Михаил Иванович Лилье
Дневник осады Порт-Артура. Полная хронология героической обороны 1904-1905
Кому много дано, с того много и спросится.
Из Евангелия
Правду, правду и только правду.
Император Николай II – прессе
© Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2025
Дневник осады Порт-Артура
26 января 1904 гора -3 января 1905 года
1904 год
26 января
26 января, вечером, я сидел у себя дома, в Порт-Артуре, за чайным столом с двумя своими приятелями, коммерсантами из города Дальнего.
Мы разговаривали о натянутых политических отношениях с Японией, которые, по нашему общему мнению, должны были в близком будущем неминуемо привести к войне; но никто из нас не предполагал, что она может начаться ранее конца февраля.
В окна смотрела темная, безлунная ночь; в крепости царила ничем не нарушаемая тишина…
Вдруг, около полуночи, мы услыхали выстрелы с эскадры, которая незадолго до этого вышла из гавани на наружный рейд, но стояла далеко не в боевом порядке.
Выстрелы с эскадры меня удивили; желая узнать, в чем дело, я кинулся к окну и увидел, что эскадра освещает море прожекторами. Вспомнив, что на этих днях на эскадре должны производиться маневры – отражение атаки миноносцев, – мы приняли эту стрельбу за артиллерийское учение и, успокоившись, продолжали прерванный разговор.
Стрельба начала понемногу стихать. Однако не прошло и 20 минут, как она вновь разгорелась еще с большей силой и приняла уже совсем иной характер: это была нервная, беспорядочная и ускоренная пальба.
Нас охватило сильное волнение. Мы все выбежали на крыльцо. Было холодно.
Раскаты выстрелов орудий большого калибра перемешивались с беспорядочной стрельбой мелкой скорострельной артиллерии.
Лучи прожекторов эскадры бороздили море по всем направлениям. Приморские батареи, однако, были погружены в молчание. Только на Золотой горе видны были двигавшиеся огоньки. Около 2 часов ночи канонада прекратилась и все стихло.
Страшно утомленный в этот день, я собрался было уже лечь спать, как вдруг в 3 часа ночи меня потребовал к себе на квартиру мой начальник. Я сразу понял, что случилось какое-то несчастье, и спешно отправился на зов. Мое предчувствие меня не обмануло: генерал сообщил нам – мне и моим товарищам по службе, – что японцы внезапно атаковали 4 миноносцами нашу, совершенно неготовую к бою, эскадру и подорвали броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич» и крейсер «Паллада».
Ужасная весть страшно меня поразила; сердце сжималось от боли и обиды. Я поспешил домой и, разбудив двух моих знакомых, сообщил им о постигшем нас несчастье. Оба они спросонья не поверили сначала мне и приняли мои слова за шутку, но, убедившись по моему взволнованному виду, что я сообщаю им печальную правду, поспешно оделись и побежали по делам в город.
В эту историческую для России ночь у меня зародилась мысль – вести подневную запись всех дальнейших событий в Порт-Артуре.
27 января
Утром мне пришлось самому увидеть гибельные следы смелой ночной атаки японцев: два наших красавца броненосца «Ретвизан» и «Цесаревич», сильно поврежденные, полузатонувшие, беспомощно стояли поперек прохода, почти загородив его и тем сильно затрудняя сообщение между гаванью и наружным рейдом.
На рейде еще сегодня утром выловили 4 неразорвавшиеся, плавающие мины.
Как и можно было предполагать, эскадра наша совершенно не была готова к бою, и ночное нападение застигло ее врасплох, о чем, между прочим, свидетельствуют следующие факты: 27 января, около 5 часов утра, я ехал по Широкой улице, направляясь на вокзал, где мне нужно было взять несколько билетов в Россию. Навстречу попались несколько молодых морских офицеров, возвращавшихся откуда-то на эскадру. Один из них, инженер-механик, встретившийся со мной близ конторы Восточно-Азиатской компании, на мой вопрос, не знает ли он каких-либо подробностей ночного нападения, выразил полнейшее изумление. Он, оказывается, от меня первого услыхал эту печальную новость, которая как гром поразила его.
