Михаил Ланцов
Наследник. Том 3. Проклятая судьба
Пролог
– Перенос завершен, – первое, что услышал Всеволод, приходя в себя после вспышки. – Адаптивная трансформация завершена. Система будет отключена через три секунды… две… одну… Пш-ш-ш-ш-ш…
Яркий, прямо-таки слепящий свет погас, и он погрузился во тьму. Если бы не шепот Илуватора, изменивший его некогда, то он, даже будучи высшим эльфом, ничего бы не смог разглядеть.
– Склеп, снова склеп… – с раздражением произнес Всеволод. И был даже не удивлен. – То ли я такой везучий, то ли у старых склепов действительно какая-то особая миссия по связи миров…
Встал.
Прислушался.
Никого.
Закрыл глаза и постарался почувствовать живых или волшебных существ рядом, но сумел разглядеть только какой-то бесформенный туман. Явно подозрительная тема, но опыта ему не хватало, чтобы он смог распознать, что это такое.
Ощупал себя.
Проверил состояние доспехов. На нем все еще были полные латы, изготовленные из мифрила с позолотой. Так-то ничего особенного. По прочности они, как ему казалось, едва ли превосходили хорошую, качественную сталь с нормальной термообработкой. А вот по весу – пушинка! Относительно, конечно. Во всяком случае, он их почти не чувствовал. Ни до переноса, ни сейчас.
На пальце, как и прежде, сидел Илькваэрэ – перстень лорда синдар. Однако сильмариль больше не светился. И когда парень попытался его снять, тот легко соскочил. Это оказалось настолько неожиданно, что он эту реликвию не удержал, и она, ударившись о крышку саркофага, разлетелась сонмом серебристых пылинок.
Видимо, этот перстень был артефактом, как-то связанным с павшими богами. И после их падения потерял не только власть, но и целостность.
С амулетом власти получилась та же история. Он стал обычным куском самоцвета. Никаких душ старых Императоров в нем больше не чувствовалось. Да и снялся он так же легко, как и перстень лорда синдар. И точно так же он рассыпался в прах, едва упав на крышку саркофага. Только в этот раз красной и золотой, а не серебристой. Почему золотой? Так цепочка тоже исчезла.
– Обман, кругом обман… – проворчал парень и полез в сумки.
Амулет иллюзий Амалир, лечебный артефакт и два портальных накопителя были на месте. И они не собирались рассыпаться от столь незначительных потрясений. Причем накопители оказались заполнены под завязку. Там еще нашлись небольшие запасы особых кормовых концентратов синдар, магически изготовленных первичной матерью его души Индилаир. Ну и так, по мелочи. В том числе и патроны для пистолета, что покоился в кобуре на бедре. Всего семьдесят две штуки.
Что еще?
У него также обнаружились двуручный меч и кинжал. Они, как и доспехи, видимо, сохранили целостность из-за того, что не были артефактами, а представляли собой обычные железяки, просто совершенной выделки.
Остро не хватало фляжки с водой. Но он ее потерял, когда на демигрифоне Гаврюше прорывался по лестнице к Драконьим огням. Даже сам не заметил, как это произошло. А она сейчас бы очень пригодилась…
Наконец, завершив инвентаризацию, он собрался и, надежно все на себе закрепив, начал детальный осмотр помещения.
Склеп как склеп.
Просторный.
Частично заставлен саркофагами, внутри которых ничего особенно интересного. Там лежали белые кости, покрытые какими-то узорами. И пластинки, в которых было несложно опознать божественные печати. Слишком уж много их Всеволод уже успел повидать за последние годы.
Странным было то, что по полу оказались разбросаны кости в самом разном состоянии. Много костей. И не все из них принадлежали гуманоидам.
– Что же тут произошло? – хмурясь, спросил сам себя Всеволод, разглядывая череп демона. Во всяком случае, он так оценил этот массивный рогатый костяк с клыками.
