Мелина Боярова
Курортный Vампир
Глава 1
– Госпожа, нам не выстоять! Вы должны покинуть стены замка и спрятаться в родовом убежище. Прошу, не вынуждайте применять силу. – Олкандр, командир замковой охраны, подцепил пальцем цепь на шее и потянул наверх, демонстрируя амулет власти. – Его Темнейшество оставил точные распоряжения. Как чувствовал, что неспроста Повелитель собрал совет Старейшин в столь тяжелое для кланов время.
– Я Мейзерин Кайо! Прямой потомок и наследница Перворожденного клана Кайо. – Вскипела от ярости в ответ на столь возмутительное трусливое предложение. – И ты предлагаешь мне отсиживаться в родовом склепе, пока в Гнезде орудуют ренегаты? Этому не бывать!
– Умоляю, госпожа! – подступилась Кэрильен, подруга и соратница из семьи Таваэ – верных вассалов. – Олкандр прав! Речь идет о будущем клана. Только представьте, что произойдет, если Тордахир Тахор до вас доберется.
– Не упоминай при мне имя грязного предателя! – Топнула ногой и рассыпалась дымкой, из которой в стороны разлетелись десятки летучих мышей.
Каждая из них была мной, и в то же время – никем. Умение мгновенно перемещаться сознанием, пряча тело в скрытом подпространстве, доступно лишь избранным кланам высших – Перворожденным, способным производить живое потомство плоть от плоти своей, кровь от крови.
Вампиров, чье существование отсчитывалось с момента, когда Создатель отведал вкус его крови и вдохнул новую жизнь, называли низшими. Их создавали с единственной целью служить нам – истинным Повелителям крови.
Я материализовалась в склепе, пропахшем сыростью и тленом. Тяжелые каменные саркофаги, утопленные в пол, напоминали о бренности нашего мира и о приближающемся конце. Об этом не говорилось вслух, но и другие кланы слабели, слишком часто провожая Перворожденных в последний путь. Они уходили сами, устав от жизни и бесконечного существования. Тетя Кайлимор и дядя Дженрайд – старший брат отца, прабабка Мейзерин, бабушка Оствейрин и Холлисвей – моя мать.
Мрачно оглядев надгробия, задержала взгляд на том, что выделялось особняком. Саркофаг Вайтелин отец перенес в семейный склеп три сотни лет назад, сразу после моего рождения и гибели Холлисвей. Вайтелин Кайо – позорная страница истории нашего клана. Она смешала чистую кровь Перворожденной с человеческими отбросами и позволила родиться первому из ренегатов, поставив его на одну ступень с чистокровными. Никто и предположить не мог, что такое возможно. Союзы с низшими не редкость. Никого не волновало, что творится в спальнях высших. Слуги на то и слуги, чтобы угождать везде и во всем. Но Вайтелин осквернила священный алтарь Перворожденных и заодно обрекла всех нас на медленное вымирание.
Зачем только отец притащил сюда ее саркофаг? В нем даже косточки не сохранилось, потому что место предателей в Каменной роще, где они встречают последний рассвет и навеки остаются там, где их застанет безжалостное солнце.
Я подошла к саркофагу и с усилием сдвинула крышку. Внутри ожидаемо было пусто. Вайтелин сбежала, воспользовавшись артефактом перемещений. Найти песчинку в море легче, чем отыскать вампиршу, затерявшуюся в веере миров. Однако внутри саркофага все же хранилось кое-что, принадлежащее предательнице. Символ клана! Амулет с желтым камнем и рисунком восходящего солнца.
Хм, когда он тут появился? Я сняла с шеи свой кулон, сравнивая украшения и поражаясь удивительной красоте магических артефактов.
Сокрушительный удар в стены склепа заставил вздрогнуть. От неожиданности я выронила оба амулета.
Неужели, это конец? – не обращая внимания на потерю, уставилась на толстые каменные своды, укрепленные древней магией. Чтобы попасть внутрь, двери не требовались.
