Михаил Павлович Рожков
Таблетка 2: Инструкция
Глава третья
В отдел Стрельцова доставили на полицейской «Ладе». Вылезая из нее, мужчина больно ударился головой о притолоку дверного проема. Андрей тут же зашипел и схватился рукой за лоб.
– Вот видишь, машина преступников чует, – заржал сержант. – Недаром, что служебная.
– Я не преступник!
– Ага, а за воду почему не заплатил?
– Так я же говорю, нет денег. Ограбили меня.
– Разберемся.
– А кто будет разбираться? Вы?
– Следователь.
Андрея завели в отдел и затолкали в камеру. Громко хлопнула металлическая дверь, лязгнул замок, и он остался один на один с преступным миром.
Сокамерников было двое. Личность одного было определить трудно, так как он лежал на лавке, накрытый каким-то плащом. Из-под этого плаща торчали лишь грязные ноги. Они были настолько грязные и заношенные, что пятки напоминали копыта.
«Хм, да ими гвозди забивать можно», – подумал Стрельцов.
А еще от этого типа неприятно пахло. Или от его ног. В принципе, источник запаха в замкнутом помещении не имел значения.
Вторым сокамерником был лысый мужчина лет сорока, сверху донизу усыпанный татуировками. Он не по-доброму взглянул исподлобья на Андрея и скрипучим голосом спросил:
– Любовник?
– Чей? – удивился такому вопросу Стрельцов.
– Да я откуда знаю, чей? Смотрю, в трусах стоишь, вот и подумал, что чей-то муж тебя застукал. К тому же вон – шишка на лбу. Значит, драка была. Стало быть, ты любовник.
– Не, не любовник.
– Да?
А шишка откуда?
– Об машину ударился.
– А чего в трусах?
– Ограбили.
– Во дают менты! – заорал мужчина. – Человека ограбили, он потерпевший, а его в камеру. Собаки!
– Вот-вот, – поддакнул Стрельцов.
– Сволочи!
– Сволочи!
Татуированный оценил такой жест Стрельцова и протянул ему руку со словами:
– Леха.
– Андрюха, – пожал ладонь Стрельцов.
– Я смотрю, Андрюха, ты нормальный мужик. Падай рядом.
– Что?
– Садись, говорю, – кивнул мужчина на лавку.
Андрей присел.
– К следователю уже водили?
– Нет.
– Все отрицай, понял?
– Угу.
– Да же то, в чем виноват.
– Угу.
Диалог мужчин прервал громкий всхрап лежащего на соседней лавке существа, накрытого плащом.
– Во дает, – подивился Андрей. – Я бы в таких условиях не заснул бы.
– Да это бомжара местный. Им вообще на все пофиг. А по поводу условий, тут ты не прав. Нормальные условия. Чисто, тепло, мухи не кусают. И народу мало. Привыкнешь со временем. А вот когда на зону попадешь…
– Не хотелось бы.
– Ну, тут уж не от тебя зависит.
– А от кого?
– Да много от кого, – Алексей деловито почесал шею. – У тебя деньги есть?
– Есть немного.
– Уже хорошо.
– Но есть одна проблема.
– Какая?
– Деньги далеко.
– В банке, что ли?
– Нет. В другом городе. Я ж не местный.
– А-а-а, то-то я смотрю, говор у тебя какой-то странный. А оно вон что. Но это фигня. Главное, что деньги есть. А в другом городе, другой стране – это неважно. При желании отовсюду достать можно.
Дверь в камеру открылась, и на пороге показалось недовольное лицо полицейского.
– Эй, стриптизер, на выход, – скомандовал страж порядка.
Стрельцов понял, что это обращение к нему, и встал с лавки.
– Ни в чем не сознавайся, – напутствовал напоследок сокамерник.
Полицейский погрозил Алексею пальцем, после чего закрыл дверь и повел Стрельцова по отделу.
Народу в отделе было немного. И, что самое удивительное, все те немногочисленные сотрудники, встречающиеся по пути, не обращали абсолютно никакого внимания на мужчину в трусах. Видимо, в разгар сезона такие личности были обычным делом в курортном городе.