Вещи этих существ также были разбросаны по полу в разной степени сохранности. Никаких артефактов не наблюдалось. Только всякая мелочевка. Обычное оружие. Бытовые предметы. И прочее, прочее, прочее. Включая монеты и украшения из драгоценных металлов с самоцветами.
– Странно… – продолжил блуждать среди этих костей Всеволод.
В центре склепа располагалась подставка с большим шаром. Что это за штука, парень не понимал, но в ней явно чувствовался божественный артефакт. Причем того же самого божества, что и на печатях в саркофагах. Так что он держался от него подальше. На всякий случай.
Наконец, утомившись, он подошел к двери.
Ее он заприметил сразу, но не спешил к ней. Осматривался, пытаясь понять, что к чему. А то мало ли. Подойдет – и сразу завертятся дела. Вдруг там сигнализация стоит или еще что?
Теперь же он осторожно приблизился. Осмотрел дверь, стараясь понять, как именно она двигается. И попытался потолкать или как-то иначе расшевелить.
– Сильнее, – вдруг раздалось со спины.
Всеволод обернулся и увидел толпу призраков.
– Не поможет, – возразил другой.
– Да, – добавил третий, – многие уже пытались.
– Да ты чего остановился-то? Нам интересно, на сколько тебя хватит.
– Тут такая мощная защита? – спросил Всеволод, понявший, что тот белесый и бесформенный туман в магическом зрении и был призраками. Они ведь не всегда проявляют себя. Очень полезное наблюдение, ибо ребята они поистине неуловимые. А так он их хотя бы замечать будет.
– Это же субстантивный диарит! Удивительный материал. Прочный, легкий и упругий. Любое плетение, что коснется его, развеивается. Бестелесные существа вроде нас пройти через него не могут. Даже приблизиться к нему на ладонь и то не могут. А тут все вокруг из него, даже саркофаги…
Всеволод достал кинжал. Подошел к стене и попытался камень поцарапать. Бесполезно. Тогда он надавил на кинжал, навалившись всем весом. Клинок углубился на пару миллиметров, вроде как прорезал материал, но, когда парень ослабил давление и убрал кинжал, оказалось, что это был не разрез, а упругая деформация.
– Твою мать!
– О да, ты начинаешь понимать…
– Как я тут оказался?
– Око Аданоса, – махнул рукой один из призраков на шар. – Все, кто пытается попасть в наш мир, притягиваются к нему при переходе. И оказываются тут.
– Изящная защита, не так ли?
– Недурно… – согласился с ними Всеволод.
– Еды нет. Воды нет. Живые существа умирают. А смерть здесь, в этой камере, рассматривается как жертвоприношение Аданосу. И твоя душа уходит ему. Вместе с праной.
– А воздух?
– Око Аданоса. Оно очищает воздух, приводя его в норму. А то из-за продуктов гниения сюда было бы невозможно зайти. Или ты думаешь, жрецы не осматривают очередного гостя после его гибели? И особенно его вещи. Это же око парализует все разумные формы жизни по требованию жрецов. Если ты будешь слишком буйствовать, то его активируют, и ты так в парализованном виде и сдохнешь.
– А если попадет конструкт или нежить?
– Все неживые существа здесь разрушаются очень быстро.
– А вы?
– А мы тут в заключении. Мы приговорены к огромным срокам и отбываем их тут. Чтобы мы не могли сбежать. Видел печати, что лежат на наших костях? Ни уйти, ни развоплотиться, отправившись на перерождение. Скукота…
Часть 1. Зубная боль
– Василь Иваныч, а что случилось с половцами и печенегами?
– Они режим самоизоляции не соблюдали, Петька…
– От вируса?
– От нас, Петька. От нас…
Глава 1
Всеволод отошел от двери и лег на крышку просторного саркофага, задумался.
– Здесь вообще-то я лежу, – заметил с ехидством один из духов.
Парень внимательно посмотрел в белесые, прозрачные глаза. И, прикрыв свои, ответил:
– Не мельтеши.
