Записки покойника – Михаил Булгаков

Редкое для меня явление – я прочитал эту книгу за сутки! Да, она небольшая по объёму, но тем не менее. Читать было оооочень интересно, и я с уверенностью провозглашаю «Театральный роман» моим любимым булгаковским произведением! Мне он понравился больше, чем «МиМ», «БГ» и «ЗЮВ» (поклонники Булгакова легко угадали аббревиатизированные названия), не говоря уже о «Мольере», и на чуть-чуть, но всё же больше «СС» (на слух не самое приятное сокращение, но вы тоже разгадали). Что ж, теперь я знаю практически всего Булгакова-прозаика, осталось узнать Булгакова-драматурга. Общее, что я обнаружил во многих разных произведениях Михаила Афанасиевича, это тема «магии творчества». Т.е., идея о том, что некое произведение искусства (а именно роман), будучи гениально написанным, может волшебным образом преобразовать мир вокруг. Посмотрите: в «Мастере» всё завязано на мистическом романе, да и сама книга уже давно обрела некую внелитературную окультную жизнь. О «Белой гвардии» Булгаков говорил так: «… смею уверить, это будет такой роман, от которого небу станет жарко…», где тоже прослеживается идея особого, мистического воздействия произведения искусства. Наконец, в «Театральном романе» сюжет вертится вокруг необыкновенного романа-пьесы. В целом, магия, мистика и фантастика окутывают всё творчество автора, а стиль его часто называют «мистическим реализмом». В частности, чертовщинкой пропитан весь текст «Театрального романа». Там, где это не выражено эксплицитно, напрямик (например, явление Мефистофеля или галлюцинации с коробочкой), это подано имплицитно – за счёт лексики и символов, как то: гроза и молния, когда ГГ несёт роман Ильчину; кровь, которая потекла из щеки, когда молодой человек раскритиковал Максудова; вскользь упоминаемая пьеса под названием «Власть тьмы»; выражения типа «чтоб тебя черти разодрали!» или «это адские мучения!», и т.д.Пользуясь тем же лексиконом, скажу, что «ТР», помимо своего флёра мистики, – чертовски смешное произведение. «Из-за вас я нахамила не тому, кому следует!», «телом в Калькутте, душою – с вами!», «погублено зерно, испорчен день!», «кот – неврастеник», езда на велосипеде вокруг возлюбленной, притча о саркоме; Гоголь, читающий Иван Васильевичу второй том «Мёртвых душ», и т.д. Если учесть это и частичное сумасшествие ГГ, то налицо сходство с гоголевскими «Записками сумасшедшего», где тоже смеешься, не переставая (да и другое название «Театрального романа» – «Записки покойника», так что и в названиях есть сходство). В каком-то смысле Булгаков, конечно, последователь Гоголя: трагикомизм, эфемерность/нереальность событий, заигрывания с чёртом/дьяволом… И раз уж речь зашла о сходствах, то нельзя не провести параллель с «Замком» Кафки: всю книгу ждёшь, что пьеса будет таки поставлена (как ждёшь попадания К. в замок), но всё тщетно, и всё тонет в вихре канцелярщины и бытовухи. А может, это просто черта русского менталитета – ничего нельзя сделать сразу и как надо. Ни реформу ввести, ни стадион построить, ни пьесу поставить. Ничего! До тех пор, пока проблема сама не рассосётся, или не дадут пинка «сверху».Книга до жути автобиографична, и всем, кому интересно творчество и биография Булгакова, читать «ТР» нужно всенепременно. «Чёрный снег» – конечно, «Белая гвардия» и позже «Дни Турбиных». Максудов – конечно, Булгаков; Иван Васильевич – конечно, Станиславский со своей «системой» и т.д. Я уж не говорю о множестве других людей, ставших прототипами героев этой книги. Эта автобиографическая мистическая смешная книга – книга о театре, о писательской среде, о взаимоотношениях художника и власти. Она, по-моему, чисто булгаковская, ведь он позиционировал себя как «сатирик русской интеллигенции». Но почему, как мне кажется, книга хороша и удалась писателю – потому что она не предназначалась для печати, и вышла в свет посмертно; Булгаков писал её для себя и своего ближайшего окружения, он хотел даже подарить авторство кому-нибудь другому (например, предлагал жене). Писать для удовольствия и писать для широкой публики – вещи несоизмеримо разные. Когда мы на досуге от безделья пишем стишок в тетрадку, это одно, а в случае с Булгаковым получилось, по-моему, гораздо лучше, чем другие его произведения, от которых у меня всегда оставалось впечатление некой недосказанности, которое возникало, возможно, по той самой причине, что писателю где-то приходилось уступать цензуре, и голова его была больше забита окольными вещами, нежели самим творчеством. «Как можно понравиться человеку, если он тебе не нравится сам!», – размышляет Максудов в конце (если можно так сказать, ведь роман недописан… вы знали об этом?). Булгаков обожал театр, жить без него не мог, посему с упоением описал его в книге, а мы, следовательно, с большим наслаждением читаем написанное. Фантасмогория театрального закулисья кружит голову. Это особый мир, тут не только поведение, но даже имена-фамилии у людей необычные: Августа Менажраки, Ксаверий, Рудольфи, Алоизий, Флавиан, Поликсена и т.д. И не скажешь ведь, что театр изображён сатирически лживо – здесь всё правдиво, и кажется, что никакого другого театра и быть не может; кажется, что театр таким и должен быть. Было бы чрезвычайно любопытно прочитать роман Моэма «Театр» и сравнить два описания театра двумя совершенно разными писателями. Короче говоря, я в восторге. Хотите, даже поставлю 15 восклицательных знаков, чтобы попытаться передать свой щенячий восторг? Ну как хотите. А хотите головоломку напоследок? Так слушайте: представьте, что вы женщина и актриса театра (если вы женщина, представьте только, что вы актриса; если вы актриса, сидите тихо и слушайте дальше). Вы участвуете в постановке «Театрального романа» Булгакова. КАК вы будете играть Людмилу Сильвестровну Пряхину??? Ведь вам нужно талантливо сыграть роль бесталантной, бездарной актрисы; от вас требуется так её изобразить, чтобы зритель понял, что это не вы играете глупо и ненатурально, а это такой персонаж. Это как, будучи отменным певцом, изображать, что не умеешь петь. Ооот оно как, а!

