Михаил Михеев
Призраки прошлого
Эти, а также кучу более мелких нюансов следовало на досуге обдумать. А еще Лисицыну не нравился один из морпехов. Почему? Да потому что он врал.
Люди врут всегда, чаще всего неосознанно. Это называется «приукрашивают», но с технической точки зрения разницы никакой. А этот врал. Как минимум об образовании – когда Сергей будто бы невзначай перешел на русский язык, этот парень без усилий его понял. Кто другой бы не заметил, но человеку с базовым образованием врача и пусть небольшим и специфическим, но опытом работы в полиции это бросалось в глаза. А еще чуть иная моторика… Впрочем, как раз это ничего не значило. Может, просто этот юнец в учебке был отличником боевой и политической подготовки. Либо, как вариант, долго и упорно занимался каким-нибудь карате. Стоило бы «прокачать» его на предмет дальнейших несоответствий, но – рано. Хотя… На глаза очень кстати подвернулась муха, целеустремленно ползущая в его сторону по стволу. Мух Сергей не любил. Это была не фобия, а элементарная брезгливость. Но пускай думают, что фобия… Или что русский – придурок.
– Джордж, будьте добры, передайте мне газету.
Сказано это было по-русски, и от глаз Сергея не укрылось, как дернулся парень. Едва заметно, но все же. А потом поднял глаза, демонстрируя непонимание на честном-пречестном лице.
– Что, мистер Лисицын?
Пришлось слово в слово повторить уже на его родном языке, и парень беспомощно оглянулся – ничего похожего на газеты или журналы в пределах видимости не наблюдалось. Зато вмешался его сосед. Как его там? Рэй?
– Газеты – вчерашний день, мистер Лисицын, – блеснул жемчужно-белыми зубами морпех. Слова звучали чуть покровительственно. – Возьмите мой айпад.
– Благодарю, – пожал плечами Сергей. В конце концов, он тут вообще кто такой, чтобы спорить? Приняв из рук американца затянутый в красивый, может даже из натуральной кожи, чехол гаджет, он с чувством прихлопнул им муху и, стараясь не обращать внимания на вытянувшееся лицо морпеха, вернул ему основательно растрескавшийся агрегат. – Но, откровенно говоря, зря вы на них перешли. Не очень удобная штука.
Пауза в несколько секунд – и громовой хохот собравшихся. Даже бармен, украдкой наблюдавший за ними и упорно делающий вид, что необычные гости его ну прямо совсем не интересуют, не выдержал и едва заметно улыбнулся. Над незадачливым владельцем шикарной игрушки даже не смеялись – ржали в голос. А особенно девушки. Что, как ни крути, еще больнее. Вот так, посмотрим, справишься ли ты, мальчик, с нервами. Из равновесия тебя вывели, это точно.
Увы, в этот момент его отвлекли. Одна из девушек нетерпеливо потеребила Сергея за рукав и поинтересовалась:
– Мистер Лисицын, а где вы так здорово выучили английский? Мне приходилось общаться с русскими – так у них у всех ужасный акцент.
– В армии, красавица, в армии.
– Да? – собеседница чуть зарделась. Очевидно, делать такие откровенные комплименты в их среде было не принято. – Я и не знала, что у вас настолько хорошо готовят солдат.
– Готовят. Тех, кто хочет чему-нибудь научиться. А учиться приходится всегда – сами знаете, времена пушечного мяса прошли, интеллект же в современной войне…
Он сделал многозначительную паузу. Все поняли. Или сделали вид, что поняли. Распространяться же о том, что служил в элитной дивизии, которая больше времени проводила в рейдах по Африке, чем дома, и где знание нескольких языков необходимость, он не собирался. Но девица не отставала.
– А чему еще вас учили?
– Многому… Например, я до сих пор неплохо помню карту Америки. Вплоть до того, по какой дороге в какой город удобнее всего попасть.
– Зачем? Ведь есть навигаторы…
– А представьте себе: навигационные спутники выведены из строя, интернет умер, а вашу роту по какой-то причине высадили в паре сотен километров от заданной точки. Транспорт добыть не проблема, да и свою «броню», наверное, скинут. Но надо сориентироваться на месте и добраться до точки назначения – задачу-то никто не отменял.
