Майя Сондер
Одна ночь. Сборник коротких рассказов
Инквизитор.
– Именем короля, откройте!
Громкий стук в дверь заставил Мэри вздрогнуть. Стоя возле стола с руками, измазанными тестом, она замерла, глядя на мать. Женщина лишь кивнула, пытаясь успокоить дочь. Стук повторился.
Грэтта открыла дверь. На пороге их старого покосившегося домишки стояли три мужчины. Первый был одет в доспехи с чёрным львом на груди, и она сразу поняла, кто это. Сложно было не узнать королевского служащего, открывшего охоту на женщин. Половину населения страны повесили или сожгли по его приказу. Грэтта подавила желание окинуть взглядом дома с заколоченными окнами, потерявших своих хозяек. Многие семьи оставили своё жильё и подались в новые земли, стараясь уехать подальше.
За ним стояли стражники в доспехах, сотканных из металлических пластин. Их мечи покоились в руках облачённых в массивные рукавицы.
– Чем могу помочь? – спросила женщина, вцепившись в дверную ручку.
Инквизитор заглянул за её спину, рассмотрел молодую девушку, вытирающую руки о край скатерти, на которой лежали доски с пышными кругляшками теста.
– Грэтта Ингрисъерри? – спросил бородач. – Мне нужен ваш муж, Олаф.
– Он в поле с сыновьями.
Инквизитор нахмурился, сжав эфес меча. Кожаные ножны скрипнули.
– Отряд остановился за деревней. Как вернётся, пусть найдёт меня.
Когда дверь закрылась, Грэтта сползла на пол.
– Мама! – Мэри бросилась к ней.
Присев рядом, она подоткнула край подола за пояс, чтобы юбка не мешала. Мать была бледной и с трудом дышала. Распустив верх корсета, Мэри помогла устроиться ей удобнее.
– Я принесу тебе воды, – она вскочила на ноги и бросилась к ведру, что стояло у другого стола. Зацепив макушкой сухие листья малины и смородины, что собрала мать и подвесила над печью сушиться, Мэри буркнула себе под нос.
Грэтта сделала глоток и вернула дочери кружку. Её лоб покрылся испариной, пару прядей, выбившихся из чепчика, прилипли к виску. Мэри ласково поправила причёску матери.
– Ох, не к добру это. Говорила я отцу твоему – уезжать надо! Старый дурак!
Мэри подала руку матери.
– Не надо так волноваться! – она попыталась успокоить мать, но та продолжала причитать.
– Как не надо-то? Как не надо? Подати уже собирали в этом месяце. Зачем ему Олаф? Не спроста они на нашу деревню нацелились. Видно земля королю нужна, вот и вырезают нас, как овец.
– Да ведьм они ищут. Везде сейчас неразбериха. Может, им Гунланд и Исорф нужны? Им по шестнадцать уже!
Матушка схватила Мэри за руку.
– Ох, точно! Точно! На службу их заберёт! Увезёт моих мальчиков, – женщина спрятала лицо и заплакала.
Олаф, старый фермер, не успев зайти за порог дома, тут же отправился к инквизитору. Чтобы унять тревогу от ожидания новостей, братья Мэри накололи дров и покормили скотину. Ходить по почти пустой деревне было страшно даже крепким юношам. Мэри же сидела у окна и выкладывала в корзину ржаные булочки. Она слышала разговоры братьев и видела тревогу, которую они пытались скрыть от матери.
Она увидела отца. Он остановился у забора, перекинулся парой слов с сыновьями. По тому, как все трое опустили плечи и понуро поплелись за мужчиной, Мэри поняла, что её догадка была верна. Она повернула голову, наблюдая, как мать, ещё не знающая, что её сыновей заберут, могла провести пару минут в неведение и надежде, что дочь ошиблась.
Олаф молчал, пока не доел свою похлёбку. Гунланд и Исорф тоже. Мать не решалась ничего у них спрашивать, зная, какие они голодные. Дождавшись более удобного момента, она начала издалека.
