Михаил Маскаев
Таинственная карета
Таинственная карета
(рассказ)
1
Шутливо поприветствовав макет экзотической птицы на вывеске перед входом в ресторан «Попугай», Алексей вошёл из мира летнего солнечного тепла в осеннюю прохладу полупустого зала. Оглядевшись, выбрал столик напротив ниши с бутафорской птичьей клеткой в человеческий рост. В ней стоял раскрашенный макет – фигура мужчины в чёрной полумаске и с сидящим на плече оранжево-зелёным попугаем.
Заказав пиццу и чай, Алексей устало вытянул ноги под столом и удобно расположился в мягком кресле. Мужчина в клетке был прямо перед ним. Он был похож на Алексея – высокий стройный брюнет с красивыми волосами. Глаза в прорезях маски смотрели на него многозначительно, будто пытаясь о чём-то сказать. Не выдержав взгляда, Алексей устало закрыл глаза…
Перелистывая эпизоды прошедшего рабочего дня на заводе, он не заметил, как задремал и очутился в птичьей клетке, сидя за тем же столом, в том же кресле. Подбежавший толстый повар в белом фартуке и колпаке, с несоразмерно большой кукольной головой и круглыми глазами, стоял перед ним с пиццей на круглом подносе, не зная, как преодолеть витую преграду. Алексей взялся за прутья, но раздвинуть их ему не удалось. Собравшийся персонал дружно пытался поднять клетку, но она будто приросла к полу.
– Ваша пицца, – разбудил его учтивый голос официанта, и Алексей пришёл в себя.
Выйдя из прохладного ресторана, он сел за руль заскучавшего автомобиля. Пропустив несколько машин перед выездом на главную дорогу, он обомлел: «Этого просто не может быть!» По асфальту в его сторону цокала копытами пара породистых белых коней, впряжённых в изящную открытую карету. На облучке он увидел мужчину с длинным хлыстом, а за ним – молодую красавицу. Они были одеты в чёрные жокейские камзолы и белые лосины. На головах красовались чёрные шляпы со строгими полями. Алексея поразило благородство лиц, задумчивая сосредоточенность на чём-то известном только им двоим.
Они разительно отличались от прохожих и были настолько притягательны, что невозможно было отвести взгляд. И их карета не шла ни в какое сравнение с теми бутафорскими повозками, которые он видел на праздничных гуляньях. «Это настоящая королевская Англия, её колорит!» – восторженно отметил Алексей, испытывая непривычные чувства.
Он выехал на проезжую часть и, поравнявшись с экипажем, смотрел не отрываясь на леди и джентльмена, который явно не был профессиональным возницей и только по случаю исполнял его роль. Но леди, леди!.. Тонкие черты её лица будто специально были созданы для того, чтобы очаровать его сердце. Алексей ощутил прилив нежности и неодолимое желание оберегать её от всякой опасности, даже если бы ему пришлось ради этого пожертвовать собой.
Алексею было неудобно долго смотреть на них, и всё, что он смог себе позволить, – это, чуть обогнав карету, посигналить и с выражением искренней симпатии помахать им рукой. Но в ответ ничего не произошло. Покорившая его незнакомка не удостоила даже взглядом, и ручеёк его жизни не влился в русло её реки. Но главное – она не просто не обратила на Алексея внимания, она не обернулась к нему намеренно: так, будто знала о нём всё, и это не вызвало в ней ни малейшего интереса.
С огорчённым лицом и занывшим сердцем Алексей поехал прочь от своей волшебной сказки.
«Как мне всё это надоело! – сокрушался он. – Всё лучшее в жизни – мимо меня: красивые женщины, крупные выигрыши в лотерею, поездки за границу… Жизнь моя! – воскликнул он про себя. – Ты балуешь в мелочах, а в главном не идёшь навстречу. Всё, хватит с меня, ешь сама свою дешёвую похлёбку!»
