Маша Малиновская
Сахар со стеклом
Ну и ладно. Не очень-то и самой хотелось.
Я вышла на крыльцо и демонстративно выбросила надкушенный бутерброд и стакан с кофе в урну возле порожка. Надеюсь, они оба это увидели.
Машина фырчала, ожидая, пока я спущусь со ступеней. Мне даже показалось, что братец просто тянет, пока я возьмусь за ручку, а потом даст на газ, так и оставив меня стоять на месте. Но ничего такого не произошло. Я спокойно открыла двери салона и увидела, что сзади сидит Максим и похлопывает ладонью по сидению, приглашая меня сесть рядом.
– Падай, Мисс Ледышка, – улыбается он. – Спереди поедет Иришка, поэтому я тут с тобой.
Молча вздохнув, я села в машину, а парень положил свою руку сзади на спинку сиденья. И тут по ушам ударили бешенные басы, а в зеркало меня обжёг взгляд тёмных глаз.
Что ж, меня ждал второй день в лицее имени Юрия Гагарина.
Глава 10
В этот раз Ира Ряполова лишь недовольно посмотрела на меня, когда мы за ней заехали. Точнее, Шевцов и Ларинцев, а я так, прицепом. Буркнула под нос «спасибо», как только машина остановилась на стоянке и быстро ретировалась от неприятной компании. Ларинцев ещё хотел что-то вдогонку сказать, но я заметила, как на него метнул недовольный взгляд Алексей.
В класс я уже забежала по звонку, потому что пришлось задержаться в библиотеке – надо было получить учебники.
– Привет, – улыбнулась Ане, проскользнув к последней парте.
Но в ответ девушка окатила ледяным взглядом и прямо перед моим приземлением на стул поставила туда свою сумку.
Я непонимающе уставилась на неё, скорее ощутив кожей, чем услышав, несколько смешков. В кабинет как раз вошёл преподаватель, и мне пришлось, не выяснив, что за муха укусила Степанову, отсесть за свободную парту.
После урока я нагнала Степанову в коридоре.
– Ань, что случилось?
– Ты и правда не понимаешь? – девушка резко развернулась и посмотрела мне в глаза.
– Не совсем.
Аня презрительно ухмыльнулась, а потом обижено насупилась и отвернулась к окну.
– Я как дура тебе вчера рассказывала про этих, – она кивнула неопределённо головой, но я прекрасно поняла, о ком она. – А оказалось, что ты одна из них. И к чему вчера был этот цирк?
– Всё совсем не так, Ань, – я потупилась под её внимательным взглядом. Нужно было всё же рассказать ей вчера. Я бы, наверное, тоже обиделась на её месте.
– Правда? То есть ты не сводная сестра Лекса? Ещё и спрашивала о нём!
– Ань, ну правда, я совершенно не их круга. Моя мать вышла замуж за своего босса – отца Шевцова, и несколько дней назад и меня забрала из ***ска. Я тоже из обычной школы. И я тебе не врала.
Взгляд Степановой слегка смягчился, но смотрела она всё ещё с недоверием.
– А на счёт Алексея… Я действительно хотела узнать о нём больше. Ему пришлась не по нутру такая сестра, как я, и, думаю, он скоро меня со свету сживёт совсем.
Я и сама расстроилась от своих слов и устало села на диванчик в холле, уронив рядом на пол сумку. Мне отчаянно требовалось поделиться с кем-нибудь этим. Ни с мамой, ни тем более с Виктором я не могла этого сделать. О тёте Соне и речи нет. Алёнка хорошая подруга, волнуется за меня, но она понятия не имеет, что за фрукт этот Лекс. А Аня его знает и всё поймёт.
Я настолько устала за эти несколько дней делать хорошую мину при плохой игре, что сейчас будто все силы враз покинули меня, и я почувствовала, как глаза предательски запекло.
– Эй, – Степанова приземлилась рядом, закинув за плечо кудрявую рыжую прядь. – Всё и правда так плохо?
Я кивнула, почувствовав, как по щеке поползла слеза. А потом просто вывалила всё на голову Ане. Рассказала и о первой встрече, и о том, как хотела подружиться в первый день знакомства, о том, с какой ненавистью Алексей смотрит на меня, а я даже понять не могу, за что он так? Презрение, неприятие, но чтобы так люто ненавидеть? Я даже о кошмарах последней ночи рассказала. А потом замолкла, опустошенная, словно из меня выкачали все мысли, и в голове остался только звон.