– Пшеницу собирать уже нужно. Ночи холодные пошли…
Мэри собрала пустые миски, но осталась сидеть за столом. Отец посмотрел на неё, слегка улыбнулся, вздохнул. Старая закопченная свеча уже догорала. Запах поджаренного сала витал в воздухе.
– Король объявил войну Синдервольфу. – Олаф расстегнул жилет на животе. – На наши родные земли пойдёт, Грэтта.
Она прижала ладони к груди.
– И мальчики пойдут. Воевать будут против своих же…
– Говорила я тебе! Нужно было уезжать вместе с Броккенами.
– И бросить поля, скот, дом? Броккены нищенствовали, а у нас коров пять голов. Куда их? А? На убой? Всё наше богатство на этой земле оставить?
Мэри тихонько встала и пошла мыть миски. Ей нечего было сказать, да и вмешиваться в разговоры старших не хотелось. Братья тоже ушли, поднялись к себе в комнату.
Мэри проснулась от скрипа половиц. Услышав за дверью шёпот, она привстала. Страх и желание узнать, что же происходит за стенами, боролись в ней, и тяга к тайнам взяла верх. Девушка подкралась к двери и приложила ухо к поверхности.
– И нож с кухни возьми, – голос Гунланда был тихим и равнодушным.
Шаги стали удаляться. Почувствовав, что ночь вот-вот потеряет своё волшебство, Мэри надела платье и, взяв туфли с плащом, выскочила из дома.
Она увидела силуэты братьев и услышала шорох ветвей, когда те сомкнулись за их спинами. Не думая о том, что врывается в ночной тёмный лес, подступающий к стене амбара за домом, Мэри шагнула в неизвестность.
Её сердце билось в груди так сильно, что казалось, будто вороны, услышав его, взметнулись и с негодованием улетели прочь, каркнув напоследок. Мэри заблудилась. Пытаясь найти дорогу назад, она не могла узнать ни ели, ни кустарники, что попадались на пути. Она знала, что страх заставляет думать, будто лес большой, но это было не так. И всё же девушка боязливо куталась в плащ и пыталась сдержать слёзы.
Сзади хрустнула ветка. Мэри замерла, цепляясь за ствол дерева.
– Мэри? – голос Исорфа позвал её.
Девушка выдохнула. Из темноты вышел её брат.
– Ты что тут делаешь? – он отряхнулся.
– За вами пошла. Где Гунланд? Вы что задумали?
Исорф подошёл к ней ближе и, сняв свой плащ, набросил ей на плечи.
– Губы синие, аж светятся! Дурёха! – он растёр её плечи.
– Я не от холода дрожу, а от страха.
Он кивнул.
– Гунланд к инквизитору отправился. Нельзя нам уезжать, понимаешь? Война эта не наша. Король и так половину баб перебил, думая, что те ведьмы, а сейчас и мужчин заберут на бойню.
Мэри уставилась на брата, протянула руку и поправила его кучерявый каштановый локон.
– Он что, деньги ему понёс? – она не понимала, зачем нужно было идти ночью к самому страшному человеку королевства.
– Есть кое-что дороже денег. – Исорф улыбнулся. В этой улыбке не было ничего хорошего.
– Убить его вздумали? Вот зачем нож прихватили? Ах вы, паршивцы! Да родители с вас шкуру сдерут! – она вновь затряслась от страха.
Исорф шикнул на неё.
– Тише ты! Шепчи лучше – звуки по лесу хорошо расходятся, – юноша пожал плечами. – Домой иди!
Он вдруг протянул к ней руку и глаза, что блеснули почти в кромешной темноте, превратились в два злобных огонька.
– Или за мной иди. Я тайну храню одну, могу тебе доверить. Только если родителям проболтаешься, я тебя спасать не стану.
