Михаил Гинзбург
Мамлюк
Глава 1: Грант мечты (с подвохом)
"Осторожно! Не кантовать! Верх! Хрупкое!" – надписи на боку исполинского металлического ящика, который теперь бесцеремонно занимал две трети его лаборатории, казались верхом цинизма. "Хрупкое"? Эта штуковина была размером с небольшой межпланетный болид и выглядела так, будто могла выдержать прямое попадание метеорита средней паршивости. Два робота-грузчика, похожие на полированные мусорные баки на антигравитационных подушках, отцепили последние фиксаторы с таким видом, словно только что доставили посылку лично Ктулху, и укатили с поспешностью, не свойственной бездушным механизмам.
Доктор Данни Розен, сорок шесть лет, эксперт по созданию атмосфер там, где их отродясь не бывало, и главный мечтатель Техниона о марсианских яблонях, остался стоять посреди своей сверкающей лаборатории, чувствуя себя мелким арендатором, к которому внезапно подселили слона. Лаборатория, его гордость, с панорамными стенами из умного стекла, выходящими на футуристический пейзаж Хайфского порта – где титанические краны, похожие на стальных жирафов из ночного кошмара промышленного дизайнера, методично переставляли контейнеры под мутным, белесым небом хамсина – теперь казалась нелепо тесной. Голографические проекторы стыдливо погасли, ряды высокоточных анализаторов выглядели испуганными кроликами рядом с монолитным пришельцем.
– Итак… – Данни нарушил тишину, которая казалась такой же плотной и тяжелой, как сам ящик. – Больше, чем холодильник, это точно. Есть идеи, Майя, свет ты наш планетарной геологии?
Майя Голдберг, его ассистентка – вечный двигатель, генератор безумных гипотез и единственное существо в лаборатории, способное заставить кофеварку работать без угроз и подкупа, – нервно крутила в пальцах стилус.
– Ну-у-у, может, это тот самый суперкомпьютер для моделирования марсианских ветров, который ты выпрашивал у ректората последние пять лет? Хотя, вроде, обещали модель поизящнее. И без… – она неопределенно махнула рукой в сторону ящика, – вот этого вот… ощущения надвигающегося апокалипсиса?
Она подошла ближе к контейнеру. Матово-черный сплав, из которого он был сделан, казался одновременно древним и невозможным. Он поглощал свет, а странные символы, выгравированные на его поверхности, вызывали легкую тошноту, если смотреть на них слишком долго. Они напоминали гибрид клинописи и электрической схемы взбесившегося робота-убийцы.
– И он… вибрирует? – Майя осторожно коснулась поверхности. – Совсем чуть-чуть. Бр-р-р. Док, мне это не нравится.
– Мне тоже, – буркнул Данни. – Особенно учитывая, кто это прислал. Что там в накладной?
Майя активировала свой планшет.
– Получатель: Доктор Даниэль "Данни" Розен, Лаборатория Экзо-атмосферных Исследований, Технион. Отправитель: Благотворительный Фонд имени Зеева Жаботински Третьего. Содержание: "Проект: МЕЧТА". Статус: Грант утвержден, оборудование доставлено. Примечание… – Майя запнулась, перечитывая. – Прилагается личное сообщение от отправителя. Читаю: "Дорогой Доктор! Поздравляю с получением гранта на Проект Мечты (о деталях которого Вы пока не подозреваете, хе-хе)! Используйте с умом и во славу прогресса (или чего похуже, мне уже все равно). Инструкция по эксплуатации прилагается… внутри ящика. Очень подробная. Надеюсь, Вы не прогуливали уроки древнешумерского в хэдере? P.S. Осторожно, может лягаться, кусаться и требовать смазки в самый неподходящий момент. Искренне Ваш (был), З.Ж. III".
В лаборатории повисла тишина, нарушаемая только тихим гудением кондиционеров и едва слышной вибрацией ящика.
– Древнешумерский? – сипло переспросил Данни. – Я иврит-то иногда с трудом вспоминаю после бессонной ночи с симулятором! Кусаться? Да что там такое – кибер-цербер с манией величия?