– Я конечно знала, что Лекс – псих, но чтобы настолько, – немного помолчав, сказала она. А маме ты правда не хочешь сказать? Может, она поговорит с его отцом?
– Не знаю… Были мысли. Но этим я разрушу то, что она столько лет пыталась для меня построить – семью. Может, всё утрясётся, и Алексей просто перестанет меня замечать?
Аня задумчиво посмотрела на свои руки.
– Не знаю, возможно. Но ты всё же будь с ним осторожна. А ещё запиши мой номер, мало ли чего.
Я продиктовала Степановой номер своего сотового, она дала мне вызов, потом я ей, и вот теперь у нас были контакты друг друга. Я была благодарна за дружеское участие. Конечно, случись чего, Аня мне мало чем сможет помочь, но даже то, что я смогу кому-то поплакаться в жилетку, уже вселяло какую-никакую уверенность в себе и надежду, что всё в конце концов наладится. Аня обняла меня и извинилась за свою холодность, а потом мы пошли на уроки.
– Слушай, Янка, а ты не хочешь поплавать? – спросила меня после последнего урока Аня.
– Поплавать? Где? – я удивлённо подняла брови.
– В лицейском бассейне. Обычно перед тренировками команды пловцов он пустует, и желающие поплескаться могут свободно воспользоваться.
Мы остановились у зеркала в холле. Я бросила взгляд на отражение и ужаснулась, насколько у меня уставший вид. «Измочаленный» – сказала бы тётя Соня. Дома я посещала бассейн, мне нравилась лёгкая физическая усталость после плавания, потому что вместе с ней ощущался прилив какой-то свежести, радости от общения с водой. Наверное, неспроста в детстве моим любимым мультфильмом была «Русалочка».
– Вообще-то, я бы с удовольствием, только у меня же купальника нет.
– Это не проблема, – Анюта махнула рукой – Для недели плавания всем студентам выдают форменные купальники, тебе нужно забрать свой.
– Ничего себе, их лицей выдаёт?
– Поверь мне, за те деньги, которые платит твоя мать с её новым мужем, купальник тебе бесплатно выдать для занятий – сущая мелочь для лицея.
Мы отправились к завучу за разрешением, а я задумалась, а ведь действительно, обучение в таком лицее в большом городе стоит немалых денег, и мне стоит быть матери благодарной, а проблемы общения с братцем я уж как-нибудь стерплю.
Завуч распечатала нам какую-то бумажку, которую следовало предоставить завхозу. Тот выдал запечатанный свёрток, заставив раз пять расписаться в накладных. Далее мы сообщили вахтёру возле бассейна примерное время занятия, услышали дежурные наставления о правилах безопасности, и, наконец, оказались в помещении с бассейном.
Это был огромный зал, сейчас освещённый только второстепенным светом. Ступени и зоны отдыха облицованы красивым голубым кафелем, спортивные снаряды для занятий аккуратно расположены в специальных нишах, вода в большой и малой бассейных ванных немного подсвечена. Совершенно не сравнить с нашим школьным бассейном моего городка, который то и дело закрывали на ремонт.
– Одна из причин учиться в этом лицее, – заметила Степанова, увидев мой восхищённый взгляд.
– Это точно, – протянула я.
– Раздевалка и душ здесь, – Аня проводила меня в помещение сбоку.
Я зашла в индивидуальную кабинку и развернула пакет. Красный сдельный купальник с тёмно-синей эмблемой лицея и голубая резиновая шапочка.
Когда я вышла из раздевалки, Аня уже плыла на середине дорожки и помахала мне рукой.
– Давай, ныряй уже, Ян!
Я подошла к стартовой тумбочке и надела очки. Флажки над водой слегка колыхались. Тишина и безмятежность воды манила, и я, глубоко вздохнув, прыгнула в воду. Как же хорошо было ощутить невесомость собственного тела, а вместе с тем, казалось, и мыслей, роившихся в голове. Лёгкие движения давались просто и свободно.
С Аней мы встретились на другой стороне дорожек. Рассмеялись, когда я вынырнула и взобралась на тумбочку.