– То есть…
Девушка осеклась, и ее глаза стали вдруг большими и круглыми. Лисицын медленно кивнул:
– Да, девушка, ты правильно поняла. Нас готовили к войне с Америкой, равно как и вас к войне с нами. Только нас готовили лучше.
– Так уж и лучше! – вскинулась она. Нормальная реакция, здоровый патриотизм, инстинктивное отторжение того, что кто-то может быть круче твоей страны. Это, к слову, неплохо, с таким можно не бояться встать в бою спина к спине. Но осадить все же нужно – так, чтобы знала, кто тут старше.
– Вы мне не верите, мадемуазель? Зря. Не прошло и ста лет, как наши предки в последний раз поглумились над западными ценностями. В сорок пятом, на Красной площади, когда топтали немецкие флаги. И немного до того, когда гнали обделавшихся от ужаса пленных по улицам Москвы[3]. Хе-хе, за ними пришлось дорогу отмывать. Вы хотите повторить судьбу тех немцев?
Девчонка замолчала, видимо, пребывая в легком охренении от подобных аналогий, но ее место тут же занял невысокий, лобастый крепыш с наголо выбритой, потемневшей от загара головой.
– Мистер Лисицын, а вы бывали раньше за границей?
– Конечно.
– А разве вас выпускают?
– Ваши сведения устарели лет на пятьдесят, а то и больше, – рассмеялся Сергей. – Бывал в детстве, с родителями, бывал и позже.
О том, что позже – это или на танке, или шагая по улицам чужих городов с автоматом в руках, он промолчал, естественно. Однако парень не унимался:
– Я слышал, русские очень замкнутые, не любят улыбаться, ни с кем не разговаривают…
Боги, из какой же ты дыры вылез, мальчик, подумал Сергей, а вслух произнес:
– Говорю же, сведения у вас устаревшие. Но раньше да, так и было. Потом прошло.
– А почему?
– Гм… – Лисицын с трудом сдержал рвущийся наружу смех. – Понимаешь, раньше у туриста за границей было три пугала: импотенто, сифилито и замполито. Первое научились лечить, от второго предохраняться, а третье вообще убрали. И теперь каждый наш турист, случись нужда, всегда готов натянуть кого угодно на русское о-го-го.
– А вам не кажется, что вы чрезмерно… неполиткорректны?
– Я, вообще-то, о наших лучших в мире пулеметах. А вы о чем?
– И я… о том же, – ответил американец. И покраснел.
Девчонки фыркнули. Парни тоже не удержались от смешков. Потом та же неугомонная патриотка (так и хотелось представить ее в шляпе и на лошади, тем более родом она была из Техаса) выдала:
– Мистер Лисицын, я молюсь, чтобы наши страны никогда не воевали.
– Неискренне молитесь.
– Почему? – кажется, она опешила.
Сергей улыбнулся:
– Девушка искренне молится только в аптеке, покупая тесты. Но, в общем-то, поддерживаю. Ни разу стычки между нашими странами не кончались хорошо ни для одной из них. Так что за мир во всем мире, – и он поднял стакан с поданной, наконец, барменом жуткой смесью. Для него, впрочем, не слишком действенной, тем более соответствующее заклинание он произнес еще по пути сюда. А вот для остальных… Ну, молодежь, подумал он, держитесь. Сейчас я вас научу «ерша» пить…
Капитан перехватил Сергея, когда тот, слегка покачиваясь, шел в свою комнату. Самое обидное, пьян он не был – заклинание фамильной школы нейтрализовало токсины вообще и алкоголь в частности практически мгновенно. Хорошая штука – позволяет выпить хоть ящик водки не пьянея, а наутро не мучиться похмельем. Жаль только, одним из побочных эффектов самого заклинания было расстройство вестибулярного аппарата. Несильное, но от пьяного со стороны не отличишь.
– Всех споил? – поинтересовался Трумэн вроде бы осуждающе, но с едва слышными оттенками зависти в голосе.
– Обижаешь, – хмыкнул Лисицын. – Сэм – не идиот со мной наперегонки квасить. А остальных да, напоил малость.
– Зная тебя… Они хоть завтра в себя придут?
