Max Postman
Прозрение?
С утра она вбежала в палату, вся сияя от счастья. В первую очередь от счастья за меня, ведь она мне подарила этот огромный визуальный мир, с которым ей не терпелось меня познакомить.
– Прости, больше мы не сможем быть вместе, – стальным голосом, сразу же, как только она впорхнула, сказал я. Минуту она остолбенело стояла в дверном проеме, а затем, также внезапно и бесшумно, как когда-то появилась в моей жизни, исчезла из нее навсегда! Да, это жестко, но честно. Ведь я не мог ее обманывать. Я же ее все равно безмерно уважал и был ей благодарен за все.
*****
Я вернулся в свою комнатенку. Какая же она оказалась убогая! Имея зрение раньше, я бы не смог здесь жить. Как же она могла закрывать глаза на все это убожество? Жертвуя своим комфортом ради меня… …Прошло какое-то время, я адаптировался к новой яркой жизни. Новые впечатления быстро вычеркнули ее образ из моей памяти. Я вкусил, по-полной! Такой интересный мир вокруг! Столько красивых женщин! Человек, который до сих пор был лишен возможности видеть, как завороженный смотрел на каждую. И вдруг появилась она! Та самая! От взгляда на которую, ушла почва из под моих ног. Она будет моей, во что бы то ни стало! Вот тот Ангел, которого я столько лет видел в кромешной тьме. И внешностью которого, я наделял ту другую, которая столько лет заботилась обо мне. Сомнений быть не может! Я преодолел все преграды. Я ее добился, она стала моей! Она стала моим крестом. Она неустанно требовала, закатывала истерики, унижала, заставляла меня ревновать, она делала что хотела. Я был для нее ничто! Ресурс! Все что я говорил, делал, требовал, вызывало в ней только смех, и очередную порцию унижений. Требовать, приказывать, своевольничать в нашем союзе могла только она. А я должен был работать, работать и работать, чтобы удовлетворять ее прихоти, если не хватало, я должен был работать еще больше. Она разорвала мою душу в клочья! Она уничтожила мою личность. Я бы не смог ее бросить. Даже на это у меня не было права. Это сделала она сама, когда полностью наигралась и потеряла ко мне свой людоедский интерес. После ее ухода наступило отчаяние, я хотел выколоть себе глаза.