Весь вечер он не мог успокоиться. Его неудержимо влекло в общество этих милых господ, и терзало желание преодолеть это досадное несоответствие, когда представление о прекрасном – одно, а реальная жизнь – другое.
Ночью ему снился сон: он ехал с ними в одной карете навстречу утреннему солнцу. «Маргарет, – назвала дама себя, – а это мой брат Гарольд». Да-да, к счастью, он оказался её братом!
«Как я вас люблю!» – признался Алексей. А она в ответ медленно и грациозно, как и подобает леди, протянула ему руку для поцелуя и, улыбнувшись, произнесла: «Будь нашим другом!»
Услышав это, он почувствовал себя так, как, наверное, чувствуют лауреаты Нобелевской премии на церемонии вручения наград. Ему стало так хорошо, как не было уже лет десять из его полных тридцати.
Это новое состояние не оставляло Алексея и после пробуждения. Он многое бы отдал за счастье приобщиться к миру ощущений этой прекрасной леди. «Боже мой! – думал он. – Можно написать целую книгу о поклонении женской красоте и служении её идеалу».
На следующий день, вернувшись домой с работы, Алексей быстро поужинал, вышел на улицу и сел в машину. Его не оставляла надежда, что он снова увидит эту сказочную карету. Но все его ожидания были напрасны. И всё, что ему оставалось, – это приехать в тот же день и час туда, где их встретил.
…В намеченное время Алексей припарковал автомобиль сбоку по ходу движения и включил «аварийку». «Если бы они снова появились здесь, – подумал он, – я бы не поверил». И в этот момент услышал знакомый стук копыт. Это были… они!
Он выскочил из машины и встал с поднятой рукой на пути кареты. Когда она остановилась, Алексей бросился к очаровательной незнакомке и воскликнул: «Умоляю! Выручайте. Сломалась машина, разрядился телефон. Мне надо срочно позвонить и проехать с вами одну остановку…»
Леди медленно повернулась в его сторону, и он растворился во взгляде её карих глаз. «Боже, как она хороша!» – восхитился он, замирая от осознания причастности к её волшебному миру.
Медленным жестом дама пригласила его сесть рядом, и карета тронулась. Так же неторопливо она протянула ему руку, и Алексей, спохватившись, не по этикету быстро поцеловал её и назвал своё имя. Но тут же сконфузился: в её ладони был телефон. Взяв его, он поспешно набрал собственный номер. Затем, сунув руку в карман куртки, быстро отключил вызов: теперь он знал, как ей позвонить! После этого, имитируя разговор с собеседником, извинился за то, что опаздывает на назначенную встречу.
Возвращая телефон, он увидел в её руке открытый блокнот, в котором красавица что-то писала. Через мгновение она дала ему это прочитать.
На листке было написано её имя: «Елизавета»…
– Вы русская? – чужим от волнения голосом спросил он.
«Я родилась в Шотландии, – снова написала она, – но моя grandmother…» – и, остановившись, вопросительно посмотрела на него.
– Бабушка, – подсказал Алексей, радуясь, что в своё время получил квалификацию учителя истории и английского языка.
И дама, одарив его благодарным взглядом, дописала: «…из России».
– А как зовут вашего супруга? – с робкой надеждой спросил он.
В ответ она молча написала в блокноте: «Это есть мой друг Джеймс».
– Джеймс? – с почтением переспросил Алексей, подняв взгляд на возницу.
Услышав своё имя, джентльмен остановил лошадей, обернувшись, снял шляпу и слегка поклонился. Алексей неловко кивнул в ответ и смущённо взглянул на леди. И она улыбнулась ему так, будто давно его знала.
«Она немая», – подумал Алексей и обрадовался, что это прибавит ему шансов познакомиться с ней поближе. Ведь в этом случае у него будет немного конкурентов.
– У вас проблемы с речью? – деликатно уточнил он.
«Нет», – прочитал он из-под её пера.
