Марушка Белая
Кукла инквизитора
Глава 4.
– Что значит, куклой? – я попятилась от решеток подальше.
– Поверь, я смогу управлять твоей сущностью! И не таких, как говорится, приручали, – угрожающе продолжал надвигаться на меня тиран.
Я сглотнула, сейчас даже согласна была видеть целую толпу церковников с их молитвенниками, только бы ко мне не приближался этот страшный мужчина. Я пятилась, пока не почувствовала за спиной холодные стены камеры. Острые камни больно впились и в без того ослабленное тело.
– Разве вы можете касаться ведьм? – пискнула я, крепко сжимая ткань, в которую пыталась укрыться от глаз инквизитора.
Абсолютно нагая, хоть и вымазанная уже засохшей кровью, с прилипшими грязными волосами, я наверняка не вызывала чувство похоти у Верховного инквизитора, но тем и страшнее была его близость.
– Не двигайся, – сказал он и, резко оказавшись совсем рядом, обхватил одной рукой мою шею. Другой рукой он молниеносным движением надел на меня ошейник, закрепив его замочком. – Так-то лучше!
Я задохнулась от его прикосновения к моей шее. В нос ударил запах дорогой ткани и выделанной кожи. И еще что-то древесно-пряное почудилось рядом с ним.
Довольный, он развернулся и вышел из моей камеры, забыв запереть двери. Пока я в недоумении пыталась понять, что же это он задумал, раздался приказ:
– Иди за мной, ведьма!
Но оставшись на месте, я замотала головой.
– Никуда не пойду! Я не хочу на костер!
Инквизитор обернулся.
– Ты не слушала меня? Костер подождет. Тебя отмоют и накормят, а потом поговорим.
– Я никуда не пойду, пока вы не скажете, что с мамой!
Микаэль обманчиво мягко проговорил:
– От того, как ты будешь меня слушаться, зависит жизнь твоей матери и… сестренки. Кстати, она не обладает таким же даром?
– Нет! Нет! Только я, прошу, отпустите их! – воскликнула я, заливаясь слезами.
Ведь сестра была слишком юной, но уже в ее возрасте стало понятно, что ведьмовской дар достался только мне. «Надо было уйти от них, как только я почувствовала в себе силу», – слишком поздно спохватилась я, падая на колени перед инквизитором.
Он не вернулся в камеру, решетчатые двери все еще были открыты. Выдохнув, мужчина нетерпеливо проговорил:
– Немедленно ступай за мной!
С этими словами он ускорил шаг и вскоре покинул мрачный коридор. Вытерев слезы, я побрела за ним. Впереди маячила широкая спина мужчины, и я торопливо шла за ним, морщась от боли, когда наступала на трещины в полу. Охранники, встречавшиеся по пути, уважительно кланялись Микаэлю, на меня же бросали злобные взгляды, смешанные с презрением и ненавистью.
Длинные полутемные коридоры тюрьмы таили в себе боль и печаль тысяч людей, ожидавших здесь смерти. Многие умерли, не выдержав испытаний. Я не могла видеть прошлое и не слышала голоса духов, но ощущала всю эту горестную безысходность своей кожей. Пока мы шли с Микаэлем, постепенно поднимаясь к выходу, я пыталась призвать магию. Увы, она не отзывалась. Я даже попробовала прочесть заклинание, но в моих устах эти слова больше не имели силы.
– Что ты там шепчешь, ведьма? – обернулся инквизитор. – Можешь не стараться, ошейник блокирует все твои силы. И предвосхищая твои вопросы, скажу: его не снять, пока я сам не захочу этого.
Выбравшись из мрачных стен городской тюрьмы, я поморщилась от слишком яркого дневного света. Неожиданно мне на плечи набросили плащ и надели капюшон на голову. Не ожидая подобной заботы, я с удивлением вскинула глаза на Микаэля. Но он лишь презрительно поджал губы.
– Еще не хватало, чтобы ты своим видом гневила людей. Простые жители слишком много натерпелись от вас, ведьм.
Я не спорила. Нет смысла что-то доказывать ненавистнику всего необычного. Для него даже я, не причинившая вред ни одному человеку, должна сгореть на костре. Лишь потому, что по моим жилам течет кровь ведьм.
Мужчина подождал, когда к нам подъедет карета, и подтолкнул меня вперед. Я быстро забралась внутрь, а он следом. Указав мне на сиденье, он сел напротив. И мы поехали.