– Хамишь, юноша?
Всеволод промолчал, он не собирался вступать в перепалку с этим миражом прошлого. Просто чуть дунул перед собой слабеньким воздушным молотом и захотевший было продолжить злобствовать призрак разлетелся лохмотьями по склепу под дружный хохот остальных.
Парень же решил вздремнуть, так как у него запас по времени пока был. Во всяком случае, он так думал. И требовалось привести свой мозг в порядок. Слишком уж много потрясений на его долю пришлось за последние сутки.
Сколько он спал – неясно.
Во всяком случае, темнота, тишина и приятная прохлада давали ощущения удивительного покоя. Настолько замечательного, что он пробудился с огромным трудом. И первым его словом было:
– Полимер!
Этот материал ведь действительно был похож на какой-то магически созданный полимер. А раз так, то и слабые места он должен был иметь соответствующие. Ну плюс-минус. Всеволод вскочил с крышки саркофага и подошел к ближайшей стене. Создал крохотный огненный шар диаметром буквально в булавочную иголку и начал его накачивать энергией, перегревая внутреннее содержимое до состояния плазмы.
Закончил.
И метнул шарик в стенку.
Хлопок.
Шипение.
И тишина. Только вонь какая-то, что он аж отшатнулся. Словно на него пахнуло этаким вековым сортиром поистине хтонического толка.
Всеволод подошел к стене и с интересом уставился на место, куда попал плазменный шарик. Результат превзошел все его ожидания. Там была воронка сантиметров десять в диаметре. А стена под воронкой была украшена уже застывшими струйками потекшего материала, но не обильными, так как многое испарилось.
Парень обернулся.
Вокруг него была полусфера из голов призраков, которые смотрели на эту воронку как на что-то невероятное. Ведь в их представлении этого не могло быть, потому что не могло. А тут…
– Но как? – не выдержал один из них.
– Плюнул. Крякнул. И надежно склеим скотчем.
– Что?
Всеволод же молча пожал плечами. И, не желая ничего объяснять, прошел сквозь этих «сидельцев», начав бродить по склепу в поисках ценных вещей. У него ведь не было ни единой монетки. А это плохо. Потому что драться на каждом углу он не хотел, если можно было как-то решить рабочие вопросы деньгами.
Призраки же, с четверть часа наблюдая за воронкой и о чем-то перешептываясь, отправились следом за Всеволодом, старательно ему помогая в его затее. Сами воплотиться и поднять какой-то предмет они не могли. Уже не могли. А показать, привлекая внимание, вполне. Что радикально ускорило дело. И параллельно они уговаривали парня вытолкать их саркофаги и разрушить печати. Ну не прямо сейчас, а как у него получится выбраться из ловушки.
– Может быть, поспешишь?
– Поспешишь – людей насмешишь, – философски ответил Всеволод, не отрываясь от поисков.
– Только людей? – переспросил кто-то.
– У людей эталонное чувство юмора.
– А эльфы? – спросил этот же призрак. – Ты считаешь, что у них плохое чувство юмора?
– Эльфы обладают завышенным самомнением и не могут посмеяться над собой. Из-за чего они отрезают себе целый пласт бытия. Этакая ментальная кастрация.
– Да что ты знаешь об эльфах?! – взвился этот призрак.
– Более четырех тысяч лет назад меня родили с ослиными лопушками на голове и называли эльфом. Так что маленько разбираюсь.
Многие призраки заржали.
– Ослиные лопушки!
– Вот умора!
– Да как ты смеешь! Ты! Ты!..
– Успокойся, – остановил его другой призрак. – Ты разве не понял, сколько ему лет? И он эльф. А мы все прекрасно видим – гость не врет. Прояви уважение.
– Я… извиняюсь, – неловко промямлил призрак эльфа. – Я… не знаю даже что сказать.