– Тогда почему вы молчите?..
«Как это по-русски? – написала она. – Th at’s a subject of a diff erent discussion».
– Предмет отдельного разговора, – подсказал Алексей, и лицо собеседницы осветила благодарная улыбка.
«У неё лёгкий девичий румянец и вкусные губы, – заметил он, – они живут своей отдельной жизнью, видно, полагая, что женская красота свидетельствует о себе мимикой вкусовых ощущений».
– И всё же?
– Тhis is a special practice for health promotion.
– Специальная практика укрепления здоровья? О, мне это безумно интересно! – воскликнул Алексей. – Могу я надеяться на встречу с вами?.. – Он затаил дыхание в полуобморочной надежде.
Вместо ответа леди с вежливым любопытством вгляделась в его глаза, пытаясь прочесть в них то, что могло бы сделать встречу возможной для неё. Он настроил себя на чисто дружеское чувство.
«Вам это действительно интересно?» – загадочно улыбнувшись, написала она, чтобы выиграть время для ответа.
– Мне всё интересно о вас, – выдохнул Алексей, изо всех сил стараясь держаться с ней на равных. Она подумала несколько долгих секунд и написала номер телефона.
Они замолчали. Его душе захотелось воплотиться в ней и стать её частью. «У меня мало шансов добиться её любви, – сокрушался Алексей, – из всех мужских качеств женщина выбирает способность заставить её страдать. Но для этого мне не хватит моих достоинств».
Он бы всё отдал, лишь бы никуда не уходить из её кареты. Но, пересилив себя, заявил, что ему пора. На прощание взял её руку и теперь уже медленно поднёс к лицу, чуть коснулся губами и так же не торопясь опустил её, возвращаясь в свою теперь уже далеко не будничную жизнь.
…Она согласилась встретиться с ним на нейтральной территории – в старом городском парке.
Алексей не знал, как надо вести себя, когда исполняется мечта, и сожалел, что этому нигде не учат. Когда подъехало её такси, скрывая волнение, с достоинством открыл дверь и подал руку. Приняв букет роз, она улыбнулась так, будто перед ней был изысканный джентльмен и они были давно знакомы.
Одежда её была безукоризненна, под стать манерам. Лёгкий плащ был сшит так, что под ним лишь угадывались волнующие формы.
«Спасибо! – оценив букет, написала дама в блокноте. – А знаете ли вы, что роза – национальный символ Англии? В пятнадцатом веке была война Алой и Белой розы – королевских домов Ланкастера и Йорка».
– Вы изучали историю? – с любопытством взглянул он на неё.
«Да, – написала она, – в Кембридже, на историческом факультете».
– Так мы коллеги! – обрадовался он так, будто они учились в одном институте. Но она, задумавшись о чём-то своём, не оценила его бурных эмоций.
Они шли по аллее тенистого парка, и Алексей, забыв, о чём собирался её расспросить, всё говорил и говорил ей: о себе, о том, что его волновало прежде и что волнует сейчас. Он не мог сделать ни малейшей паузы, боясь, что, когда закончатся слова, она увидит все недостатки, которые он находит в себе. И когда он в изнеможении умолк, она написала в блокноте, почему не говорит вслух: она намеренно обходится без слов, используя древний способ накопления жизненных сил молчанием. «Это пробуждает необычайные возможности. Например, можно соединиться с сознанием другого человека и многое узнать о нём».
– Ну а что вы можете сказать обо мне? – осторожно поинтересовался он.
Она отошла от него на несколько шагов и сосредоточилась – ушла в себя. Через несколько минут она вернулась и открыла блокнот: «Вы стараетесь быть лучше, чем есть… Но неестественное достоинство не может быть прекрасным». Читая написанное, он больше не исправлял ошибок в русских словах, не употребляемых ею в той, английской жизни.
– Всему можно научиться, – мягко возразил он.