– Тебе идёт смех, – сказала моя новая подруга. – Забей на Лекса и его компанию, просто наслаждайся жизнью и цени выпавший тебе шанс, Янка.
– Я так и пытаюсь сделать, – я улыбнулась. Сейчас и правда это казалось возможным. Вода однозначно вдохновляла меня.
– Ты неплохо плаваешь. Хочешь, я предложу Зое Антоновне твою кандидатуру на соревнования?
– Даже не знаю, – я пожала плечами. – Я никогда не занималась спортивным плаванием, скорее так, для себя, для души, так сказать.
– Что ж, подумай над этим, – Степанова встала, взмахнула руками и снова ушла в воду, а потом и я за ней.
Мне нравилось плыть, наблюдая, как по дну, не отставая, стремится моя тень, тревожимая волнением воды. Аню не видно было, я ушла в себя, она же плавала на соседней дорожке.
В очередной раз оттолкнувшись от бортика, я поплыла в обратную сторону, наблюдая за дном и периодически добирая вдох. Устала. Пора уже было собираться. Наверное, у Алексея уже закончился факультатив по биологии, от которого меня и Степанову освободили, и мне пора идти, не очень хотелось бы выслушивать претензии от Шевцова, что он меня ожидает.
Вынырнув из воды, стащила очки, и тут мой взгляд упёрся в мужские туфли.
Я подняла глаза. Шевцов стоял, скрестив руки на груди. Ани в зале видно не было.
– Где Аня? – я посмотрела по сторонам и отступила немного назад, спрятавшись почти по плечи в воде.
– В душе.
– Почему она меня не предупредила? – вопрос был адресован скорее мне самой, чем Шевцову.
– Она торопилась, – Лекс равнодушно пожал плечами.
Он продолжил молча пялиться, и мне стало не по себе. Вряд ли бы Аня ушла без меня, тем более бы не оставила в его присутствии одну намеренно.
– У тебя уже закончился факультатив? Я быстро соберусь.
Под его взглядом было неуютно. Сейчас он не горел той лютой ненавистью, но смотрел так внимательно, что мне захотелось уйти под воду с головой.
– Сегодня домой сама, мне нужно уехать по делам. Маршрут автобуса номер 123а.
Голос холодный, как сталь. И тон такой пренебрежительный, будто его величество король-солнце снизошёл до общения с чернью.
– Понятно.
Он уже собрался уходить, но потом развернулся и добавил:
– И нигде не шарься, сразу езжай домой – отцу необязательно знать, что я уехал сразу после занятий.
Вот значит как. У него там какие-то тёмные делишки, а я покрывать его должна. Не сказать о наших разногласиях – это одно, но врать намеренно я не собиралась.
– Не указывай мне, что и как я должна делать.
Ещё шаг назад.
Шевцов сузил глаза и подошёл к самому краю бортика. Присел на корточки и внимательно посмотрел мне в глаза.
– Бестолковость и бесстрашие – опасное сочетание, Яна.
Он впервые назвал моё имя. Но сделал это так, будто выплюнул самое отвратительное ругательство. От этого жуткого тяжёлого взгляда мне захотелось броситься вплавь к другой стороне бассейна. Вряд ли бы он прыгнул за мной, к тому же плаваю я быстро.
В голове всплыла фотография Шевцова на лицейской спортивной доске почёта. Команда «Дельфины». Да уж, толку от моей дилетантской скорости.
Но Лекс и не собирался. Он просто продолжал сверлить меня своим взглядом. Вот вроде бы обычный парень, как у него может быть такой цепкий, колючий взгляд, от которого становится больно почти физически?
Шевцов выпрямился и переложил моё полотенце с шезлонга на поручень у кромки, пропустив пушистую ткань через сильную ладонь.
– До вечера, сестричка, будь хорошей девочкой.
Это что, чёрт возьми, за смена настроения? Сначала прожигал взглядом, а потом будто ни в чём не бывало ушёл. Странный тип этот Алексей. Странный и опасный.
Я выбралась из бассейна, когда он ушёл из зала, и только потом заметила смятую пачку от сока на полу и оранжевую лужицу.
Навстречу мне из раздевалки вышла Аня, вытирая на ходу волосы полотенцем. Слава Богу, цела и невредима. А то кто знает, что у Шевцова в голове.
