Михаил Аказин
Томатные тараллини и Black metal
– Не хочу нового!!! – капризно закричала Зарина и вырвалась из-под дула автомата. Обернулась к Антону и злобно прошипела: «Там нет патронов, бещасть ты»
Козловский нажал на спусковой крючок и тот глухо щелкнул – по стану прокатился смех окруживших его загорийцев.
– Твой Коля, – начал Роберт, обращаясь к племяннице, – твой Бахтал,твой. Оставим так и быть.Чавалэ, чикос, томен и кондузкан э Бахтал. Рапидо!
Антона схватил за руки и ноги жилистые загорийцы и словно волна прибоя, весь табор, с криками, двинулся к накрытому брезентом «памятнику». Оказавшись у него два молодых загорийца стянули брезент и Козловский увидел деревянное строение похожее на скворечник, но на четырех бревнах-ножках, меж которых были сложены поленья и валежник. Ко входу вела лестница, по которой взобрался загориец и отпер дверь на засове. Трое затолкнули внутрь будки Антона и закрыли дверь на засов. Пол был железным и каждый звук отдавал эхом в этом странном помещении.
В углу, свернувшись как пёс, лежал Колька Дорофей. Теперь его сияние прошло и он выглядел утомленным и равнодушным. Его пустые остекленевшие глаза смотрели сквозь Антона, не моргая.
– Кто ты такой? – спросил Козловский. – Нас сожгут?
– Ххххаррк, – захрипел Николай, – как фсегда одно и тоже! – шепелявил Колька.
– Кто ты такой?
– Я не имею имени. Уже тысячу лет ф гостях у фас.
– Те звезды, это что такое?
– Сигнальные буйки, фсего лишь, я подаю их, но эти подлецы фскрывают их и форуют наполнитель.
– Этот самый бахт?
– Этот самый, – грустно сказал Николай. – Уже столько лет улететь домой не могу.
Ты как-то вселился в этого пастуха?
– Я есть бестелесный дух. Я ф лишайнике. Я по фашей классификации гриб.
– Ты ведь можешь проходить сквозь стены!
– Уже не ф этом теле, ресурс исчерпан. К сожалению.
Антон почувствовал запах бензина и донеслись слова Рамо: «Рапидо, огонь!»
– Они нас сожгут?
– Нет, – бросил Бахатал и сел, прислонившись к стенке. – Фсего лишь проведут реакцию по фыделению меня из одного тела ф другое, а старое съедят, это у них деликатес. Барону достается мозг, он от него испытыфает неземное удофольствие. Все потому что там концентрация опиата самая фысокая.
– Жесть. Я не хочу быть Бахаталом.
– Тфое мнение никого не интересно. Как только пол нагреется до определённой температуры начнется реакция фыделения и принятия тела реципиента.
– Черт! Черт! Черт!
– Температура около шестидесяти градусоф должна быть, сейчас разгорится. Уже пошло тепло.
– Так а тараллини зачем ты ел?
– Фосполнял запас питательных фещестф, растение утрини. Ф специях там содержится. Оно мне необходимо.
Антон подошел к стене и посмотрел на мир сквозь щель: по небу неслись гонимые ветром кучевые облака, хвойный лес шелестел, а снизу поднимались клубы черного дыма. Мысль о том, что он потеряет себя пугала и шокировала. Не было никакой возможности скрыться – даже если он выломает засов, подлые загорийцы вновь запихнут его в эту духовку к лишайнику. Благодетель ведет в ад. Трусливые нарциссические металлисты. Это из-за них он оказался в той будке, это из-за них он погибнет. Как он проклинал этих патлатых лабухов. Чувствовалось как пол становится с каждой секундой горячей. Колька-бахтал развалился на полу, видимо, чтобы площадь соприкосновения сделалась большей.
– Не фолнуйся, это будет быстро, – сказал он и Антона передернуло от омерзения и страха. Сердце быстро билось и вспотели ладони, дышать становилось все тяжелее, и он ртом приник к щели в досках, втягивая воздух. Начала кружится голова. Колька-бахтал закрыл глаза и открыл рот, бледное тело его начала пробивать судорога. Спустя минуту в будке стало нестерпимо жарко, Антон снял куртку и расстегнул рубашку, обливаясь потом он сидел у стены и дышал в щель. Бахтал начал шипеть. Антон взглянул на него и к своему ужасу увидел как изо рта пастуха начало парить зеленоватое облако, дымка.