«Главные достоинства, – написала леди, – передаются по наследству».
– Но даже раб мечтает о прекрасной женщине…
«Но прекрасная женщина нуждается не в рабе, а в господине», – взглянув на него с сочувствием, написала дама.
– Но разве возможно не покориться той, в кого безумно влюблён?!
«Что мужчине невозможно обрести, не поступаясь достоинством, то ему заведомо не дано обрести».
– Значит, надо смириться?
«Недостижимое в жизни ценно тем, что оно существует».
– Но я у вас не просил ничего, кроме дружбы, – боясь потерять и это, произнёс Алексей.
«Вот и хорошо, – холодно лишила красавица его последнего шанса, – не забывайте об этом».
Он был не просто смущён, он был подавлен. «Она больше не придёт», – сокрушался Алексей, сумев заснуть только на рассвете.
Через два дня они встретились снова. Это был тёплый июньский вечер. Деревья в парке замерли, вникая в каждое из их ощущений. И от этого создавалось впечатление необычайной важности происходящего, так, будто это касалось не только их двоих. Алексей не показывал вида, что расстроен, а Елизавета писала ему о необычайных возможностях молчания.
«А как же общаться с любимым человеком?» – теперь уже и он писал ей в своём блокноте, решив в молчании набраться душевных сил.
«Важно не как сговоришься с ним, а как смолчишься», – в ответ написала она.
«А с другими людьми?»
«Никто не внимает нашим словам, все вслушиваются в наше молчание. В безмолвии все чувства оживают и раскрываются в нас, как лилии на глади воды…»
Алексей шёл рядом с ней и намеренно долго и сосредоточенно молчал. И его мысли становились яснее, а чувства – ярче. Его душевные силы росли. И всё вокруг стало более красочным и чётким, прорисовываясь, словно контуры высотных домов на фоне садящегося за них солнца.
«И много вас… молчащих?» – чтобы не спугнуть чуда происходящего, написал он.
«Не много, но есть».
«Как их узнать?»
Елизавета достала из сумочки значок, на нём была изображена буква S.
– И что означает эта английская буква? – не подумав, спросил он.
«Silence, – ответила она, – молчание на английском языке».
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
…На этот раз они встретились только через три дня и гуляли в роще на краю города. Сохраняя условия письменной речи, он спрашивал, она отвечала.
«Можно ли в молчании достичь единения душ?» – вывел он вопрос уверенным мужским почерком.
Прочитав, она с улыбкой вгляделась в его глаза, проникая в его душевное состояние. Алексей взял её руку в свою. Она мягко высвободила её и, отойдя на десяток шагов, встала и настроилась на него.
«Делай так же», – с изумлением услышал он в голове бархатистый голос Елизаветы.
«Так же?» – мысленно переспросил он, неумело повторяя её движения.
«Тune into my wave-length».
«Настройся на мою волну», – перевёл он то, что снова произнёс её голос внутри него.
Алексей сделал это, и… всё получилось! Его охватило неведомое ранее ощущение встречи с женской природой её души. Да-да, оказывается, душа бывает женская и мужская! И их единение вызывает невыразимую любовь, в которую погружаешься весь без остатка. А потом пришла душевная близость. Не как у брата и сестры, а иная, обретённая. Когда она подошла к нему, Алексей сообщил ей об этом.
«Никогда не выговаривай это чувство, – написала она в ответ, – оно будет наполнять тебя, пока не облечётся в слово».
«Хорошо», – ответил он, и ему на самом деле было хорошо оттого, что она рядом с ним, и что в этот момент в мире для него больше ничего не существует.
…Ночью Алексею не спалось. Он больше не хотел расставаться с богатством ощущений, пробуждённых в нём целебным молчанием. Он подумал о Елизавете и Джеймсе, о том обаянии, которое исходило от сдержанного джентльмена и красивой леди.