– Янка, всё нормально?
– Да. А у тебя?
– Тоже. Твой новоявленный братец – настоящий психопат. Я отказалась уйти, когда он припёрся, так он вылил мне на голову пачку сока. Пришлось бежать в душ, потому что мою проволоку, если слипнется, потом не вычесать. Чего он вообще хотел?
– Сказать, чтобы я ехала сегодня домой на автобусе.
Аня хмыкнула, а потом добавила ещё несколько нелестных слов о моём сводном брате.
– Что только в его башке твориться?
– Не знаю, мне и самой интересно.
Глава 11
Лекс
– Поплавать заскочил?
Рыжая иронично выгнула бровь, уперев руки в бока. Шапочку она уже сняла, и медные космы, выбравшись на волю, пытались снова установить связь с космосом.
Чем-то эта тёлка даже восхищала. Ей всегда было плевать на нас – тех, с кем считались все не только в группе, но и во всём лицее. Обычно новенькие, особенно городские, те, кто поступил в наш лицей по стипендии или гранту, тушуются, боятся. Оно и неудивительно, потому что каждому сразу доступно поясняют, кто тут хозяин. А эта так и не пронялась, сколько бы её не травили. Как в танке. Даже уважать за это стали. Только всё Должанов никак не угомонится, продолжает цеплять её. Уже оприходовал бы, и забыли. Хотя, полагаю, об эту даже он может зубы обломать.
– Сгинь, Ирландо.
– Шевцов, – девчонка делает вид, что её прозвище не задевает, – ты, вроде бы как, не выкупил ещё этот лицей.
Отпиваю прямо из пакета жижу, именуемую соком. Тереть не могу соки из пакета, но других в столовой не продают. Только берёзовый. Развод в виде воды с сахаром и лимонной кислотой. Подхожу на пару шагов ближе. Девчонка тушуется. Сзади бассейн, спереди я.
– Ань, – прошу по-доброму, – тебе не пора? Мне надо с сестрёнкой поболтать.
Кажется, моя псевдосестричка нашла себе надёжного цербера. Степанова приосанивается и бесстрашно смотрит мне в глаза.
– А ты уверен, что она с тобой хочет разговаривать?
– У неё выбора нет.
Я уже начинал злиться. Время шло, и Демьян меня уже заждался. Голубая шапочка сводной сестрицы замельтешила в обратном направлении. Неплохо идёт под водой, кстати, плавно.
– А мне кажется, тебя твоя Ирусик заждалась. Янке я что надо передам.
Ну упёртая баба, сама виновата.
Я медленно оторвал зубами уголок пачки, а потом перевернул её на рыжие патлы. Будет знать, как под ногами путаться.
– Тебе бы в душ.
Ирландо застыла в немом шоке, наблюдая, как околоапельсиновый сок стекает по носу и щекам и собирается липкой лужицей на полу.
– Ты больной, Шевцов, – прорычала девчонка. – Только посмей Янке что-то подобное вытворить…
– Топай уже.
На этом утомительная беседа, наконец, закончилась, и рыжая метнулась в сторону девчоночьего душа. Едва она скрылась, из воды вынырнула Фомина. Когда она сняла очки, то посмотрела так, будто увидела монстра из-под своей кровати. Поднялась на ноги, распахнула глаза. Взгляд подёрнулся привычной уже тревогой, и девушка сделала назад несколько шагов. Не думает же она, что я кинусь топить её? Хотя в некоторые моменты руки чешутся приструнить эту выскочку. Но сейчас некогда. Демьян, как и клуб, ждать долго не могут. Но я вдруг завис, глядя, как капли воды сползают по её шее. Вроде бы вся такая худенькая, прозрачная, но на груди форменный лицейский купальник натянут прилично, в отличие от той же почти плоской Ирландо.
Девчонка захлопала глазами, выискивая подружку. Спросила о ней таким голосом, будто я съел её вместе с патлами, или утопил, а хладный труп спрятал в раздевалке.
Я почувствовал, как в кармане отозвался вибрирующим сообщением телефон. Чёрт! Демьян уже зубы стёр от нетерпения, наверное.
