Джон Дуглас
Закон и беспорядок. Легендарный профайлер ФБР об изнанке своей профессии
Если бы местная полиция заверила меня, что они досконально разобрались в результатах поджога, я боюсь, что нас, как и всех остальных, руководство заставило бы увидеть в поведении Тодда доказательства вины как в прошлом, так и после пожара. Во многих случаях, когда мы с моим подразделением работали в течение нескольких лет, составленные нами профили и анализ уголовных расследований не приводили к судебному преследованию или выявлению неизвестного субъекта, и я не имею ничего против этого. В этом занятии нет ничего лишнего. Я уверен, почти во всех этих случаях профиль составили правильно, даже если он не привел к аресту. И во многих случаях, когда подозреваемый уже был под стражей и нас просили либо подтвердить, либо перенаправить расследование, я считал, что у нас чертовски хороший послужной список.
А вот подобным случаем я не смог бы гордиться. У нас было слишком много дел и слишком много внешнего давления, чтобы подвергнуть сомнению то, что выглядело как убедительное и надежное доказательство. Я бы не стал подвергать сомнению отчет о поджоге, и он сориентировал бы меня в определенном направлении. Тут можно привести лишь единственное смягчающее обстоятельство: если бы мы работали над этим делом, а затем узнали о том, что судебно-медицинская экспертиза изменила данные, то я бы сдвинул небо и землю, разбил палатку у порога директора ФБР, если потребуется, и попытался бросить все доступные мне ресурсы Бюро на то, чтобы добиться отсрочки казни. Но даже этого, вероятно, не хватило бы.
Как и в случае с Коулманом, вопрос в итоге был разрешен с помощью новейших достижений науки. Несмотря на эффект телесериала «CSI: Место преступления», такое удается лишь в редких случаях. Чаще всего у следствия нет окончательных вещественных доказательств. Скорее, есть отдельные элементы, их необходимо поместить в более широкий контекст, а из этого можно сделать выводы. Как показывают два этих описанных случая, достижение справедливости может стать сложным делом и морально опасным путешествием, в котором не возникает простых ответов. Единственное полностью надежное руководство к действию – всегда знать об этих опасностях, чтобы не терять надежду их избежать.
Я не уверен, есть ли ирония судьбы или вполне объяснимое явление в том, что из этих двух случаев – дел Коулмана и Уиллингема, – человек, в отношении которого все-таки свершилось справедливое правосудие, произнес последние слова: «Любовь вечна. Моя любовь к тебе будет длиться вечно. Я люблю тебя, Шэрон». Тот же действительно невиновный, которого вышвырнули из жизни, решил подвести итог своей жизни непристойной руганью и богохульством.
Из-за того, что сделал в жизни Кэмерон Тодд Уиллингем, его можно назвать двоечником, жестоким мужем, да и просто лживым и неприятным типом. Из-за того, что сделали с ним, он стал мучеником, пострадавшим во имя справедливости и истины. И это наследие переживет его.
Часть третья. Выравнивание весов
Глава 6. История Сюзанны
Когда дело доходит до убийства, не существует эффективных средств правовой защиты. Невозможно исправить ошибку и вернуть жертву ее семье, друзьям и близким. Эта ситуация безысходна, отсюда и возникает мнение, что лучший способ со стороны государства уравновесить чаши весов в судебном порядке – лишить жизни того человека, который лишил жизни невинную жертву. А особенно в случаях умышленного, жестокого, садистского убийства. Так считают многие семьи жертв и их защитники, сотрудники правоохранительных органов и простые представители общественности.
Так как у меня за плечами многолетний опыт работы в правоохранительных органах, я отношу себя к этому же лагерю.
