Марк Дуал
23 дня
Глава третья. Вниз по ступеням
В такой престранной компании мы и продолжили свой путь. Понемногу к нам вернулось слегка позабытое ощущение опасности. Той самой, что наводнила город. Прежде чем пересечь очередной перекрёсток, мы внимательно осматривали его, на сколько нам это позволяла сделать кабина машины. Таким ходом мы добрались до улицы 8 Марта, которая также была пустынна. Выехав на основную дорогу, наша машина устремилась в сторону автовокзала.
Одна из самых красивых улиц города была разрушена. Только немногие из домов остались нетронуты. Вечерами мы часто бродили здесь с Викой. Знакомые дома и магазины больше не радовали глаз своими зазывающими огнями, погрузившись в угрюмое молчание. Даже если это всё и восстановят, то всё равно уже ничего не будет как прежде. Жизнь изменилась. Город изменился. Как обычно в таких ситуациях говорят: на «До» и «После».
Мое внимание привлекло тусклое мигание красной лампочки на приборной панели. Я подал знак Михаилу. Машина резко остановилась, стирая покрышки об асфальт.
– Тихо! Сидите и молчите! – бросил нам боец, впрочем, не делая попытки заглушить двигатель.
Достав из нагрудного кармана рацию, он поднес её к губам.
– Второй. Второй, это тридцать первый. Прием.
В ответ мы слышали только невнятное шипение бездушной рации. Михаил повторял свои попытки снова и снова, но результат не менялся.
– Наши дела совсем плохи? – осторожно поинтересовалась Саша.
– Молчать! – как-то слишком агрессивно рявкнул на неё военный.
Ожидание, казалось, длилось целую вечность. Лишь спустя несколько минут чей-то брутальный железный голос смог пробиться сквозь помехи и сумбурно, так, что мы еле разобрали, сообщил:
– Всем… сбор в центральном здании автовокзала… дальнейшие инструкции… на месте…
Внезапно над городом раздался оглушающий железный скрежет. Связь окончательно пропала. Из рации доносилось лишь шипение. Михаил долго пытался связаться с кем-то, узнать хоть что-нибудь. Подносил рацию к самому уху, остервенело крутил частотный регулятор. Наконец, просто начал в исступлении бить её о руль.
– Вряд ли это поможет, – я схватил его за плечо, пытаясь не столько остановить, сколько оказать поддержку и успокоить.
Он сбросил мою руку и положил рацию на приборную панель. С минуту мы сидели в тишине. Затем Михаил выключил двигатель. Мы прислушались. Слуха коснулось странное жужжание: казалось, будто к нам приближался огромный рой пчел.
Я обернулся. Именно в этот момент из ближайшей подворотни вынеслось скопление «мозгококонов», тут же устремившееся в противоположную от нас сторону. Мы в который раз за наше приключение затаились, вжались в сидения и постарались даже не дышать. Кто знает, что бы с нами произошло, если бы Михаил вовремя не заглушил двигатель. Мы ошалело смотрели друг на друга и осознавали свою удачу.
И только минут через пять, удостоверившись, что можем беспрепятственно продолжать свой путь, наш водитель закрепил переднюю часть брезента и дал мне знак перебраться на место рядом с водителем.
– Держи, – он дал мне свой пистолет. – Пользоваться умеешь?
Я смотрел на пистолет в своей руке, словно на чудо, предложенное мне самой судьбой. С напряжением в пальцах сжал его. Он оказался намного тяжелее, чем я предполагал.
– Тебе придется встать на место… Алексея, – серьёзно сказал боец, заглянув мне в глаза. Затем начал объяснения:
– Вот тут предохранитель. Вот так, – он щелкнул переключателем. – Теперь он будет тебя слушаться каждый раз, когда будешь продавливать спуск, – он показывал мне, как обращаться с оружием. Молодой солдат пытался сдержать нахлынувшие на него эмоции, но по его щеке катилась слеза. Он помнил про своего командира.