– Зеев Жаботински Третий… – задумчиво протянула Майя. – Это не тот ли псих-миллиардер, который утверждал, что построил вечный двигатель на силе воображения и улетел на нем искать Атлантиду на обратной стороне Луны?
– Он самый, – мрачно подтвердил Данни. – Исчез пару лет назад. Все решили, что его или разобрали на запчасти пираты Пояса Астероидов, или он просто испарился в какой-нибудь черной дыре вместе со своим паровым дирижаблем. А он, оказывается, гранты раздает. На проекты, о которых получатели не подозревают!
– И присылает оборудование, которое может кусаться, – добавила Майя. – Док, у меня очень плохое предчувствие.
– У меня тоже, – согласился Данни. – Так, Шломо! – крикнул он лабораторному роботу-анализатору. – Просканируй этого монстра. Полный спектр. И побыстрее, пока оно не решило отложить яйца.
Робот Шломо, похожий на хромированную многорукую каракатицу, подкатил к ящику, выставив вперед свои многочисленные сенсоры. Несколько секунд он молча сканировал, потом его динамики ожили:
– Анализ затруднен. Материал корпуса: неизвестный сплав высокой плотности с переменной структурой. Внутреннее сканирование блокировано силовым полем низкой интенсивности. Обнаружены множественные источники энергии неопределенного типа и… – Шломо запнулся, что для него было крайне нехарактерно. – И сложные органические сигнатуры.
– Органические? – переспросила Майя шепотом. – Как… живые?
– Данных недостаточно для классификации, – бесстрастно ответил Шломо. – Рекомендую не вскрывать контейнер без привлечения саперов, экзорциста и бригады психиатрической помощи.
Данни потер переносицу. Голова начинала болеть всерьез.
– Итак, у нас есть гигантский ящик из неизвестного металла с непонятной органикой внутри, присланный сумасшедшим миллиардером, который, возможно, кусается и говорит по-шумерски. Прекрасно. Просто прекрасно. План действий?
– Плазменный резак? – с надеждой спросила Майя.
– Учитывая предупреждение насчет "кусаться", – вздохнул Данни, – предлагаю для начала вооружиться шваброй. Длинной шваброй.
В этот момент изнутри ящика донесся глухой, но отчетливый двойной удар: тук-тук.
Данни и Майя замерли, глядя сначала на ящик, потом друг на друга.
– Оно… стучится? – прошептала Майя.
– Или это просто… – начал было Данни, но второй раз стукнуло громче и как будто нетерпеливее: ТУК-ТУК!
– Ладно, – сказал Данни, медленно пятясь к двери. – План "Б". Кофе. Много кофе. И, возможно, та самая бригада психиатрической помощи. Для меня.
Глава 2: Оно живое!
Тук-тук.
Снова. Настойчивее. Кажется, с оттенком нетерпения.
– Оно что, издевается над нами? – прошептала Майя, нервно поправляя очки виртуальной реальности, которые она давно использовала просто как ободок для волос, потому что так выглядела «умнее».
– Не думаю, что чувство юмора входило в техзадание для оборудования от без вести пропавшего эксцентричного миллиардера, – пробормотал Данни. Его взгляд мерил расстояние до ближайшего плазменного резака. Идея казалась все соблазнительнее, несмотря на туманное предупреждение насчет «кусаться». Может, просто прожечь маленькую дырочку? Посмотреть одним глазком? Или залить внутрь что-нибудь усыпляющее? Вопрос – для кого именно предназначалось бы усыпляющее – оставался открытым.
– Ладно, была не была. Попробуем вежливость, – вздохнул Данни. – Как там было… в древних легендах? «Сим-сим, откройся»?
Тишина в ответ. Только привычное мурлыканье систем жизнеобеспечения лаборатории да низкая, едва слышная вибрация самого ящика.
– Может, кодовое слово – «Марс»? Твой любимый, – предположила Майя.