Сам факт штурма подтверждал, что замок пал, и все, кто мне был дорог, погибли. Все, кроме отца и небольшой свиты, которую он взял с собой, чтобы не ослаблять охрану.
Похоже, у меня действительно мало времени! – я опустила руку в темноту пустого саркофага и магией притянула к себе амулет. Спешно накинула цепь на шею и бросилась к противоположной стене, украшенной барельефом. Руки сами нажимали камни, пробуждающие ото сна тщательно оберегаемую родовую реликвию – «Зеркало миров». Оно обладало способностью перемещать живые объекты на любые расстояния. И оно же служило потайным вместилищем для плоти, пока душа путешествовала и познавала другие миры, вселяясь в чужие тела.
Заклинание, кровь, амулет клана – я сильно спешила, выполняя сложную последовательность активации древнего артефакта. Стены склепа содрогались под небывалым натиском. Прежде я считала, что никакая сила не способна пробить столь надежную защиту. Видно, я ошибалась. Потолок уже пошел трещинами, на голову сыпалась пыль и мелкие камни.
– Не успею! – поняла я, глядя на медленно проступающие контуры «Зеркала».
Я возвела сразу три купола защиты. Подумав, добавила вокруг себя еще два контура – контрольных, вбухав на их создание львиную долю сил. Отец учил, что дополнительный шанс выжить еще никому не повредил. Лучше потратить время на создание лишнего круга, чем в неподходящий момент остаться «голой» перед противником.
«Зеркало миров» представляло собой плоский овал. Подвижные пластины с древними письменами покрывали его основание и каменное обрамление. Переставляя их в определенной последовательности, Ходящий меж мирами указывал пространственные координаты. Говорят, в древности так выглядели межмировые порталы. Но правда это или нет, я уже не узнаю. Порталы массово заблокировали и разрушили пять тысяч лет назад после вторжения демонов из Нижних миров. Наш уцелел только благодаря предусмотрительности главы клана. Он же и придумал, как при помощи трансформации проникать в другие миры, при этом не позволяя никому извне попасть на эту сторону.
Для меня путешествие будет билетом в один конец. Перед тем, как сбежать, Вайтелин приказала слуге испортить артефакт. Низший успел разбить лишь одну пластину, когда дед обратил это ничтожество в прах. Но с тех пор ни один Кайо, прошедший через «Зеркало», обратно так и не вернулся.
Я содрогнулась, расслышав грохот разрушаемой стены. В склеп, куда тысячелетиями не входил никто, кроме членов клана, набились ренегаты во главе с Тордахором. Отступники отличались мощным телосложением и свирепостью, отчего тонкокостные вампиры смотрелись на их фоне худощавыми подростками. Но было бы ошибкой нас недооценивать. Олкандр с горсткой выживших бойцов клана яростно защищал последние рубежи. Защитники умирали, выигрывая для меня время. Но я буду не Мейзерин Кайо, если не спасу хотя бы одного члена клана. Моих сил хватит, чтобы продержаться до момента, когда артефакт наберет необходимую для переноса мощь.
Прокусив собственную ладонь, я слизала языком капельки крови и зашептала заклинание, призывая к себе верных Кайо слуг, оставшихся в живых. Улыбнулась, когда жилистая фигура Олкандра истаяла на глазах, а удар ренегата пришелся по воздуху.
Один, второй, третий… – я считала тех, кто явился на зов, и мрачнела. – Выжило четверо из двухтысячного войска гарнизона. Да и то, последним прибыл молодой вампир, не разменявший даже десятка лет после перерождения. Мы обращали новых слуг в период полового созревания, когда человеческие тела легко поддавались изменениям, а гибкая психика быстро приспосабливалась к метаморфозам.
– Мейз, а как же я? – раздался отчаянный вскрик Кэри. – Помоги мне! Возьми с собой! Не оставляй врагам на растерзание.
Я вытянула руку вперед, формируя проход для Кэрильен.