Однако грусть и размышления мои по поводу моего несовершенства ничего, собственно, не стоили по сравнению с ужасным сознанием, что я ничего не извлек из книжек самых наилучших писателей, путей, так сказать, не обнаружил, огней впереди не увидал, и все мне опостылело.Похоже Булгаков написал это про таких читателей, как я. Не сложились у нас с книгой дружественные отношения. Добросовестно грызла ее, испробовав все возможные форматы: бумага, электронка, аудио. Последний, кстати, подошел больше всего. Профессиональная озвучка с акцентами на нужных местах помогла лучше воспринимать текст книги.

Для адекватной оценки этого произведения моего уровня явно не хватает. Не заинтересовала ни тема книги, ни один из персонажей. Каждый герой в романе появлялся не просто так. Буквально все герои(особенно театрального мира) имеют свое отражение в реальностиИ таких «отражений» – 50 шт., но ни один из них мне не знаком, поэтому никаких «узнаваний» в голове не возникло.

Через мытарства начинающего писателя, пьесу которого решили поставить в театре пробиралась с трудом.

Мастерски написанная изнанка театра, напичканная интригами и склоками от меня тоже очень далека и не заинтересовала. Хотя именно эта часть стала самой понятной.Книга для истиных ценителей классической литературы и театра. Я, к сожалению, к таким читателям не отношусь.– Да, это все удивительно. Но удивительно лишь потому, что я в этом деле профан. Каждое искусство имеет свои законы, тайны и приемы. Дикарю, например, покажется смешным и странным, что человек чистит щеткой зубы, набивая рот мелом. Непосвященному кажется странным, что врач, вместо того чтобы сразу приступить к операции, проделывает множество странных вещей с больным, например, берет кровь на исследование и тому подобное…

Роман прочитался на одном дыхании. Интересно было узнать об обратной стороне театральной жизни. Мы все приходим на спектакль, смотрим на игру актеров и верим им до последней капли. А что стоит за этим, как правило, не знаем.Михаил Афанасьевич приоткрыл завесу тайны. О том, как написанный текст проходит одобрение, как меняется под давлением замечаний и цензуры. О том, как актеры репетируют и вживаются в роль. О том, как автор пьесы переживает, что потрачено слишком много времени на репетицию только одного акта и что они не успеют.Была очень удивлена, узнав что роман не дописан. Для меня он выглядел вполне себе законченным.