенскую запруду лился слабый свет. В полумраке я увидел деревянные мостки у самого края озера. Корвус направился прямо туда.
– Должно быть, здесь, – проговорил он негромко. – Подержите-ка.
Он вручил мне пахнущий маслом факел, а через пару секунд он загорелся тусклым огнём. Топливо почти выгорело.
Мы обошли озеро вдоль. Следов в глинистой земле было видимо-невидимо. Что ещё можно разглядеть здесь? Корвус осмотрел камыши.
– Осторожнее, мессир, не сожгите их!
Факел опасно трепетал рядом с сухой травой.
– Кто здесь? – вдруг грянул сквозь тьму хриплый мужской голос.
Мы вздрогнули и резко обернулись. В темноте, сжимая внушительного вида дубину, стоял человек.
– Кто такие, спрашиваю? Воры?
– Совсем нет, милый господин… – начал, было, Корвус и сделал пару шагов.
– А ну стой! – скомандовал крестьянин. – Сейчас приложу тебя и узнаешь, какой я милый человек! Кому говорю, назовись, а не то позову стражу!
– Нет нужды, стража нас сюда и прислала, – мирно ответил мессир.
– Ага, как же! – не унимался тот. – Чего рыскаете? Сети хотите взять?
Он приблизился.
– Нет, что вы, милый гос…
– Закрой рот, паршивец! Вот заладил!
Я, признаться, в тот момент был готов рассмеяться: тайное оружие Корвуса в кои-то веки дало сбой. Всё потому, что чем проще мужик, тем сложнее поймать его на лесть. Простые люди привыкли к простому разговору, а стоит уйти чуть в сторону – сразу чуют подвох. А где подвох, там, знамо дело, опасность.
Корвус даже немного растерялся. Я понял, что пора мне взять ситуацию в свои руки, а не то эта деревенская простота намнёт нам бока.
– Ты это, палку убери, а то не ровён час покалечишь кого, – пробурчал я. – Чего, не видишь что ли, что без оружия пришли да без ножей? Коли хотели бы сети срезать, давно бы срезали.
– Вы кто такие?
– Алви я, а это – мой господин, мессир Фларэти.
– Господин? – Рыбак помялся немного, но оружия не опустил. – Какой такой господин?
– Мы гости герцога. Дело у нас тут. Важное. Ты, случаем, не помнишь, как пару лун тому назад, незадолго после Литы тут высокородного одного зверь порвал?
Рыбак застыл.
– Так это… Помню, как не помнить? – пробормотал он. – Сам лично видел его поутру. В воде лежал у берега. Синий весь. И без головы. А голова вон там, в камышах, будто закинул её туда кто. Жуть была жуткая. Так это…
Он, наконец, опустил палку и сделал к нам пару шагов. Факел в руках Корвуса осветил его землистое и бородатое лицо. На вид ему было лет сорок, в курчавых, а оттого косматых волосах поблёскивала в свете факелов рыбья чешуйка. Фартук, надетый поверх суконной рубахи, был измазан рыбьими потрохами.
– Так это, правду говорят? Охотники на монстров в город прибыли? Зверя, никак выслеживаете?
– Выслеживаем, – проговорил я, попутно думая, в чью сторону слать проклятия – сплетников-стражников или бабки-травницы. – Как зовут тебя?
– Артон, сын Руна, господин, – проговорил рыбак, косясь на Корвуса, который молча наблюдал за нашим диалогом.
– Скажи-ка мне, Артон, не помнишь ли, когда всё это случилось, где был? Что слышал?
– Так это… – глаза у мужика округлились. – Был за стеной. И все мои – тоже. Рыбачили на волокушу – та рыба, знаете сами, только под луной в особый час ходит. Бабы только наши в домах были, да, говорят все одно: слышали, мол, как бежал кто-то, стонал, другие говорят, плеск слышали, а потом все в голос: крик страшный и короткий. Только никто не вышел, не посмотрел, а наутро уж мы вернулись. Вот там и началось…
– Что? – Подал голос Корвус.
– Ну, что… Увидели… Его. Труп, то бишь. Мертвее мёртвого был. Без головы. Одежда была богатая. Сразу поняли, что не из простых. Ух, как испужались, что на нас повесят. Ан, нет, пришли стражники, тело унесли. Тоже спрашивали, не видели ли чего? Ну наши бабы – в слёзы. Они поругались и ушли. А после по городу пошло, что зверь этот на части разрывает тех, кто ночью выходит.
– А голову как нашли? – спросил Корвус.
– Так это… По следам кровавым, – проговорил Артон. – Все камыши в ней были. В крови, то бишь.
– Скажи мне вот что, Артон, – проговорил я. – Только честно скажи.
– Не осмелюсь врать! Боги видят, не осмелюсь! – Артон дотронулся до груди, должно быть, у него на шее висел амулет. Интересно, которого из богов?
– Как нашли мертвяка, неужто не обобрали его как следует?