– Ну, что? Едем к автовокзалу? – спросила Саша, когда объяснения прекратились и повисла тишина.
Михаил молча завел мотор и плавно повел машину в указанную сторону. В полнейшей тишине мы ехали по пустынной улице полуразрушенного города, спокойствие которого нарушали то там, то тут встречающиеся изуродованные трупы и периодически раздававшийся монотонный гул монолита – того самого, что упал на город.
– Знаешь, что самое страшное? – тихо сказала Саша мне на ухо.
Я молча повернул к ней голову.
– Я начинаю ко всему этому привыкать. Как будто это нормально, – продолжила она, отсутствующим взглядом уставившись в окно.
Мне нечего было ответить. Да это и не было нужно.
Тишина опять сгустилась над нами. С выключенными фарами наше авто неслось по улице, на которой уже остывали следы присутствия ещё недавно царивших здесь инопланетных сил.
Внимание Саши привлекли странные крики, доносившиеся откуда-то сверху. Она схватилась за переднее сидение и, протиснувшись меж нами, уткнулась в стекло, высматривая источник звука. Михаил остановил машину на середине дороги, открыл дверь и начал медленно, озираясь по сторонам, вылезать из кабины. Когда я попытался сделать то же самое, он остановил меня предупреждающим жестом. Его взгляд был обращен куда-то вверх, почти под самое небо. Он замер.
– Блядь, да что там?! – не выдержав, спросила Саша, вылезая из машины. Я последовал за ней.
Крики, которые мы услышали, оказались плачем маленького ребенка, звавшего на помощь. Высунувшись из окна седьмого этажа какого-то многоэтажного здания, он истошно кричал, привлекая к себе внимание.
– Он живой! – сказала Саша и тут же сорвалась с места, бросившись в сторону входа в дом.
Мне пришлось обежать машину кругом, поэтому я оказался наравне с Михаилом, который, подумав мгновение, тоже пустился в преследование. Впрочем, не забыв захватить с собой рацию – на всякий случай.
– Она что, совсем дура? – выдыхая на бегу слова, бросил он.
– Бывает, – я отмахнулся.
Мы неслись изо всех сил, но всё равно не могли догнать подругу, которая мчалась на помощь ребенку. Подъезд, лестница, первый этаж, второй, третий… Всё проносилось мимо, не задерживая на себе внимания. На четвертом этаже, самым краем глаза, я заметил нечто похожее на «мозгококон». Только гораздо больших размеров. Или мне показалось? К счастью, это нечто не стало нас преследовать. Оно осталось лежать на полу, оказавшись просто большой кучей сваленной друг на друга одежды. Луч фонарика скользил по лестничным пролетам в надежде уловить Сашину спину, но каждый раз отскакивал от очередной стены, устремляясь во тьму верхних этажей. Пятый, шестой…
Мы резко остановились и прижались к стене. Упершись в стену лбом, я просто стоял и тяжело дышал. Стремительный подъем вымотал.
Цифра «семь» пугала сегодня как никогда. Дверь входа на этаж была закрыта. Не ошиблась ли Саша, забежав по ошибке на другой из многих этажей? Осторожно приоткрыв дверь, Михаил взял из моих рук пистолет и протиснулся в щель, отрезая меня от воодушевляющего луча фонарика. Направляясь за ним, я вглядывался во тьму, остающуюся позади.
– Только без эмоций. Что бы ни случилось, – он направил на меня фонарь, словно хотел удостовериться, что я в порядке.
Взяв в руку нож, найденный Сашей в уже нереально далекой квартире дома Ольги, я утвердительно кивнул, сообщая о своей готовности.
Послышался голос Саши.
– Малыш, не бойся! Мы с тобой! – в свете пронзившего комнату фонарика мы увидели, как она, перешагивая через кучи раскиданного мусора, маленькими шажками подходила к ребенку, мальчику лет семи. – Иди сюда! Не бойся.
