Дневник провинциала в Петербурге – Михаил Салтыков-Щедрин

Как все (или почти все) учащиеся РФ читала автора в школе, История одного города и сказки. Автор не мой оказался. Отложила его на долгие годы. Подросла, возмужала, полюбила Достоевского. Вдруг и с Салтыковым-Щедриным та же история. Нет, не пошло....Повествование идёт от лица некоего провинциала, который приехалв Петербург не по делу, а просто так – от скуки. Далее автор разворачивает широкое полотно того, как делаются дела в России с бесконечными присутствиями и обеда и, кутежом когда надо и когда не надо. Хоть и сатира, но читать было не очень понятно, слишком много слов там, где достаточно одного.... Читала в рамках Планов на 2021 год

"Россия – есть настоящее месторождение статистики".При всей моей любви к Салтыкову-Щедрину, «Дневник провинциала в Петербурге» мне дался нелегко, хотя очерки писателя, вопреки всеобщему мнению, я люблю гораздо больше, чем его сказки. Салтыков-Щедрин – писатель, в котором нравится абсолютно все. Чтобы он ни написал, это будет, если не кладезь премудрости, то хотя бы кладезь неоднозначности. Уровень остроумия автора соизмерим с гением Вольтера, без груза скандальности последнего, сообразно нашему менталитету.Тема русского духа, которая вызывала во в мне во все времена очень живой интерес, судя по всему, не давала покоя и Салтыкову-Щедрину. По его собственному признанию, «Дневник провинциала в Петербурге» посвящен именно этой теме, с чем я, если и согласен, то с небольшими поправками. Опять же, если в «Дневнике провинциала в Петербурге» идет речь о русском духе, то несколько отстранено, хотя и довольно эмоционально. В названии произведения уже сокрыта салтыковская непередаваемая ирония, с долей какой-то самокритики, ибо до такой степени понимать самого себя дано далеко не каждому. Ну, и это дает моральное право понимать других. Смеяться над ними и вывешивать их белье на городской площади. Ха-ха.Содержание очерков тоже понятно из названия, выбран очень верный ракурс, глазами молодого человека смотреть на мир всегда интересно и выгодно для автора, ибо на юность можно в случае чего сослаться при каком-либо конфузе, а также заслать по этому же адресу цензоров. Несмотря на то, что произведение (много очерков) написано автором в зрелом уже возрасте, подобного впечатления текст не производит, напротив, Салтыков-Щедрин в должной мере демонстрирует всю молодость души и нерастраченные иллюзии. При том, что этот человек идеальный критик (я не знаю в России лучшего), он умудрился на вполне бездушном посту тверского вице-губернатора сохранить неистребимую веру в человека и человеческое.Вообще, данный труд должен был остаться в веках хотя бы из-за короткого, но очень емкого и всеобъемлющего термина, который Салтыков-Щедрин ввел применительно российскому чиновнику, «пенкосниматель». Насколько тонко, конкретно и с известной долей юмора. Этому человеку достаточно слово сказать. Читая данного автора я вступаю в бесконечные с ним диалоги и потому чтению нет ни начала, ни конца. Например, объединяет ли вера в высокие идеалы людей? Безусловно. Но гораздо лучше людей объединяет общий предмет ненависти. В «Дневнике провинциала в Петербурге» писатель успел поговорить абсолютно обо всем. Может только кроме инопланетян. Да и то, потому, что о них говорили в прошлый раз слишком долго.На страницах произведения можно встретить полный набор классических литературных героев и классических авторов-современников. Везде каждому дается очень меткое и очень быстрое определение, что усложняет чтение, хотя не делает его менее интересным. Ничто не может скрыть настоящей любви Салтыкова-Щедрина к Тургеневу (ирония), здесь дана подноготная всех Рудиных и Базаровых. «Да уж», – усмехнулся Иудушка в свою очередь. – «Изобразил меня Мишка в своих „Господах Головлевых“. Чегой-то такое неразумное вылилось. Одно недовольство братом вековое. Что ж поделаешь, с детства он у нас таков»."Дневник провинциала в Петербурге" сложен своими временными соотношениями и актуальный текст подлежит кропотливому извлечению. Понятно, что автор не рассчитывал на то, что кто-то возьмется изучать его через 150 лет сообразно нынешней ситуации, но жизнестойкость содержания сейчас находится под вопросом по той причине, что каждый раз необходимо применять к тексту определенную степень условности. Например, размазанный по книге помещик Прокоп, жадный и консервативный, в свете отмены крепостного права может выступать символом закоснелого ретроградства, но чтобы это понять, нужно целиком и полностью погрузиться в исторические составляющие произведения.Опять же, если развивать мысль дальше, то либерализм автора можно противопоставить консерватизму, но в отсутствии на тот момент революции, которая столь необходима для брожения ума в свете времени посвящения, делает все попытки благородного вмешательства в мышление страны по меньшей мере трусливыми. Ибо тогда уже гремели взрывы и кидались бомбы в царей. Болтунов-то много.Не буду продолжать, ибо и так кто-то вряд ли дочитал до конца. В результате данный труд уже не назовешь даже частично сатирическим, рекомендовать его кому-то можно лишь условно, ибо интерес к данной теме должен сочетаться с неистребимой верой в талант Салтыков-Щедрина, а это в настоящее время встречается редко. Но самое, пожалуй, главное – «Дневник провинциала в Петербурге» написан очень легковесно, читается легко и просто, хотя содержание никак легкомысленным не назовешь. «Все притворяются, что у них есть нечто в кармане. Хоть бы кто-то притворился, что у него есть нечто в голове».

Есть подозрения, что примерно так сто лет спустя будет читаться Пелевин. Если есть общее представление об эпохе, то мишени в целом понятны и все более или менее смешно, но вот кучу актуальных деталей и уточнений приходится подчерпывать из примечаний и комментариев, без которых текст не слишком жизнеспособен.