– Может, и нет, – безразлично пожал плечами Сергей. – Если кто-то будет не в состоянии лететь, значит, мы хоть частично избавимся от балласта.
– Ну ты… Ну я им…
– Не ругай молодых, – Сергей улыбнулся. – Им так хотелось перепить русского! Ну, флаг им в руки…
То, что его спиртное практически не берет, Лисицын говорить не стал. Впрочем, и легендарной репутации хватило. Трумэн лишь поморщился:
– Доигрались, настоящие мужчины. Пойдем, поговорим?
Апартаменты, в которых поселили Трумэна, заметно отличались от занимаемых Сергеем. В лучшую сторону, конечно. Ехидно прокомментировав, что «начальство себя не обделит», Лисицын реквизировал из холодильника банку пепси и с размаху рухнул в глубины удобного кожаного кресла, издавшего от неожиданности жалобный писк.
– Жучки вывел?
– Да…
– Сейчас проверим, – Сергей осторожно снял с шеи амулет, доставшийся ему когда-то в качестве взятки. Точнее, им расплатился один товарищ по участку, которого Лисицын застукал на служебном месте со свидетельницей в процессе, так сказать, неформальных отношений. Он бы и так промолчал, но если буквально впихивают в руку полезную цацку – почему бы и нет? Тем более штука хоть и не раритетная, но в свободном доступе такую вряд ли найдешь.
Серебристый кристалл чуть запульсировал, отзываясь на прикосновение. Слегка сжать в пальцах… Все, теперь электронику на двадцать метров вокруг хватил паралич. Через пару часиков оживет, конечно, но не раньше. Правда, до завтра амулетом больше не воспользоваться, время перезарядки без малого сутки. Легкое шевеление пальцами, активирующее заклинание, и к заглохшим жучкам добавилась печать безмолвия. – Порядок, можно говорить спокойно.
– Ну, что думаешь? – голос Трумэна был под стать его выражению лица.
Лисицын пожал плечами, откинулся на спинку кресла и открыл банку. Колечко распороло тонкую жесть с классическим чпоканьем. Пепси внутри слегка зашипело.
– Что я думаю? – он отпил глоток, кивнул – напиток был совсем неплох. – Я думаю, что хреново. А вот теперь ты мне расскажи, как на духу: ты этих мальчишек сам набирал?
– Если бы, – капитан злобно скривился. – Они ж только-только после учебки, не умеют ничего толком. На черта мне здесь такие?
– То есть тебе предоставили группу… – задумчиво констатировал Лисицын.
– Предоставили… Да меня поставили перед фактом! И с кем придется работать, я узнал только здесь. Одновременно с тобой!
– Не кипишуй, прорвемся. И голос на два тона снизь, я и так все прекрасно слышу. Но и впрямь, все страньше и страньше.
– Угу, – Трумэн явно не знал последних слов, но догадался об их смысле без особого труда. – Еще и база эта…
– Да уж, – хохотнул Сергей. – Шагу нельзя ступить, чтобы за тобой не наблюдала какая-нибудь рыжая лошадиная морда. Кстати, а почему английская? И почему половина геологов англичане?
– Да потому что в этом предприятии они вложились деньгами. Не знаю, насколько, но, судя по тому, с какой скоростью все спешат исполнять их пожелания, они вполне могут иметь контрольный пакет.
– Бизнес не имеет границ… Мне не нравится другое, – задумчиво прокомментировал Лисицын. – У здешнего генерала вид, будто он решил, что жидко обделался, а оказалось, только негромко пукнул. Такое впечатление, он рад-радешенек, что спихнул эту миссию.
– Учитывая привычки островитян – запросто. Ублюдки! Знал бы заранее – отказался б, не раздумывая, и плевать на все.
– Теперь поздно. У тебя приказ, у меня контракт… Из ветеранов у нас ты, Сэм, ну и я, смею думать, кое-что умею. Если что, держимся рядом. Глядишь, отобьемся.
– Знать бы еще, от чего придется отмахиваться.
– На месте разберемся. Один черт, даже если у нас паранойя, так будет проще и легче. А если мы правы, то больше шансов и самим отбиться, и, если повезет, мальчишек вытащить.