Мальчик, всхлипывая и произнося что-то нечленораздельное, протянул к ней руки. Саша подошла ближе и, стараясь не держать его больными, оцарапанными ладонями, сжала в своих объятьях. Рядовой не терял бдительности. Он исследовал квартиру на возможное присутствие в ней кого-либо еще. Оставив нас в прихожей, он исчез за дверью, которая вела на кухню. Я поджег зажигалку, протянутую подругой, и осветил нас. Мальчик сидел на коленях у Саши и понемногу успокаивался, время от времени шмыгая носом и утирая высыхающие слезы.
В коридоре творился полный беспорядок. Одежда была свалена в кучу перед входной дверью, немногочисленная мебель перевернута и раскидана по углам. Дверь в ванную висела на одной петле и была перекрыта упавшим на неё платяным шкафом.
«Что же должно твориться в его душе? Каких ужасов он насмотрелся здесь?» – я смотрел на маленького героя и не мог понять, как же ему удалось выжить в полном одиночестве.
На кухне, куда ушел Михаил, послышался звук хлопнувшего холодильника. Приподнимаясь с пола, я крепко сжал руку малыша, пытаясь вернуть его сознание к реальности, и посмотрел Саше в глаза. Потушил зажигалку.
– Малыш, я отойду, а ты здесь остаешься за главного. Ты сможешь защитить тетю Сашу? – спросил я, стараясь произнести слова как можно более твердо.
– Д-да, – чуть заикаясь, но всё же твердо выдал он. Сразу замолчал, увидев указательный палец, приложенный к моим губам в свете вновь вспыхнувшей зажигалки. Он попятился в сторону, вместе с тем потянув за собой Сашу, скрываясь под ворохом раскиданной в углу кучи тряпья.
– Молодец, – прошептал я и направился на кухню.
В дверях столкнулся с Михаилом. В его руке висел внушительных размеров полиэтиленовый пакет, распираемый от сложенных в него продуктов. Левой рукой он держал ломоть замороженного мяса и прижимал его к ссадине на голове. По его руке стекала кровь более темного цвета, чем та, которая сочилась из раны, насколько это было заметно в несильном свете фонаря. Слегка покачиваясь, он вышел в коридор и оперся о стену. Протянул мне пакет и остановил, когда я попытался заглянуть на кухню.
– Поверь, не стоит этого делать. И нужно поскорей убираться отсюда, – он стряхнул ошметки чьей-то плоти со своего плеча и подтолкнул меня к входной двери. – Возьми еду и выводи их из квартиры. Нож при тебе?
Я кивнул.
– Так и держи. Мало ли что.
Последние его слова были сопровождены щелчком затвора пистолета.
– Что в остальных комнатах? Ты не смотрел? – он огляделся в поисках мальчика и Саши.
– Нет, не успел. Мы всё время просидели здесь.
Миша кивнул. Отстранив меня от двери, что была за моей спиной, он осторожно приоткрыл её и скользнул внутрь. Прежде чем уходить, нужно было осмотреться – как минимум, чтобы обезопасить себя от преследования.
Комната была заполнена непроглядной тьмой, в которой даже луч от фонаря тонул, исчезая в рассеивающей его черной пустоте. Сзади к нам подошли скрывающиеся до этого времени в своём убежище Саша и прячущийся за её спиной мальчик. Я остановил их рукой. Указал на выход.
– Будь готова бежать. Спасайтесь, не думая о нас, – в этот момент я не думал, как они смогут выжить в городе без поддержки. Держа перед собой нож, я продвинулся в помещение вслед за военным.
Михаил осторожно обшаривал комнату узким лучом фонарика, то и дело задерживая пучок света на казавшихся подозрительными предметах или кучках одежды. Ничего интересного в комнате не было. Я выдохнул. Пусто. Можно было уходить.
Неожиданно, словно подгадав момент, из нагрудного кармана вояки раздалось громкое потрескивание и шипение. Мы синхронно вздрогнули, а моё сердце пропустило удар.
– Твою ж мать! – выругался вояка.