Сообщил сестрёнке, что хотел, предупредил, чтобы домой сразу ехала – не хочу потом расспросов от отца, почему дочурку его пассии я с почестями и комфортом не привёз обратно. Вообще, эта игра в личного водителя меня уже задолбала.
Однако девчонка вдруг взбрыкнула, границы свои, видите ли защитить попыталась. Ладно, зачтено, сестричка, ты и вправду попыталась. Только почему-то попятилась. И в глазах привычный страх колыхнулся.
И почему меня от одного только её взгляда бросает в лютую злость? Наталья – не первая шлюха отца, но на ней он женился, а потом она и этого бездомыша притащила. А это уже слишком. Потому что это настоящее предательство мамы, хотя он мне обещал. Обещал же! И эта овца с невинным взглядом своих почти прозрачных глаз только напоминает мне о его предательстве!
В клуб! Снять это дерьмо с души, это напряжение.
– Лекс, – буркнул Демьян, когда я приземлился на пассажирское сиденье, – ты там домашнее задание в библиотеке делал, что ли? Капец, я уже три сигареты скурил.
Демьян чиркнул молнией кожаной куртки, застёгиваясь до самого подбородка. Он даже зимой, в лютые морозы, ничего теплее не надевает. Хотя, зачем – всё равно на колёсах почти всегда.
– Во сколько аукцион?
– В девять.
– Лоты пробил?
Демьян расплылся в плутоватой улыбке, пока я заводил мотор. Котяра. Только что не облизнулся.
– Так же не интересно, Лёха.
Ни Макс, ни Должанов моего увлечения «Чёрным драконом» не разделяли, а Демьяна считали хитрожопым дельцом, окучивавшим меня в своих интересах. Так оно, наверняка, и было, только мне плевать. Демьянов открыл мне дорогу в интересный мир, помог понять, чего я хочу. Поэтому то, что он с меня имеет, наверняка, комиссионные, меня мало колышет, пока дорога на аукционы открыта.
Я вырулил со лицейской стоянки и направил машину в сторону трассы. Надо успеть заехать домой, пока бестолковая сестрица не приехала. Иногда автобусы приходят в посёлок быстрее, потому что у них своя полоса, пока машины торчат в пробке в час пик.
Ей Демьяна ни к чему видеть.
А ему её.
Глава 12
Яна
Учится в этом лицее оказалось сложнее, чем я предполагала. Да, условия были созданы идеальные, но и программа была достаточно сложной. Чтобы держать отметки на прежнем для меня уровне, приходилось заниматься, заниматься и ещё раз заниматься. А я была не отличницей. Некоторые предметы шли довольно легко, а вот с некоторыми, как например с английским, приходилось сидеть иногда чуть ли не до середины ночи. Мама неоднократно предлагала нанять мне репетитора, чтобы подтянуть до уровня знаний этого лицея, но я отказывалась. Она и так слишком много делает для меня.
А сегодня в нашей с Аней компании появился ещё один персонаж. Утром, когда я за пару минут до звонка влетела в класс, на моём месте сидел щуплый паренёк в огромных квадратных очках. Ни дать ни взять классический ботаник. Анины вещи лежали на парте, но самой её в классе не наблюдалось.
– Эм… привет – поздоровалась я с парнем. – Это вроде бы как моё место.
Парень захлопал глазами, уставившись на меня, но так ничего и не сказал. Но тут подоспела Аня.
– Привет, Ян! – девушка тряхнула кудрявой медной копной, собрала волосы на макушке и привычным движением перетащила на них резинку с запястья. – А это Эдик. Эдик – это Янка, про которую я тебе писала.
– Я просто болел, – буркнул ботаник. – И это вообще-то моё место.
Я как-то даже растерялась слегка. Привыкла уже сидеть со Степановой. Она стала островком безопасности в этом новом для меня мире неприятия и косых взглядов.
– Эди-и-ик, – протянула Аня. – Ну не будь врединой, уступи новенькой.
Эдик сердито зыркнул на меня через стёкла очков, но вещи собрал и пересел за соседнюю парту.
Эдуард Чагин – так звали моего нового знакомого. Оказалось, что они с Аней друзья, и теперь парнишка таскался с нами на переменах. Не таким он оказался вредным, как мне сперва показалось. Юмор у него, конечно, своеобразный, но в остальном он просто гений. Даже Ане с ним не сравниться. Особой страстью Эдик пылал к биологии и химии, и когда узнал, что я тоже увлечена биологией, зауважал. Даже слишком, потому что теперь я часто ловила на себе его взгляд, пропитанный щенячьим восторгом. А вчера потащился провожать меня на остановку, рассказывая об антипараллельности цепей ДНК.