– Госпожа, нет! – Олкандр бросился ко мне, но вдруг споткнулся и упал.
Невольно проследив за его падением, увидела, что из спины воина торчит серебряный кинжал. А сзади стоит подруга, улыбаясь кровавой, хищной улыбкой.
– Кэри? – Поверить не могла, что род Таваэ предал нас.
– Тебе конец! – зловеще улыбнулась вампирша, изнутри ломая мою защиту.
В образовавшуюся прореху тут же ломанулся Тордахор. Яростный, огромный, с бугрящимися на обнаженном торсе мышцами и горящими алыми глазами. Но у меня еще оставались силы, чтобы уничтожить предательницу. Жизнь и смерть вассалов клана Кайо зависела от моей воли.
– Умри! – Швырнула в бывшую подругу «Кровавое проклятье», развернувшееся веером брызг и грозящее пролиться на противника кислотным дождем.
Кэри подготовилась к удару и активировала артефакт защиты. Артефакт, сделанный мастерами клана! Неужели она думала, что хоть одну вещь, созданную для Кайо, можно обратить против Кайо? Защита истончилась под едкими каплями крови, и вампирша взвыла. Она бросилась в ноги к Тордахору, протиснувшемуся через три защитных купола.
– Помоги мне! Уничтожь тварь, пока еще не поздно! – Ренегат усмехнулся и одним взмахом обоюдоострого меча снес Кэрильен голову, которая покатилась с застывшим на лице удивлением. – За что? – прохрипела она.
– Ненавижу предателей! – Вампир презрительно плюнул на пол и отпихнул ногой обезглавленное тело. Затем уставился на меня, ухмыльнувшись. – Ну, вот мы и встретились Мейзерин Кайо. Поговорим?
– Мне не о чем разговаривать с убийцей и отступником! – Я призвала родовой меч, который с радостью прыгнул в руку, предчувствуя жаркую схватку.
– Не разочаровывай меня, Мейз! Неужели ты готова погибнуть ради прогнивших идеалов? Время Перворожденных уходит, признай это! – с каждым словом Тордахор приближался, неумолимо сокращая расстояние. А сзади него склеп заполняли другие ренегаты, зажимая нас в кольцо.
– Госпожа, мы готовы исполнить последний долг, – напомнили о себе два выживших воина.
– Во славу Кайо! – Почтительно склонила перед ними голову, принимая жертву.
Cзади мерцало готовое к переносу «Зеркало миров». Пространство внутри каменной рамы уже светилось жидким серебром, отражая полуразрушенный склеп и кровавую бойню.
– Эй, как тебя? – обратилась к молодому вампиру первой ступени посвящения, нервно озирающемуся по сторонам.
– Эллиот, – отозвался парень дрогнувшим голосом.
– Подойди, Эллиот! – подозвала Низшего, отдавая мысленный приказ разрушить «Зеркало миров», как только я в него пройду. – Запомни, артефакт не должен достаться Тордахору!
– Мейзерин! – взревел ренегат, яростно кромсая последний купол, в который я вбухала столько сил.
Вся прелесть скрытой защиты состояла в том, что противник не видел ее до последнего момента, полагая, что жертве некуда деваться.
Но я уже не обращала внимания, что происходит cзади. Жизни верных слуг восполнили потерю магических сил, и я активировала проход, попутно задавая параметры переноса. Пригодный для обитания живых существ мир, древний род, молодая особь женского пола, отсутствие поблизости других живых существ или же критический момент с угрозой для жизни, чтобы процесс захвата тела и адаптации прошел незаметно для окружения.
Мучительно долгий момент поиска набатом отбивал секунды в висках. Наконец, артефакт выдал четыре подходящих варианта. Я выбрала технологический мир с зачатками магии и потерянную наследницу рода, которой никто не хватится.
– Тебе не скрыться, Мей-зе-рин! – расслышала продирающий до костей вопль Тордахора.