Схватив переговорное устройство, он тут же начал что-то настраивать в нём, силясь уловить какую-то частоту. Я с минуту наблюдал за тем, как Михаил что-то крутит и нажимает на своей рации, пытаясь настроить недовольно пофыркивающий от военной агрессии аппарат.
Плюнув, подошел к окну и высунул голову в надежде увидеть улицу Щорса, на которой находилось здание автовокзала. Думал посмотреть на улицы, по которым нам предстояло продолжать свой путь. Город стоял в полной темноте, не дав мне ни малейшего шанса что-либо разглядеть.
Я вернулся к Михаилу и продолжил следить за его действиями. Он тихо матерился сквозь зубы и чуть ли не колдовал над переговорным устройством. В ответ не звучало ни единого звука.
– Видимо, батарея села. И именно в такой момент!.. – прошипел он со злостью, бросив бессмысленные попытки оживить прибор. Забрав со стола предварительно отложенный туда фонарь, он двинулся к выходу. Остановившись в дверях, жестом, осветив свою правую руку, дал понять, что пришло время покинуть квартиру.
Саша с мальчиком подошли к входной двери и остановились, пропуская вперёд нас. Михаил передал мне пакет с провиантом, который я тут же отдал подошедшей подруге, что освободило меня от лишней ноши. Шурша перекручивающимся в руках полиэтиленом, она медленно отступила назад, увлекая за собой найдёныша. И тут, с оглушительным раскатом грома, рация снова проснулась. Судорожно подрагивающими руками рядовой быстро выхватил устройство и что-то вдавил на его корпусе.
– Второй, второй! Это тридцать первый! Прием! Меня кто-нибудь слышит?! – его такой же громоподобный голос ударил нам по ушам.
С оглушающим ревом и шипением прибор изверг ряд неразборчивых звуков вперемешку с женским голосом. Посреди всего хаоса шумов мы разобрали совсем немного:
– …ат… восемь… Химмаш… единственный путь… помогите… разбились… …рают детей… скорее…
Очередное завывание звуков оборвало речь. Спустя несколько секунд связь исчезла.
– Сука! – в сердцах рыкнул вояка.
На кухне раздался звон битого стекла. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Или что-то. На затылке зашевелились волосы.
Если кто-то и притаился в темноте, то видимость своего присутствия он тщательно скрывал. Я щелкнул зажигалкой. Рядом со мной, неслышно перебирая над полом многочисленными щупальцами, зависло существо, встреча с которым не была для меня приятным событием.
На меня дохнуло тлетворным зловонием, исходившим от твари. Я задержал дыхание. Щупальца твари медленно скользили по воздуху, словно обследуя окружающую среду. Одно из них скользнуло к моей щеке. Кожи коснулось что-то ледяное. Ощутив прикосновение, щуп извернулся. «Мозгококон» издал медленный протяжный низкий звук и рванулся вперёд, в мою сторону.
В этот момент чьи-то крепкие руки толкнули меня в бок и мою тушку бросило куда-то в сторону. Я кубарем покатился к двери, из которой уже успели выбежать Саша с ребенком. Поднявшись, только и заметил, как Михаил, окруженный сетями оплетающих его отростков, делает выстрел. Раздавшийся грохот сразу вызвал в ушах звон. Не останавливаясь, боец бросился в мою сторону.
– Бегите отсюда! Там ещё один! – заорал он, захлопывая входную дверь и толкая меня.
Реагируя заторможено, я бросился вниз по лестнице, за подругой. Перепрыгивая сразу несколько ступеней и стараясь оказаться как можно дальше от этой злополучной квартиры, я сломя голову несся вниз.
Почти в два прыжка оказался на пару этажей ниже, где с разбегу наткнулся на неожиданное препятствие, которое резко воткнулось мне в район солнечного сплетения. Подчинившись, я остановился и закашлялся – не столько от боли, сколько от неожиданности.
– Тихо! – зашипела Саша.