– Нам повезет, если мы и впрямь психи, навыдумывавшие себе всякую чушь. Поверь, я обрадуюсь, если окажется, что проблема всего лишь в паранойе. Одно ясно, тяжко будет.
– Я бы на твоем месте не стал брать пример с Кассандры, – хмыкнул Лисицын. – Я-то тебе поверю, а вот мальчишки… У них ветер в голове, шило в ж… и нет понятия, как легко списать людей в безвозвратные потери. Нет, если скажешь, ты для них будешь именно Кассандрой – поверить не поверят, но возненавидят сразу. Так что не стоит изображать ту прорицательницу, лучше играть в тупого вояку. И потом, она плохо кончила.
– Вот как? – удивленно приподнял брови Трумэн. – Вроде бы она осталась жива, по тем временам это уже немало.
– Во-первых, именно что по тем временам. А во-вторых, прожила недолго. Досталась в качестве добычи одному из греческих вождей, предсказала ему смерть и себе вместе с ним. Он, естественно, не поверил. Вернулся домой, где родственники прирезали и его, и Кассандру. Вроде бы прямо на праздничном банкете. Вот так как-то.
– Я даже не помню таких подробностей, – капитан посмотрел на него с нескрываемым уважением.
Сергей важно кивнул. Не станешь же объяснять, что «Илиаду» в стихах он не осилил, как бы ни старались родители. Унылый образчик примитивной античной поэзии вгонял его в тоску. Как, впрочем, и средневековые вирши наподобие баллады о Робин Гуде. Нет, может, для того времени все это было прорывом, но сейчас вряд ли представляло интерес для кого-то, кроме профессиональных историков, литературоведов или особо сдвинутых на древностях ценителей. В результате Лисицын прочитал адаптацию «Илиады», а заодно уж и «Одиссеи», в прозе. Обработанный профессионалом текст оказался неплох, вот только насколько книга соответствует первоисточнику, оценить Сергей не мог при всем желании.
Стук в дверь прервал их содержательную беседу. Сергей вопросительно поднял брови, капитан нахмурился, но комментировать не стал. Вместо этого он решительно зашагал к двери, и Лисицын отметил, что кобура, с которой Трумэн не расставался, расстегнута. Когда он успел это сделать, Лисицын не разглядел, но торчащая из нее рукоять старомодного кольта внушала уважение.
Надежная машинка, и вообще классика не стареет, подумал Сергей, а левая рука его между делом, независимо от сознания, идеально точными движениями сплела в воздухе замысловатый знак. Холодно замерцали висящие без какой-либо опоры белые, дымчато-прозрачные линии. Школа воздуха, непрофильное, однако хорошо дающееся Лисицыну заклинание. А главное, никак с его специализацией не ассоциирующееся. Предки наверняка сделали бы совсем иное и были бы правы, но сейчас тело работало на автомате, выдавая то, что на уровне рефлексов вбили в армии. А там не слишком изощренные, но опытные преподаватели опирались на три кита: быстрее, проще, сильнее. И тут уж правы были они – в открытом лобовом бою родовая школа Лисицына, как, впрочем, и остальные ей подобные, всухую проигрывали стихийникам. Да и трое-четверо не впадающих в панику стрелков с автоматами могли доставить проблем, чего уж там. Как и во многих иных сферах, на поле боя магия про игрывала технологии по критерию «стоимость – эффективность», отходя на второй план. Однако в случаях, подобных нынешнему, она еще вполне могла сказать свое веское слово.
За дверью обнаружился Кобрин, и лицо у него было мрачно сосредоточенным. Он как раз занес руку для очередного постукивания и едва не зарядил Трумэну в лоб. Тем не менее то, что костяшки его пальцев остановились в паре сантиметров от лица хозяина апартаментов, его не смутило абсолютно. Или же просто он умел не показывать эмоций – дипломат, пусть и начинающий, это у них профессиональное.
– Алекс, скажите, мой… э-э-э… напарник не у вас?
– Тамбовский волк тебе напарник, – буркнул в ответ Лисицын, гася заклинание и выходя. – Заходи, Виталий, не стой, как доска в бетоне.