Я уже ринулась навстречу открывшемуся проходу, когда произошло сильное возмущение зоны перемещения. Затем раздался взрыв, меня ударило в спину, сбивая с намеченного пути, и закружило в пространстве. От бешеного вращения и перегрузки я потеряла сознание.
Спазм, сдавивший грудную клетку, вкус собственной крови во рту и болезненное покалывание на губах, будто бы я их случайно прокусила, привели меня в чувство.
Бывает! – отметила машинально и пошевелилась, определяя наличие критических повреждений. Лучше было бы магический диагност запустить, но не в том случае, когда нет ни капли магии.
В этот момент к губам кто-то приник, прокалывая еще не запечатавшиеся ранки и потягивая оттуда кровь. Процесс напомнил «Сладкий поцелуй», каким вампиры обмениваются между собой, чтобы доставить удовольствие.
Что?! – Я распахнула глаза и обнаружила склонившегося надо мной зеленого еще вампира, который бессовестно меня целовал.
Ни один Перворожденный не позволил бы себе подобной наглости без разрешения, о низших и говорить нечего. Все знают, что высшие не раздаривают посторонним такие поцелуи! За подобное самоуправство можно получить вызов на поединок и лишиться жизни.
Зажмуренные от накатившей эйфории глаза, проступившие темные венки под белоснежной кожей и протяжное «м-м-м» с причмокиванием указывали на то, что кое-кому сейчас очень хорошо.
За мой счет? Ргр-р-р! – злость пробудила ресурсы нового тела, и я обрушила на голову наглеца палку, которую почему-то крепко сжимала в руке, одновременно отпихивая парня от себя и откатываясь в сторону.
– А-а-а! – завопила, внезапно оказавшись на солнце, которое опалило кожу.
Я ринулась обратно, в тень, угодив прямо в лапы незнакомца. Он озадаченно стер кровь, которая сочилась из царапины на лбу, и уставился на меня пронзительно зелеными глазами в обрамлении пушистых ресниц. Никогда не встречала низших с таким завораживающим цветом. Обычно радужка краснела, когда они впервые пробовали кровь на вкус.
– Забудь, что видела! – властно приказал нахал, применяя гипноз, будто перед ним жалкая человеческая девчонка. – Иди к своим. Скажешь, что схватила тепловой удар. Веди себя, как обычно.
Я онемела от вопиющей наглости, что какой-то низший посмел применить гипноз. Ко мне, Перворожденной княжне клана Кайо! Кончики пальцев неприятно зазудели от желания создать убойное плетение, чтобы обратить мерзавца в прах. Но отсутствие магии и вбитые на уровне подсознания рефлексы выживания, заставили молча кивнуть и не выдавать того, что внушение не подействовало.
– Иди же! – меня встряхнули, поставили на ноги и подтолкнули в сторону молодежи, столпившейся у странного передвижного дома на колесах.
Глава 2
– Майка! Эй! Ты куда запропастилась? – завопила странная девчонка в коротенькой синей юбке и белой рубашке с повязанным на шее красным платком.
Я не обратила на нее внимания, потому что у меня в самом разгаре шло поглощение новой личности и ее памяти. В этот мир я попала без возможности вернуться. Значит, прежняя хозяйка со странным именем Майя, мне не нужна.
На удивление, личность оказалась сильной. Не ожидала, что у молодой и хилой на вид особи обнаружится такая устойчивая тяга к жизни.
– Эй! Ты чего? Тебе плохо? – настырная мелочь нагнала меня и цапнула за плечо.
Я увернулась, но от резкого движения закружилась голова. Не устояв на ногах, бухнулась на землю. Тело попалось жутко неуклюжее, хрупкое, оно пока еще плохо подчинялось командам. Падение нас ошеломило, сопротивление соперницы на миг ослабло. Я тут же воспользовалась моментом и вышибла Майю на задворки сознания. Теперь она не скоро оттуда выберется, уж я об этом позабочусь.