– Не переживай. Да и потом так уж получилось, что я не знаю, кем сейчас являюсь, – заметил Всеволод. – Этот перенос был аварийным, и он мог меня исказить. Адаптивная трансформация. Я понятия не имею, как она меня изуродовала.
– Аварийным? Что же случилось?
– Взрыв.
– Сколько же там должно быть силы, чтобы тебя выбросило в другой мир? – поинтересовался тот же самый голос, который выступил в защиту парня.
– Я, пожалуй, воздержусь от ответов.
– Как вам угодно, – с куда бо́льшим уважением в голосе произнес призрак эльфа. Остальные же больше не задавали глупых вопросов и просто помогали. Спокойно и методично.
Наконец сборы закончились. И перед парнем на одной крышке саркофага оказалась кучка из разного барахлишка. Золотые и серебряные монеты. Какие-то колечки, сережки, цепочки и прочие украшения, в том числе и с самоцветами. Целая пригоршня крупного жемчуга с дырочками для нанизывания от, видимо, сгнившей нитки бус. И прочее. А вот волшебного ничего не нашлось. Даже пустых накопителей. Со слов призраков, жрецы регулярно все это отсюда забирали. На всякий случай. Чтобы никаких неприятностей не произошло. Тюрьма надежна, но мало ли что может учудить дошедший до отчаяния разумный?
– Ну что, занимайте места согласно купленным билетам. Наш пароход любви отправляется, – улыбнувшись, произнес Всеволод, смахнул все собранное «барахло» в найденный им мешочек и направился к двери.
– Что? – нестройным хором переспросили призраки.
– Деревня… – каким-то снисходительным тоном ответил им парень…
Тем временем в далеком мире шел сложный разговор.
– Это невероятно! – раздраженно восклицала Ар’дара уже в который раз. Прабабушка первичного тела Всеволода, которая даже после снятия проклятия и восстановления нормального тела осталась верна тому имени, который обрела, будучи нагом. Его ведь все знали. Столько сил вложено в пиар… – Почему поиск крови не может нам его найти?
– Может быть, его забросило очень далеко? – осторожно спросила Индилаир – первичная мать Всеволода.
– Чепуха! – воскликнула Ар’дара. – Выброс силы уже замерили. Даже идеально сбалансированный, он не выкинул бы его за радиус действия поискового плетения. Мальчик молодец. Он почти все излишки сумел погасить. Иначе бы этот мир прекратил свое существование.
– Да как погасил! – согласилась с ним Индилаир.
– Я могу помочь, – произнесла вошедшая Ласселинда эт Исиль-Кале, известная также как Лас или темная богиня Ллос. Однако после кризиса Драконьих огней, устроенного Всеволодом сутки назад, она вновь стала смертной, потеряв свою божественную силу. Впрочем, из всех богов, участвовавших в авантюре Шар и пораженных ее скверной, выжила только она. Остальные развоплотились. Больше же всего досталось самой Шар, ее, судя по всему, растерзало до такой степени, что возродить больше не получится. Просто потому, что даже после развоплощения энергия из нее продолжала тянуться, забираясь из первичного ядра. Так что оно истончало так, будто она уже десятки тысяч лет блуждает без воплощения. И теперь она даже уловить направленную в нее силу не в состоянии.
– Убирайся! – взвилась Индилаир, которая весь их род не переваривала на дух, особенно после того, что они учудили.
– Я могу помочь, – упрямо повторила Ллос.
– Чем же? – поинтересовалась Ар‘дара.
– Не нужно думать, что только вы хотите его возвращения, – бросила она холодно первичной матери Всеволода. – Я его тоже люблю.
Тут уже фыркнула Лауриэль, открыто претендующая на брак с Всеволодом. Несмотря на явное недовольство окружающих. Факт того, что парень победил богов, делал его в ее восприятии истинным принцем Некехары, ее братом и единственным, кто вправе взять ее в жены. Даже несмотря на то, что ее возродили в теле синдар, сделав полнокровной сестрой парня. В ее представлении подобные помехи были несущественны, да и не помехи вовсе…
– Зря смеешься, – жестко и холодно ответила ей Ллос. – Я его люблю. И приложу все усилия для спасения.