Артон замолчал и испуганно посмотрел на меня, затем – на Корвуса. В голове у него происходил какой-то сложный процесс, должно быть, совесть боролась с бедностью.
– За других говорить не могу, господа, – наконец сказал он, опуская голову. – Да только сам я взял. Но не с тела, нет. Мертвяков обкрадывать – не к добру. Уже после, как унесли его да голову, я сети стал забирать свои. Всегда их ставлю тут, в аккурат, где вы ходите. Там мелкой рыбёшки навалом, а поутру на суп собираю. Так я вот вытащил сеть, а там подарок от богов. Цепочка золотая, на ней – медальон. Тяжёлый такой. Только не открывается. Ну я себе забрал. Мертвяку-то зачем?
Я вздохнул. Обычная логика бедняков.
– Отдать вам его хоть сейчас могу, господа!
В рыбацком доме было темно, несмотря на то, что и жена, и маленький сын Артона ещё не спали.
– Халла, зажги свечу, у нас гости, – проговорил он, открывая нам дверь. – Не спрашивай ни о чём, женщина, только зажги свечу и найди ту цепочку, что я из реки выловил.
Халла негромко ахнула, видимо, подумав, что мы пришли наказать мужа.
– Не нужно света, – вдруг проговорил Корвус. – Ночи нынче ясные.
Он прошёл к столу, который был единственным синим пятном в полумраке. Лунный свет проникал сквозь окошко.
– Вот, господины, – Халла протянула Корвусу небольшой кулон на цепочке. – Хранили на чёрный день, сын подрастает, зимой, бывает, ни медяка не найдётся, чтобы…
– Замолчи, женщина! – рявкнул на неё Артон. – Господа, – обратился он к нам, – забирайте, но, молю ради богов, не корите нас. Мы люди бедные, зла никому не желали. Как есть, сразу всё вам сказал без утайки. Богами клянусь, больше ничего не брал. Было там и золото раскидано по округе. Может, что-то и в реке осталось, да рыбаки, как и я, его с сетями вытаскивали.
– Благодарю, – отозвался Корвус негромко.
Я не видел его лица, но по голосу слышал, что ни тени улыбки на нём не было. Редко он бывал так серьезен, как сейчас, редко говорил своим голосом.
– Вы коли поймаете зверя, вам ещё рыбаки заплатят, – проговорил Артон вдруг. – С ним нам жизни не стало. Бывало, и ночами ходили на рынки, туда, за стену. Торговали. Да только сейчас ничего нельзя, никуда не выйти, даже на волокушу.
– Не надо оплаты, – странным голосом сказал Корвус. – Артон, ты в какого бога веруешь?
Мужик слегка опешил, но ответил по-мужицки просто:
– В Огнегривого. В Странника. В Зимнего. В Синеокого. Во всех верую, господин.
– А чей амулет на шее носишь?
– Круг ношу, господин. Одного бога выбрать – от остальных отречься, так отец мне говорил, и дед мой, и прадед. А как нам, рыбакам, от Зимнего, скажем, отречься? Или от Странника? Или – спаси боги – от Синеокого? Нельзя, господин. Во всех верую, у всех помощи и защиты прошу.
– Нам тебя послали боги, Артон.
В руках Корвуса звякнуло.
– Я прошу тебя и твою жену лишь об одном: никто не должен знать, что мы были здесь и что нашли в твоём доме. Никому не скажу о твоей находке, но и ты дай слово, что будешь молчать.
– Богами клянусь, господин! Женщина, клянись!
– Клянусь, господины! – прошептал женский голос.
– Лидо! – рявкнул рыбак куда-то вглубь дома.
– Клянусь, господины! – Вторил матери детский голосок.
– Это вам, – вновь послышался звон. – Не в оплату вашей клятве, но в знак моей благодарности и вместо того сокровища, что у вас отобрал, – проговорил Корвус.
Наступила тишина.
– Господин, как можно… Отдай, женщина, назад!
Но я остановил его руку.
– Пока дают, бери, вот тебе мой совет. Тем более, дают без задней мысли и злого умысла. Свечи купишь, жёнке – платье. Цепочка эта так и лежала бы у тебя, и боялся бы ты её продать. А деньги – они везде одинаковые.
– Мы вас покидаем, милые господа, – проговорил Корвус и слегка поклонился. – Ещё раз спасибо за помощь.
Мы шли по чёрным улицам насторожившись. Каждая тень казалась опасностью, в конце концов, мои нервы не выдержали, и я вытащил из ножен короткий меч.
Когда мы дошли до трактира, Корвус заметил клинок и усмехнулся. Я нахмурился.
– Смейтесь сколь угодно, мессир, но когда у меня в руках есть что-то, чем можно проткнуть эту тварь, как-то на душе спокойнее.
Мы вошли внутрь. Сразу же обдало теплом и запахами еды, несмотря на поздний вечер в зале сидело несколько человек. Одни играли в карты, другие ели. Менестрель, уже знакомый нам, мирно посапывал у камина.
