Мастер и Маргарита (Иллюстрированное издание) – Михаил Булгаков

Было бы банальным говорить о том, что "Мастер и Маргарита" – загадочный роман. Я говорю об этом на лекциях уже более 15 лет. Но вот что удивительно: когда на душе сумятица, когда мне плохо, я открываю наугад любую страницу романа и попадаю именно на ту, где мне дается ответ, и настроение улучшается, и становится так хорошо, и я смеюсь и плачу от осознания того, что Булгаков и его роман – часть моей жизни, часть моего существования. Книга всегда рядом – только руку протяни, в ней столько закладок, столько пометок! Нет, не верю я тем людям, которые говорят, что роман не понравился – он просто не открылся для сознания и понимания этому читателю. До чтения романа надо дорасти! Вспоминается случай, когда я встретилась с моим любимым профессором, микробиологом Юрием Ивановичем Сорокиным, и он с таким воодушевлением рассказывал мне, как его сын Аркадий с друзьями всю ночь переписывал самиздатовские страницы романа "Мастер и Маргарита". Было это в 1979 году. Я тогда скромно смолчала и не сказала, что я тоже прочитала роман в самиздатовском исполнении. Прошли годы. Теперь у меня есть 4 издания романа, и я горжусь этим, горжусь тем, что мои коллеги приходят ко мне на лекции, записывают, конспектируют, а члены аттестационной комиссии (почтенные дамы) плакали, когда я рассказывала историю любви Мастера и Маргариты! Этот роман, несомненно, послан нам Богом!

Со мной приключилась странная болезнь : всё, что не берусь перечитывать приобретает совершенно иной смысл, зачастую совершенно противоположный первоначальному. Братья Карамазовы, Война и мир, Анна Каренина…И вот этот синдром добрался до Мастера и Маргариты. Я его читала летом, осталось ощущение того, что меня двинули кулаком в живот. Подумалось: стресс – перечитаю потом. И вот закончила перечитывать буквально на днях. Нет, тогда – летом – мне не показалось. Всё верно.

Попробую рассказать. В юности для меня это был, пожалуй, один из самых сокровенных романов об идеальной любви, о судьбе Мастера с безусловной параллелью с судьбой Булгакова и Елены.Роман о людях, о том, что для них важно.Ну, например, трусость – самый страшный порок; Мы говорим с тобой на разных языках, как всегда, но вещи, о которых мы говорим, от этого не меняются;Каждый украшает себя как может. И так далее.Разговаривать об этом романе я вообще не могла ни с кем очень долгое время: слишком сокровенное, слишком сильно брало за душу. От слов и я хочу, чтобы Фриде перестали подавать платок я просто начинала рыдать. Так продолжалось очень долгое время.

И вот я перечитала роман уже, в принципе, пережив немало в своей жизни: и потери, и приобретения, и радость, и горе, и разочарование, и любовь, и страсть – в общем стала взрослой. :)

И пришла я к выводу, что это был предсмертный роман. И сколько бы мне ни говорили, что он итог всего творчества Булгакова – неправда . Это роман умирающего человека, размышляющего о том, куда он попадёт после смерти. И попадёт ли куда-то вообще.Есть ли то место куда попадают после смерти.Словно человек смотрит в большое зеркало и пытается найти ответ на то, как он жил и чего достоин: наказания или награды. Каждая линия в романе отражение именно этого состояния поиска и ответов на этот в принципе один-единственный вопрос. Отражение Воланда, Пилата и реальности. И всё это проносится у Мастера, словно в калейдоскопе. Ещё одна интересная мысль пришла мне в голову. Все склонны ассоциировать Мастера и Иешуа.Ну, не все, но большинство. Но! Мастер = Пилат. Иешуа = совесть Мастера. Именно так я увидела. И роман Мастера о Пилате это по сути разговор со своей совестью.Поэтому он не был окончен.Поэтому рукописи не горят – смотреть и разговаривать со своей совестью, ой, как непросто. Практически смертельно опасно. Ощущение Достоевского просто потрясающее от этих глав. Поэтому я считаю неверным утверждение, чти это главы о христианском смирении и так далее. Ничего подобного.Булгаков мудрый автор и он взял наиболее харАктерный персонаж для разговора с совестью – Пилата, предавшего свою душу. Потрясающе нарицательный пример. Ведь человек не статичная субстанция, а движущаяся. Через этих персонажей он пытался понять себя. И, наверно, столкновение совести с правдой, с реальностью, в которой больше зла, в которой нужно очень часто переступать через неё. Ведь сжигание рукописи Мастером это тоже своего рода ''распятие'' совести, как и в истории с Иешуа и Пилатом, как сцена бала у Сатаны. Ведь там Маргарита выступает в роли автора/Булгакова. И тоже сцены с распятием совести: '' и я хочу, чтобы Фриде перестали подавать платок''. И все персонажи: Мастер, Иешуа, Воланд, Пилат,Маргарита – это всё части мозаики по имени М.А.Булгаков. Такая полифония одного человека.Весь роман – это по сути разговор Булгакова с собой. И в большей степени о собственной совести.