Надо сказать, что я полностью принимаю и уважаю взгляды тех, кто выступает против смертной казни по моральным или практическим соображениям. Однако не могу принять один их аргумент. И даже решительно сопротивляюсь ему. Этот аргумент заключается в том, что смертная казнь есть легализованное убийство – если государство лишает кого-то жизни, то несет ту же моральную вину, что и обвиняемый, совершивший убийство. Скажу прямо, для меня это нонсенс. Это не только вздор, но и оскорбительное утверждение с моральной точки зрения, поскольку оно стирает различие между жертвой и преступником, между невиновным и виноватым. Если мы когда-нибудь потеряем это различие, то погибнем морально как этическое и справедливое общество.
Впрочем, каждый имеет право на любые аргументы.
Люди часто спрашивают меня и других следователей, которые разделяют мои взгляды: как мы можем быть сторонниками смертной казни, зная о различиях в степени компетентности и сложностях в работе полиции, следствия и уголовного правосудия? Как мы можем поддерживать этот необратимый акт властей, особенно в свете таких случаев, как с Тоддом Уиллингемом или с доктором Джеральдом Херстом, а ведь подобных им наверняка еще найдется много? И это если говорить только о поджогах.
Вот ответ: мы поддерживаем смертную казнь в отношении определенных типов преступлений при определенных обстоятельствах. Но вместо того чтобы начинать с теоретического, академического обсуждения смертной казни, давайте перенесем проблему на личный уровень. Потому что в жизни нет ничего менее теоретического и более личного, чем убийство. Давайте сосредоточимся на отдельных лицах, а не на абстракциях, на опыте, а не на предположениях, на фактах, а не на мнениях.
Я хочу рассказать о случае, который впервые описал в книге «Путешествие во тьму» (Journey Into Darkness). Но с тех пор как та книга была опубликована, мне придется написать критическую, мучительную и в итоге поучительную новую главу. Эта история осветит многие ключевые вопросы: сильные и слабые стороны смертной казни, параметры и ограничения справедливого судебного разбирательства, разумный процесс его обжалования. А также использование научных доказательств, особенно после завершения судебного разбирательства и вынесения приговора, а также человеческие потери. Весь этот груз ложится на плечи каждого из участников.
Это история Сюзанны Мари Коллинз и Седли Элли.
Я пишу два этих имени в одном предложении, но не потому, что между ними есть какое-то сходство или моральное равенство. А потому, что Седли Элли совершил поступок, создавший связь и отношения между ними, ужасную ассоциацию, которая привела к гибели. Пока мы обсуждаем систему уголовного правосудия, а также плюсы и минусы смертной казни, не позволяйте этой принудительной связи уходить от вашего внимания.
Обо всех делах, над которыми я работал, писали и Марк Олшейкер, и я, но ни одно из них не вызвало такого страстного отклика читателей, как убийство Сюзанны Коллинз. Золотисто-русая блондинка в детстве, ставшая с возрастом более рыжеволосой, спортивно подтянутая и поразительно красивая, Сюзанна являлась во многих смыслах олицетворением американской девушки во всем. Она была дочерью Джона А. Коллинза, американского сотрудника Службы иностранных дел, юриста по прозвищу «Джек», и его жены, Гертруды, известной как «Труди». Сюзанна и ее старший брат, Стивен, были усыновлены, и Джек с Труди посвятили им свою жизнь.
Со своей внешностью и обаянием Сюзанна легко могла бы стать сердцеедкой в средней школе Роберта Ли города Спрингфилд, штат Вирджиния, где семья поселилась после работы в Греции и специального задания Госдепартамента в городе Мэдисон, штат Висконсин. Но она была так популярна и дружелюбна, настолько интересовалась жизнью всех остальных, что все любили ее, и она стала социальным организатором в школе. К этому времени ее брат Стив блистал в учебе и стал звездой реслинга; хорошо известно, как он опекал свою сестру. Любой парень, желавший сблизиться с Сюзанной сильнее, чем при обычном общении, должен был пройти проверку у Стива.
Ее обаяние и популярность привели и к некоторым проблемам в старших классах школы. Ей хорошо давались язык и естественные науки, однако учеба не была ее основным интересом по сравнению с общением и спортом. Несмотря на предупреждения и поддержку, наставления и угрозы со стороны родителей, Сюзанна завершила школьные годы с более низкими результатами, чем требует место в хорошем колледже.