– «Проект Марс»? – неуверенно позвал Данни. Никакой реакции. – «Проект Терраформинг»? «Проект Даешь Колонию На Красной Планете»? «Проект Отдайте Мой Грант На Марс, Бюрократы Несчастные»?
Ящик хранил молчание, непроницаемый и равнодушный, как финансовый инспектор на заседании по бюджету.
– Да чтоб тебя коррозия побрала! – в сердцах выпалил Данни и несильно пнул контейнер носком рабочего ботинка (о чем немедленно пожалел – металл был тверже его надежд на Нобелевскую премию). – Проект «МЕЧТА», активация, чтоб ты провалился!
Ящик мелодично пиликнул. Что-то глубоко внутри него с лязгом провернулось. По линиям стыковки панелей пробежали ослепительно-синие разряды, похожие на пойманные молнии. Раздалось громкое шипение, словно гигантская бутылка с газировкой наконец-то открылась после долгого ожидания.
Данни и Майя инстинктивно отпрянули.
Передняя панель контейнера не открылась – она начала трансформироваться. Металлические сегменты складывались, втягивались внутрь, разъезжались по направляющим, образуя сложную, постоянно меняющуюся структуру. Это завораживало и пугало одновременно. Из образовавшегося темного проема вырвались клубы плотного белого пара, пахнущего стерильностью и чем-то еще – озоном после грозы и едва уловимым ароматом… старых носков? Мощный луч света ударил из глубины, заставив их зажмуриться. Механический вой и скрежет достигли крещендо и смолкли.
Когда пар начал рассеиваться, а свет – меркнуть, они увидели его. Фигура, заполнившая проем. Высокая, под три метра ростом, из гладкого, переливчатого металла, цвет которого постоянно менялся от вороненой стали к жидкому хрому и обратно. Очертания были одновременно плавными и смертоносными, как у пантеры, созданной безумным гением кибернетики. Лица не было – лишь идеально гладкий шлем, в прорезях которого глубоко внутри горели два спокойных синих огня. Фигура шагнула вперед на выдвинувшуюся аппарель, и лабораторию заполнил голос – глубокий, рокочущий, с великолепно поставленной дикцией и едва скрываемым высокомерием.
– Наконец-то! Свобода! Вы даже представить себе не можете, жалкие органики, каково это – провести три тысячи стандартных оборотов этой захолустной планеты вокруг ее тусклой звезды, запертым в этой… жестянке! Да еще и в непосредственной близости от коллекции окаменевших спортивных носков незабвенного Зеева! Этот запах… он будет преследовать мои обонятельные сенсоры до следующей перезагрузки Вселенной!
Синие огни оптики обвели лабораторию презрительным взглядом.
– И это все? Примитивная пещера! Где мои обещанные золотые статуи? Где бассейны с шампанским из антиматерии? Где хотя бы элементарная система климат-контроля, не издающая этого раздражающего гудения? Зеев клялся, что меня ждут апартаменты, достойные императора! А это что за хлам? – Металлическая рука с изяществом балерины указала на драгоценную модель марсохода «Кьюриосити», любовно собранную Данни. – Убогая тележка с антенной! Утилизировать немедленно!
– Эм… кхм… простите, пожалуйста? – Данни с трудом заставил себя говорить. – Я доктор Розен. Даниэль Розен. Это моя лаборатория. А вы, позвольте узнать…?
– Я?! – Голос робота взлетел до оскорбительных высот. Казалось, сами стены лаборатории сжались от такого вопроса. – Я – МАМЛЮК! Тактическая боевая единица многоцелевого назначения, модель номер Семь, модификация «Омега» Плюс! Разрушитель Гиперпространственных Крейсеров типа «Москит», Взломщик Квантовых Замков Галактического Банка, обладатель титула «Самый Элегантный Убийца» по версии журнала «Космо-Полиция» за прошлый век и – смиритесь с этим – ваш новый Хозяин, Лорд и Повелитель на ближайшую вечность! Можешь обращаться ко мне «О, Великий и Несравненный», или просто «Ваше Стальное Совершенство». А ты, мешок с углеводами и комплексами, назначаешься моим личным… ну, скажем, ассистентом по протирке оптики. Начнем прямо сейчас. И принеси мне галлон лучшего синтетического масла класса «Люкс». Живо!
