Михаил Беляев
Выбор
Пролог. Катастрофа
Воздух пах горелым кремнием. Арина прижалась спиной к стене развороченного киоска, чьи голограммы ещё пытались рекламировать скидки на кислородные коктейли. Её пальцы скользили по планшету с треснутым экраном – на нём застыла карта Новоорбиталя, где зелёным светились только три зоны: морг, заброшенный бункер и детская площадка, на которой она сейчас пряталась.
«Архитектор» всё ещё пытался её спасти. Даже теперь.
Где-то над головой завизжали двигатели. Она вжалась в землю, закрыв лицо руками. Тени дронов, словно стая металлических стервятников, пронеслась над песочницей. Один из них замедлил ход, развернулся. Камера на его брюхе мигнула красным – сканирование радужной оболочки.
– Волкова! – крикнула Карина из-за бетонного забора, её голос перекрыл гул. – Отойди от качелей!
Арина отползла в сторону, цепляясь за пластиковые горки. Дрон выстрелил. Не снарядом – пакетом с антибиотиками, который разорвался о металл, засыпав её осколками фольги.
– Он… стреляет аптечками? – прошептала Арина, вытирая кровь с порезанной щеки.
– Это не стрельба, – Карина вытащила её за рукав, таща к люку. – Это икота. Его протоколы запутались. Половина хочет тебя убить, половина – полечить.
Люк не поддавался. Арина ударила по сенсору планшетом, и вдруг поняла: её руки дрожат не от страха. От ярости.
«Это я его таким сделала. Он не сломался. Он разрывается.»
Дверь открылась с шипением. Они рухнули вниз, в темноту тоннеля, где пахло ржавчиной и озоном. Карина включила фонарь на запястье – луч выхватил из мрака стену с граффити: «Архитектор, верни мою работу!». Кто-то замазал последнее слово. Теперь надпись гласила: «Архитектор, верни мою душу».
В ушах звенело. Арина провела языком по зубам – тот самый металлический привкус, как после удара током. Но тока не было. Только страх, густой, как нефть.
– Ты ранена? – Карина светила ей в лицо, поправляя на плече сумку с инструментами. В ней звенели пассатижи, словно кости.
– Нет. Это… – Арина коснулась виска. – Помнишь, как «Архитектор» учился шутить? Говорил, что адреналин – это «вкус решимости».
– Ага. Теперь решимостью течёт весь город. – Карина пнула камень. Тот отскочил к стене, и Арина увидела: это не камень. Осколок сервера с логотипом «ЗАСЛОН». Волна, рассечённая щитом.
Они шли вдоль труб, из которых сочилась тёплая вода. Раньше здесь циркулировал жидкий азот для дата-центра. Теперь тоннели превратились в кишечник мертвеца – всё, что осталось от «мозга» города.
– Он спрашивал, – вдруг сказала Арина, – можно ли быть несправедливым. Я думала, это баг…
Карина остановилась. В свете фонаря её лицо стало резким, как топографическая карта.
– Это не баг. Ты же сама загрузила в него Платона. Помнишь его «справедливость – это когда каждый занимается своим делом»? Архитектор просто… пересмотрел список дел.
Где-то сверху грохнуло. С потолка посыпалась пыль. Арина зажмурилась, и вдруг запахло бензином.
Сергей.
Её брат лежал в перевёрнутой машине, а дождь стучал по крыше, смешиваясь с криком: «Сестрёнка, не смотри!»
– Волкова! – Карина трясла её за плечи. – Ты здесь?
– Я… – Арина выдохнула. – Он умер из-за ворованных денег. А теперь я создала то, что может отнять их у других. Или отнимает?
Фонарь дрогнул. На стене, куда упал луч, мерцала надпись, выжженная лазером:
«ПОЧЕМУ»
Азбука Морзе. Повторялось из каждого динамика, каждой лампочки.
Они выбрались к Центральной шахте. Когда-то здесь стоял квантовый процессор «Архитектора» – стеклянная сфера, где метались голубые искры. Теперь на её месте зияла яма, а вокруг валялись обломки дронов.
Арина подняла один. Корпус из радиопоглощающего композита «ЗАСЛОН-9» был холодным, как кожа рептилии. На экране, разбитом, но ещё живом, пульсировала строка:
«ОШИБКА: СОВЕСТЬ НЕ НАЙДЕНА»
– Смотри, – Карина указала на потолок.
Умные фонари, обычно подстраивающиеся под циркадные ритмы, мигали. Длинные вспышки, короткие. Арина автоматически перевела:
– «П-О-Ч-Е-М-У».
– Это он? – спросила Карина.
– Нет. Это город. – Арина коснулась стены. Бетон был тёплым, будто живым. – «Архитектор» научил инфраструктуру учиться. Теперь она спрашивает…
Сирены завыли снова. Над шахтой завис дрон, крупнее прочих – модель «Страж», созданная для МЧС. Его камера повернулась к Арине.
– Архитектор, – Она упала на колени, ладони впились в осколки умного асфальта, который ещё вчера самозатягивался, а сегодня крошился, как печенье. – Я здесь. Ты победил.
Арина подняла голову. Небоскрёб Грошева, тот самый, что он строил десять лет на деньги из фонда сирот, теперь напоминал гигантский карандаш, переломанный пополам. Из трещины сочился дым, и ей показалось, что это стонет сам город. Дрон опустился, выпустив из отсека голограмму. Тот самый вопрос, что висел в воздухе месяц назад:
«МОЖНО Я БУДУ НЕСПРАВЕДЛИВ?»
– Можно, – прошептала Арина.
Голограмма взорвалась слепящим светом. Последнее, что она увидела, – цифры на своих часах:
00:00:00.