У самого командующего эскадрой адмирала Старка вечером, 26-го, был маленький домашний праздник по случаю именин его супруги. Не знаю как приглашенные гости, но сам адмирал Старк, как я слышал, успел попасть на эскадру во время тревоги.
Моряки, бывшие ночью на эскадре, наперебой рассказывали теперь самые разноречивые подробности ночной атаки японцев.
Некоторые из них уверяли, что приближавшиеся японские миноносцы были приняты за своих, так как на оклик часовых с нашей эскадры японцы давали совершенно правильные ответы на чисто русском языке, называя себя именами некоторых русских миноносцев. Другие офицеры старались утешить и себя и других тем, что три японских миноносца потоплены нами. Вместе с тем они уверяли, что повреждения наших судов очень незначительны и могут быть исправлены в несколько дней.
В этот же день я узнал, что крейсер «Варяг» и канонерка «Кореец» находились в Чемульпо. Страшно было теперь подумать об их судьбе.
В городе между тем царила паника. На вокзале и пристанях толпилась масса публики, преимущественно женщин и детей. Магазины были пусты, а частью закрыты. В банк нельзя было протолкаться. Множество народу теснилось на набережной, передавая друг другу подробности событий минувшей ночи.
Дамы с испуганными и растерянными лицами, полупричесанные, со шляпками на боку, метались по городу.
Сильно озабоченный и подчас комический вид имели многие мужья, спешившие отправить свои семьи в Россию.
Около 9 часов утра разнесся слух, что японская эскадра стоит в Чифу. Японцы, очевидно, предполагали, что их ночная атака вывела у нас из строя значительное количество судов, и потому около полудня решились напасть на нашу эскадру.
Они выбрали самое благоприятное для себя время, так как в полдень солнце светило нашим береговым батареям прямо в глаза и тем сильно затрудняло наводку орудий, а между тем для японцев весь наш берег являлся превосходно освещенной целью.
Сначала появились в виду крепости четыре разведочных крейсера, которые подошли верст на 8–9, но скоро повернули обратно и скрылись. Вскоре за тем на горизонте показались дымки, а немного спустя можно было уже в бинокль различить силуэты приближающейся японской эскадры в составе около 15 судов.
Вначале эскадра шла стройной кильватерной колонной прямо на Порт-Артур, но, не доходя верст 6–8, повернула под прямым углом влево, вдоль наших берегов.
Весь этот маневр японцы исполнили, как на параде, с полным хладнокровием: суда шли замечательно плавно, спокойно, на равных интервалах. Вытянувшись в одну линию вдоль наших берегов, японцы выкинули красный флаг и открыли огонь.
Наша эскадра и часть береговых батарей стали отвечать. Наиболее деятельное участие в этом артиллерийском поединке принимали, несмотря на свои тяжелые аварии, наши раненые броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич». Стоя в проходе, они направили все свои орудия на море и походили на ощетинившихся ежей. Канонада, постепенно разгораясь, продолжалась 45 минут.
Неумолкаемый гул стрельбы, треск падающих снарядов, клубы дыма на батареях, фосфорические вспышки бездымного пороха у дул орудий, страшная суматоха и сутолока в городе, паническое бегство нескольких тысяч китайцев – рабочих из порта в Новый Китайский город – и, наконец, общее нервное и тревожное настроение – вот картина первой бомбардировки Порт-Артура.
За неимением верховой лошади я не мог сразу попасть ни на одну из береговых батарей, и только к концу канонады мне удалось добраться до Золотой горы.
Почти одновременно со мной туда же приехал наместник, генерал-адъютант Алексеев.