На последнем этапе борьбы я уже не следила за окружающей обстановкой, полагая, что за пару минут ничего не случится. Особи вокруг выглядели безобидно, вели себя неагрессивно и не обращали на меня внимания. Ну, кроме одной ненормальной. Однако в тот момент, когда я уже праздновала победу, в нос шибануло едким запахом, каким смердят отхожие места звероящеров.
Неужели меня успели запихнуть в аномальную зону? – с ужасом распахнула глаза, и едва не заорала, увидев над собой круг из любопытных мордашек.
– Майя, как ты себя чувствуешь? Палец видишь? – В районе переносицы возникла пухлая ручка с коротким указательным пальцем и обкусанным ногтем. Невольно проследила за ним глазами. Вот он, сдвинулся влево, затем вправо, замер на переносице. – Открой рот и скажи: «А-а»! – потребовала обладательница круглого лица и светлых кудряшек, упакованных в разноцветный головной убор с широкими полями. Из памяти Майи почему-то всплыло слово «панама».
Что за бред? – инстинктивно стиснула зубы. Но мне под нос сунули кусочек белого хлопка, и ядреный запах нечистот вышиб скупую слезу. Я закашлялась.
– «А-а»! Скажи: А-а», – загалдели дети, которых сначала не восприняла, как угрозу. Зря…
Эти исчадья тьмы так восторженно глазели на меня, будто жаждали кровавых зрелищ. Угу, не дождутся! Но мне-то деваться некуда. Я чуть разомкнула губы и пискнула: «А-а». Тотчас в рот мне просунули металлическую пластину.
– Шире открой! Ничего же не видно.
Что это за мир? – по спине пробежал холодок. – Что этим маленьким монстрам, возглавляемым пышнотелой особью в белом халате, от меня нужно? Неужели догадались, кто я?
– Хм, горло чистое, температуры вроде нет, – тем временем констатировала женщина, накрыв потной ладонью мой лоб. – Тошнота, слабость, головокружение? – Я машинально кивнула, чтобы не провоцировать агрессию. – Ну, дело ясное – укачало в автобусе.
Очевидно, целительница, раз так быстро определила симптомы и поставила диагноз. А с целителями надо вести себя осторожно. Косого взгляда достаточно, чтобы на тебя наслали болотную лихорадку или расстройство желудка.
– Косицына, Сойкина! – суетливо позвала она кого-то. – Отведите больную в лазарет к Науму Петровичу. И вещи… вещи сразу захватите.
– Конечно, Арина Ильинична, – отозвалась та самая ненормальная, что пыталась меня схватить. – Мы позаботимся о Майке, будьте уверены. Пионеры своих не бросают.
– Жданов! – взвизгнула целительница на ультразвуке, от которого барабанные перепонки едва не лопнули. – Брось палку, Жданов. Кому сказала! Брось! Иди сюда. Поможешь старшим чемоданы дотащить.
Я скосила глаза, чтобы посмотреть на смертника, посмевшего вызвать гнев целительницы. Невысокого роста и круглый, как шарик, детеныш с румяными щеками и глазами, в которых не ощущалось ни капли страха или раскаяния. Мальчишка на окрик отреагировал спокойно, бросил палку и неторопливо направился к нам. Но, едва особь отвернулась, опрометью метнулся назад, подобрал палку, засунул ее сзади в шорты и продолжил путь.
– Майка, ты как? Поднимайся. Давай я тебе помогу! – настырная девчонка подхватила меня под мышки и вздернула наверх.
Зоя Косицына, – всплыло в памяти имя липучки. – Староста класса, активистка, отличница. Вторую зовут Лида – скромница и тихоня, всюду хвостом таскается за Косицыной. Место, куда мы приехали в душных металлических повозках, называлось пионерский лагерь «Буревестник».
Просторная площадка, где нас высадили, раскинулась как раз перед железными воротами с облупившейся голубой краской. Дальше среди хвойных деревьев вилась каменная тропинка, ведущая в горку, на вершине которой виднелось строение из белого камня.