На фоне белых стен подъезда я видел только её силуэт. Она стояла и смотрела вниз, в достаточно широкую щель между лестницами. Я вгляделся туда, куда был устремлен её взгляд.
Ушей коснулся шум, доносившийся снизу. Судя по всему, звук исходил откуда-то с первых этажей. Причем он не был естественным – это не завывание ветра или шум листвы. Это были… шаги.
Самого источника этих шагов мы не видели, но даже призрачного присутствия поджидающей внизу опасности было достаточно, чтобы по спине, обжигая морозной волной, прокатился страх. Липкая когтистая лапа сжала сердце, ухнувшее куда-то в пятки. Доносящиеся сверху звуки борьбы Михаила с нашим непрошеным гостем не давали шанса на отступление.
– Я пойду первым, – шепнул я на самое ухо подруги.
По возможности, нужно было скорее выбегать из дома, но мы не знали возможного итога битвы военного с «мозгококоном». Теперь в нашей компании появился ещё один выживший, и на наши плечи свалилась забота его жизни.
– Эй, парень. Тебя как зовут? – тихо спросил я в пустоту.
– Данил, – вполне спокойным голосом ответил пацан.
– Короче, Дан, – я присел на корточки. – От нас не отставай и держись рядом с Сашей.
Я старался говорить как можно более уверенно, чтобы вселить это чувство в парня. Поднявшись, обратился к Саше, рука которой в этот момент крепко сжала мою:
– Назад нельзя, а это значит, что остается только бежать вниз. Если парень сможет вырваться и избежать укуса, то, может, он и успеет удрать с нами.
К счастью, долго стоять нам не пришлось. На лестничную площадку выскочил военный. Правда бежать к нам он не торопился, поскольку свет от фонаря в его руках до сих пор метался у двери седьмого этажа. Я было бросился к нему, но, поняв наши намерения, он протестующим криком остановил нас:
– Вниз! Я догоню!
В тот момент нам стало понятно, что даже если кто и есть в доме, то скоро он будет здесь. Не теряя ни секунды, я бросился вперёд, вкладывая все силы, что остались в моих измученных за ночь ногах, призывая Сашу присоединиться ко мне в этом нешуточном забеге наперегонки со смертью в узких разворотах лестничных пролетов. За спиной, поверх топота наших шести ног, раздавались отголоски сражения двух представителей разных цивилизаций, схлестнувшихся в последнем поединке для одного из них.
Выбегая на четвертый этаж, я увидел, как светящаяся ярким голубым светом рука одного из «собирателей» высунулась из двери, ведущей к квартирным коридорам. На последней ступени я взмыл в воздух и, зацепившись за перила, ногами вбил дверь в косяк, отбросив всяческие попытки преградить нам путь. Сверху послышались беспорядочные шаги и прыжки, по приближению которых было понятно, что Михаил был уже где-то недалеко.
На втором этаже он перелетел через перила и свалился прямо перед нами, чем немало напугал. Яркий свет ослепил меня на секунду и переместился влево, на Сашу и Данила. Удостоверившись, что все сумели добраться до этого отрезка этажей, он перехватил девушку за плечо и направил вместе с пареньком вниз на несколько ступенек. Пропустив их перед собой, он резко схватил меня за руку.
– Он сейчас нас нагонит, поэтому мы с тобой должны его остановить, – он серьёзно посмотрел мне в глаза. Повернув голову, обращаясь уже к Саше, добавил:
– Оставайтесь там. Ни шагу ни вниз, ни вверх. Зажмите уши.
Совет был дельным, всё-таки стрельба в закрытом помещении – это очень громко. Михаил выбросил в сторону пустой магазин и вставил новый.
С верхних этажей послышалось негромкое скуление и удары мягкого тела «мозгококона» о бетонные стены.
– Я его ранил, но, видимо, не смертельно…
Он оборвал себя:
– А вот и он.