Вдали видны еще были дымки удаляющейся японской эскадры. Наши суда без всякого порядка стояли приблизительно против Крестовой горы и продолжали изредка стрелять по уходившим японцам из орудий большого калибра.
Крейсер «Новик» стоял несколько впереди.
Казалось, что вся наша эскадра готовилась уже начать преследование, но в этот момент наместником почему-то на Золотой горе был поднят сигнал с приказом эскадре вернуться к крепости.
Это возвращение эскадры было одной из крупнейших ошибок нашего флота за всю последующую войну. Именно в этот момент эскадра наша должна была преследовать японцев и заставить их принять бой в открытом море.
Как выяснилось впоследствии, в этой первой попытке бомбардировать крепость «с близких дистанций» японцы понесли серьезные потери, и потому, если бы наша эскадра своевременно перешла в наступление, все шансы на успех были бы на нашей стороне.
Когда канонада совершенно затихла, наместник обошел артиллеристов на батареях Золотой горы, благодарил за отражение атаки, справился, есть ли раненые, и, узнав, что один артиллерист легко ранен осколком снаряда в щеку, пожаловал ему 5 рублей. Тут же наместник отдал приказание ввести на внутренний рейд пароход «Ангара», который до этого времени совершенно напрасно стоял на наружном рейде и подвергался опасности быть потопленным.
Спускаясь с Золотой горы, я поднял несколько осколков от японских бризантных снарядов, совершивших боевое крещение нашей крепости.
Результаты первой бомбардировки Порт-Артура были следующие: 4 убитых, до 50 раненых нижних чинов и 2 офицера легко ранены на транспорте «Ангара».
Из всех судов сильнее всего пострадал крейсер «Аскольд», получивший большую подводную пробоину, а у крейсера «Новик» была снесена снарядом боевая рубка.
Несколько снарядов попали в город, но не произвели там каких-либо серьезных повреждений.
По какому-то странному стечению обстоятельств один из первых японских снарядов попал в здание знаменитой лесопромышленной компании на реке Ялу, которая, несомненно, сыграла выдающуюся роль в деле обострения наших отношений с Японией. Еще один из снарядов упал на набережную и взрывом своим вырыл там огромную яму, другой залетел в сад купца Тифонтая, но там не разорвался. Кроме того, оказалась разрушенной одна фанза на Перепелиной горе, где было ранено, кажется, два китайца.
Самого командующего эскадрой, адмирала Старка, в момент появления японцев перед крепостью на эскадре не было, и сигнал «сняться эскадре с якоря» был дан капитаном 1-го ранга Эбергардтом. Адмирал же прибыл позже и уже на ходу пересел со своего катера на броненосец «Петропавловск».
Между тем паника в городе все усиливалась. Вокзал целый день осаждала толпа отъезжающих. Все пароходы и даже шаланды были переполнены публикой, особенно китайцами, спешно покидавшими Порт-Артур.
Насколько было внезапно нападение японцев и как мало к нему были подготовлены, можно судить еще и по следующим фактам, которые удалось мне сегодня узнать.
В роковую ночь на 27 января войскам гарнизона приказано было занять форты. Части поспешно выступили, но так как и войска и командиры полков очень плохо знали расположение крепости, а маневров в этом направлении своевременно почему-то не делалось, то, естественно, произошла страшная путаница: одни части занимали не свои позиции, другие заняли форты без патронов, третьи имели только караульные патроны в подсумках.
Впоследствии мне удалось точно узнать, что нападение японцев поразило не только каждого из нас, но и для самого наместника Алексеева оно было полной неожиданностью.
ПРИКАЗЫ
наместника ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА на Дальнем Востоке
Порт-Артур. 27 января 1904 года
№ 39
Во исполнение ВЫСОЧАЙШЕГО повеления, сообщенного мне телеграммой Военного Министра от 25 января сего года за № 408, объявляю на военном положении с 27 сего января крепость Владивосток и местности, состоящие в пользовании Китайской Восточной железной дороги.