– Мне бы надо с тобой поговорить…
– Это что-то важное? – Кобрин едва заметно кивнул. – В таком случае тем более заходи.
– Почему? – чуть мрачновато спросил дипломат, закрывая за собой дверь.
– Потому что здесь нас хотя бы никто, кроме Алекса, не услышит. А ему, – Лисицын бросил короткий, быстрый взгляд на капитана, – можно доверять. Сейчас мы все оказались в одной лодке.
– Посреди океана дерьма, – буркнул американец. – Проходите, Сергей правильно говорит.
Кресло Лисицын вновь успел занять, опередив дипломата, поэтому гостю пришлось довольствоваться стулом. Хорошо еще с меблировкой здесь британцы не пожадничали. Машинально взял протянутую Алексом банку с какой-то газированной дрянью (название Сергею было совершенно незнакомым, но в этом не было ничего удивительного – новые бренды появлялись и исчезали регулярно), высосал, как воду.
– Рассказывай, – Сергей ненавидел долгие прелюдии. Особенно когда дело не касалось его напрямую.
Кобрин вздохнул:
– Помнишь мой багаж?
– Это который два человека еле подняли? – в один голос усмехнулись присутствующие.
– Ну да.
– Предусмотрительный ты у нас, однако – столько презервативов взять. Думаешь, сил хватит все использовать?
– Да пошел ты! – Кобрин едва не зашипел от злости. – Ты за кого меня держишь?
– За настоящего мужика и крутого самца. А ты что, против?
– Слушай, хватит, а… Я еще в Москве устал от твоих подколок. Это, к твоему сведению, вообще не мой багаж. В принципе, я даже не знаю, что внутри – ящик надо передать в наше посольство там, на месте.
– Извращение, – хмыкнул Лисицын. – Пересылать что-то с оказией через базу враждебной страны….
– Меня что, кто-то спрашивал? – вновь окрысился Кобрин. – Приказали – и все. Или, думаешь, только в армии приказы не обсуждают?
Учитывая, что в персональной табели о рангах начинающего дипломата ниже военных стояли только амебы, сказанное им сейчас тянуло если не на революцию, то как минимум на крамолу. Растет мальчик над собой, развивается…
Сергей улыбнулся самыми уголками губ:
– Ты не отвлекайся давай. Что там с твоим чемоданом? Сперли?
– Если бы. Там что-то шевелится.
– Угу. Глисты завелись.
– Не ерничай, – Кобрин вдруг как-то очень печально вздохнул. – У меня и без твоих острот голова кругом. Я проверил – он не опечатан.
– В смысле?
– В прямом. Сама печать вроде есть, но это имитация. Хотя очень качественная. Поверхностный осмотр выдержит, но открыть кофр не помешает.
– Понятно. Алекс, – Лисицын повернулся к капитану. – У тебя еще один пистолет найдется? Так, на всякий случай.
Кто-то сказал бы, «паранойя» и, возможно, даже был бы прав. Трумэн же просто достал оружие, такой же, как у себя, кольт знаменитого сорок пятого калибра и протянул его Сергею. Тот быстро осмотрел оружие, дослал патрон в ствол и повесил на пояс кобуру. Хорошую кобуру, надо отметить – в меру мягкий пластик, шершавый изнутри. Такой не сгниет, не раскиснет, и оружие из него достать легко, но просто так оно не вылетит. Плюс две запасные обоймы в аккуратных кармашках. Весит тоже немного, хотя, с учетом общей массивности пистолета, это не так уж ощущается.
– Смотрю, знакомая игрушка? – чуть брюзгливо поинтересовался Кобрин, явно досадуя на себя, что не попросил оружие первым.
– Доводилось пользоваться. В Африке можно обзавестись самыми разными трофеями. Не переживай, захочешь, и тебе на месте чего-нибудь подберем.
Кобрин фыркнул презрительно и демонстративно спрятал руки за спину. Фу-ты, ну-ты, какие мы дипломаты, однако. А глазенки-то вспыхнули. Хочется тебе такой же брутальный ствол. Ладно, потом сам придешь и попросишь, с усмешкой подумал Сергей и решительно сказал:
– Ну, я готов. Веди, Сусанин. Алекс, ты с нами?