Андрея привели в маленькое, душное, прокуренное помещение. Состояло оно из стола с наваленной на нем кучей бумаг, стула, окна с решеткой, небольшого шкафа и сейфа. Но самой главной достопримечательностью кабинета был толстый мужчина, восседающий за столом, с погонами капитана. Лицо у него было добродушное. Большие мокрые круги, выступающие на рубашке в области подмышек, говорили о том, что он со своим весом плохо переносит жару.
– Присаживайтесь, – произнес капитан. Голос у него был приятный.
Стрельцов сел.
– Фамилия, имя, отчество?
Андрей задумался. Стоит ли говорить свою фамилию? А с другой стороны, что же теперь, молчать? Или назвать выдуманную? А смысл? В ситуацию он попал непростую, и поэтому лучше говорить правду. Во всяком случае, пока.
– Стрельцов Андрей Павлович.
– Андрей Павлович, – повторил за ним капитан и даже продублировал это ручкой на листке бумаги. – Сколько лет?
– Двадцать девять.
– Двадцать девять, – вновь законспектировал страж порядка, после чего отложил ручку и, глядя добрыми глазами, спросил, – что же вы, Андрей Павлович, за воду не заплатили?
– Денег не было.
– Хм. А если денег не было, зачем же воду пили?
– Пить хотел.
– Хм. Логично.
Капитан на некоторое время замолчал. Казалось, что он сам себя своими вопросами завел в тупик.
– Так, и что же мне с вами делать? – поинтересовался полицейский.
– Отпустите меня.
– Не могу. Вы же преступление совершили.
– Ой, да какое там преступление – бутылочку воды всего-то выпил.
– Однако вы ее выпили, не заплатив. А если так каждый будет делать? А если каждый день? Так и вовсе магазин разорится. А дальше больше. Потом вы начнете колбасу бесплатно есть. А что тут такого, всего один кусок. А потом за проезд в транспорте перестанете платить. А что тут такого, я всего лишь один раз проехал. И все, и понеслось. Безнаказанность рождает беззаконие.
Теперь настала пора молчать Андрею. Логика полицейского убивала. Хотя, признаться, в ней было здравое зерно.
– Давайте так, – принял решение капитан, – заплатите за воду, извинитесь перед охранником магазина и идите на все четыре стороны. Таким образом и справедливость восторжествует, и вы не сильно пострадаете. Но осознаете всю суть вашего деяния.
– А перед охранником-то я за что извиняться должен?! – удивился Андрей. – Он меня вообще-то по яйцам ударил.
Полицейский вздохнул.
– Ну, хорошо, не извиняйтесь. Просто заплатите за воду.
– Да без проблем. Только у меня денег с собой нет. Я же говорю, меня ограбили. Видите, в одних трусах сижу перед вами.
– Что, совсем денег нет?
– Совсем. Все подчистую забрали гады, – принялся врать Стрельцов. – Могу отдать деньги, только когда домой вернусь.
– Домой? А где живете?
– Далеко, – вздохнул Андрей.
– Отдыхающий, стало быть?
– Он самый.
– Плохо.
– В каком смысле?
– Получается, что теперь у меня вместо одного дела, целых два. Второе – о вашем ограблении. Хотя, вы же еще пока заявление не писали…
И тут, в голову Стрельцову пришла, как ему показалось, гениальная идея.
– А давайте я не буду писать заявление об ограблении, а вы меня за это отпустите?
Было видно, что полицейского такое предложение заинтересовало. Его глаза радостно заблестели, а потные круги на рубашки стали больше.
– Но так же нельзя!
– Почему? Я осознал, что нельзя бесплатно из магазина ничего брать, в камере даже посидел немного. И вам хорошо – меньше работы, бумаг…
– Да, бумаг у нас много, – вздохнул капитан.
– Ну вот.
Страж порядка вспотел еще больше.
– А документы у вас есть?
– А зачем вам мои документы? – почуяв неладное, спросил Стрельцов.