– Я сама, – процедила, натянуто улыбаясь.
– Нет, нельзя тебе! – категорично заявила Зоя, подхватывая меня под руку. – Арина Ильинична строго наказала, никуда тебя одну не отпускать.
– Когда только успела? – я вроде присутствовала при разговоре, но ничего подобного не услышала.
– Ай! Брось придираться! – Отмахнулась девчонка. – С медсестрой лучше не спорить.
Мы приблизились к воротам, через которые, бодро выстроившись в шеренгу по два человека, уже прошагали младшие отряды. Старшие, вроде нас, разбрелись по поляне. Одни облюбовали спасительный тенек под деревьями, другие помогали выгружать вещи из повозок, третьи собирали в кучу галдящую малышню.
– А где этот… медпункт находится? Что мне там делать? – поинтересовалась осторожно.
– Как где? В лагере! Не переживай, найдем. Надо только не пропустить здание с красным крестом на входе.
– Крестом? – переспросила, недоумевая, зачем рисовать символ опасности и смерти.
– Ага! Если почувствовала себя плохо, значит, тебе – туда, – охотно пояснила Зоя.
– Я-асно, – протянула, приуныв. Значит, вот как тут обходятся с больными – добивают, чтобы не мучились. – Но мне туда еще рано.
– И ничего не рано! – радостно приободрила Косицына. – Надо же кому-то открыть сезон. Говорят, в прошлом году весь поток в лазарет на карантин по краснухе загремел.
– Околеть – не встать! – невольно повторила любимую фразу дедушки Эйба, которого в молодости угораздило сто семь лет пролежать в саркофаге с тисовым колом в сердце.
– Киреева, что за выражение? Голову напекло? – Строго посмотрела на меня еще одна особь среднего возраста, сопровождающая группу детей. – Где головной убор? Не отвлекаемся, проходим! – моментально переключилась на подопечных. – Повторяйте за мной: кто шагает дружно в ряд?
– Пионерский наш отряд! – хором подхватили дети. – Пионеры – ленинцы, ленинцы идут…
Я проводила процессию мрачным взглядом и вздохнула. Ох, и непросто мне здесь придется. Пожалуй, пару дней осмотрюсь, а потом сбегу. Что-то подсказывало, адаптироваться в такой обстановке будет непросто.
– Майка! Ну, ты чего застыла? – поторопила Косицина. – Не загораживай проход!
Я мысленно пообещала себе избавиться от настырной девчонки при первой же возможности. Интересно, несчастные случаи тут часто бывают? Память Майи подсказывала, что любое преступление в этих краях – событие мирового масштаба. Последнее семнадцать лет назад произошло, когда во время обвала погибли отдыхающие.
Шагнув на территорию лагеря, отгороженного деревянным забором, я будто прошла через невидимую стену. Уши неприятно заложило, снова закружилась голова. Я обернулась, пытаясь понять, что случилось. Попробовала выйти и не смогла.
Это ловушка! – я запаниковала, озираясь по сторонам и выбирая пути отступления.
– Майя, что? Плохо стало? И, правда, где твоя панама? На вот, держи мою! – Косицина нахлобучила на меня головной убор, подхватила под руку и потащила за собой по тропе.
С панамой стало намного лучше. Исполинские деревья хоть и создавали тень, но жаркое солнце просачивалось сквозь ветви и опаляло кожу.
Что это за магия странная? – соображала я лихорадочно. – Зачем кому-то ограждать это место? Судя по тому, что нас тут же не атаковали вооруженные отряды вампиров, а окружающие почти не обращали внимания, нападать никто не собирался. К тому же, я сама видела, как люди спокойно проходили через ворота туда и обратно.
Значит, ловушка либо старая, либо кто-то поставил ее именно на вампиров. Но тот зеленоглазый нахал, что пытался меня загипнотизировать, находился по ту сторону преграды. Следовательно, есть способ отсюда выбраться.