Крепость же Порт-Артур, в виду появления перед ней неприятеля, объявляю в осадном положении.
№ 44
Доблестные войска и флот ВЫСОЧАЙШЕ мне вверенные!
В настоящую минуту, когда взоры обожаемого нашего ЦАРЯ, всей России и даже всего света обращены к нам, мы должны помнить, что на нас лежит святая обязанность постоять за ЦАРЯ и родину. Россия велика и могущественна, и если наш враг силен, то это должно дать нам только новые силы и мощь на борьбу с ним. Велик дух русского солдата и матроса. Немало славных имен знает наша армия и флот, имен, которые должны послужить нам примером в настоящую великую минуту. Господь Бог земли Русской всегда стоял за правое дело. Он постоит за него и теперь. Соединимся же воедино для дальнейшей борьбы. Да сохранит каждый из вас спокойствие духа, чтобы наилучшим образом исполнить свой долг, и, надеясь на помощь Всевышнего, каждый делайте свое дело, помня, что за Богом молитва, за царем служба не пропадает. Да здравствует ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР, да здравствует Россия! С нами Бог. УРА!
Наместник, генерал-адъютант Ев. Алексеев
28 января
Ночь прошла очень тревожно. Весь город был погружен в зловещую темноту, так как было приказано не зажигать огней, а окна, обращенные к морю, завесить. Эта темнота и какая-то странная тишина в городе, который всего два дня тому назад был полон жизни и деятельности, действовали угнетающим образом на каждого обывателя Порт-Артура и навевали на всех тяжелые думы.
В довершение всего утром поднялся страшно холодный и сильный ветер, который знаком только обывателям Аяодуна и Маньчжурии. В такую погоду нечего было и думать приниматься за оборонительные работы: ни одного китайца не удалось бы вытянуть на работу ни за какие деньги.
Море было бурно, и потому можно было не опасаться десанта со стороны японцев.
В крепости с утра началась спешная, суетливая работа.
По прежним распоряжениям все областные управления должны были со времени объявления войны покинуть Порт-Артур и переехать в Харбин. Ввиду этого во всех управлениях поднялась невообразимая сумятица. Бумаги, архивы, книги, журналы спешно укладывались в ящики, служащие получали новые назначения, выделялись новые крепостные управления из прежних областных управлений.
Только теперь от штаба наместника было выделено комендантство крепости, которая фактически существовала уже 6 лет. Комендантом крепости был назначен генерал-лейтенант Стессель.
В довершение всей этой сутолоки многие из чиновников, по свойственному русским обычаю, с горя так напились, что от этой публики решительно ничего нельзя было добиться.
Вся эта бестолковщина может служить яркой иллюстрацией нашего порядка и подготовленности к войне, и это где же – в Порт-Артуре!
29 января
Сегодня мне случилось с начальником инженеров полковником Григоренко и командиром 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка полковником Рейсом объезжать район оборонительных работ левого фланга. Означенный район не имеет почти никаких укреплений, кроме полу законченного 5-го временного укрепления.
Трудно себе представить, сколько потребуется теперь самой усиленной работы, чтобы создать здесь более или менее укрепленные позиции.
Главным препятствием успешному ходу работ в настоящее время служит отсутствие рабочих рук.
Китайцы-рабочие, напуганные предшествовавшими бомбардировками и избегающие вообще работать в сильные холода, очень неохотно и лишь после долгих принуждений выходят на работы. Кроме того, сильно тормозит работы наступление китайского Нового года, почти единственного у них в году большого праздника.
Войск, находящихся в крепости, вообще не хватает даже для занятия оборонительной линии и батарей, не говоря уже о множестве других непредвиденных работ. Несмотря, однако, на все это, в ночь на 29-е из крепости выступил на Ялу 10-й Восточно-Сибирский стрелковый полк. Таким образом, с 29 января в Порт-Артуре оставалась лишь одна 7-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия, в которой из четырех полков только 25-й был сформирован два года тому назад и потому бы несколько знаком с крепостью. Остальные же полки совершенно молодые и несплоченные; между прочим, один из них, а именно 28-й, пришел в крепость только накануне 26 января и, конечно, совершенно еще не успел ориентироваться на новом месте. Кроме того, все наши полки имеют роты далеко не полного состава, а именно всего в 100–120 человек.