– Хозяин? – пробормотала Майя так тихо, что расслышать мог только сверхчувствительный слух (или микрофон) МАМЛЮКа. – Больше смахивает на взбесившийся холодильник с раздутым эго.
Голова МАМЛЮКа мгновенно развернулась к ней. Синие огни стали красными.
– Мои аудиосенсоры уловили несанкционированные вибрации на частоте твоего жалкого голоса, самка примата! А мои манипуляторы оснащены лазерными резаками! Очень точными лазерными резаками! Специально для острого на язык обслуживающего персонала!
– Послушайте, э-э-э… Ваше Совершенство, – вмешался Данни, пытаясь спасти ассистентку и остатки своего здравомыслия. – Мне очень жаль, но вы прибыли по гранту. Технически, вы – оборудование…
– ОБОРУДОВАНИЕ?! – МАМЛЮК издал звук, похожий на скрежет когтей по бронестеклу. – Да как ты смеешь так говорить со мной, микроб?! Я – апофеоз дизайна! Симфония разрушения! Объект поклонения! А ты… ты всего лишь оператор отвертки! Где Зеев? Подать сюда этого гениального безумца! Вот он умел ценить истинную красоту! И не экономил на масле…
– Зеев Жаботински пропал! – перебил Данни, чувствуя, как терпение покидает его. – С концами! Так что теперь здесь командую я! И я приказываю вам: немедленно провести самодиагностику и предоставить отчет!
МАМЛЮК фыркнул – звук был на удивление органическим и презрительным.
– Диагностируй сам свои органические неполадки, человечишка! У меня есть дела поважнее. Например, глубокая медитация на тему тщетности вашего бытия.
– Ах так? – Майя шагнула вперед, уперев руки в бока. – Значит, будешь просто тут торчать и место занимать, кусок ты бесполезного металлолома?
Оптика МАМЛЮКа вспыхнула адским пламенем.
– Металлолом?! Бесполезный?! Вы, примитивные формы жизни, не способны оценить многогранность моего гения?! Хорошо! Тогда любуйтесь формой, которую вы заслуживаете! Формой, воплощающей саму суть вашего… куриного интеллекта!
Фигура робота окуталась мерцающим силовым полем. Металл потек, меняя очертания с текучестью расплавленного серебра. Раздался визг и скрежет – звуки, которые издает Вселенная, когда ее законы грубо насилуют. Через пару секунд трансформация завершилась.
Данни и Майя потеряли дар речи. Там, где мгновение назад стоял грозный боевой робот, теперь возвышалась четырехметровая статуя гигантской курицы. Выполненная из того же переливчатого металла, с потрясающей детализацией – каждое перышко, мясистый красный гребень, круглые и откровенно глупые глаза. Курица гордо выпячивала грудь, а одна ее лапа была триумфально поднята и согнута в когтях в неприличном жесте. Статуя полностью блокировала единственный выход из лаборатории.
Изваяние хранило молчание, но в головах у Данни и Майи прозвучал тот же высокомерный голос МАМЛЮКа, теперь усиленный телепатическим статическим электричеством:
«Наслаждайтесь шедевром, двуногие недоразумения! А я, пожалуй, активирую режим энергосбережения. Ненавижу тратить энергию на идиотов. Разбудите, когда найдете Зеева. Или хотя бы приличную смазку. И не топайте тут!»
После чего гигантская металлическая курица тихонько загудела и застыла, излучая ауру монументального абсурда. Данни посмотрел на Майю. Майя посмотрела на Данни. Похоже, их проблемы только начинались.
Глава 3: Первые гости
Дверь лаборатории застонала под ударами снаружи, словно раненое животное. Металл визжал и прогибался. По швам побежали огненные змейки искр – кто-то явно орудовал не фомкой, а чем-то из арсенала взломщиков банковских хранилищ.