Она не хотела ни поступать в общественный колледж, ни оставаться жить дома, ни отправляться на «отстойную работу», поэтому решила поступить в Корпус морской пехоты США.
Ее решение стало неожиданностью для всех – семьи, друзей и учителей. Когда ее отец, ветеран флота, спросил, как она пришла к такому решению, девушка просто ответила, что хочет бросить вызов самой себе, а морские пехотинцы «лучшие».
– Что мог я сказать на это? – вспоминал Джек. – Поэтому я ответил: «Ну, ты лучшая, Сюзанна, так что все будет в порядке».
Сюзанна окончила среднюю школу в июне 1984 года и в том же месяце начала базовую подготовку в рекрутском центре морской пехоты города Пэррис-Айленд, штат Южная Каролина. Она с головой погрузилась в изнурительный режим учебного лагеря, напрягая свой разум и тело, как никогда раньше. Когда ее родители приехали к ней на выпускной, Джек был поражен ее физической формой и уверенностью в себе. Труди удивило, что девушка, чья комната всегда была словно после урагана, теперь просто идеально застилала кровать.
Джек и Труди дорожили служебным портретом, на котором была запечатлена их улыбающаяся дочь с ясными глазами. Ее когда-то длинные светлые волосы были модно и аккуратно подстрижены до подбородка. Она гордо несла зеленую морскую фуражку с черным орлом, земным шаром и якорем, а за ее спиной развевался американский флаг.
Сюзанна много размышляла в этот период базовой подготовки, там она впервые в жизни сформулировала свои цели и укрепилась в стремлении к ним. Она хотела поступить в Военно-морскую академию, надеясь, что сильный военный послужной список перекроет ее слабую успеваемость в средней школе. А еще она хотела войти в первый разряд женщин – морских пехотинцев, надеясь, что запрет на участие женщин в воздушных боевых действиях со временем будет снят. В качестве первого шага к этому самоутверждению она подала заявку и была принята на курс обучения авионике – это электроника, которая применяется в авиации.
Рядовой первого класса Сюзанна Мари Коллинз 20 октября 1984 года прибыла в 902-ю эскадрилью поддержки морской авиации на военно-морской авиабазе Мемфис в городе Миллингтон, штат Теннесси. На базе и в окрестностях ее было трудно не заметить – высокую шикарную блондинку, которая поддерживала отличную форму благодаря постоянным упражнениям. Она выработала легкую, изящную манеру поведения, что, казалось, понравилось всем, за исключением разве что некоторых из однокурсников и жен военных, заметивших, что те чуть ли не сворачивают себе шею каждый раз, когда мимо них проходит Сюзанна.
Она вскоре нашла себе лучшую подругу – в марте 1985 года на базу прибыла девушка по имени Сьюзан Хэнд. Новенькая, родом из города Лисл, штат Иллинойс, тоже была красивой блондинкой, на год старше Сюзанны, до этого она обучалась в Миллингтоне в школе авиадиспетчеров. Ее разместили под спальным местом Сюзанны в том же здании казармы. Обе девушки были ростом метр семьдесят и весом чуть больше пятидесяти килограммов, поэтому обменивались одеждой и делились секретами. В нерабочее время они всегда были вместе, и вскоре на базе о них узнали все. У обеих девушек появились бойфренды из отдела авиадиспетчерской службы, и они стали единственными женщинами, которых сочли достойными, чтобы пригласить играть в футбол с мужскими командами. Они обе также прекрасно танцевали и часто ходили в клубы на Бил-стрит в Мемфисе. Несмотря на популярность и спортивную форму, от Сюзанны веяло нежностью и внутренней чистотой, поэтому мужчины и женщины отзывались о ней как об искренней и милой.