А утром мы со Степановой застали его за последней партой угрюмым и безрадостным. Он даже поздоровался как-то напряжённо, через зубы. В руках Чагин держал свои очки и тщетно пытался отскоблить от стекла жвачку.
– Эдик, кто это сделал? – Степанова поджала губы, и, думаю, ответ она и так знала.
– Никто, – угрюмо отозвался Чагин.
Тут в класс вошла компания «золотых», как мы прозвали их с Аней. Они взрывались от хохота, бурно что-то обсуждая между собой. Девушки громко смеялись, висли на парнях. Ларинцев паясничал, что-то изображая, Шевцов боком прижимал к себе Ирину Ряполову, усмехался, обнажив белые зубы. Такие эти ребята лёгкие и беззаботные. И такие жестокие.
– Ань, – предупредительно взяла подругу за руку, но она стряхнула мою ладонь. Её уже было не остановить. Степанова не была бы Степановой, если бы не вступилась за слабого.
Девушка решительно шагнула к весёлой компании и встала перед ними в позу.
– Ну и на хрена вы это сделали?
Я замерла, предчувствуя неприятности. Замерли и «золотые». Но они скорее опешили от такой наглости.
– Ирландо, ты попутала берега? – Роман Должанов приподнял бровь.
– Это ты попутал, Должанов, когда решил родиться.
Лицо у парня вытянулось, желваки дёрнулись, но тут послышался голос Ирины.
– Степанова, шла бы ты к своим ущербным друзьям, а то нашлась тут защитница.
Оскорбление отдало пощёчиной, но я так и не нашла в себе смелости поддержать Аню. Пока она защищала своих друзей, я трусливо осталась стоять рядом с Эдиком, потому что стоило мне только подумать сделать шаг, как Шевцов обдал меня таким ледяным взглядом, что тело тотчас налилось тяжестью. Я совершенно не боец, не чета Степановой. И от этого стало жутко стыдно.
– Кто бы ещё говорил об ущербных друзьях, – парировала Аня, демонстративно скользнув взглядом по Должанову и Инне Вардиной.
Раскосые глаза Ирины сузились с презрением и ненавистью. Она уже сделала шаг к Ане, намереваясь выплюнуть очередную порцию яда, а может быть даже и ударить бы посмела, только вот крепкие пальцы, сжав её плечо, заставили девушку остаться на месте.
Ряполова вздрогнула и удивлённо посмотрела на Лекса.
– Хватит, – отрезал он, глянув на Аню. – Степанова, тебя друзья заждались.
– Мы не договорили, – прошипела Ирина Лексу, заметно сникнув.
– Не о чём говорить.
Алексей взглянул на Аню, словно спрашивал: «Ты ещё здесь?». А та, к удивлению уставившейся и молча наблюдавшей половины класса, тоже стушевалась и, едва дёрнув плечом, вернулась к нам.
Прозвенел звонок, в класс вернулись учащиеся, гулявшие где-то во время перемены, а за ними вошёл и преподаватель. Урок начался, а я всё никак не могла отделаться от гадкого чувства, что было трусостью с моей стороны стоять и молчать в тряпочку, пока Аня встала на защиту своих друзей.
– Ань, – шепнула её я, не выдержав осуждения собственной совести. – Прости, что я стояла истуканом, пока ты там… ну с этими…
– Забей, – тихо отозвалась подруга. – Мне с ними не привыкать цапаться. Они уже всех достали.
Преподаватель неодобрительно посмотрел на нас, и пришлось замолчать.
Через пару дней история с Эдиком повторилась. Только вот Ани, чтобы вступиться за друга-ботаника, рядом не оказалось.
* * *
Сегодня ночью прихватил первый морозец, и с утра всё было покрыто острыми белоснежными иголочками инея. Я чувствовала, как начинают замерзать коленки, хотя от остановки до лицея идти не более пяти-семи минут. Теперь я стала стараться сбежать пораньше из дома, чтобы не ехать со сводным братом на машине. То ещё удовольствие видеть фыркающую Ирину и плотоядные ухмылочки Ларинцева по пути к лицею. Благо ещё Должанов в другой стороне города живёт, и его привозит водитель. А то можно было бы с ума сойти с такими попутчиками.