В левой руке вояка держал фонарик, а в правой – пистолет, выставленный на изготовку. Следуя его примеру, я выставил нож и приготовился к встрече со спрутоподобным существом. Замерев на месте, зная, что тварь реагирует на движение, мы ждали.
Он выскользнул из темноты в пяти метрах от нас. Видимо, во время борьбы Михаилу все-таки посчастливилось нанести несколько серьёзных повреждений, поскольку на передней части его кожистого полупрозрачного тела виднелись два обширных пореза. Скользя в луче света, тварь расправляла свои щупальца и отталкивалась ими от стен, ускоряясь к следующему этажу, где стояли мы.
Последняя надежда была на то, чтобы пистолет сделал своё дело. В следующий миг раздался грохот выстрела. А затем ещё одного.
Михаил произвел два выстрела, осветив пространство яркими вспышками и хорошенько оглушив меня. «Мозгококон» тоже не медлил. Развернувшись, он выставил вперёд сплетение своих жгутов-щупалец и кинулся в нашу сторону. Снизу раздался крик спасающихся.
Обращать внимание на Сашу с пареньком было некогда, да и область обзора была перекрыта змееподобными частями налетчика. Сквозь пелену дурмана, вызванную сильным зловонием, исходящим от десятков его придатков, а также грохотом в ушах, я начал действовать. С каким-то исступленным криком первобытного дикаря я бросился вперёд и что есть мочи начал колоть и рубить тварь ножом.
Вследствие нескольких ударов, моя правая рука оказалась внутри кокона. Повторяя поступательные движения, я прорубался всё глубже внутрь пришельца. Внутренняя часть его тела оказалась очень теплой, что говорило о жизни, находящейся там. Тела «собирателей», словно в противовес, были холодны. А это живой организм. Может поэтому они настолько уязвимы, в отличие от своих приспешников. Моя рука была практически обездвижена внутренностями существа. Сдавливаемая желейной средой, конечность не поддавалась. В попытке высвободиться, я начал что есть мочи бить другой рукой по телу твари в месте проникновения застрявшей конечности. Прогремело ещё два выстрела.
Коконообразный сосуд разорвался и моя рука выскользнула из липких удерживающих оков. Я повалился на пол, погрузившись в концентрат удушающего смрада. Из адского чрева на нас хлынула тягучая жидкость, заливая лестничный перелет и стекая ниже. Липкий страх сковал всё естество. Щупальца твари безвольно повисли над полом, а мозговой нарост неподвижно завис в воздухе. Саша в панике отстранилась от мальчика и вжалась в угол, выставляя перед собой руки в попытке защититься ото всех и вся. Данил попятился вниз. Он всхлипывал и судорожно тряс нижней челюстью, зайдясь в беззвучном плаче.
– Дан! Рядом! – приказом остановил я его.
– Да что же это такое?! – взвыл Михаил, упав на колени рядом с умерщвленным телом. Фонарик едва не выкатился из его пальцев.
Сидя на полу, он рукавом оттирал лицо от слизи, покрывавшей его с ног до головы. Услышав его учащенное свистящее дыхание, вырывавшееся из горла, я подумал, что вояка сейчас заплачет навзрыд. Похоже, боец впервые дал волю своим эмоциям. Нервотрепка последней ночи сильно давила на психику, а шокирующие события сыпались на нас, как из рога изобилия. И теперь нервы молодого парня сдали, извергая на волю все его переживания за эту ночь.
Михаил положил голову на колени, а я увидел перед собой совсем обыкновенного двадцатидвухлетнего молодого парня, которому просто не посчастливилось оказаться здесь именно в этот день. Он не был готов, но судьба насильно подтолкнула к встрече с такой безумной и беспощадной силой, которая отнимала все самое ценное из этой жизни, превращая его в убийцу.