– Это очень мило, – произнесла Ар’дара, остановив жестом загорающуюся перепалку, а Лауриэль бывшую королеву нагов почему-то уважала. Видимо, жрица Ас-с-саф вообще имела пиетет ко всему, что связано со змеями. – Но чем конкретным ты можешь помочь?
– Поиск крови не поможет.
– Почему?
– Из-за нее, – кивнула Ллос в сторону Лауриэль, которая к тому времени уже успела вернуть себе облик синдар и теперь, вальяжно развалившись, наблюдала за перепалкой. Войны ведь более не наблюдалось, а жить в живом теле было не в пример приятнее и комфортнее. Особенно в плане взаимодействия со своими новыми родичами.
– А я тут при чем? – удивилась Лауриэль.
– Арадур силен и умен, но… – улыбнулась Ласселинда. – Я следила за каждым вздохом, каждым шагом Всеволода.
– Эленарана, – поправила его Индилаир.
– Ему больше нравится имя Всеволод. Уступим ему в этой малости. Ну так вот. Я смогла проследить и за тем, что происходило в древнем склепе, откуда эта милашка вывела армию.
– А что там такого произошло? – с испугом спросила Индилаир.
– Она постаралась запустить трансформацию Всеволода в принца Некехары. А это, без всякого сомнения, должно было начать менять его кровь.
– Проклятье! – прорычала Ар’дара. – Дура! Что же ты натворила?!
– Хуже того, – продолжала Ллос. – Арадур поставил на парня кое-какие защиты. Она их задела. И…
– Что? Что?! Не молчи! – воскликнула Индилаир.
– Понятия не имею, что именно произошло. Но какие-то компенсации запустились. А что чешуйчатая морда там поставил – понятия не имею. Он применял закрытые, свернутые печати с неявной активацией. Всеволод ими был утыкан буквально с головы до ног. Даже Шар его не увешивала своими гадостями в таком объеме. Так или иначе, поиск крови ничего не даст. У нас нет его крови, ибо ваше биологическое родство ныне утрачено почти наверняка. И твое, возможно, тоже, – кивнула она Лауриэль. – Так что не торжествуй раньше времени. Кто он… Что он… Мы сейчас толком уже не скажем. Уверена, что при аварийном выбросе он был частично трансформирован, так как избыток силы ускорил все эти процессы на года, может быть, и на века.
– Хорошо, – кивнула Ар’дара. – Что ты предлагаешь?
– Поиск души.
– Не выйдет, – возразила Лауриэль. – Душа у него тоже трансформируется. Мне ведь для создания семьи требуется полноценный брат – по крови и душе. А если там стояли защиты этой чертовой ящерицы, то…
– Ох… – тихо выдохнула Ллос. – Ну ты и дура…
– На себя посмотри! – оскалилась Лауриэль.
– Ты что, совсем не знакома с божественными печатями?
– В мое время боги так не действовали!
– Боже… – ахнула Индилаир, прикрыв рот, а лицо у нее смочилось слезами.
– Спокойно! – рявкнул Аэноран, возрожденный экс-лорд синдар и первичный отец Всеволода. – Что вы тут развели за истерику? Для начала нужно выяснить – жив ли он вообще. Может быть, его душу нужно возрождать. Лауриэль ведь его чувствовала только первые мгновения после переноса. А потом – все. Это может говорить либо о слишком сильной трансформации, либо о гибели.
– А как мы ее позовем? – с некоторым надрывом спросила Индилаир.
– Шепот Фионлара.
– Зачем тревожить Первого?
– Его душа не могла полностью исказиться. Это невозможно. Первичное ядро в нем все равно останется. И если он жив, то услышит зов Первого. А мы сможем понять, жив ли он, ибо Первый чувствует, когда его слышат.
