Мария Воронова
Непрошеные гости
Вера не стала звать непрошеную гостью в дом, а повела ее на берег озера. Зная о пристрастии жены к воде, Аркадий выстроил там красивую, хоть и несколько вычурную беседку, но Вера предпочитала сидеть на старой иве, гладить шершавую, нагретую за день солнцем кору и думать, как, наверное, неудобно так вот нависать над озерной гладью.
Незаметно опустились тихие июньские сумерки, и темная вода лежала неподвижно, отражая, будто в зеркале, небо и старые дубы с еще не окрепшей листвой на узловатых ветках.
– Слушаю вас, – гостья медлила, и Вера заставила себя улыбнуться.
Кажется, она видела это милое, с неопределенными чертами веснушчатое личико на работе у мужа. А может быть, и нет. Такие девушки встречаются часто, и ни мужской, ни женский глаз подолгу не задерживается на них.
– Говорите же, – сказала Вера уже с раздражением.
И гостья, важно округлив пухлые губы, довольно небрежно обрисованные природой, заговорила.
Вера слушала признание девушки в том, что та, оказывается, беременна от ее мужа, смотрела на желтые пятна одуванчиков в изумрудной траве, на какие-то другие, тоже желтые цветы, растущие по кромке воды, и думала, как быстро все меняется. Кажется, еще вчера трава только начала пробиваться из-под земли, а вот уже и цветы, и скоро нальются соком ягоды. Не успеешь оглянуться, как ребенок в утробе этой девки тоже созреет и появится на свет.
В дупле старой ивы у Веры был оборудован тайничок, где она хранила сигареты.
Достав их, она закурила, выпуская дым прямо в лицо непрошеной гостье, и поморщилась. Ситуация настолько пошлая, что трудно найти слова, чтобы не сделать ее тошнотворной. Почти невозможно. Спрашивать «любите ли вы моего мужа?» глупо. Понятно, что любит. Может быть, не больше жизни, но больше, чем ипотеку, универсам «Всенародный», пропитанное пивом тело на диване и отсутствие перспектив.
– Аркадий Николаевич ведь уже не молод и не очень здоров, – сказала Вера тихо, – неизвестно, как ему аукнутся все эти потрясения.
– Ничего, – ответила девушка упрямо, и в ее ласковых серых глазах промелькнуло что-то бульдожье, – я поэтому и пришла к вам. Чем быстрее мы все сделаем, тем легче будет каждому из нас.
– Вот как?
– Он все равно уйдет ко мне, не сейчас, так после рождения ребенка. Сколько ему на это понадобится? Полгода, год? Он будет мучиться, но и вы тоже станете страдать, потому что не сможете не замечать его метаний, верно?
Вера глубоко затянулась и медленно выдохнула, наблюдая, как тает в вечернем темнеющем небе тонкая струйка дыма.
– Если бы вы были женой, а не любовницей, милочка, то знали бы, что хорошие жены умеют не замечать многое. Очень многое, моя дорогая.
Вера постучала по сигарете, стряхивая длинный столбик пепла. У нее были безукоризненной формы руки с идеальным маникюром, и вообще она обладала породистой, аристократической красотой. «Как можно было променять меня на эту дворняжку?» – подумала она без особой горечи, поскольку знала ответ.
– Я хочу вынашивать ребенка спокойно, знать, что он родится в браке и что рядом будет человек, который станет заботиться обо мне, – напористо продолжала девушка.
– Последний пункт вряд ли получится реализовать, – улыбнулась Вера, – Аркадий Николаевич очень занят на работе. Вероятно, он окружит вас услужливым и компетентным персоналом, но сам не станет гладить вам живот и подносить по ночам халву с солеными огурцами.
– Неважно. Просто, если мы знаем, чем все кончится, зачем тянуть?
– Это вы знаете, вернее, хотите, чтобы все кончилось именно так.
– Аркадий тоже. Не думайте, что я злая и эгоистичная, но раз оно все так вышло, надо принять решение, которое устроило бы всех. Я готова уговорить Аркадия, чтобы он оставил вам дом и выделил большие алименты, и все что хотите из материального, я с ним не ради денег.
– О, неужели? – Вера засмеялась. – Вы хотите сказать, что, будь мой пятидесятилетний лысый пузатый муж, страдающий гипертонией, школьным учителем, вы стремились бы вступить с ним в брак столь же самозабвенно?