Каменная тропинка петляла среди ухоженного леса и забирала все выше и выше. Я запыхалась и взмокла, пока мы достигли вершины. Противное ощущение собственной слабости злило до ужаса.
– Вот это, да-а! – ахнула Косицина, восхищаясь открывшимся пейзажем.
Перед нами расстилалась площадка с зеленым газоном, а вдали у подножия гор в тени исполинских деревьев примостилось двухэтажное здание из белого камня. Несмотря на обшарпанный вид, постройка сохранила следы былого величия. Массивное крыльцо с колоннами и навесным балконом, башня со шпилем, на верхушке которого развивался красный флаг, открытые террасы на втором этаже, откуда, вероятно, открывался потрясающий вид на окрестные земли. У мастера, построившего этот дом, определенно, имелся вкус. И никакого понятия о безопасности! Большие и низко расположенные окна, куда легко забраться по рельефным выступам, отсутствие крепостной стены или хотя бы рва с кольями. Задумай враг штурмовать крепость, и он сделает это играючи.
– Мда-а, – ничуть не оценила восторгов девчонки. – Нам точно сюда? Чей это дом?
– Бывшая графская усадьба. После войны тут реабилитационный центр для раненых организовали, потом его в санаторий для членов обкома переделали, – охотно поделилась информацией Косицина. Интересно, есть ли хоть что-нибудь, что не вызывало бы у нее нездорового энтузиазма? Бесит! – Но после несчастного случая санаторий закрыли. Десять лет здание пустовало, пока не пришло в запустение. Но не пропадать же добру? Два с лишним года длилось строительство. Для пионеров домики поставили, новую столовую открыли и спортивную площадку, облагородили спуск к озеру. Пять лет подряд здесь отдыхают ребята из разных уголков нашей области. Воздух тут целебный, горы, красота…
– Воздух как воздух. – Я небрежно пожала плечами. Не говорить же, что в моем мире он пропах железом и кровью, а солнце в полуденные часы жарило так, что опасно выходить на улицу из-под защиты крепких стен. – Остальное я пока еще не видела.
Но даже эта старая усадьба смотрелась гораздо надежнее хлипких деревянных построек, в которых разместили детей. Местным настолько плевать на безопасность?
Среди деревьев виднелись одноэтажные строения, рассчитанные на пару десятков человек. Они располагались по периметру воображаемого квадрата с открытой площадкой в центре. На возвышении там стояла трибуна и длинный шест с болтающейся на нем тряпкой.
– Эх, распределение пропустим! – посетовал мальчишка с фамилией Жданов, утирая со лба проступивший пот. – А я во второй отряд хотел попасть, к ребятам из класса, – расстроился, брови насупил, и тут же выдал. – Все! Дальше сами тащите! – бросил в пыль потрепанный коричневый чемодан, который всю дорогу волочил по земле. При этом за спиной у него висел мешок на лямках с личными вещами, а по ногам била палка, с которой ребенок явно не желал расставаться.
– Ну, и ладно! – Косицына проводила пацана осуждающим взглядом. – Мы почти пришли. Лида, присмотри за вещами, – поставила рядом с коричневым чемоданом свою дорожную сумку.
– Куда пришли? – я опешила.
Кроме линялой деревянной будки, когда-то выкрашенной в белый цвет, поблизости ничего не было.
– Так, вот же, медпункт! – радостно указала девчонка на будку, дверь которой украшал выцветший красный крест.
У нее с головой все в порядке? Чему тут радоваться? Запирать меня там бесполезно – сбегу. Только оклемаюсь немного, так сразу и дам деру из этого жуткого места под названием пионерлагерь.
– Долго же вы! – на пороге нас встретила Арина Ильинична. – Проходи, Майя, доктор тебя осмотрит.
Прозвучало угрожающе, но спорить с целительницами – себе дороже. Я вошла, мимоходом отмечая, что дверь тут хлипкая, а засов легко открыть, если поддеть чем-нибудь острым.
