Дни Турбиных (Белая гвардия) – Михаил Булгаков

впервые предстал перед петербургской публикой в начале

XX века. Обладателем этого необычного псевдонима был некий Ипполит Павлович Рапгоф. Он учился в петербургской Консерватории по классу фортепиано. Закончив учение, основал в Петербурге вместе с братом Евгением, таким же ценителем музыки, «Высшие курсы фортепианной игры». Успех их предприятия был велик, и фамилия братьев стала весьма заметной в столичном музыкальном мире. Но недолго музыка играла в прежнем составе: через несколько лет родственники рассорились. Курсы остались навсегда «Музыкальными курсами Е. П. Рапгофа», а неутомимый Ипполит Павлович ввязался в соперничество с братом. Он возглавил частную музыкальную школу Ф. И. Руссо, которую вывел на высокий профессиональный уровень, отобрав при этом у брата некоторое количество учеников. Перемены начались весьма неожиданно и вполне банально: в Петербург привезли первый граммофон. И Ипполит Павлович понял: за этим изобретением – будущее. Чего он только не делал ради триумфа граммофона?! Ездил по всей России, читал лекции об этом чуде техники, открыл в Пассаже магазин грампластинок. Граммофонные его заслуги современники и потомки оценили вполне: именно он, по единодушному мнению, сумел сломить недоверие публики к «механическому чревовещателю». Но он, добившись уже победы, не знал покоя. Ипполита Павловича манила теперь литература. В 1898 году явился столичным читателям некто доктор Фогпари (де Куоза): имя, под которым скрылся все тот же неутомимый Рапгоф. Доктор писал о «гигиене любви», размышлял о том, «как дожить до ста лет», учил магии, описывал рецепты вегетарианской кухни – словом, брался писать обо всем, что могло заинтересовать обывателя. Следом за Фогпари (год уже 1904-й) вышел наконец на авансцену и сам Амори. Граф стал кумиром любителей бульварной литературы. Дебютировав в журнале «Свет» с романом «Тайны японского двора», он в дальнейшем писал по нескольку романов ежегодно. Кроме излюбленных авантюрных сюжетов это были и продолжения уже известных сочинений – арцыбашевского «Санина», купринской «Ямы», «Ключей счастья» Вербицкой. Каждый раз вокруг продолжений поднимался скандал, авторы кипятились – а книги разлетались, принося издателям немалый доход.