Густав Майринк
Bal Macabre
– Это Игнация – моя сестра, – сказала Альбина Вератрина и, подмигнув мне, истерически захохотала.
Потом ни с того ни с сего показана язык, и я с ужасом увидел, что он разделен надвое длинной запекшейся бороздой красного цвета.
Как при интоксикации, подумал я, откуда у нее эта красная бороздка?.. Как при интоксикации.
Тут как-то исподтишка ввернулся расхристанный мотивчик:
Да, да, да, Клара,
ты – не отрава;
и я с закрытыми глазами видел, как дергаются в такт головы…
Как при интоксикации, грезил я и вдруг очнулся в ознобе: горбун в зеленом залатанном камзоле сдергивал с сидящей у него на коленях проститутки платье; судорожные марионеточные движения его рук напоминали пляску св. Витта под рваный ритм неслышной какофонии.
Потом доктор Циттербайн с трудом поднялся и расстегнул ей бретельки.
– Между секундой и секундой пролегает граница, которая не во времени – она лишь подразумевается. Это такие ячейки, как на сетях, – слышу я горбуна. – Но сосчитать все ячейки – это еще не время, и все же мы отсчитываем их – одна, другая, третья, четвертая…
Но если мы живем на такой границе и забываем и минуты, и секунды и ничего больше не знаем – значит, мы умерли и живем смертью.
Вам отпущено пятьдесят лет жизни, школа крадет десять; в итоге – сорок.
Сон пожирает двадцать: в итоге – двадцать.
На хлопоты уходит десять – в итоге десять.
Пять лет идет дождь – остается пять.
Из этих пяти лет четыре вас гложет страх перед завтрашним днем; итак, живете вы один год – в лучшем случае!
Почему же вы не хотите умереть?!
Смерть прекрасна.
Там покой, вечный покой.
И никаких страхов перед завтрашним днем.
Там вечное безмолвное настоящее, которого вы никогда не знали; там нет ни прошлого, ни будущего.
Там простерлось вечное безмолвное настоящее, которого вы никогда не знали!
Это тайные ячейки между секундой и секундой в сетях времени…
Слова горбуна отзываются в моем сердце страстной мелодией, я поднимаю глаза и вижу, как падает платье и девица сидит у него на коленях голая. Верхняя часть ее тела – какая-то фосфоресцирующая туманность, от ключиц до бедер.