– Разумеется, – отозвался капитан, вставая. – Чтобы я – да упустил возможность осмотреть дипломатический багаж страны-конкурента? Пошли.
Судя по выражению лица, Кобрин предпочел бы обойтись без посторонних, однако спорить не рискнул.
Блок, в котором разместили дипломата, располагался практически рядом, в другом крыле этого же здания. Буквально несколько шагов – но, что характерно, условия размещения были даже лучше, чем у Трумэна.
К слову, техника не работала – судя по изощренному английскому мату, доносящемуся из-за соседней двери, не только у русского, и Лисицын запоздало сообразил, что его амулет накрыл здесь если не всех, то многих. То же показал детектор Трумэна – жучки-то он нашел, однако действующих среди них не было. Оставалось лишь раздавить их физически, после чего наложить печать безмолвия, дабы никто не мог подслушать у дверей или через стены… Уф-ф, не так-то это и просто. По мелочи Сергей наколдовался сегодня изрядно и порядком устал.
Черный пластиковый кофр стоял, похоже, там, куда его дотащили солдаты, и никто его не трогал. Матово-блестящие стенки почему-то выглядели зловеще. Странно, раньше он такого впечатления не производил… Впрочем, Лисицын в последний раз видел его, когда вокруг светило солнце, и ветер вместо того, чтобы дать хоть какую-то прохладу, был удушающе жарким. Сейчас же, в полумраке комнаты, обычная вроде бы вещь казалась чем-то инфернальным, словно гость из другого измерения или же, к примеру, гроб вампира.
Чушь все это, конечно. Выходцы из сопредельных миров редки и выглядят совсем иначе. Того же демона на складе взять… Конечно, можно предположить, что это какой-то новый, ученым раньше не встречавшийся вид пришельцев, имеющих форму, цвет и тактильные ощущения пластикового чемодана. Вот только вероятность этого… В общем, если вечером вам в дверь постучали, можно предположить, конечно, что к вам на чашечку кофе заехал президент, но куда вероятнее, что это престарелая соседка, которую вы затопили. В данном случае вероятность еще меньше. А гроб вампира имеет совсем другие форму и размеры – видали, приходилось. Так что чемодан – это просто чемодан, и нечего выдумывать ерунду. Куда интереснее, что там внутри.
Они стояли вокруг кофра, разглядывая его, как три грифа возле лежащего зверя, разглядывающие его и рассуждающие – то ли можно уже клевать, то ли тигр вполне живой и сам ждет, кто первый осмелится приблизиться и попасть ему на ужин. И все трое прекрасно понимали, что рискнуть придется Сергею. Во-первых, потому, что он единственный здесь, кто имеет хоть какое-то представление о магии. А во-вторых, это его прямая обязанность – защищать их непутевого дипломата. В конце концов, ему заплатили еще и за это.
С демонстративным безразличием (и расстегнутой кобурой) он обошел багаж. По кругу не получилось, одной стороной кофр стоял почти вплотную к стенке, однако с трех открытых для обозрения ракурсов ничего особенного не наблюдалось. И ничего вроде бы не шуршало.
– Слушай, Виталий… Может, инопланетные глисты-мутанты тебе приснились? А что – рано встал, долго летели, снаружи жарко…
Почему-то он сказал это шепотом. Так же едва слышно Кобрин послал его на известные всему миру три буквы. Так и запишем – реакция адекватная. Усмехнувшись про себя и чуточку нервно, Лисицын склонился над опечатывающей замок гексаграммой.
С минуту он внимательно рассматривал печать глазами и, что важнее, сканировал ее магически. Потом, не отрывая от нее взгляда, так, словно обезвреживал готовую взорваться мину, сделал шаг назад:
– Печать настоящая. Но деактивированная. И мне очень хотелось бы знать, у кого хватило сил, а главное, мастерства сделать это.