– А потом? – поинтересовалась Ласселинда.
– Первый эльф укажет, в каком из миров наш сын находится, и мы подготовим экспедицию. Бабушка же его прекрасно почувствует даже искаженного и измененного, если окажется в паре тысяч лиг от него. А то и дальше.
– Это верно, – кивнула Ар’дара. – Его приход в этот мир я учуяла с другого континента. А он был немало искажен тобой, милочка, – кивнула она Ласселинде.
– Я была сама не своя. Влияние Шар, – серьезно произнесла Ллос. – Это меня не оправдывает, но…
– Я все понимаю, – так же серьезно ответила Ар’дара.
– А твоя сестра и прочие родичи, они живы? – чуть смягчившись, спросила Индилаир.
– Я их не чувствую. Скорее всего, они мертвы. Они были намного сильнее поражены Шар. Это я много лет только и делала, что боролась с ней. А они… Скорее всего, она поглотила их полностью, а Всеволод, выжигая ее сущность с помощью Драконьих огней, разрушил их души…
Глава 2
– Что тут у вас? – спросил, зевая, начальник вахты жрецов. Его с вечера не стали будить и тревожить, вызвав только после обеда на следующий день. Да и куда спешить? Дело-то обычное.
– Опять кого-то нелегкая принесла.
– Живой?
– Живой.
– Смирный?
– Да не шумит пока. Какие-то возмущения наблюдаются внутри контура, но не сильные.
– Ничего, кроме сбоя третичной категории, – заметил другой жрец.
– Мелочи, – отмахнулся начальник смены. – Наверняка опять грязь какая-то налипла, вот и некорректно показывает целостность.
– Дефекация? – повел бровью начальник вахты.
– Сами знаете, бывает, – пожал плечами начальник смены, ехидно улыбаясь.
– Большой сбой?
– Обычный.
– Больше нормы сбоя погрешности, – вновь отметил скептически настроенный жрец. – Он выглядит странно. Словно кто-то не заляпал, а повредил часть стены. Аккуратно так…
– Может, посмотрим, кто у нас там обосрался? – поинтересовался молодой жрец, проигнорировав скептика.
– Не рано ли?
– Гость или гостья сидит очень тихо. Уже больше суток. Сами знаете, Артанос хорошо платит за интересные образцы в своей коллекции.
– Жирный боров! – с раздражением скривился начальник вахты. – Мне иногда хочется его самого посадить в его же клетку. Вы не были у него в гостях и не видели, что он с ними делает! Даже принесение в жертву темным богам – благо по сравнению с его забавами!
– Зато он исправно платит.
– Если узнают… – пискнул один из рядовых жрецов.
– Да все и так знают.
– Но ведь…
– Он просто не поделился с кем нужно. Да и нам…
– Смотрите! – воскликнул тот самый жрец-скептик, перебивая светскую беседу.
И все уставились на дверь.
А с ней творилось что-то странное. Ибо она покрывалась инеем.
– Этого не может быть… – прошептал начальник вахты. – Этого не может быть! Она же выдержит любую магию, направленную на нее!
Всеволод тоже уже это знал. Благо, что призраки успели поведать. Так что он и не направлял на нее магию. Он поступил хитрее.
Навыки его в практической магии отличались крайней скудностью. Не было возможности освоить ничего толком, ведь последний год он провел в бесконечной суете и походах. Однако кое-чему научиться все же получилось.
И тут ему сильно повезло, потому что магия взаимно вытесняла технологическое развитие, из-за чего у магов в их плетениях была очень специфическая структура. Далекая от логически оптимальной. Например, температура того же огненного шара завязывалась на этакий предел осознания того, кто пытается это плетение реализовать, что вело к довольно низким температурам. Лучшие маги выдавали что-то порядка двух, край трех тысяч градусов, и это считалось очень круто, более того – достаточно. Всеволод же мог легко выдать шарик с высокотемпературной плазмой, легко пробивающей отметку в три миллиона градусов и более.