Я взял фонарь из рук военного и направил вперёд, в сторону теперь уже точно мёртвой твари. Из мозгового нароста свисало тело девочки. На вид ей можно было дать не больше десяти лет. Тело повисло, согнув ноги, упирающиеся в пол. По тоненьким конечностям стекала розовая жидкость, оставшаяся от оболочки. К горлу подкатил ком. Не выдержав, я сразу опорожнил свой желудок, прямо здесь, на лестнице, заливая расплескавшуюся жидкость выпитым уже как несколько часов назад пивом.
Повисшее в метре надо мной тело внезапно переломилось в области шеи и с чавкающим звуком упало на бетонный пол, повалив на меня неподвижные детские ножки. Нас с Михаилом обдало новой порцией брызг воняющей жидкости. Безголовое худенькое тельце соскользнуло в сторону и, уплывая по розовому ковру, исчезло за решеткой, огораживающей лестницу. Темнота поглотила останки, оставив только разносящееся эхо падения где-то на первом этаже. А казалось, что уже ничего из всего увиденного не могло нас шокировать ещё больше. В тот момент мы поняли, что война, которую развязали инопланетные захватчики, велась нашими же силами. Они воевали с нами посредством использования человечества, как биологического сырья.
Образовалась давящая тишина. Мы словно отдавали последнюю дань павшим. В голове носился рой образов запомнившихся существ, встречавшихся ранее на улицах. Они скользили перед глазами, выдавая догадку за догадкой, отображая собой один из самых ужасающих домыслов.
Сознание пронзило понимание:
«Все «мозгококоны» – это дети!»
То немногое количество, что были мной увидены, имели довольно малый размер желейной передней основы. Взрослое тело могло бы там расположиться только если с ним произошла какая-то деформация, какое-нибудь сжатие. И поскольку тело девочки не имело никаких изменений, кроме головы, данный факт оставался для меня главным доказательством этой теории. Я перевел взгляд на Данила и на какое-то мгновение увидел рядом с Сашей не испуганного мальчика, а инопланетную тварь, расправляющую ко мне свои уродливые щупальца. Она медленно плыла ко мне, отталкиваясь ими от Саши, и плавно вытягивала припрятанную в глубине своих отростков приманку. Одно резкое движение – и она у моей головы.
«Нет!!»
Из забытья меня вырвал Михаил. Он подхватил мою тушку и помог встать на ноги. Преодолевая вновь и вновь подкатывавшую тошноту, я начал медленно спускаться. Саша и Данил забились в угол и смотрели на нас во все глаза. Их глаза были полны слез, а тела сотрясала крупная дрожь.
– К машине! Живо! – зашипел военный.
– Нож. Он остался там, – подавив приступ тошноты, вспомнил я.
– Быстро, я сказал! – он встряхнул меня за плечи и толкнул вниз по лестнице.
Буквально за несколько минут он вернул себе самообладание и вышел из состояния, близкого к истерике. По ступеням за мной бежал мужчина, полный решимости и желавший спастись. На его широких плечах лежала ответственность за жизни троих человек. За несколько последних минут он изменился, став командиром нашей разношерстной боевой команды.
Саша вскочила на ноги и рывком поставила Данила. Малыш, ошарашенный ревом военного, подчинился и скрылся из виду. Мы бросились следом, к выходу из подъезда.
Оказавшись на улице, они пулей устремились к нашему автомобилю, даже не пытаясь оглянуться. Благо, цель была достаточно близка. Мы с рядовым не заставили себя долго ждать. Когда я, обежав машину, яростно вцепился в ручку двери, Саша уже посадила ребенка на заднее сидение и влезала сама. Михаил, оказавшись самым прытким из нас, уже заводил машину. Как только я оказался рядом, он тут же ударил по газам, подгоняемый страхом возможного преследования. Жалобно взвизгнув, машина помчалась вперед.
За ближайшим поворотом на смену первоначальной панике пришло необходимое благоразумие и осторожность. Михаил сбавил газ, дабы лишний шум и скорость передвижения не привлекли к нам ничье внимание. Да и ехать с выключенными фарами на полной скорости было небезопасно.