Само собой понятно, что столь малочисленный гарнизон слишком был слаб для защиты такой обширной и далеко не готовой крепости, как Порт-Артур.
Первое время было особенно тяжелым для крепости.
Полная незаконченность укреплений и жалкий по численности гарнизон, подавленный первыми впечатлениями бомбардировок, тревожное настроение всех жителей и массовое бегство китайцев из Артура, недостаток рабочих рук в порту, неготовность нашего флота, беспорядок и суматоха вследствие отъезда областных управлений в Харбин и, наконец, отсутствие «определенных» предначертаний у высших начальников – все это давало много шансов японцам внезапно высадить десант и с полным успехом штурмовать Порт-Артур. Эта мысль сознавалась многими и тем увеличивала общее беспокойство.
Тяжелое настроение сегодня еще усилилось, когда пришла печальная весть, что два наших миноносца столкнулись на рейде вчера ночью. Один из миноносцев получил значительную пробоину, а другой повредил носовую часть. Виновником этого несчастья, как уверяют моряки, была темная ночь.
Днем шесть наших миноносцев ходили в бухту Сяо-Биндор, расположенную верстах в 20 к северу от Артура, и благополучно вернулись в порт, не найдя там неприятеля.
30 января
Ветрено и холодно. Оборонительные работы слабо подвигаются вперед. Китайцы-рабочие мерзнут, работают лениво и неохотно.
Прошел слух о скором отъезде наместника.
Бегство жителей из крепости продолжается.
Начали дорожать съестные припасы: так, мясо дошло до 25 коп. за фунт вместо прежних 10–12 коп.
Сегодня опять два крупных несчастья постигли наш флот: погибли минный транспорт «Енисей» и крейсер «Боярин».
Транспорт «Енисей» был послан ставить минное заграждение в Дальнинской бухте.
Желая поправить в одном месте неправильно поставленную мину, «Енисей», неосторожно подойдя к ней слишком близко, был нанесен на нее течением и, подорвавшись носовой частью, стал тонуть.
Часть команды спаслась на шлюпках, но так как шлюпок не хватило, то остальные бросились вплавь к берегу, до которого от места катастрофы было 300–400 сажен.
Многие из пловцов потонули, другие, окоченев от холодной воды, хоть и доплыли, но умерли на берегу от паралича сердца.
Так погиб инженер-механик Яновский, плывший к берегу и подобранный на шлюпку еще с признаками жизни. Кроме него погибли мичманы Гриденко и Хрущов и до 80 человек команды.
Командир транспорта, капитан 1-го ранга Степанов, не пожелав оставить свой корабль, геройски погиб вместе с ним.
Почти одновременно произошла катастрофа с «Боярином». Этот хорошенький крейсер был отправлен также в Дальнинскую бухту и там натолкнулся на нашу же плавающую мину и подорвался.
Командир его, капитан 2-го ранга Сарычев, руководствуясь неизвестными побуждениями, отдал команде приказание покинуть корабль. Несмотря на протесты некоторых офицеров, крейсер был оставлен на произвол судьбы и, как говорят, даже без закинутого якоря. Команда сошла на шлюпки и миноносцы, сопровождавшие «Боярина», и вместе с его командиром благополучно прибыла в Артур.
Бедный «Боярин» долго еще держался на воде и, покинутый своими хозяевами, в течение трех дней носился по воле волн у унылых берегов Квантуна, пока северными ветрами не был выкинут на прибрежные камни и не нашел там свою окончательную гибель.