С холодом у него имелось то же преимущество.
Он подобным образом доработал обычное бытовое плетение, используемое для остужения супа или чая, в чудовищную штуку. Маны в парне было много. Каналы все открыты и достаточно толстые, поэтому вливать ее в плетение он мог быстро. Вот и поддал «жару», начав остужать массивную дверь из субстантивного диарита магическим ветерком с температурой, близкой к абсолютному нулю.
В обычных условиях это было бы невозможно, так как все газы, находящиеся в воздухе, при такой температуре замерзали. Но не в этом случае, так как плетение обеспечивало своего рода бомбардировку объекта множеством микроскопических шаров с запасенным внутри холодом. Эти шарики и в обычных-то условиях были крайне нестабильны, разрушаясь от столкновения с более-менее плотной преградой и охлаждая ее. Так что субстантивный диарит не нарушал принципов работы плетения. Скорее напротив – повышал стабильность. Сам же холод не имел никакой магической природы, поэтому материал, разрушая оболочку, высвобождал его и никак не компенсировал.
Судя по всему, какая-то защита от заморозки в этом материале все же присутствовала. Во всяком случае, от обычных температур. Минус двадцать, минус сорок, минус шестьдесят. Тех, с которыми обитатели магических миров обычно сталкивались. Когда на материал начало действовать что-то близкое к абсолютному нулю, всякая защита просто полетела к чертям.
К тому моменту, как жрецы заметили иней на внешней стороне двери, Всеволод ее морозил уже добрый час. Все-таки не простой материал, а с мощными магическими свойствами. И сопротивлялся он как мог. Однако не устоял.
Едва различимые голоса по ту сторону стены внезапно стихли. И Всеволод понял – пора.
Он прервал плетение заморозки и, сформировав воздушный молот, ударил порывом уплотненного воздуха в препятствие. Сильно ударил. Как наковальней приложил.
Бам!
И дверь пошла трещинами.
– Активируйте око! – рявкнул начальник вахты, смотрящий на происходящее неверящим взглядом. – Срочно!
Всеволод отчетливо услышал эти слова. Ведь после появления трещин качество звукопередачи улучшилась. И с задержкой в пару секунд ударил снова.
В этот раз замороженный субстантивный диарит разлетелся на множество мелких осколков, буквально взорвавшись. И эти осколки сами по себе были весьма недурными вторичными снарядами. Настолько, что сумели ранить или, во всяком случае, сбить с ног всех жрецов на площадке перед воротами.
Жрецы собирались драться. Лишь один, упавший чуть в стороне от остальных, поднялся на ноги и побежал куда-то по ступенькам.
– Останови его! – завопили духи.
Всеволод, не сомневаясь ни мгновения, выхватил пистолет из набедренной кобуры и, взяв его двуручным хватом, выстрелил.
Бам!
И бегущий жрец споткнулся, растянувшись на ступенях. Попытался встать, но бессильно упал обратно. А под ним начала растекаться лужа из крови.
– В круг! Скорее в круг! – крикнул старший жрец.
Это он зря сделал.
Прекрасно поняв его речь, Всеволод просто перенес огонь на этих бедолаг. Они были обвешаны амулетами, как новогодняя елка игрушками. Но магии в пулях не имелось никакой, а энергия бронебойных пуль оказалась такой, что обычные щиты, прекрасно защищающие от местного ручного стрелкового и холодного оружия, не могли их остановить. Так что парень отработал как в тире, полностью сломав их игру.
Пять секунд.
И все эти служители Аданоса упали, получив новые отверстия в черепах. Бронебойная пуль скидывала оболочку еще на щите, поэтому дырочки оказывались очень небольшими и, можно даже сказать, ювелирными…
Последняя гильза упала на пол со звонким, отчетливо слышным ударом. Всеволод же поднял пистолет стволом вверх и осмотрелся.
Было относительно тихо.