Стараясь не смотреть в страшные глаза инквизитора, я глядела в окно. Мимо проплывали дома горожан, мосты через каналы и рынки. Жизнь шла своим чередом, и даже если бы я сегодня умерла, ничего бы не изменилось. Вздохнув, я подняла руку и подергала ошейник. Он давил, не столько физически, сколько морально. С ним я ощущала себя псом, привязанным к хозяину и зависящим от его воли. Или куклой, которой будут управлять другие.
Наблюдая за моими действиями, Микаэль довольно проговорил:
– Я же сказал, что ошейник не сорвать, ни уничтожить. Он тоже, как и решетка в твоей камере, зачарован.
Теперь в тепле и более менее прикрытая плотным плащом, я осмелела.
– И что же это? Разве вам, служителю церкви, можно пользоваться такими вещами? Вы думаете, что в антимагических артефактах нет магии?
Инквизитор откинулся на спинку сидения, сложил руки на груди и ответил:
– Конечно, есть. Мы тоже вооружены. Воевать против вас нужно вашим же оружием! Ты вскоре и сама станешь моим зачарованным клинком!
Я обожгла его взглядом. То, что он говорил, пугало. Если я стану его прислужницей, мне придется идти против таких же ведьм? Из-за меня еще больше моих соплеменниц взойдут в пылающий костер? Но я не согласна! Открыв рот, чтобы с возмущением отказаться от его притязаний, я вспомнила про маму и сестренку. Если мама все еще в тюрьме, значит, сестра совсем одна дома? Она, конечно, не настолько маленькая, чтобы не позаботиться о себе, но без денег тоже вскоре начнет голодать. Еще раз взглянув на беспощадного Верховного инквизитора, я решила быть умнее. Недаром хитрость ведьм описана во всех книгах.
– Боюсь, не смогу вам послужить, – захлопав ресницами и изобразив печаль в голосе, сказала я. – Ведь ритуал был прерван, и я не стала ведьмой в полном смысле этого слова!
То, с каким недоверием посмотрел на меня Микаэль, удивило. Похоже, он не знал такие детали. Сказанное мной заставило его задуматься. Он умолк и прикрыл глаза. Весь остаток пути мы ехали молча.
Когда карета остановилась возле некоего поместья, я ахнула. Дом был огромным! Сад тем более. Нас встретили служанки, но увидев меня, выходящую вслед за хозяином, презрительно сморщили носы. Я вздохнула, поглубже спряталась в плотный плащ.
– Вымыть, одеть, накормить и привести в мою комнату! – приказал Микаэль и быстрым шагом исчез в доме.
Глава 5.
Я не знала, что делать, пока решала идти за мужчиной или оставаться на месте, меня окликнули:
– Эй, ты, как зовут тебя, бродяжка?
– Марьяна, – ответила я, не видя смысла скрывать свое имя.
Служанки провели меня с черного хода на кухню, а затем в небольшую хозяйственную помывочную.
– Господские купальни не для тебя, – высокомерно сказала одна из женщин, видимо, горничная. На вид ей было лет тридцать, худощавая и сутулая, она выглядела как-то несуразно. Что не мешало ей оглядывать меня с презрением.
– Ладно, просто скажите, где помыться, и я сама все сделаю, не надо мне помогать, – тихо возразила я, чтобы не оголяться перед нею. На моем теле до сих пор были кровавые засохшие разводы, и лишь плащ инквизитора, да и тряпица под ним, скрывали их от глаз этих людей.
– Вот и хорошо, – женщина кинула мне тряпку и указала на два ведра с водой. Сама же вышла, предварительно пригрозив мне пожаловаться господину, чтобы я не вздумала красть горшки или ковши.
Я огляделась. Это помещение было предназначено для обычных хозяйственных дел большого поместья. Здесь мыли овощи, некоторую кухонную утварь, разделывали сырое мясо. Мухи кружили над сливом, куда стекала грязная вода. Два ведра с чистой водой, были, вероятно, приготовлены для нужд кухонных работников, вот эту воду я и использовала. Быстро помывшись, я вытерлась тряпицей. Ошейник неприятно давил кожу, хоть и не мешал дышать. Подергав его, вновь убедилась в бесполезности этого занятия. Если Микаэль сказал, что только он его может снять, скорее всего, так и есть. И все же меня удивило, что инквизиторы не гнушаются использовать такие артефакты. Теперь понятно, почему они всегда на шаг впереди и ведьмы нигде не могут от них скрыться.