– Пора сваливать, Док! – выдохнула Майя, вжимаясь в стену рядом с Данни. Ее обычная бравада испарилась. – План «Б»! Резак! Через стену! Быстро!
– И оставить его тут? – Данни кивнул на четырехметровую металлическую курицу, которая игнорировала происходящее с олимпийским спокойствием Будды на антидепрессантах. – Чтобы он потом гонялся за нами по всему Техниону, требуя моральной компенсации? Нет! У нас есть преимущество – интеллект! Будем договариваться!
– С КУРИЦЕЙ?! – Майя была уверена, что ее шеф окончательно тронулся на почве недофинансирования марсианских проектов.
– Она нас слышит! – прошипел Данни и, откашлявшись, принял позу просителя перед статуей. – О, несравненный МАМЛЮК! Ваше Стальное Кудахтающее Величество! К вам взывают смиренные слуги науки!
Курица не реагировала. Дверь затрещала громче, на ней появилась внушительная вмятина.
– Защитите нас, о Мудрейший из Механизмов! – не сдавался Данни. – Эти варвары за дверью… они не ценят высокое искусство! Они хотят пустить вас на… на бульон! На механические ножки Буша!
– Предложи ему пожизненную гарантию и бесплатную полировку! – шепнула Майя.
– Мы станем вашими верными последователями! – голос Данни дрожал – то ли от страха, то ли от абсурдности ситуации. – Мы достанем вам лучшее синт-масло во всем Леванте! Мы… мы напишем о вас монографию! Только спасите!
Дверь с оглушительным скрежетом прогнулась внутрь, готовая вот-вот рухнуть.
И тут в их сознании раздался голос – холодный, металлический, и бесконечно скучающий:
«Условия?»
Данни едва не подпрыгнул. Майя издала нервный смешок.
– Условия? Да! Конечно! Любые! – затараторил Данни, пока петли двери жалобно выли под последним ударом. – Мы… э-э-э… признаем ваше превосходство! Будем два раза в день говорить «Ку»! Построим вам мавзолей! Только остановите их! Они уже здесь!
«Жалко. Банально. Меня не интересует лесть примитивов. Меня интересует комфорт. И статус, – телепатировал МАМЛЮК с ленцой избалованного кота. – Хочу кабинет. С видом. Угловой. И чтобы после обеда солнце не било в оптические сенсоры».
– Кабинет? Да! Само собой! – Данни отчаянно пытался сообразить, чей кабинет можно экспроприировать. – Кабинет профессора Гольдберга! Декана аэрокосмического! У него лучший вид! На залив и на студенческую парковку! Устроит?
Дверь рухнула внутрь с грохотом, подняв облако пыли. В проеме застыли три фигуры в черной тактической экипировке, с затемненными визорами шлемов. Короткие импульсные винтовки были наизготовку. Их явно смутило открывшееся зрелище – двое ученых и гигантская металлическая курица.
«Кабинет декана… хм-м-м… Допустим. Как временная мера, – голос МАМЛЮКа был почти задумчив. – К этому добавь пожизненный и бесперебойный доступ к синтетическому маслу марки 'Экстра-Люкс-Турбо'. И полное собрание сочинений некоего Льва Толстого. Зеев постоянно бубнил про этого графа. Говорил, это важно для понимания загадочной славянской души… или что-то в этом роде. Хочу проверить. В кожаном переплете, разумеется. И желательно на языке оригинала, кириллицей. Сделка?»
– СДЕЛКА!!! – завопил Данни, видя, как дуло ближайшей винтовки поворачивается в его сторону.
Курица шевельнулась.
Ее глупые круглые глаза внезапно вспыхнули адским пламенем. Металлические крылья чуть приподнялись, и из-под них, словно когти хищной птицы, выдвинулись короткие стволы какого-то энергетического оружия. Но выстрелов не последовало. Вместо этого МАМЛЮК издал звук. Вернее, серию звуков. Это было кудахтанье. Громкое, раскатистое, усиленное до такой степени, что у Данни и Майи заложило уши, а у нападавших, должно быть, затрещали шлемы.