Вопрос был не праздный. Что такое магическая печать? Да, в сущности, тот же замок. Только ручной, очень тонкой работы. Сложность и прочность изделия напрямую зависят от квалификации и силы мастера, который его создавал. А в МИДе работают хорошие профессионалы, и мощи им не занимать. А будет мало – из амулетов подкачают. Та печать, которую наложили на кофр, была, сколь мог судить Лисицын, средненькой. Без особых изысков и встроенных ловушек, способных отправить взломщика в края вечной охоты быстро и максимально болезненно. Однако это на первый взгляд – все же Сергей не был специалистом по замкам. Обезвредить ту же мину – это да, это он мог. Учен, слава богу, качественно. А тут – одни предположения.
Впрочем, неважно. Даже среднего уровня изделие специалистов такого уровня, как работают на Лешко и Бестужева, далеко выходили за уровень понимания и возможностей самого Лисицына. И тот, кто сумел эту печать деактивировать… Нет. Попадались среди криминальных «самородков» умельцы, способные и не на такое, но все они – штучный товар, по пальцам одной руки пересчитать можно. И для того, чтобы выполнить эту работу, даже Фиме-Отмычке, и даже с полным набором инструментов, потребуется часа два-три. И кто ж его на три часа к охраняемому грузу подпустит, спрашивается?
С другой стороны, на работу Конторы вроде того же ЦРУ или МИ-6 произошедшее тоже не тянет. Те, вскрыв печать и выполнив свою работу, активировали бы ее обратно. Это даже сложнее, чем вскрыть, но технически ничего невозможного. Здесь же печати лишь придали вид действующей, причем достаточно топорно, это видел даже посредственный маг вроде Сергея. И как же, спрашивается, такую наглость понимать?
В чемодане зашуршало…
– Все назад, – одними губами приказал Лисицын.
Как ни странно, его и услышали, и умничать не стали. Отскочили назад как ужаленные, причем в руке у Трумэна словно бы сам по себе материализовался пистолет. Бессмыслица, отстраненно подумал Сергей. Если то, что шуршит в ящике, до сих пор не вылезло и никого не съело, какова вероятность, что оно займется этим именно сейчас? Тем не менее руки действовали независимо от сознания – пистолет в правой, сероватое облако боевого заклинания вокруг левой. Пожалуй, сейчас он мог бы оказаться смертельно опасным даже для танка со стандартной антимагической защитой.
Шорох больше не повторялся, и гробовая тишина, воцарившаяся в комнате, давила на нервы, как могильная плита.
– Затаилось, – голос Кобрина был едва слышен. Как шелест гонимого ветром сухого листка.
Сергей повернулся, отметил, что парень бледен, как мел, но бежать, похоже, не собирается. Не трус, уже радует. Рукоятью вперед он протянул ему пистолет:
– Возьми. Мне рука свободная нужна.
Жеманиться дипломат не стал, взял оружие, и по тому, как он это сделал, Лисицын моментально определил – пользоваться умеет. Не мастерски, но умеет. Уже неплохо. Продолжая держать наготове заклинание, он практически беззвучно открыл замки, рывком откинул крышку и тут же ушел в сторону, чтобы не перекрывать товарищам линию огня. И лишь после этого смог понять, что же там шуршало.
В кофре, поверх каких-то тщательно упакованных пакетов, лежала девушка.
М-дя… Худощавая, но не болезненно, а, скорее, подтянутая, спортивная. Видно, что лежать девушке неловко – при всех запредельных габаритах кофр все же маловат, и позу ей пришлось выбрать не самую удобную. Видимо, пытаясь хоть как-то повернуться, она и шебуршалась. Джинсы, футболка… На вид лет шестнадцать, волосы черные, но у корней, там, где они успели чуть отрасти, почти молочной белизны. Кожа смуглая, зеленые, как изумруды, глаза болезненно щурятся от хлынувшего внутрь света.
– Ничего себе няша… – Это уже Кобрин. Разом всю осторожность растерял. Пистолет опустил, глаза выпучил… И, если он, Лисицын, хоть что-то понимает в этой жизни, сейчас будет ему отповедь.
– Няша – дно высохшего озера, заполненное тиной и грязью, болотистая местность на севере Европейской части России. Просто, чтобы вы знали… – с этими словами девушка вылезла из кофра, покрутила головой, пару раз присела, разминая затекшие конечности, повернулась – и нос к носу столкнулась с Сергеем.