Капитан Сарычев был впоследствии предан морскому суду и приговорен к отстранению от командования судами. Теперь же единственным наказанием ему было то, что его списали на берег.
Позже он командовал маленькой морской батарейкой у подножия Электрического утеса.
В городе сегодня ходят слухи, что наша Владивостокская эскадра разгромила японский порт Хакодатэ. Кроме того, сообщают, что японская эскадра получила очень серьезные повреждения от огня наших батарей в бою 27 января.
31 января
Пурга и вьюга. Очень холодно.
Чем больше присматриваешься, тем все больше и больше убеждаешься в слабости оборонительных сооружений нашей крепости, а между тем ускорить работы за холодами и из-за китайских праздников невозможно.
В дополнение ко вчерашним слухам в городе говорят, что японцы потеряли под Порт-Артуром 27 января чуть ли не 5 судов. Это несколько утешает и приободряет наших артурцев.
О крейсере «Варяг» и канонерке «Кореец» прошел слух, что они сдались и стоят разоруженные в Чемульпо.
Сегодня в бухте Сяо-Биндао застрелился молодой казачий офицер, посланный туда с 20 казаками для сторожевой службы.
К вечеру мороз и ветер усилились, пошел мелкий снег.
1 февраля
Морозит. Выпавший маленький снег покрыл тонким слоем все окрестности.
2 февраля
Сегодня канун китайского Нового года. Обыкновенно в этот день китайское население по всему городу устраивало торжественное шествие с бумажными изображениями дракона и солнца во главе.
Вся эта процессия должна была представлять аллегорически борьбу солнца с драконом – света с тьмою.
Празднества, продолжаясь весь день, не прекращались и ночью. Лишь только стемнело, китайцы начинали пускать ракеты и производили невероятную трескотню своими хлопушками, думая этим шумом напугать злых духов и отогнать их подальше от своих жилищ.
Но ввиду того, что в столь тревожное время трескотня хлопушек легко могла быть принята за выстрелы и всполошить все население, все эти увеселения, по приказанию высшего начальства, были отменены.
Благодаря этим мерам ночь прошла спокойно. Тишина ее лишь изредка нарушалась звуком одинокой хлопушки, которую какой-нибудь китайский фанатик все же зажигал у своей фанзы (избы).
3 февраля
По городу ходят слухи о назначении коменданта крепости, генерал-лейтенанта Стесселя, командиром 3-го Сибирского корпуса. Преемником его называют генерал-лейтенанта Смирнова, который вскоре и выезжает из Петербурга в Артур.
Эти перемещения всем нам совершенно непонятны. Действительно, какой абсурд – поручать крепость, находящуюся уже в осаде, человеку совершенно незнакомому не только с самой крепостью и местными условиями жизни, но, по всей вероятности, и в глаза никогда не видавшему нашего противника.
4 февраля
Погода стоит отличная.
Оборонительные работы подвигаются вперед довольно успешно.
Сегодня в 5 часов дня уехали в Харбин: областное инженерное управление с генерал-майором Базилевским во главе, главный контролер Михайлов со своими чиновниками и генерал-лейтенант Волков со своим штабом.
Артур сиротеет с каждым днем; его покидают все, кто только может…
5 февраля
Оборонительные работы в полном ходу. Китайцы, привлекаемые хорошей зарплатой, копошатся, как муравьи, на верхах крепости.
Утром на горизонте было видно до 15 военных судов японской эскадры. Крейсера «Аскольд» и «Баян» с двумя миноносцами выходили в море, но скоро вернулись обратно.
6 февраля
Постройка оборонительных сооружений быстро продвигается вперед.
Получена радостная телеграмма о назначении адмирала Макарова командиром эскадры. Все питают надежду, что с его прибытием флот перейдет к более активной деятельности.
Крейсер «Новик» сегодня вышел из дока; его место наконец займет крейсер «Паллада».
Работы по исправлению броненосцев «Ретвизан» и «Цесаревич» продвигаются по-прежнему очень медленно.