Далее, я совершенно не увидела любви в романе…Абсолютно. Страсть.Желание. Поклонение таланту, но не любовь мужчины и женщины. Маргарита не любила самого Мастера.Она была покорена его талантом.Мастер-мужчина и Мастер-творец ни разу не соединились у неё в один образ. Истинная любовь – светлая и созидающая, – она никогда не приведёт влюблённых в темноту.

Мне 17. Я читаю «Мастера и Маргариту». Это роман ни в коем случае нельзя читать днем. Только поздним вечером при неярком свете торшера, под приглушенный бархатный шепот Максима Качалова в эфире радио «Юность». Читать до поздней ночи, которая вдруг оказывается утром. На уроках сижу, вернее присутствует моя бренная оболочка, я же еще вся погружена в роман. Через несколько дней начинаю гурманничать: перечитывать самые любимые страницы. Ну, какие это страницы в 17 лет? Да, Мастер и Маргарита, даже не столько Мастер, сколько ОНА. Я живу в ритме ее жизни, я физически ощущаю в себе силы взлететь и уже вижу себя на фоне луны, летящей на таинственный бал. Желтые цветы – это ключ к новому чувству, поэтому влюбленный одноклассник с невнятными красными гвоздиками даже слегка раздражает (хотя розы, возможно, спасли бы ситуацию). Пусть нету еще Мастера, но я готова жертвовать собой, спасать роман, Мастера, всех остальных…и заодно контрольную по математике, которая ваще, то есть абсолютно не вписывается в мой контекст. Подруга-художник делает иллюстрации к любимым страницам и мы вместе млеем от восторга перед наивными юношескими шедеврами. Воздух пьянит весной и предчувствием встречи с Мастером…

Студенческий мир. Мир осмысления и понятия себя. Мои страницы – это Пилат и Иешуа. Это создание своего кодекса порядочности, который будет строится на нехитрых, гениально-простых истинах романа. Каждый человек добрый, даже Марк Крысобой и преподша по педагогике. Никогда ничего не проси у тех, кто сильнее тебя и недодоцента по белорусской литературе начала 20 века (пусть ей будет стыдно за тройку на экзамене, а не мне ). Самый страшный грех – это предательство. Даже в мелочах, даже в мыслях. Истинный талант (даже в пришивании пуговиц), как и истинная любовь, вечны. Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит.

Все хорошее когда-нибудь кончается и начинается работа в сельской школе по распределению. Чух-чухая час в электричке к месту казни, пардон, работы, читаю свой роман. Набираюсь душевных сил, гашу свой озверин и настраиваюсь на эмоциональную волну Иешуа. Но с собой надо брать ВолАнда, Коровьева, Бегемота и Азазелло. Без них труба дело. Поэтому Азазелло в шестой, Коровьева в восьмой, Бегемота в десятый, а вам господин ВолАнд одиннадцатый класс. Деревню и ее юных представителей испортил не квартирный вопрос, а отсутствие культуры. Но я помню-помню-помню, что ВСЕ люди добрые, но директриcсе и завучу трамвай и Аннушку с маслом. Ежедневно. И по примусу в кабинет каждой.

Иногда хочется лететь на метле и громить квартиру Латунского. Часто сидеть в подвальчике у камина, читая и перечитывая то, что создал твой Мастер. Затаив дыхание ,наблюдать в Варьете за лихими фокусами иностранного мага и чародея и его помощников. Тоскливо смотреть на луну с Иваном Бездомным. И с замиранием сердца идти по лунной дороге и видеть, как на эту дорогу поднимается человек в белом плаще с кровавым подбоем и начинает идти к луне. Рядом с ним идет какой-то молодой человек в разорванном хитоне и с обезображенным лицом. Идущие о чем-то разговаривают с жаром, спорят, хотят о чем-то договориться…