Поэтому я решила ни нервировать ни себя, ни Шевцова, тем более, что последний был только за после моих заверений, что я и словом не обмолвлюсь его папочке.
Только лишь я вышла из автобуса, как встретила непривычно довольного Чагина.
– Привет, Яна, – растянулся он в улыбке, поправив пальцем съехавшие по переносице очки.
– Привет, Эдик, – я тоже вежливо улыбнулась.
– А Ани сегодня на занятиях не будет.
– Да, я знаю, она мне писала вчера, – вспомнила я. – Кажется, какой-то конкурс по физике сегодня в первой гимназии проходит.
– Областная Олимпиада, вообще-то, – Эдик глянул на меня так, словно я сморозила глупость, не отличив чёрное от белого.
Я пожала плечами.
– А можно я сегодня с тобой сяду? По химии, Елена Арнольдовна предупреждала, должна быть лабораторная, может, тебе помощь понадобится.
Что ж, Эдик заботился о друзьях как мог. Думаю, с лабораторной я бы и сама справилась, но не хотелось обижать товарища.
– Конечно.
Помощь Чагина мне на лабораторной и правда пригодилась. Глицерин и глюкозу распознать в пробирках с помощью реактива мне удалось и самой, а вот определить, в какой пробирке белок – никак.
– Вуаля, – победно сверкнул глазами Эдик, аккуратно колыхнув жидкость, ставшую ярко-фиолетовой.
На литературе и истории он тоже сел со мной, а потом куда-то ушёл на перемене. Мало ли куда, да и я рада была отдохнуть от него и беспрестанно сыплющихся на меня фактов из абсолютно разных сфер науки. Без Степановой мне было скучно, и почему-то жутко захотелось услышать Алёнкин голос. Стоя в коридоре у окна, я проболтала с ней всю большую перемену, даже на обед не пошла.
А когда вернулась в класс, обнаружила Эдика за другой партой. Он шмыгал носом, прижимая железный пенал к лицу.
– Эдька, Боже ты мой, что с тобой случилось? – так и застыла я.
– Ничего.
Шмыг.
– Всё в полном порядке, Фомина.
Шмыг. Шмыг.
Не вызывало сомнений – с Чагиным что-то стряслось, а виноватой он считает меня. Вон даже отсел подальше.
– Да что с тобой? Покажи!
Я отвела его руку с металлическим, раскрашенным в яркие цвета с изображением героев аниме, пеналом, и взгляду открылось красное пятно на скуле. Оно уже слегка припухло и стало отливать синевой.
– Кто это сделал? – ахнула я.
– Никто, – Эдик насупился, стараясь выглядеть сильным и независимым, но взгляд его непроизвольно метнулся к двери.
Я посмотрела туда же. Там стоял Шевцов и разговаривал с каким-то незнакомым мне парнем. Кажется, из параллельного класса. Друзья же его сидели за первой партой неподалёку и над чем-то негромко хихикали, глядя в экран смартфона.
Не знаю, как так случилось, но я вдруг подумала, что раз Ани нет, то я не хуже могу встать на защиту слабых. Эдик конечно был немного странным, малость навязчивым, но это же не повод бить его. Тем более, если ты в два, а то и три раза его сильнее.
Глубоко вздохнув, я уверенным шагом направилась к Алексею.
– Ты, наверное, невероятно горд победе над слабым. Крутой способ заработать авторитет.
Я выпалила это на одном выдохе и замолчала. Шевцов прервал разговор и медленно повернул голову в мою сторону. Его брови в изумлении поползли вверх.
Внутри отвратно шевельнулся страх. Господи, зачем я это сделала? Возомнила себя защитницей, как Степанова. Только вот я не она. И дрожь в коленках это подтверждает.
Лекс не успел ничего сказать, потому что спасительным кличем грянул звонок, и вслед за ним в аудиторию вошла преподавательница.
Я сбежала за свою парту и сжалась в комок. Хотелось стать маленькой и неприметной, превратиться в точку, а лучше отмотать время назад, когда я ещё стояла в коридоре и болтала с Алёнкой.