Несмотря на бурную жизнь вне службы, Сюзанна постепенно превращалась в первоклассного морского пехотинца. Примерно в то время, когда на базу прибыла Сьюзан Хэнд, Сюзанну повысили до младшего капрала и назначили в церемониальный отряд Палубы Чести, который состоял только из «наиболее мотивированных учеников». Ее родителей это известие обрадовало и удивило, потому что ученик, рекомендуемый для отряда Палубы Чести, должен поддерживать высший академический уровень – а Сюзанна никогда до этого не стремилась к совершению подобных подвигов.
В этом было и еще одно достижение. До назначения в отряд Сюзанны все члены Палубы Чести военно-морской базы Мемфис были мужчинами. Неделями ее преследовали многие парни и высмеивали многие девушки, считавшие, что она добилась такой чести только благодаря внешности. Но она стойко вынесла все оскорбления и издевательства, выпавшие на ее пути. За несколько недель Сюзанна убедила всех, что попала сюда не просто за красивые глаза. Преодоление этого барьера вселило в нее уверенность, что однажды она достигнет своей цели – попадет в Аннаполис и станет летчиком морской пехоты США.
Сюзанну и Сьюзан беспокоило только одно: приближался их выпускной. Сюзанну распределили на авиабазу морской пехоты (MCAS) Черри-Пойнт, штат Северная Каролина, а Сьюзан – на авиабазу MCAS Эль-Торо в Калифорнии. Они планировали начать службу, а затем найти способ для Сюзанны тоже перевестись на Эль-Торо. Они собирались продолжать дружить, поступить в Аннаполис, а впоследствии поселиться рядом и сообща воспитывать детей. Парень Сюзанны Грег поддерживал это стремление, поскольку тоже собирался в Калифорнию. Он уже решил жениться на Сюзанне, хотя Сьюзан говорила, что ее подруга еще не нагулялась для брачной жизни и пока не думала остепениться.
Мать Сьюзан и четырехлетняя сестра приехали из Иллинойса к ней на выпускной. Одиннадцатого июля 1985 года, в ночь перед церемонией, миссис Хэнд пригласила Сюзанну поужинать вместе с ними в доме их друга в пригороде Мемфиса. Незадолго до их отъезда на этот ужин старший сержант казармы назначил Сюзанну дежурным сержантом. Эта задача, по сути, заключалась в том, чтобы сидеть за столом возле здания казармы, проверять заходящих и выходящих людей, а затем раз в час обходить здание и вести в журнале записи о замеченном. Сюзанна велела друзьям идти без нее, сказав, что они встретятся в парке на базе следующим утром перед выпускным. Однако Сьюзан была возмущена таким поворотом, она чувствовала, что старший сержант завидовал Сюзанне и таким образом мстил ей. У него оставался последний шанс наказать ее за все достоинства, и он собирался им воспользоваться. Сьюзан была уверена, что того, кто заканчивает учебу на следующий день, не должны назначать на дежурство, особенно если это не было запланировано заранее.
Часы дежурства прошли без происшествий. К тому времени, когда Сюзанна выполнила свое служебное задание, она почувствовала, что засиделась на месте, и захотела немного размяться. Она пошла в свою комнату и сменила форму на красную футболку морской пехоты, шорты, белые носки и кроссовки Nike. Обернула белый платок вокруг лба и синий спортивный пояс вокруг талии. Выходя, она сказала своей подруге Джанет Купер, дежурившей у казармы, что идет на пробежку и скорее всего вернется через полчаса или около того. Пока девушки разговаривали, Сюзанна потягивалась, и Джанет сказала, что, похоже, она в хорошем и счастливом настроении.
Оно и понятно. Ей 19 лет, она красива и находится в лучшем физическом состоянии в своей жизни. Сожаления о старших классах школы остались далеко позади. У нее есть парень, лучшая подруга, брат и двое родителей, все восхищаются ею. Она движется к достижению всех своих высоких целей. Завтра она окончит школу авионики и отправится в следующее приключение, она к нему готова и очень хочет поскорее начать.
Для младшего капрала Сюзанны Мари Коллинз это счастливое завтра так и не наступит.