Трактирщик кивнул нам с улыбкой, когда мы прошли в комнату. Я уже представлял, как снова раскидаю свои старые кости по мягкой кровати.
Но не успели мы даже раздеться и как следует вытянуться на перине, в дверь постучали, причём стук этот был весьма формальным, потому как сразу же тяжёлая дубовая дверь распахнулась, и в комнату зашли четверо стражников в алых мундирах.
– Надо же, как интересно… – протянул Корвус, вставая с постели.
– Что это значит?! – с возмущением проговорил я, но тут же получил удар в живот.
– Господа… – Начал было Корвус, но его перебил резкий голос одного из стражей.
– Вы арестованы именем Его Светлости.
– За что? – Спокойно спросил Корвус.
И тут стражник дал ответ, от которого у меня снова перехватило дух.
– За убийство.
Я в изумлении посмотрел на Корвуса.
Стражник прищурился.
– Взять их.
– Я так не думаю, господа, – рявкнул я.
Стражники замерли, глядя на выставленный вперёд револьвер.
– Это покушение на жизнь гвардейцев Его Сиятельства! – Прорычал стражник. Говоривший с нами, вероятно, был командиром отряда. Глядя ему в глаза, я рявкнул, было:
– А то, что делаете вы – покушение на жизнь…
– Алви! – Вдруг гаркнул Корвус, останавливая мой благородный порыв защитить его, нарушив наше инкогнито. – Если эти люди пришли арестовать меня, я хочу знать, по какой причине на меня пало такое подозрение. Мне будет предъявлено официальное обвинение? Я бы хотел говорить с Его Светлостью, дабы избежать недомолвок.
Корвус склонил голову набок.
– Или хотя бы с тем, кто обвиняет меня в поступке, который ни я, ни мой друг не совершали. Мы прибыли сюда прошлым утром…
– И не уйдёте больше никогда, – проговорил командир. – Если вы окажете сопротивление, вас обоих убьют.
Я вновь прицелился.
– Мессир, я их задержу, бегите, – проговорил я.
Но Корвус сделал то, что мог в такой ситуации сделать только Корвус. Он встал между дулом револьвера и командиром отряда и, к его удивлению, которое не скрыл даже шлем, протянул ему обе руки.
– Я не хочу затевать драку, Алви. Идём, я думаю, господа расскажут нам, что же всё-таки, случилось.
Командир был явно обескуражен, но быстро пришёл в себя и, напустив грозный вид, дал команду защёлкнуть на руках Корвуса кандалы.
– Тяжеловато, – улыбнулся он. – Могу я попросить не делать подобного с моим другом? Без меня он всё равно никуда не денется, а идти до замка ему будет в таком облачении тяжеловато. Если сбежит, можете стрелять мне прямо в затылок.
Я поджал губы: даже в такой ситуации он заботится обо мне. Ничего не оставалось, кроме как обезвредить револьвер.
Корвус посмотрел на командира, и тот после некоторых раздумий кивнул.
– Конфисковать оружие.
Нас быстро обыскали, забрали револьверы, порох, патроны, короткие мечи, даже мой кривой кинжал.
Появление в таверне королевских гвардейцев пригвоздило постояльцев к стульям. Шандр был бледен, как полотенце, которое он держал в руках. Нас провели сквозь абсолютную тишину, под прицелами десятков пар глаз. Кто-то крякнул, менестрель уронил лютню, та с грохотом и протяжным звоном рухнула ему под ноги, но парень даже не шелохнулся.
– Минуточку…
Корвус остановился у барной стойки.
– Могу я попросить достопочтенного господина позаботиться о наших лошадях? Пегий и вороной жеребцы.
Шандр, глядя на нас круглыми точно блюдца глазами, кивнул.
– Нам с моим другом нужно уладить некое недоразумение, а затем мы заберём лошадей и оплатим вам расходы.
Дождавшись кивка, он сделал пару шагов и остановился, да так резко, что стражник влетел в него и от злости ударил по спине рукоятью револьвера.
– Если мы не вернёмся, вы можете их продать, – точно не заметив этого, проговорил Корвус.
И двинулся дальше, оставив трактирщика и всех постояльцев в крайнем замешательстве.
Мои же мысли были заняты только тем, как гвардейцы нашли нас. Неужели, в этом маленьком городе такая активная шпионская сеть? Тогда ещё более странным мне казалось, что они не могут решить свою кровавую проблему с чудовищем.
Мы вновь шли по тёмным улицам, но теперь у меня при себе не было оружия, а руки стягивала верёвка. Даже стражники нервно оглядывались по сторонам.
Замок вырос перед нами большой чёрной грудой башен. К городу он стоял будто бы боком. Не то, чтобы тут, в Большом круге, был какой-то особый мир, как я ожидал увидеть, просто дома стояли чуть ровнее, не так близко друг к другу. Кое-где виделись участки зелёной травы, не закатанной в каменные дорожки. А ещё под ноги не лилась всякая грязная жижа, какой было полно в бедных кварталах.