Мэри видела силуэт ладони и нерешительно вложила свою руку, переплела пальцы с пальцами брата – тёплыми и родными.
Исорф улыбнулся.
– Кровь тебя тянет за мной идти.
Он ступал так тихо и медленно, что Мэри успела подумать обо всём том, что сейчас увидеть могла: о трупах солдат инквизитора или о теле брата, болтающемся на толстой ветке. Подумала она и о том, в какую сторону бежать за помощью, но, вспомнив о пустынных землях вокруг, забеспокоилась. Схватила брата сильнее, прижалась к нему настолько, насколько могла.
Они увидели огни от костра и факелов, несколько лежаков, возле которых стояли кони, и телегу с припасами. Остановившись у кромки леса, Исорф приказал сестре молчать. Она не сразу услышала голоса, но, увидев человека, прохаживающегося напротив них, у противоположного края полянки, еле сдержала крик.
В шатающейся странной походке с трудом можно было признать инквизитора. Мужчина держался за плечо, за обрубок, пытаясь остановить кровь. Его штаны были изорваны в лоскуты, а пластина со львом имела большую вмятину на груди.
Исорф вовремя зажал рот сестры. Он почувствовал, как на его сухую ладонь упали её слёзы, услышал всхлипы, и обмякшее тело упало к его ногам.
– Ну-ну, не надо горевать по чудовищу. – Исорф присел вместе с Мэри, сжимая её в своих объятиях. – Тише, тише. Вставай, Мэри, вставай.
Пока инквизитор пытался добраться до своего меча или найти укрытие, которое сейчас его бы не спасло, из-за лошадей, что застыли, словно куклы в ночной тишине, вышел Гунланд. Одежда юнца была пропитана кровью. Он сразу заметил брата и сестру, поманил их рукой, с которой стекала бурая жидкость. Инквизитор засеменил к сумкам, упал по дороге, схватился за край телеги, чтобы встать.
– Не так быстро, – прошептал Исорф и, поддерживая Мэри под руку, направил раскрытую ладонь на бородача в чёрных доспехах.
Мужчина затрясся. Его ноги оторвались от земли. Он повис в воздухе, хрипел, пытаясь сказать хоть слово.
Гунланд улыбнулся, оскалился, словно дикий зверь. Мэри прикрыла глаза рукой, всхлипнула громче.
– Не нужно плакать, – попытался успокоить девушку Гунланд. Он вытер рукавом рот и приблизился к ним.
Голова Мэри кружилась от резкого запаха крови и человеческого дерьма.
– Не убивайте его! – взмолилась она.
– Мы и не собирались. Ритуал провести нужно. – Исорф опустил ладонь, и тело инквизитора шмякнулось на траву.
– Колдуны. – Мэри отшатнулась, выбралась из объятия брата. – Колдуны!
– Хм, ты думала только женщины умеют магию себе подчинять? – спросил Гунланд. – Благодаря этим мифам мы с Исорфом до сих пор землю топчем. Так бы висели на дубах под окнами короля.
– Мы людям не вредим, сестра, не делаем зла. – Исорф кивнул в сторону инквизитора. – Он по заслугам получил. Половина из тех женщин, что умерли в муках, не виновны были. Дети их без матерей остались…
Мэри кивнула.
– Мы его к себе привяжем. Пусть почувствует, каково это – магию в крови носить.
– Он навредить вам сможет! – воскликнула Мэри.
– Не сможет, – усмехнулся Гунланд. – Чтобы колдовать, надо родиться ведьмаком, а он лишь будет нам подчиняться.
Исофр протянул нож брату, и тот сделал на ладони надрез. Мэри заворожённо смотрела, как на её глазах творилось настоящее волшебство. Страх понемногу отступил – рядом с братьями всегда спокойно было, а узнав, что они могут с целым отрядом расправиться, Мэри чувствовала себя в безопасности. Мало того, ей нравилось то, что она видела.