Глава 7. Тело в парке
Сьюзан Хэнд узнала ужасную новость рано утром в пятницу, 12 июля, после того как Сюзанна не пришла в парк, как они договорились накануне вечером. Ее вызвали в кабинет капитана Новага, и капитан сказал, что ей лучше сесть. Он подошел и положил руку ей на плечо. Затем придвинул к ней стул, сел и приобнял ее рукой.
Стив Коллинз узнал об этом дома в Спрингфилде, где восстанавливался после травмы ноги. Он увидел, как подъехала военная машина, и решил, что его сестра-хитрюга, должно быть, выбила себе официальную поездку домой. Вместо сестры на пороге появились морской офицер и военный священник.
Труди, мать Сюзанны, была на обеде для пожилых людей со своими родителями. Когда они вернулись домой, Стив перехватил ее и помог самостоятельно выйти из машины.
Джек, отец Сюзанны, находился в Нью-Йорке и помогал своему зятю с заявкой на патент, когда секретарь вызвала его с деловой встречи на срочный телефонный звонок. Будучи набожным католиком, страстно верившим в силу молитвы, он попросил смешанную группу христиан и евреев, с кем он был, помолиться за его дочь.
В этот момент Сюзанна Мари Коллинз – хорошая подруга, сестра и дочь, младший капрал морской пехоты США – лежала на столе для вскрытия в офисе медицинского эксперта округа Шелби, штат Теннесси. Доктор Джеймс Спенсер Белл только что закончил свое обследование и составил отчет. Позже он сказал, что такого страшного случая он не видел никогда.
В начале 2006 года, примерно в то время, когда проводилась проверка ДНК Роджера Коулмана, меня попросили выступить в Университете Вандербильта в городе Нэшвилл, штат Теннесси, с серией лекций о смертной казни. Я беспокоился, вдруг результаты той проверки окажутся отрицательными и выйдет так, что в штате Вирджиния казнили невиновного человека. Поэтому я тщательно спланировал свое выступление перед слушателями. Сказал, что хочу поговорить об отдельных случаях – в частности, об одном – и продемонстрировать настоящие фотографии с места преступления как часть моей презентации в PowerPoint.
Организаторы возражали против этого последнего условия. Когда я настоял на нем, мне заявили, что это рискует стать эксплуатацией жертвы и повторной виктимизацией ее семьи.
«Вам не кажется, что я чутко отношусь к этому, после всех тех случаев, когда я справился со своей задачей?» – возразил я. Да, когда долгое время видишь много крови, становишься менее чувствительным, и сам фактор отвращения в итоге исчезает. Однако эмоции по отношению к жертвам и их семьям никогда не притупляются. Наоборот, они становятся сильнее.
«Семья жертвы хочет, чтобы эта информация стала известна, – объяснил я. – Родные хотят, чтобы люди знали о страданиях их ребенка и понимали, что такое убийство на самом деле».
Меня часто спрашивают, не нанесло ли мне эмоциональный урон «погружение в голову» убийц и жестоких маньяков. Мой ответ неизменен: «Нет». Именно в этом заключается моя работа, и благодаря сочетанию природного таланта, исчерпывающих исследований и просто упорного труда я в ней преуспеваю. Любой следователь, который не может справиться с психическим грузом этой работы, просто занимается не своим делом. И все романы о серийных убийцах, где говорится об обратном – у него был очень редкий дар… или же это было проклятием? – просто художественный вымысел.
Настоящий эмоциональный вред возникает, когда я представляю себе сознание жертвы, которую жестоко насилуют или избивают, или когда ее жизнь подходит к концу без надежды на поддержку, помощь, любовь и заботу. Когда я представляю себе несчастных людей, смотрящих прямо в лицо абсолютному злу. А еще когда смотрю в лица оставшихся в живых – их родственников, друзей и коллег – и пытаюсь объяснить, «как это могло случиться» и «как кто-то мог это сделать». Это мой крест. Но знаете что? Свой крест я с гордостью буду нести всю оставшуюся жизнь.