Снаружи послышались недовольные возгласы загорийцев, солнце скрылось за тучами и подул сильный ветер. Резко потемнело и от порывов ветра заскрипело все это жуткое строение. Антон мысленно просил духов Земли о спасении. И оно пришло. Ударил сильный дождь. Крупные капли били по жестяной крыше, остужая её. Зеленоватое облако отделилось от пастуха и поднявшись к потолку сконденсировалось там мелкими каплями. После чего начало капать обратно на дёргающегося Николая. Антон, поджав к подбородку ноги, наблюдал как зеленая жидкость втягивалась словно губкой раскрасневшимся от агонии пастухом.
Козловский выглянул в щель и увидел, что дождь стал снегом. Белые хлопья убелили всю опушку и навьюченные машины загорийцев. Кочевники выкрикивали грязные ругательства, вздымая свои мускулистые руки к небу, не понимая, как возможен снег в конце апреля. Меж тем, снаружи всё забелело, температура заметно снижалась и даже в «скворечнике» сделалось прохладно. Запахло бензином – загорийцы подлили топлива в огонь, но это не спасало их планы. Температура стремительно снижалась и перепуганные они молились своим язычески богам.
Раздался ружейный выстрел и женщины-загорийки в ужасе закричали. Антон прильнул к щели и увидел как весь табор бежит к стоянке машин. Тощие загорийцы расталкивали своих толстых женщин, в панике убегая от неизвестного стрелка. Послышались шаги по лестнице. Засов сдвинулся в бок и дверь со скрипом приоткрылась.
– Антоша, выходи! – сказал Сергей и хищно улыбнувшись продолжил,– а этого мы сжарим, подкинем еще дровишек.
– Серега! Спасибо! – воскликнул обрадовано Антон, резко встав с металлического пола. – Не будем его сжигать, просто уходим.
Быстро спустились на землю, и Антон увидел лежащего на спине одноглазого Георгия, грудь его напоминала фарш. Сергей ткнул мертвеца дулом ружья и сказал: «Все таки я целился в башку».
По свежим высоким сугробам помчались к площадке фестиваля. Антон и подумать не мог что его спасет именно этот человек и не переставая благодарить за спасение, бежал следом. «Сейчас увидишь кого благодарить надо»,– отвечал Сергей.
Оказавшись у спуска к ручью, Антон заметил разительную перемену климата: здесь не было снега и светило солнце, на излучине прямо на апрельской зеленой траве сидела Ангелина и мерно била палочкой в бубен. Глаза её были сплошь белыми, закатившимися назад. Девушка была в трансе.
– Вот кто тебя спас, – сказал Сергей, – так-то я шмалять люблю, особенно по унтерам, ахахаха.
– Ангелиночка! – воскликнул Антон, – всё закончилось, я тут.
Девушка закрыла глаза и остановила бой, затем откинулась назад и пару секунд просто лежала. Приподнялась на локте и улыбнулась, её голубые глаза источали необъяснимую энергию и свет.
– Ты теперь знаешь, чем отличается родовой шаман от неофита, не так ли?
– Теперь да, спасибо за это чудо. Надо уходить.
– А я и готова, тебя ждала.
По площадке фестиваля бродили непонимающие что случилось гости, они допивали свое теплое пиво и дымили чем-то запрещенным. Большинство уже покинуло лес. Сергей и Ангелина закинули вещи в машину Антона и тот утопил педаль газа. С пробуксовками выехали с парковки и по мокрому, таявшему снегу поехали в Марьевск.
Если бы они выехали на четверть часа раньше, то возможно увидели фургон Юшкино, стоящий на трассе в пяти километрах от поселка. У Дениса был пробит топливный шланг и все топливо ушло. Увидев колонну легковых автомобилей, несущихся по трассе, он начал махать руками. Тревожные мысли подтвердились – это были машины загорийцев, в первой, на пассажирском сидении сидела Зарина, на заднем еле живой Николай. Узнав в голосующем, Дениса, она сильнее сжала рукоятку пистолета и тихо сказала своему дяде за рулем: «Вот он, наш новый Бахтал».