«В сравнении с ними мы, русские, – неказистые дома на фоне роскошных дворцов, – мучительно осознавал он. – Мы застряли в душевной неустроенности и не смеем быть красивыми, боясь, что нас уличат в стремлении быть лучше других. Это понимание равенства с точки зрения полкового строя. А изысканные манеры благородных людей призывают нас к равенству не на низшей, а на высшей ступени совершенства.
Нет, чувство прекрасного человеку дано свыше, и оно не угаснет в нём никогда. И как знать, может быть, Англии джентльменов и леди Бог потому многое прощает, что ей удалось взрастить в них зримые плоды человеческой красоты – и внутренней, и внешней?»
Алексей уснул, когда за окном уже светало.
2
Оперуполномоченный Иван Салтыков начинал рабочий день в восемь утра, а заканчивал к ночи. Он, навидавшийся всего в сыскной работе, уже давно простился с былым намерением бороться с преступностью чистыми руками. Случалось, и подбрасывал в карман задержанному белый порошок, чтобы надавить на подозреваемого: «Говори всё как на духу, так-перетак! Не то упеку надолго!» И получал ценную информацию в обмен на непривлечение за хранение наркоты.
На службе он был незаменим. И ему сходили с рук и его похмельные больничные листы, и нелицеприятные высказывания об условиях труда. «За копейки работаем, так-перетак! – любил он конфузить начальство. – А сейчас-то ведь ка-пи-та-лизм!»
И однажды Иван придумал, как можно срубить деньжат в свободное от работы время.
А всё началось с того, что он с друзьями нашёл в лесу необычное место для пикника – на широкой поляне возле векового дуба. Въехать на неё можно было только на его УАЗе: поперёк дороги была вырыта канавка, в которой виднелись следы широких колёс внедорожника.
«Кто-то присмотрел это место для себя, – отметил Иван, – причём совсем недавно». И его осенила неожиданная идея: «Надо установить видеонаблюдение, зафиксировать компромат и продать его участникам».
Следующие десять дней он провёл в командировке. Суточные, как всегда, не покрыли расходов. «Вся надежда – на интересное “кино”», – подумал он. Но, как оказалось, в лесу была запечатлена не просто видеозапись, а настоящий художественный фильм.
Это была летняя ночь, полнолуние. К поляне подъехала красивая чёрная карета. Возница спрыгнул с кóзел и, открыв дверь, помог выйти даме. Вслед за ней из кареты вышел молодой парень. За ними на поляну въехали три чёрных внедорожника и десять всадников в чёрных масках, чёрных камзолах и белых лосинах, заправленных в сапоги.
По периметру поляны они зажгли фонари на высоких стойках. Двое из них взяли под руки парня из кареты и, подведя к большому развесистому дубу в центре обрамлённой деревьями зелёной площадки, посадили, прислонив спиной к нему, на расстеленный плед. Пока он поправлял на себе белую рубашку и чёрную маску, четверо принесли из машины связку железных прутьев. Собрав из них клетку высотой в человеческий рост, они оградили юношу от внешнего мира. К клетке подошла женщина в жокейской одежде. Все присутствующие взялись за руки и церемонно прошествовали вокруг дерева сначала в одну сторону, затем – в другую.
– В лесу родилась ёлочка, так-перетак, – выругался Иван пересохшими от волнения губами.
Похоже, парень в клетке постарался заснуть. Но внезапно забеспокоился и вскочил на ноги. Он дрожал как от холода, и его трясло всё сильнее. «Сердечный приступ», – подумал Иван. И тут юношу вдруг резко притянуло к дереву: он будто прилип к нему, а затем сполз вниз, так и застыв в неудобном положении.
«Ну всё, так-перетак, мокруха», – похолодел Иван, вглядываясь в силуэт пострадавшего. Но тот пошевелился, и Иван понял, что парень жив.
Прошло немного времени, и, разобрав клетку и прихватив фонари, незнакомцы всё так же неторопливо заняли свои места на лошадях, в машинах и карете, и медленно двинулись прочь.