Дверь отворилась, и едва я успела прикрыться плащом, вошла другая женщина, постарше. Может, лет сорок пять или пятьдесят, потому что седые пряди выбивались из-под головного убора, а морщинки лучиками расходились из уголков ее глаз. Пышные формы не мешали ей легко двигаться, а улыбчивое лицо сразу вызвало симпатию. Она тоже была одета в платье служанки с неизменным чепчиком, что носили горничные и кухарки. В руке у нее была стопка одежды:
– Надень это платье, велико, наверное, но я не видела твою фигуру. Потом можно будет подшить или найти что-то более подходящее.
Я поблагодарила и потянулась к одежде. Внезапно женщина охнула и уставилась на мой ошейник:
– Ох, что же это? Неужели тебя держали в рабстве, как собаку?
Я замерла, не зная, что ответить. Женщина явно не имела дел с такими вещами и сообщать ей, что я ведьма, а это лишь защита от моих чар, не хотела. Пришлось состроить скорбный вид и, всхлипнув, кивнуть.
– Ай-ай-ай! Неудивительно, что господин вызволил тебя и предоставил работу. Ты же здесь будешь работать, в поместье?
Я моргнула, со слов служанки Верховный Инквизитор был добрым и справедливым, но мы с ней были по разные стороны его справедливости. Быстро одевшись в панталоны, нижнее и верхнее платье, пока эта милая женщина причитала, я повыше натянула ворот, чтобы скрыть ошейник. Получилось не очень, пришлось вжать голову в шею и прикрыть все волосами, наскоро закрепленными в нетугой узел.
– Надо бы причесать тебя, но я не знаю, какую именно должность даст тебе господин. Пойдем, накормлю тебя и провожу к господину, он не любит долго ждать. Вот и попроси его снять ошейник!
Я хмыкнула про себя, ага, снимет он, как же.
Местная овощная похлебка и кусок хлеба стали первой пищей за прошедшие сутки. Как же я хотела есть! На несколько минут я забыла обо всем плохом, что со мной случилось, и просто наслаждалась пищей.
А потом меня повели к господину. Был уже вечер, и сквозь окна я видела темное небо с яркой желтой луной. Оказалось, что инквизитор подолгу работает в своем кабинете и иногда не спит всю ночь. Все это рассказала мне болтливая пожилая служанка.
Дом и правда оказался большим и роскошным. Обилие дорогих предметов говорили о высоком статусе его хозяина. Ходили слухи, что глава Ордена Инквизиции то ли граф, то ли герцог, я плохо разбиралась в этих титулах. Да и сведения отличались, мало кто из сплетников заботился об их точном воспроизведении. Вот и выходило, что Микаэль Тесейн де Эльджео кто-то очень знатный, богатый и фанатично преданный своему делу. На такого даже порчу не наслать, наверное.
Мы прошли несколько лестничных пролетов и оказались на втором этаже. Постучав в двери из дорогой древесины с инкрустацией, служанка объявила:
– Как вы и просили, господин, бродяжка Марьяна здесь.
– Пусть войдет, – раздался гулкий голос из-за двери, и мы вошли.
Мужчина сидел за большим письменным столом и что-то писал. Гусиное перо порхало над пергаментом, то и дело ныряя в чернильницу. Он уже переоделся в роскошный темно-бордовый халат из бархата, а на груди виднелась белая рубашка с кружевным жабо. Такое носили аристократы.
Не глядя на меня, он приказал служанке:
– Люсинда, оставь нас.
Пожилая женщина вышла, почтительно кланяясь, и осторожно закрыла за собой двери. Я осталась один на один с самым опасным человеком.
Сглотнув, я стояла и ждала, что он скажет. Но Микаэль не торопился, он самозабвенно писал, то хмурясь, то задумывался и перечитывал уже написанное. Прошло минут двадцать. Я переминалась с ноги на ногу и молчала. Наконец, он присыпал мелким песком пергамент и сдунул остатки. Потом взглянул на меня. Я вновь поежилась. Бронзовые глаза этого страшного мужчины заставляли мое сердце холодеть от ужаса. Я будто воочию видела отражение костров в них и будто, в самом деле слышала предсмертные крики сгорающих заживо ведьм.
– Хорошо, что не сказала им, кто ты, – внезапно похвалил он, посмотрев на мою шею.
Я обхватила ее рукой.
– Но они задают вопросы об ошейнике. Что им отвечать?
Мужчина пожал плечами.
– Что хочешь. Прикрой одеждой, я велю принести тебе шейные платки или пелеринки.
– Ваши служанки уверены, что я останусь здесь. Это правда?
Микаэль отрицательно помотал головой.