– Так, Мария. Это как понимать? – очень вежливо спросил Лисицын, про себя считая до ста и намереваясь потом сделать то же самое в обратном порядке. Чтобы, значит, хоть чуть-чуть успокоить нервы. А то можно ведь со злости и огнем пыхнуть. Случилось однажды наблюдать, как погранцы выкуривают из пещеры засевших в ней и упорно не желающих сдаваться то ли террористов, то ли контрабандистов, то ли обычных бандитов с помощью служебного дракона. Тот, помнится, дохнул огнем, и через секунду сразу из всех щелей и парочки соседних пещер вырвались снопы пламени. Так вот, сейчас у Лисицына было ощущение, что он сможет как минимум не хуже.
– Все потом! – сестра – а это была именно она – сделала страдальческое лицо. – Где здесь туалет?
– А что, памперсы забыла?
– Да, не подумала, – с вызовом ответила Машка. – Так что, мне прямо тут лужу сделать? Вонять ведь будет…
– Т-там, – Кобрин от волнения начал слегка заикаться. – Я провожу…
– Угу. И ширинку, может, расстегнешь? Рукой махни, я сама дойду.
Прихватив какой-то пакет, она походкой манекенщицы (хорошо знающий ее Сергей предположил, что это следствие все еще сведенных от длительного пребывания в неудобной позе мышц), с высоко поднятой головой удалилась в санузел. Мужчины, оставшись в одиночестве и разом пришедшие в себя, дружно переглянулись.
– Ты ее знаешь? – Кобрин первым задал этот вопрос. Что же, приходилось отвечать.
– Да, это моя сестра, – с неохотой буркнул он. – Правда, ума не приложу, откуда она тут взялась.
А также каким образом сумела узнать, куда он отправится, вскрыть запечатанный багаж, да и вообще до него добраться. Но Кобрина волновал, как оказалось, совсем другой вопрос.
– Послушай, я все понимаю. Но ведь она – дроу!
– Во-первых, полукровка, ее отцом был светлый эльф. А во-вторых, ты что – расист?
Кобрин заткнулся, переваривая обвинение – для дипломата это звучало почти как констатация непрофессионализма. Им по долгу службы то и дело приходится общаться со всяким дерьмом. И надо быть готовым любому дружелюбно улыбаться во имя высших государственных интересов. Сам Лисицын так не смог бы, в такой ситуации для собственной нервной системы полезнее достать пистолет и пристрелить оппонента. А вот дипломаты ничего, справляются. За это Лисицын их уважал и подготовке завидовал. Так что расизм, во всяком случае, открытый, тут недопустим в корне, и неудивительно, что Кобрин предпочел не развивать тему. Зато влез Трумэн:
– Сергей, я понимаю, что она твоя сестра, но ты же чистокровный человек. А у нее по обеим линиям эльфы. Как она может быть твоей сестрой?
– Насчет чистокровности не знаю. Сейчас вообще об этом глупо рассуждать, неизвестно, кто затесался в родню пятнадцать-двадцать поколений назад. Даже фашисты, помнится, дальше бабушек-дедушек не заглядывали. Или прабабушек? Не помню. Да и неважно это, принцип, думаю, ясен.
– И все же?
– Помнишь аэропорт, в котором мы познакомились?
Трумэн кивнул – такое забудешь…
– Помнишь орка, который пытался взять в заложники ребенка? Ее родители тогда погибли. Ни сами эльфы, ни кто другой ею не интересовались. Что ее, бросать? И с тех пор у меня есть сестра. Виталий, не надо смотреть на меня такими большими, такими охреневшими глазами. Твои боссы все это отлично знали. Если сам не позаботился уточнить, это исключительно твой косяк. Еще вопросы?
– Как она сюда попала? – снова влез Кобрин.
– А вот выйдет – у нее и спросим.
Ждать пришлось долго – наглая девчонка решила не только воспользоваться санузлом, но и принять душ. Учитывая, как она сюда добиралась, вполне понятное желание. Сменные шмотки она, как оказалось, прихватила с собой, бестолочь предусмотрительная. А потому, когда Машка, вся посвежевшая и благоухающая, вышла из санузла, мужчины успели не только успокоиться, но и разорить имеющийся здесь же бар, приняв граммов по «стописят» для нервов.