– На хрена мне такое кино! – в сердцах воскликнул Иван. – Ни одного номера машины, ни одного знакомого лица! – Он уже безо всякого интереса смотрел, как через некоторое время конно-машинная процессия вернулась и, освободив парня, куда-то его увезла.
«На сатанистов непохожи, – подытожил Иван, – а вообще-то кто их разберёт…»
Сергей долго не мог оправиться от ночного истязания. Десять тысяч «зелёных», полученных по письменному договору за участие в ночном ритуале, больше не радовали его. Он заболел эпилепсией, и его обморочные припадки пугающе повторялись. А раньше такого не было.
А всё началось со спора с друзьями-однокурсниками, что он сядет в таинственную карету, проезжающую в одно и то же время по четвергам мимо открытого кафе, в котором они собирались раз в неделю. Безупречный стиль дорогой одежды мужчины и женщины, благородные черты лиц, полное безразличие к происходящему вокруг – всё это заинтриговало любопытных студентов.
Его последующее знакомство в карете с Елизаветой стало для него роковым. Реальная церемония у векового дуба отличалась от той, которую она обещала. Как оказалось, этот странный ритуал был далеко не безобидным.
Конечно, ему заплатили, но кто мог подумать о последствиях – его «падучей»? Может, это совпадение, а заболевание передалось ему по наследству? Сергей слышал, что кто-то в его роду уже мучился этим недугом. Но если бы не стресс, эта наследственность могла бы в нём никогда и не проявиться… «Что же делать? Заявить в милицию? – напряжённо размышлял он. – Скажут, сам согласился. Или собрать друзей и потребовать с неё дополнительной компенсации? Но среди всадников было одно очень влиятельное лицо, от которого можно ожидать чего угодно».
В один из дней на автозаправке он увидел подъехавший к соседней колонке белый «форд», и в нём рядом с водителем… сидела она, Елизавета. Он дождался, когда высокий темноволосый мужчина в чёрном кожаном плаще открыл дверь в помещение заправки, и быстро вошёл вслед за ним.
– Молодой человек, извините, – обратился к нему Сергей, – можно вас на пару слов?
– Да? – повернулся к нему незнакомец, немного наклонив голову с красивым пробором в хорошо уложенных волосах.
– В вашей машине сидит женщина – скажите, вы познакомились с ней в четверг?
– И что? – с явным неудовольствием произнёс он.
– И она была в карете?
– Да.
– Я просто хочу вас предупредить: вы в опасности!
– Неужели? – с лёгкой иронией уверенного в себе человека произнёс тот.
– Это секта, и они имитируют человеческие жертвоприношения… дереву.
– А почему я должен вам верить? – сделав паузу, спросил тот.
– Я был их жертвой. Запишите номер моего телефона. А даме о нашей встрече лучше не говорить. Да, если согласитесь на их ночное представление, потребуйте письменного договора о возмещении возможного ущерба.
– Хорошо, – помрачнев, согласился незнакомец.
Алексей рассказал Елизавете о разговоре с его доброжелателем. В ответ она изменилась в лице, от неё повеяло холодком отчуждения. Пауза затянулась, ситуация выходила из-под контроля…
«Что бы ты хотел узнать от меня?» – написала она в блокноте.
– Правду, – решительно произнёс он вслух, всё больше волнуясь.
Он увидел, как её глаза наполнились негодованием; чтобы сдержаться, Елизавета положила ручку в блокнот и стала говорить, смешивая русские и английские слова, всё больше волнуясь.
– Да, – кивнула головой она, – мы оставили его на время с древом, чтобы он научился единению с ним.
– И всё прошло благополучно?
– Вполне! И он забыл сказать, что получил от нас приличную сумму нерусских денег.
– Так почему же тогда он предостерёг меня, чтобы я этого не делал?