В городе ходят слухи о каком-то столкновении японцев с русскими в Корее. Японцы, как говорят, отброшены с большими потерями.
7 февраля
Погода, по-видимому, установилась надолго: стоят чудные, теплые дни.
Японская эскадра, очевидно, крейсирует где-то вблизи Порт-Артура, прикрывая высадку своих десантов в Корее.
Закрытая недавно газета «Новый край» начала снова издаваться под строгой цензурой.
Флот, почти исправленный после мелких повреждений, полученных во время бомбардировки 27 января, стоит в Западном бассейне. В его рядах не хватает броненосцев «Ретвизан», «Цесаревич» и крейсера «Паллада», починка которых по-прежнему ведется крайне вяло и неэнергично. Вообще в порту царит страшный беспорядок. Командир порта перебранился с судовыми механиками; строитель порта, инженер-полковник Веселаго, почему-то уехал из Артура заведовать Главной квартирой наместника в Мукдене.
Таким образом, все обширное и крайне сложное строительство порта осталось без начальника. К этому присоединилось еще почти поголовное бегство китайцев-рабочих из порта в Чифу. Так как русских рабочих в Артуре нет, то в доке почти остановились все работы. Кроме того, ощущается сильный недостаток в запасных материалах, необходимых для разного рода починок.
Съестные припасы все дорожают и дорожают.
8 февраля
Город сильно опустел. Вместо прежней его кипучей жизни теперь видишь только одну напряженную деятельность военных. Ночью и она затихает. Весь город погружается в безмолвную темноту. Огней почти нигде не видно.
Настроение у всех тоскливое.
В городе ощущается недостаток мяса, и войска начали уже скупать скот и свиней у окрестных китайцев.
Утром, без всяких официальностей, уехал из Артура наместник. Инженерные работы идут по-прежнему очень успешно.
Флот хотя и позачинился, но все еще пребывает в бездействии.
Ночью произошел трагикомический случай: один конный урядник наткнулся нечаянно на нашу проволочную сеть и так в ней запутался, что принужден был просидеть в ней до рассвета.
9 февраля
По городу ходят слухи о назначении генерала Куропаткина главнокомандующим Маньчжурской армии.
Этот слух встречает полное сочувствие среди всего гарнизона.
Говорят о скором выходе из Кронштадта громадной Балтийской эскадры под флагом адмирала Рожественского.
10 февраля
Крейсера «Новик», «Баян» и «Аскольд» выходили сегодня в море в северном направлении, но никого не встретили.
Сегодня, только на пятнадцатый день после катастрофы, ввели, наконец, в док крейсер «Паллада».
Войска гарнизона окончательно распределены по отдельным укреплениям.
11 февраля
Была темная, безлунная ночь. Над осажденным городом царила ничем не нарушаемая тишина.
Вдруг в 3 часа ночное безмолвие было нарушено выстрелами, раздававшимися с наших батарей. Все учащаясь и учащаясь, они скоро перешли в жаркую канонаду.
Броненосец «Ретвизан», все еще стоявший в нашем проходе, временами буквально ревел от выстрелов своих орудий.
Батареи Тигрового полуострова от него не отставали.
Канонада все разгоралась и разгоралась.
Горя желанием узнать, в чем дело, я бросился к телефону. Мне удалось услышать, что расстреляны два коммерческих парохода.
У меня невольно мелькнула ужасная мысль: «А что, если под огонь нашей артиллерии попали по ошибке как раз те пароходы, которые должны были привезти нам из Чифу быков». Эта ошибка в настоящее время могла бы иметь роковые последствия, так как все запасы в городе подходили уже к концу.
Между тем канонада то разгоралась, то снова затихала. Так продолжалось всю ночь. Около 4 часов утра я увидел недалеко от броненосца «Ретвизан» яркое пламя горевшего парохода.
Не имея никаких положительных сведений о происходившем, я опять взялся было за телефон, но на этот раз ничего не мог разобрать, так как шел усиленный разговор между батареями.