– Я же говорил, что ты будешь моей куклой, но на особых условиях. Вместе со мной станешь посещать церкви и судебные заседания, поможешь в некоторых делах и будешь делать все, что я скажу.
Я вновь сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну. Мы с мамой хоть и посещали церковь, чтобы не вызывать подозрения, но я ее терпела с трудом. Внутри божьих храмов мне становилось плохо, голова болела, в глазах темнело, и я еле досиживала воскресные богослужения. Но говорить об этом не стала. Уверена, что эту информацию Микаэль сможет использовать против всех ведьм. Поэтому просто кивнула.
– Но жить будешь здесь. Вот только я решил поселить тебя отдельно, иначе вдруг ты навредишь моим людям?
Я удивленно вскинула брови. Навредить я не могла, даже если бы захотела.
– Значит, договорились. С завтрашнего дня будешь всегда следовать рядом, – проговорил инквизитор, вновь возвращаясь к своим делам.
– Погодите! – возразила я. – Вы так и не сказали, что с моей мамой и сестрой. Я не смогу выполнять ваши приказы, зная, что они в опасности.
Инквизитор поморщился, но все же ответил:
– Мать выпустили из тюрьмы и отправили восвояси, но за твоим домом будут тщательно следить. Малейшее подозрение, что она занимается колдовством, ее снова схватят. И уж тогда смерти не миновать!
Я вздохнула, то ли с облегчением, то ли с вновь возникшим беспокойством. Матушка хоть и не обладала магией, но могла вновь искать встречи с Верховной ведьмой и просить ее найти способ спасти меня. Решила попытать удачу:
– Могу я увидеть их и убедиться в ваших словах?
Микаэль нахмурился. Не глядя в мою сторону, он процедил:
– Если будешь себя хорошо вести и начнешь приносить пользу, я подумаю об этом.
– Ясно, – вздохнула я. Собственно, не особо и рассчитывала на доброту этого мужчины. – Могу идти?
Верховный инквизитор уже готов был кивнуть, но вдруг прищурился и обвел взглядом мое тело.
– Есть еще кое-что, – с этими словами он полностью повернулся в мою сторону, вальяжно откинувшись на спинку своего роскошного стула. – Сними платье и все, что под ним тоже.
Глава 6.
– Что вы сказали?
Глаза инквизитора будто прожигали меня насквозь, безжалостно и неотвратимо.
– Что слышала. Представь, что ты на крещении и оголи тело!
– Какое крещение? Вы же понимаете…
– Делай, как сказал!
Я всхлипнула, он был такой невозмутимый, как будто для него заставлять раздеваться девушек – ежедневная рутина. Впрочем, не удивлюсь, если так оно и было. Я решила воззвать к его благопристойности.
– Но вы же инквизитор? Разве для служителей Ордена не…
– Не надумывай! Мне нет до тебя дела! Но очень нужно знать, есть ли на твоем теле ведьмовские знаки. Служанка ничего не сказала, могла и не заметить. Да и я хоть и видел тебя без одежды, но ты была вся в грязи и крови от обряда. Так что давай, не зря же вымылась?
Я торопливо ответила:
– Никаких знаков! Ничего! У меня чистая кожа.
– Мне самому сорвать с тебя платье? – угрожающе проговорил Микаэль и сложил ладони в замок, похрустывая суставами на пальцах.
Со злостью и обидой, глядя прямо в глаза мужчине, я начала развязывать пояс жилета и стягивать платье. А он смотрел и ждал, даже не думая отворачиваться. Нахально скользнул взглядом по моим оголенным плечам, прошелся внимательно по верхней части груди и удивленно приподнял бровь. Когда я оказалась перед ним в панталонах и корсете, он встал со своего стула. Я замерла. Он направился ко мне, а я попятилась. Пока инквизитор надвигался, я, обхватив себя руками за плечи, двигалась назад к спасительной двери. Хищно улыбнувшись, он продолжал приближаться.
Не дожидаясь, пока он доберется до меня, я развернулась и рванула на себя ручку двери. Ах! Она оказалась заперта!
– А-а-а! – вскрикнула я, барабаня ладонями по двери, но тут же почувствовала, как мужчина прижался ко мне сзади и схватил своими огромными ручищами, закрывая мне ладонью рот и отодвигая подальше от дверей.
– Не шуми, напугаешь слуг, – проговорил он мне в ухо.
Я замерла, как пойманная птичка, лишь сердце бешено стучало, угрожая выскочить из груди.
Здесь, у двери, было почти темно, и даже свет от свечей с письменного стола не попадал сюда. Еще и большая фигура Микаэля перекрыла его поток, погружая нас в атмосферу ночи.