Ему даже говорить ничего не надо было, я всё поняла по взгляду, окатившему меня ледяным огнём, по притихшим друзьям и той секундной, но такой напряжённой паузе.
Я и сама не понимала этого безотчётного страха перед своим сводным братом. И дело не только в его угрозах или обещаниях переломать мне руки-ноги. Меня парализует его взгляд, вгоняет в какой-то ступор, зарождая внутри первобытный страх.
Учителя на уроке я почти не слышала, хотя и пыталась вникнуть в особенности и различия политических систем и политических режимов. Внутри словно сжалась пружина, даже голова болеть начала. Пару раз на меня оглянулись Ирина с Инной, что только добавило напряжения. Шевцов устроит мне разборки, и это будет неприятно и стыдно. Его друзья осмеют меня, если не чего хуже.
Чего уж храбриться. Стоило только представить подобное, как по позвоночнику полз холодок. И во взглядах девушек было обещание.
Как только прозвенел звонок, я поспешила ретироваться, пока преподаватель задержала Ларинцева и Вардину, давая им темы для проектов. С физкультуры пришлось отпроситься вполне себе честно – голова трещала по швам. У Алексея по четвергам всегда тренировка в бассейне до шести, а там и мама с Виктором вернутся. А до завтра, надеюсь, братец поостынет.
В общем-то, так и получилось. Приехав домой, я закрылась в своей комнате и забралась под одеяло. Меня знобило немного и хотелось спать. Сон сморил почти сразу, и проснулась я уже когда мама тихонько постучала в двери.
Выдохнув, села на постели. Прислушалась к своему организму. А вдруг я приболела, и завтра стоит поваляться в постели? А там выходные, и ситуация сойдёт на нет.
– Иду, мам, только умоюсь, а то разоспалась после занятий.
Во время ужина все были в хорошем настроении. Виктор рассказывал о каком-то уж весьма экстравагантном частном заказчике. Мама смеялась ему в тон, а Алексей ухмылялся, с аппетитом уплетая жаркое с салатом. Я расслабилась и тоже приняла участие во всеобщем веселье. Даже как-то отпустило.
– Налью себе ещё чаю, – я встала из-за стола. Чай закончился, а десерт ещё оставался.
– И мне подлей, – Алексей протянул свою кружку и посмотрел вполне миролюбиво.
Я на секунду замешкалась, но потом, поймав мамин взгляд, ответила:
– Конечно.
Мои пальцы совсем слегка прикоснулись к руке Лекса, когда он передал мне свою кружку, но я будто к оголённому проводу притронулась. Кружка едва не выпала из рук.
– Аккуратнее, – заметил он. – Хорошо, что пустая, а то могла бы и обжечься.
Я сглотнула. Он прав, нужно быть осторожнее. А ещё не помешало бы приоткрыть окно, жарко как-то, хоть и зима на носу. Наверное, отопление включено слишком сильно.
Семейный вечер подошёл к концу. Алексей уже давно ушёл к себе, Виктор закрылся в кабинете, а мы с мамой по видеосвязи почти час проговорили с тётей Соней. Та сначала говорила мало, было видно, что обида держит её, но потом сдалась и защебетала как раньше. Мы с мамой и не заметили, как время стало подбираться к одиннадцати вечера, а утром всем рано вставать.
– Пора отрывать Виктора от работы, иначе он всю ночь просидит в кабинете, – мама встала с дивана в гостиной и положила планшет на столик. – Да и тебе спать пора.
Я поцеловала мать и пожелала ей спокойной ночи.
Свет на втором этаже уже выключили, горели лишь ночные лампы. Я вспомнила сон о вампирах, и меня пробрала дрожь. Мотнув головой, попыталась вытрясти всякие глупости.
В комнате было прохладно. Хорошо, потому что я жару не люблю. Свет включать тоже не буду, хватит и ночника. Я потянулась к розетке, выдернула зарядное от телефона и воткнула штекер ночной лампы.
И только сейчас услышала шорох. Вздрогнув, я обернулась. В кресле у окна сидел Шевцов.
– Долго ты. Я уже заждался.
Все ощущения, которые накрывали меня в лицее после моего необдуманного выпада, вернулись с утроенной силой.