– Личность вашу установим. Вдруг вы рецидивист или маньяк какой. А может быть, у вас вообще этот случай с водой не первый.
– Нет у меня документов.
– Что, тоже украли?
– Они дома.
– Ага, а дом далеко.
– Именно.
– Странная история получается, – улыбнулся капитан.
– Чем же она странная?
– Да всем. Вы, в трусах, в чужом городе. Документов нет. Может, вы скрываетесь от кого-то? Или вообще в розыске? Вы как, кстати, сюда попали? На машине, поездом, самолетом, автобусом?
«Сказал бы я тебе как, да ты не поверишь, – подумал Андрей. – А с другой стороны, что сказать?»
– На автобусе.
– Так. А когда прибыли, где остановились? – начал сыпать вопросами полицейский.
– Сегодня утром прибыл.
– Так, а ограбили вас когда, получается?
– В обед.
– Ага, а как именно ограбили? В каком месте? Вы видели грабителей? А что конкретно взяли?
Андрей замолчал. Он понял, что если сейчас начнет отвечать, то проколется. Хотя ему-то и особо колоться не в чем было. А капитан молодец, сначала показался наивным потеющим ленивым увальнем, а потом, как только зацепился за ниточку, так и давай моментально разматывать катушку.
– И еще у меня к вам один вопрос, Андрей Павлович: это что же получается, вы на море, за тридевять земель, поехали отдыхать без документов?
– Почему же…
– Вы сами сказали, что дома их оставили. Заметьте, их у вас не украли, вы их сами оставили дома, – полицейский выждал паузу, наблюдая за задержанным, а затем спросил: – так кто же вы?
«Идиот», – подумал про себя Андрей, но вслух сказал совсем другое.
– Я Стрельцов Андрей Павлович.
– А как докажете?
Мужчина пожал плечами.
– Говорите вашу дату рождения и адрес по прописке. Мы отправим запрос в ваш город, уточним, существует ли человек с таким ФИО, проживает ли по такому адресу, сравним фотографии. И если все совпадет – так и быть, отпущу. И даже воду прощу. Но…
– Что «но»?
– Но что-то мне подсказывает, что я открою для себя много интересного.
Стрельцов продиктовал все свои данные, номер телефона и даже место своей работы. Ситуация создалась непростая, и тут уже не до выпендрежа. Капитан все тщательно записал, и Стрельцова увели обратно в камеру.
«Во всяком случае, не надо теперь париться, где переночевать, – подумал Андрей, стараясь найти хоть какие-то положительные моменты в ситуации, в которую он попал. – Только вот что потом? Допустим, установят они мою личность, и? Допустим, отпустят. Я же ведь ничего такого не совершал. Не дойдет ли вот только эта вся история до Бориса и его людей. Ведь если дойдет, начнутся вопросы. А если он узнает, что я его обманул… Об этом вообще даже думать не хочется».
– Допросили? – обратился к нему Алексей.
В камере все было без изменений. Бомж спал, похрапывал. Татуированный Леха сидел. Новеньких не было.
– Ага, – кивнул Стрельцов.
– Кто допрашивал?
– Не знаю я. Толстый такой.
– А-а-а, Федоров!
– Наверное.
– У него еще подмышки всегда мокрые.
– Угу.
– Тогда точно он.
– А ты что, его знаешь?
– Я тут всех знаю.
– Это как?
– Да бываю часто.
– Надеюсь, ты не маньяк какой? – покосился на него Андрей.
– А если и маньяк, то че?
– Ничего. Просто не люблю я вас.
– Да не ссы, – хлопнул Алексей мужчину по плечу. – Я в жизни мухи не обидел. У меня другая спецуха.
– Ясно, – коротко ответил Стрельцов, решив, что с этим персонажем стоит вести себя аккуратнее.
– Яснее не куда. А ты сам-то кто по жизни будешь?
– Дальнобойщик я.
– Рабочий класс, значит. Ну, нормально.
Андрей прислонился к стене и тут же резко дернулся и зашипел. Обгоревшее на солнце тело давало о себе знать.