– Что вы делаете? – прошептала я, когда он убрал ладонь с моих губ.
Инквизитор за моей спиной тихо хмыкнул и откинул мои волосы со спины. Его взору наверняка предстали моя полуобнаженная спина. Шагнув в сторону, он провел пальцами по моим лопаткам. Кожа покрылась мурашками.
– Я знаю, что ведьмы умеют скрывать свои дьявольские метки и лишь на ощупь их можно найти. Так что просто постой спокойно, пока я не закончу.
Я сглотнула. В течение следующих минут он обследовал мою спину, оттянув корсет и подсунув под ткань пальцы, затем его ладони прошлись по ягодицам, поверх панталон. По телу бегали мурашки, хотелось вырваться и избавиться от этих странных ощущений. Еще никогда я не чувствовала себя такой униженной. Слезы скатились с уголков моих глаз.
Раз, и вот он уже резко развернул меня передом. Я ахнула, вблизи Микаэль выглядел еще опаснее, выше и шире меня, его фигура буквально нависла надо мной. Прищурившись, он отодвинулся так, чтобы свет от свечей падал на мое тело. Пальцами инквизитор провел по ключицам, опустился до груди. Хоть я и была в корсете, но от его манипуляций, шнуровка впереди ослабла, и я придерживала его руками.
– Убери их, – сказал инквизитор, заставляя меня открыть его взору шнуровку корсета и вздымающуюся грудь. Затем добавил. – Ты никогда не была в пыточных, и поверь, так бы с тобой там никто не возился! Ведьм заставляют раздеться, а потом поливают святой водой. Они так шипят, а их кожа покрывается волдырями, и все дьявольские метки проступают на коже.
– Ах, – только и оставалось вздохнуть.
Я никогда не слышала о таком и сейчас была счастлива, что на мне никогда не было ни меток, ни колдовских татуировок. Тем временем ладони инквизитора ощупали мою грудь поверх корсета и перешли на живот. Казалось, он специально пугает меня этими рассказами, чтобы то, что происходит сейчас, показалось мне милостью.
– На первый взгляд, кожа чистая, – проговорил мужчина, даже будто слегка расстроившись.
– Я же говорила, – ответила я, вновь прикрываясь руками.
– Одевайся, – велел он, отворачиваясь и отходя к своему столу. – Скажи дворецкому, чтобы он поселил тебя в комнате в конце восточного крыла. Купальню будешь посещать там же. И пользуйся мылом, он твоих волос мерзко пахнет гнилыми овощами и еще неизвестно чем.
Пока он это выговаривал, я быстро надела платье, затем жилет и почувствовала себя увереннее. Теперь уже мне хотелось хмыкнуть и выказаться, что если мыться в воде для хозяйственных нужд, конечно, будешь пахнуть как бродяжка. Но лишь глянула на него, выразив все своим взглядом.
Подождав, пока я поправлю платье и волосы, Микаэль позвонил в колокольчик, лежавший на его столе. Минут через пять послышались шаги и в двери деликатно постучались.
– Входи, Себастьян, – разрешил инквизитор, и в комнату вошел пожилой сухонький мужчина с очень прямой спиной. Его одежда, осанка и высокомерный взгляд, которым он одарил меня, не оставляло сомнений в его профессии.
– Чего изволите, господин, – склонился в поклоне дворецкий.
– Уведи ее в комнату.
Затем Микаэль вновь сел за свой стол и продолжил работу с бумагами.
–Прошу, – вежливо сказал Себастьян и открыл передо мною двери, как перед какой-то аристократкой. Я обомлела, быстро выскочила вперед. Но едва мы оказались в коридоре, дворецкий презрительно спросил. – С каких это пор такие бродяжки селятся в приличных домах?
Я вздохнула. Не было смысла спорить с ним, поэтому я лишь передала ему слова Микаэля:
– Ваш господин велел мне поселиться в конце восточного крыла. В комнате с купальней!
– Пф-ф, – фыркнул Себастьян, закатив глаза, и идеально отточенным движением показал мне дорогу в другую сторону. – Следуй вперед.
Вскоре мы были в небольшой, но уютной комнате. Кровать, шкаф и стол со стулом, вот и вся меблировка. Но зато дверь в купальню и даже на балкон. Балкон! У меня будет балкон! Пусть за окном сейчас темно, но эта новость очень обрадовала меня, и я даже на какое-то время позабыла, какому унижению подверглась в кабинете Микаэля.