Посреди напряженной тишины, насквозь пропитанной чувством страха, раздался удрученный Сашин голос:
– Ребята, я должна вам в кое-чем признаться…
Эти слова обожгли, словно удар хлыстом. Я резко повернулся к ней:
– С тобой все в порядке? Тебя ранили? Они тебя не кусали? – быстро затараторил, опасаясь за подругу. Михаил метнул осторожный взгляд в нашу сторону, готовясь к худшему.
– Я яйца разбила, – виновато улыбаясь, ответила та и подняла вверх руку, держащую пакет с провизией, которую мы нашли в квартире.
– Тьфу, дура! – выругался военный. Мы все вместе рассмеялись, сбрасывая напряжение, установившееся на наших и без того измученных телах.
Тем временем на горизонте появилось здание автовокзала. Дорога устремлялась в двух направлениях: одна по направлению к Юго-Западному району, другая к улице Белинского – а дальше либо в центр города, либо на окраину, на Химмаш. Дорога, на которой мы ожидали увидеть скопление машин, оцепивших перекресток, встретила таким же безмолвием, как и все остальные позади. Спокойствие пустынной улицы не нарушалось ни телами убитых, ни присутствием каких-либо других форм жизни и не-жизни. Отсутствие военных машин и техники повергло в недоумение – это было наименее ожидаемой нами картиной.
– Возможно, они все в здании? – неуверенно предположил Михаил. – Странно, что никто нас не встречает. Глухо, как в склепе.
Он завернул налево и, сбавляя скорость, направил машину к центральному зданию. Остановочный комплекс, заграждавший до этого обзор на подъезд к автовокзалу, открыл нам вид на заднюю часть здания. От увиденного наши последние надежды были разбиты в дребезги.
Возле главного входа нашему взору предстали последствия жуткой бойни, обрушившейся на военных, которые сами загнали себя в западню, укрывшись в отгороженном кармане парковочного пространства возле объявленного штаба. Небольшое скопление техники, что здесь стояло, было разворочено невиданной силой, мощь которой нам слабо представлялась. Единственный танк, находившийся на стоянке, был опрокинул, а его оторванная башня, которая была отброшена на десятки метров от корпуса, покоила под собой наполовину выпавшие тела людей в военной форме. Менее крупная техника была сожжена либо имела разные весомые повреждения. Все указывало на то, что военных застали врасплох. Тела людей были повсюду, но на их лицах застыла безмятежность. Вся эта иррациональная картина намертво отпечатывалась в памяти.
Михаил припарковался у въезда на перрон и заглушил двигатель. В полном молчании он перешагнул через мои ноги и, открыв дверь с пассажирской стороны, выпрыгнул из машины наружу. Перепрыгнув ограду, оказался перед главным входом.
– Похоже, что они не подозревали об опасности, что свалилась на них, – бросил я, освещая округу фонариком.
– Куда он? – шепотом спросила Саша.
– Я думаю, хочет пробраться в здание на разведку. А что так тихо?
– Данилка заснул. Пускай поспит, пока есть возможность. Бог его знает, что ещё за испытания выпадут на нашу долю.
Я проследил, как наш предводитель скрылся за закрывающимися дверьми.
– Ты давай перебирайся на водительское место, а то вдруг что? Если что услышим, то нужно быть готовыми ко всему, – я помог ей пересесть вперёд, рядом с собой, и снова вернулся к ожиданию возвращения Михаила. – Без фонаря. Сломя голову кинулся.
– Эм-м… В последний раз, когда я водила машину, дорожные служащие не досчитали одного столба, – хмыкнула Саша, осматривая приборную доску.
Я ухмыльнулся. На самом деле, сейчас её голос доносился откуда-то издалека и был всего лишь фоновым шумом. Все мои мысли занимала одна единственная мысль, вытесняя и всё, что происходит вокруг, и все воспоминания этой жуткой ночи.
«Что с Викой?» – пульсировала она болью в голове, стократно увеличивая чувство непреодолимой тоски и тревоги, которые и так терзали меня все последнее время.