Я сказал организаторам лекции, что они ошибаются насчет повторной виктимизации. Настоящая повторная виктимизация наступает, когда близкие осознают, что обещанная им справедливость – это неуловимый мираж, всегда маячащий где-то на горизонте. И что система, призванная дать им хоть какое-то умиротворение, часто становится всего лишь еще одним инструментом для жестокого обращения с ними.
Когда я приехал в Нэшвилл и начал читать лекцию, меня удивило число слушателей. Зрительный зал, вмещающий 500 человек, был переполнен. Люди стояли в проходах между сиденьями.
Я сказал: «Вы здесь, в Теннесси, имеете право на смертную казнь по своим законам, но вы почти никогда не применяете ее. С тех пор как Верховный суд восстановил смертную казнь, вы казнили лишь одного человека, это было пять лет назад. Однако ваши присяжные – представители общества – продолжают навязывать эту меру. Значит, что-то не так с системой. И вам, как гражданам этого штата, надо решить, нужна вам эта мера или нет. А если нет, то вам надо избавиться от нее».
Затем я рассказал им о Сюзанне Коллинз. Я рассказал им о том, как она вышла побегать по базе в ночь перед выпуском из школы авионики и больше не вернулась в свою казарму. Помощники шерифа округа Шелби обнаружили ее обнаженное и изуродованное тело около шести утра в пятницу, 12 июля 1985 года, в парке Эдмунда Оргилла в городе Миллингтон, к востоку от авиабазы ВМФ. Около пяти утра ее соседка и близкая подруга Патти Кун проснулась, увидела, что кровать Сюзанны не разобрана, и с тревогой вызвала охрану. Вскоре был выпущен бюллетень по всем точкам (APB) для базы, полиции Миллингтона и департамента шерифа округа.
Помощники обнаружили тело Сюзанны, лежащее лицом вниз, примерно в 450 метрах от дороги. Ее рубашка, спортивные шорты, носки, нижнее белье, пояс для упражнений были разбросаны неподалеку.
Доктор Белл написал в своем отчете о вскрытии: «Смерть наступила в результате множественных повреждений, возникших при тупой травме головы, при сдавливании шеи, а также при резком толчке на 52 сантиметра сломанной веткой длиной 80 сантиметров и диаметром 4 сантиметра. В результате этого толчка ветка вошла в промежность и продвинулась через брюшную полость в правое легкое, разорвав органы брюшной полости и грудной клетки и вызвав внутреннее кровотечение».
Таково было медицинское заключение. Весь отчет состоял из 21 страницы. В нем были фотографии окровавленной головы, опухшего закрытого левого глаза и следов укусов на левой груди. Синяки покрывали обе лопатки, а царапины тянулись от плеч до талии. Однако в отчете не упоминалось, насколько сильно было изуродовано ее лицо, даже фотографии, представленные полицейским и помощникам шерифа сотрудниками службы безопасности военно-морского флота, не помогли в идентификации, опознать ее по лицу оказалось невозможно.
«Ладно, – бросил я вызов своей аудитории, прочитав это описание вслух и показав некоторые из наименее шокирующих фотографий с места преступления. – Вы понимаете, что это значит? Во время пробежки на нее внезапно напали и совершили насилие. Кто-то несколько раз ударил ее по голове твердым предметом. Чем угодно – молотком, бейсбольной битой, эффект один и тот же. Красивая блондинка, превосходно зарекомендовавшая себя как морской пехотинец США, подверглась такому жесточайшему насилию, что просто перестала быть похожа на саму себя».
Мои руки тряслись, а ногти впивались в ладони, пока я говорил это, потому что я не могу описывать страдания жертвы, не проявляя эмоций. Я переживаю это столько раз, сколько представляю описание происшествия разным группам правоохранителей.
Когда же я представлял описание этого дела, мне виделась следующая картина.