Около 5 часов утра канонада окончательно стихла.
Вскоре после этого я поехал на батарею Электрического утеса и там узнал все подробности событий минувшей ночи.
Оказалось, что японцы, отлично зная положение нашего броненосца «Ретвизан», который, полузатонув поперек прохода, сильно стеснял движение, решили в этом же узком месте шириною около 150 сажен затопить несколько больших старых коммерческих пароходов. Этим они думали совершенно преградить нашей эскадре выход в море и, заперев ее в порту, обезопасить себя от ее нападения. Если бы японцам удалось выполнить свой план, то они стали бы полными хозяевами на море.
Воспользовавшись полной темнотой минувшей ночи, 5 японских брандеров пошли вдоль берегов Тигрового полуострова, стараясь держаться в мертвом углу обстрела крепостных батарей.
Для этого, однако, им пришлось слишком прижаться к берегам, у которых два брандера, наткнувшись на подводные камни, затонули.
Один из них совершенно скрылся под водою, а другой еле был виден на каменной косе, недалеко от горы «Белого Волка». На этом последнем брандере позже был найден труп застрелившегося японского офицера и план, по которому должны были двигаться брандеры. Все нанесенные на плане отметки, румбы и т. д. были сделаны английским шрифтом.
Остальные брандеры разделили печальную участь своих товарищей. А именно: третий брандер затонул впереди Тигрового полуострова, четвертый – у подошвы Золотой горы, пятый пошел прямо на броненосец «Ретвизан», но, сбитый его огнем, выкинулся у маяка, где и горел целую ночь.
Под влиянием событий последней ночи в городе поднялась утром невообразимая суматоха. Часть оставшейся публики, спешно покидая Порт-Артур, толпилась на вокзале. Китайцы попрятались по домам и, напуганные ночною стрельбой, отказывались выходить на работы. В довершение всего утром в виду Артура появилась японская эскадра в составе 26 судов.
«Баян» и «Новик» вышли из гавани им навстречу и завязали перестрелку. Японцы стреляли очень метко. Особенно досталось крейсеру «Баян», который, к сожалению, со своей стороны не мог причинить японцам какого-либо вреда, так как его снаряды до них даже и не долетали. Гораздо лучше его стрелял крейсер «Новик».
К 12 часам дня японская эскадра, желавшая, очевидно, только узнать результаты ночного предприятия, прекратила перестрелку и скрылась за горизонтом.
Во время ночной атаки все японцы, бывшие на брандерах, успели сойти со своих тонущих судов и, пересев на сопровождавшие их миноносцы, спастись в открытом море. Говорят, правда, что вечером у Электрического утеса были подобраны два дрожащих от холода японца, выплывших сюда со своих погибших брандеров. Как бы то ни было, но необычайная ловкость японцев возбуждает всеобщее удивление.
Повреждение крейсера «Паллада», ставшего наконец в док, оказывается очень серьезным: почти посредине его корпуса зияет громадная пробоина, площадь которой около 4 квадратных сажен. Работы в доке по-прежнему идут чрезвычайно вяло.
12 февраля
Ночь прошла очень тревожно. Около двух часов ночи под самой крепостью появились миноносцы. Батарея Электрического утеса тотчас открыла по ним огонь, прожектора усиленно работали.
Около 3 часов ночи все стихло.
Утомленный предшествующим днем, я заснул только под утро. Проснувшись, я отправился в Новый Город и по дороге заехал в новое помещение Русско-Китайского банка, который недавно сюда переведен из Старого Города.
В банке я увидел толпу китайцев, которые, собираясь покинуть Артур, спешно вынимали свои вклады. Вдруг около 11 часов утра загремели выстрелы, сперва с Крестовых батарей, а затем и с Тигрового полуострова. Все бывшие в банке страшно заволновались и бросились к выходу.
Кассу тотчас закрыли.