– Пытался навредить мне.
– Чем же он недоволен?
– Возможно, захотел моей любви.
– А вы?
– We are diff erent.
– Вы с ним разные? Так же, как и со мной? – не выдержав, спросил Алексей о том, что его давно мучило.
– Ты согласен принять участие в ритуале единения с природой? – вопросом на вопрос ответила она, уже не умещая слова в исписанном блокноте.
– Я люблю тебя! – скорее себе, чем Елизавете, озвучил он то, что его мучило.
– Допустим, – ответила она с непроницаемым взглядом, – но это ничего не меняет.
– Принесёшь меня в жертву дереву? – спросил Алексей, и его душа облилась горючими слезами.
– В бескровную жертву, – уточнила она. – Джеймс принесёт договор об участии в корпоративном представлении.
– Я не студент и не пришёл устраиваться на работу, – возмутился он попыткой поставить его в зависимое положение.
– Разве я говорю не с мужчиной? – взглянув в его глаза, спросила Елизавета, и Алексей почувствовал, что не в силах ей противостоять.
– С мужчиной, но… не с рабом.
– Вы здесь, в этой стране, даже и не рабы, – она взволнованно повысила голос, – вам до наших рабов расти не одно столетие, как и вашим интеллигентам – до наших джентльменов. Ваша материально не обеспеченная влюблённость за своё чувство требует чужую жизнь. Избыток ваших чувств – от недостатка ваших достоинств. Вы влюбляетесь не в ту женщину, которая вам подходит, а в ту, которая вас превосходит. Хотите украсть дорогую вещь, уготованную не вам. Но ведь её кто-то смог поднять до того совершенства, которое не предназначено для скудных условий вашей реальной жизни. Ваша неулыбчивость выдаёт вашу неуспешность.
– А у вас, – унимая дрожь в голосе, парировал Алексей, – джентльмены и леди успешным считают того, кто успевает забрать всё, чтобы другим ничего не осталось. А мы ценим в человеке не только толстый кошелёк, но и чувство прекрасного.
– Чувство прекрасного? – с иронией подхватила она. – Ваше прекрасное вы возводите в идеал, чтобы оставить без него вашу реальность. У вас мужчины не задумываются, отчего на самом деле скандалят их жёны. Они боятся признаться себе, что после брака с ними вас подменили.
– Это бывает, когда мужья заняты неотложными делами…
– Знаешь, в чём ваша проблема? Вы, русские, хотите сначала переделать все ваши дела, а уж потом заняться собой и стать прекрасными. Но так не бывает. Когда настоящее откладывают на будущее, оно становится прошлым.
«Она сильнее меня и образованней, – подумал Алексей, – и от этого становится ещё желанней. Конечно, она не во всём права, но сейчас я не готов привести весомые аргументы».
– Хорошо, будь по-твоему, – сокрушённо произнёс он, – пусть это дерево слопает меня, когда захочешь, а сейчас мне пора идти.
…Они встретились ночью на окраине города. Когда экипаж подъехал к Алексею, он вышел из машины и сел рядом с Елизаветой. Джеймс тронул лошадей, и карета с четырьмя угловыми фонарями двинулась в сторону леса.
Алексей посмотрел на леди, надеясь встретить её ободряющий взгляд, но лицо её было холодным, как луна, залившая всё вокруг таинственным светом. Их общее сосредоточенное молчание вливалось в гнетущее безмолвие ночных деревьев. И только кони, противясь лунной зачарованности, вбивали в земной барабан ритм биения их сердец, возвращаясь в привычную реальность.
Наконец закончилось томительное время пути, и карета въехала на большую поляну, к тому месту, где к усыпанному звёздами небу простёр высокую крону вековой дуб. Навстречу им в полном молчании вышли четверо мужчин в жокейской одежде и чёрных масках на глазах. Один из них осторожно надел маску Алексею, двое других аккуратно взяли его за руки и подвели к дубу.