На улице темно. Он запихивает ее в свою машину и увозит с базы. Когда она приходит в себя настолько, чтобы попытаться оказать сопротивление, он снова бьет ее. Когда они добираются до этого парка, он вытаскивает ее из машины и срывает с нее всю одежду. Затем отламывает ветку дерева. В отчете говорится, что эта ветка была диаметром 4 сантиметра и почти метр в длину. И вот в какой-то нечеловеческой сексуальной ярости он берет эту острую, зазубренную ветку дерева и запихивает внутрь. Он вставляет эту ветку между ее ног и пихает вверх как можно дальше, изо всех сил. Судмедэксперт измерил глубину проникновения – больше полуметра. Я хочу сказать, что он изнасиловал ее толстой острой палкой, запихнув ее так сильно и так далеко, что разорвал жертве все органы на пути этой ветки, вплоть до правого легкого.
Свидетели позже заявили, что слышали ужасный «предсмертный крик» где-то в парке.
Я оглядел свою аудиторию. Я хотел, чтобы они поняли, почувствовали хоть немного отвращения, хоть немного ужаса. Некоторые плакали. У других было почти пустое выражение на лице. Скорее всего, все они думали: как вообще кто-то может сделать что-либо подобное с другим человеком?
Для того чтобы ответить на этот вопрос или, по крайней мере, дать пояснения по нему, я принял участие в этом деле. Сторона обвинения попросила меня помочь им и дать ответ на этот вопрос недоумевающему жюри присяжных в свете предложений по защите подсудимого. Но не будем забегать вперед.
Полиции не потребовалось много времени, чтобы найти подозреваемого. Фактически сотрудники службы безопасности ВМС опознали его еще до того, как узнали, что Сюзанна убита.
Около 23:00 11 июля двое морских пехотинцев, рядовые первого класса Майкл Ховард и Марк Шотвелл, бегали трусцой, когда увидели бегущую женщину, похожую на Сюзанну. Вскоре после этого они заметили автомобиль – темный фургон Ford середины 70-х годов, по их предположению – с включенным дальним светом, двигавшийся в том же направлении, что и бегунья. Они услышали крики и сразу же помчались туда, но их внезапно ослепил яркий свет встречных фар. Через несколько мгновений к ним вернулось зрение, но они потеряли из виду преследуемую ими машину, поэтому побежали к ближайшим воротам базы и сообщили об этом дежурному охраннику Дэвиду Давенпорту. Давенпорт позвонил в службу безопасности базы и добавил, что уже видел такую же машину, выезжающую с базы. Ее водителем был мужчина, он обнимал женщину. Охранник вспомнил, что номера на машине были из Кентукки. Ричард Роджерс, начальник вахты в этой части базы, направил приказ «Быть начеку» (BOLO) по всей базе, в полицию Миллингтона и в отдел шерифа округа Шелби. Затем он послал службу безопасности к воротам и сел в свою машину, чтобы помочь разыскать этот автомобиль из Кентукки.
Примерно через десять минут после полуночи 12 июля Роджерс заметил машину с приметами, которые описал Давенпорт, и остановил ее. Водителя он привез обратно в офис службы безопасности для допроса.
Этого водителя звали Седли Элли. Белый мужчина, 29 лет, рост 193 сантиметра, вес 100 килограммов. Его жена Линн, военнослужащая военно-морского флота, работала на авиабазе. Сам он был из рабочих, подрабатывал то тут, то там, а в последнее время работал на компанию, занимавшуюся установкой и ремонтом кондиционеров.
Роджерс позвонил Линн Элли и попросил ее зайти. Похоже, она и сидела в машине. Седли сказал, что крик, который услышали два бегуна, на самом деле был всего лишь эпизодом семейного скандала, та проблема уже решена. Роджерсу не оставалось ничего другого, кроме как отпустить их обоих. Шотвелл и Ховард в это время находились в офисе службы безопасности и давали показания. Когда супруги Элли уезжали, оба парня, услышав громкий звук глушителя, уверенно заявили: это та самая машина, которую они видели и слышали.