Отрывисто и чуть хрипло дышал один из жрецов. Тот, что куда-то бежал. Ему было явно тяжело, но он был все еще жив. Остальные – нет.
Всеволод попытался услышать других существ. Но каких-либо звуков, выдающих их, выявить не удавалось. Тогда он постарался их почувствовать, как недавно прощупывал призраков. И опять фиаско. Либо в округе больше никого не было, либо он их просто не мог засечь.
– И это все? А где остальные?
– В цитадели только начальник вахты и дежурная смена, – прошелестел голос призрака над ухом.
– А остальные?
– В поселении несколько домиков. Там спокойнее, свежее и комфортнее, чем в этой каменной коробке.
– Сколько там народу?
– Еще три смены. И обслуга. Вряд ли больше четырех десятков.
– Ясно… – произнес Всеволод и, лихо закинув пистолет в набедренную кобуру, шагнул вперед. Шагнул. И пошатнулся.
Его словно потоком ветра какого-то обдало.
На неуловимое мгновение он почувствовал такую свежесть, такой уют, такой покой и умиротворение, такую благодать, что не пересказать. И на грани слышимости прозвучало:
– Эленаран…
Растянуто так. Тягуче. Словно эти слова произнес сам ветер.
Секунда. И наваждение прошло.
– Что это было? – спросил парень, начав озираться.
– Что? – спросил один из призраков.
– Вы разве не почувствовали?
– Нет.
– Нет… – по очереди начали отвечать они.
– Зов, – произнес призрак эльфа, который подал голос последним. – Это был зов. Тебя, наверное, ищут близкие.
– Этого еще не хватало… – недовольно пробурчал Всеволод.
– Эленаран – это твое имя?
– А почему мы ничего не заметили?
– Потому что вы не эльфы, – резонно заметил призрак. – Даже я сумел услышать этот зов едва-едва и только потому, что рядом находился. Остальные же… не знаю. Я слышал, что самые сильные маги людей могут иногда слышать зов. Но – обычный. А тут… – произнес призрак эльфа и замолчал.
– А что тут? – спросил какой-то дух.
– Неважно, – отрезал Всеволод.
Призрак эльфа промолчал, почтительно поклонившись.
А где-то далеко, в другом мире, Ар’дара с некоторым облегчением опустила руки и откинулась на спинку кресла.
Семейка Всеволода всей толпой набилась в доселе запечатанные подземелья главной башни дворца, где находилась могила Фионлара. Красивый саркофаг из цельного куска мрамора без единой трещинки или стыка. Не рукотворный, а выращенный магически вокруг тела покойного.
А вокруг саркофага семь кругов защиты. Только эльфы синдар и только из дома Миньяр могли приблизиться к месту упокоения своего древнего патриарха. Никаких спецэффектов. Никаких могучих стен и хитрых ловушек. Просто любой иной терял связь тела с душой. Обычные смертные падали замертво на первом шаге. Первородные иные – на последнем. И способа обойти такую защиту не было, поэтому подходы к саркофагу оказались буквально завалены костями разных существ.
После падения синдар поначалу и эльфы, и люди, и прочие пытались добраться до саркофага. Но, поняв, насколько это опасно, вход в гробницу замуровали и постарались всячески скрыть от греха подальше. Впрочем, теперь это не сильно помогло, и Ар’дара добралась до могилы отца на удивление быстро. Она ведь знала, где та находится.
Фионлар ушел, устав от жизни.
Фионлар отдыхал, пребывая в вечном покое.
Однако, когда его потомкам была нужна помощь, он мог ее оказать. Хотя и крайне неохотно. Вот к нему и обратились, чтобы он, пользуясь своим даром первородного патриарха, обнаружил по ядру души своего потомка. И радиус этого поиска был поистине колоссален…
– Ну что? – спросил Аэноран.
– Жив. И я знаю, что это за мир.
– Далеко?
– Ближайший. Но там стоит ловушка на входе. Нам нужно подготовиться…