Двое мужчин постелили большой тёплый плед. Посадив Алексея спиной к дереву, они принесли тяжёлую складную металлическую клетку. Отгородив ею ровный квадрат пространства вокруг Алексея, они изолировали его от внешнего мира. И только после этого на поляне появились три внедорожника с почётными гостями и десять всадников.
Все участники были в одинаковых масках. Взявшись за руки, они образовали круг и медленно обошли узника, двигаясь то в одну, то в другую сторону.
Алексей поймал себя на мысли, что когда-то всё это уже было. «Дежавю», – подумал он – и только сейчас вспомнил ресторан «Попугай», большую клетку у стены и блеск глаз из-под чёрной маски… «Попугай» от слова “пугать”?» – подумал он… и в эту минуту увидел приближающийся силуэт.
– Елизавета! – воскликнул он, но ответом было гнетущее молчание…
Медленно и сосредоточенно она подняла хлыст и стала методично наносить удар за ударом по клетке, ограждающей мир повелительницы от мира раба. «Если хочешь презрения женщины, отдай ей всю свою любовь», – вскипев обидой, вспомнил он слова, которым когда-то не придал значения. И, схватившись за прутья клетки, как в недолгом сне за столом в ресторане, изо всех сил попытался их раздвинуть. Когда удар хлыста порвал кожу на его руке, Алексей… заплакал. Его оскорблённое лицо больше его не слушалось. Сложившись в детскую гримасу, оно волну за волной исторгало слёзы неприятия происходящего, того, с чем теперь придётся жить. Солёные ручьи лились по его лицу, и уже ничто не могло отвлечь его от осознания, насколько нелепым было его решение оказаться здесь.
Отбросив хлыст, Елизавета обняла клетку и со слезами смотрела на Алексея, вчитываясь в его душевное состояние. Похоже, она была потрясена своим поступком.
Его накрыла буря противоречий. Господин в нём воззвал к восстанию души, а раб возжаждал душевного затишья. Алексей осознал, что удар хлыста удивительным образом очистил его сознание, освободив от оцепенелости, которой была скована вся его жизнь. Будто заново родившись на свет, он увидел мир, обновлённый его пролитыми слезами, и вспомнил слова одного святого о том, что наказание никогда не бывает напрасным. «Всё, чего не хватает каждому из нас, – осознал он, – это хорошей порки. Без неё мысли рассеиваются по пустякам и забывают вернуться обратно».
Алексей ощутил, как, растворяя в себе остатки протеста, росла и крепла в нём любовь к ней, Елизавете, повелительнице его души. «Только сильное чувство к человеку может стать откровением о нём, – понимал и принимал он. – Истина недоступна уму потому, что обращена к чувству».
И раб в нём заплакал вновь, но теперь это были слёзы радости исцеления.
Но господин в нём не поверил наваждению чувства и начал читать Иисусову молитву, считая, что если во всём этом Божий промысел, то молитва ему не навредит. Алексею стало жарко: он ощущал себя свечой, горящей в ночи.
Елизавета отшатнулась от клетки, вздрогнула и замерла. Её лицо вновь стало отчуждённым. Заметив это, он продолжал повторять про себя заветные слова. Она встала и отрешённо пошла прочь. Он услышал, как зашелестела крона дуба. Ещё мгновение – и дуб затрясся от порыва ветра. И тогда Елизавета внезапно остановилась и повернулась к нему лицом. Воздушный поток сорвал с неё головной убор, и она попыталась поправить растрепавшиеся волосы. И вдруг её тело обмякло и рухнуло на землю… Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем участники ритуала бросились к ней.
«Всё, – пронеслось в его голове, – сейчас меня прикончат…» И в этот момент слух резанула команда, произнесённая в рупор:
– С вами говорит оперуполномоченный, капитан милиции Салтыков. Вы окружены! Всем стоять на месте, руки за голову!..