Как только Роджерс узнал об обнаружении тела Сюзанны, он приказал двум своим патрульным задержать и вернуть Седли Элли. Поскольку похищение произошло на землях в федеральной собственности, он также позвонил в резидентуру ФБР в Мемфисе, оттуда к месту происшествия направили двух агентов. Когда агенты Военно-морской следственной службы забрали машину Элли, они увидели несколько пятен крови, внутри и снаружи.
Поначалу Элли отрицал свою причастность к преступлению, говорил, что ничего не знает, и требовал адвоката. Но когда дело приняло серьезный оборот, вдруг сказал, что передумал и хочет рассказать, как все было.
Он выпивал. Позже, вернувшись в машину, заметил симпатичную блондинку-морпеха, бегущую трусцой. Остановился, чтобы поболтать с ней, но нечаянно сбил ее машиной. Она потеряла сознание, поэтому он поднял ее и посадил к себе машину, чтобы отвезти в отделение неотложной медицинской помощи. По дороге она очнулась и стала драться с ним, пытаясь выбраться. Все происходило очень быстро, он не смог объяснить ей, что случилось и куда он ее везет. Седли впал в панику и ударил девушку по голове, чтобы та замолчала. При этом он забыл, что в руке держит отвертку – так бывало частенько, потому что его старая видавшая виды машина ключом не заводилась, только отверткой.
Девушка внезапно смолкла и перестала двигаться, поэтому он испугался, что ударил ее сильнее, чем собирался, и случайно убил. В еще большей панике он остановился в парке Эдмунда Оргилла. Внимательно осмотрев ее, Седли убедился, что она мертва. Именно тогда ему пришла в голову идея отвлечь подозрение от случившегося и инсценировать сексуальное насилие. Элли отнес убитую девушку в парк и снял с нее одежду. Затем отломил ветку дерева и вставил ее в мертвое тело, как мог бы сделать сексуальный маньяк.
В этом рассказе есть три утверждения, соответствующих истине. Он был нетрезв. Он действительно заметил пробежку хорошенькой белокурой девушки-морпеха. Он и впрямь пользовался отверткой, чтобы завести машину. Отвертку нашли менее чем в 800 метрах от парка по направлению к базе. Все остальное – это вопиющая ложь в попытке спасти себя.
На теле Сюзанны обнаружили множество ран, но ни одна не походила на след от попадания под машину или от удара отверткой. Судмедэксперт ясно дал понять, что ужасное насилие с веткой происходило над еще живой девушкой. И «предсмертный крик», услышанный тремя свидетелями в парке, совпадал со временем смерти Сюзанны. Более того, характер повреждений внутренних органов убедительно доказывал, что преступник вытащил зазубренную ветку и воткнул ее снова, всего три или четыре раза. Это не была постановка. Это было осознанное поведение, самое отвратительное из всего, что только можно себе представить.
Элли на 20 с лишним сантиметров выше и почти вдвое тяжелее Сюзанны. Учитывая тот факт, что он застал ее врасплох, даже при боевой подготовке морского пехотинца она практически не смогла бы отбиться от него.
Линн сказала следователям, что она находилась на вечеринке Tupperware[10] с подругами, и Седли не было дома, когда она вернулась. Она так и не увидела его, пока ее ночью не вызвали на допрос в службу безопасности ВМФ. На следующее утро она заметила пятна от травы внутри машины, но решила, что эти следы оставили две их собаки, которые часто ездили с ними.
Вскоре прояснились и другие подробности о Седли Элли. Он был ранее женат и жил в городе Ашленд, штат Кентукки. Двадцать восьмого февраля 1980 года, через три дня после того, как его 20-летняя первая жена Дебра подала на развод, ее нашли мертвой в ванной. Элли сказал следователям, что она выпивала той ночью с другими мужчинами, пришла домой пьяная, приняла ванну и, видимо, утонула. Прошло несколько часов, прежде чем Седли вызвал скорую помощь. Медицинский работник отметил многочисленные синяки и следы удушения на шее женщины. В ее горле застряла картошка фри, и врачи решили, что она задохнулась от собственной рвоты.