– Что, больно? – поинтересовался сокамерник.
– Ага.
– Это хорошо. Можно по здоровью начать косить.
– Как это?
– Начни кричать от боли, кататься. Тебе вызовут скорую. Фельдшер укол какой-нибудь захреначит. А может, и нет. Смотря какая бригада приедет.
– И что мне это даст?
– Да, собственно говоря, ничего. Нервы потреплешь и ментам, и медикам. Но вот на суде может пригодиться.
– Не хотелось бы до суда…
– А ты не загадывай.
Андрей замолчал, начав прогонять в голове нехорошие мысли. Кто знает, может в чем-то Алексей и был прав. А может, ему просто было скучно, и поэтому он нес все, что в голову взбредет.
Следующие два часа не происходило абсолютным счетом ничего. Бомж по-прежнему спал, два раза попутно испортив воздух. Алексей сидел. Андрей мучился душевно и физически. Пугала неизвестность. Напрягало то место, в котором он находился. Кожа от солнечных ожогов болела все сильнее и сильнее.
А потом привели четвертого. Им оказался паренек лет девятнадцати, спортивного телосложения и весь в татуировках. Но если у Алексея татуировки были серьезные, выполненные в синих тонах и наколотые рукой тюремного мастера, то у парнишки они все были разноцветные, аляпистые и по большей части смешные.
Парнишка оглядел присутствующих, шмыгнул носом и дерзко произнес:
– Вечер в хату.
Андрей ничего не ответил. Алексей напряженно начал изучать вошедшего. Ну а бомж даже не проснулся.
– Че глазеете? Кто старший?
Алексей молча поднялся, подошел к парню и отвесил ему звонкий подзатыльник.
– Ты че блин, фильмов пересмотрел?
– Ой, простите, дяденька, – тут же заскулил парень, схватившись за голову.
– Бог простит. А я не прощаю, я наказываю.
Глаза у парня стали размером с пятирублевую монету. Он испуганно попятился назад, но вынужденно остановился, упершись спиной в стену.
– Да ты не бойся, – поспешил успокоить новичка Алексей. – Я-то сам ровный, правильный. Ты вот его бойся, – кивнул он в сторону Андрея.
– Его? – парень посмотрел на сидящего в трусах Стрельцова. – А почему его? Кто он?
– Маньяк-насильник. Причем по мужикам специализируется. Пятьдесят шесть эпизодов. Так что сегодняшней ночью советую не спать. – Этот вот, – Алексей кивнул на бомжа, – на свою беду заснул.
– И что?
– И все. Маша теперь зовем.
Лицо парня резко побледнело. Он весь осунулся, сгорбился. Недавняя его спесь пропала.
– Да шучу я, – рассмеялся Алексей. – Двадцать восемь эпизодов у него. Это я так, накинул до пятидесяти шести, чтобы тебя припугнуть.
На лице парня сначала появилась робкая улыбка облегчения, но потом ее резко сменил испуг.
– Да шучу я, – вновь засмеялся Алексей. – Эх, ты бы свое лицо сейчас видел. А его не бойся, – кивнул мужчина в сторону Стрельцова. – Нормальный он. Ты же нормальный, Андрюха?
– Вполне. Даже женат был.
– Вот видишь.
– А-а-а, почему он в трусах? – поинтересовался парень.
Лицо Алексея стало серьезным.
– Запомни, а лучше запиши… Не задавай много вопросов незнакомым людям. Особенно в таких местах.
Парень испуганно кивнул.
И потекла камерная жизнь вновь своим чередом. Алексей разговорился с новичком. Они как-то очень быстро нашли общий язык. Видимо, Алексей почувствовал в себе какие-то наставнические наклонности. Парень восхищенно внимал, кивал, задавал уточняющие вопросы, спрашивал советы бывалого. Бомж по-прежнему похрапывал, периодически портя воздух.
Стрельцов попытался уснуть. Сказалась усталость после непростого, удивительного и насыщенного приключениями дня. К тому же дело шло к ночи. В камере хоть и не было окон, но Андрей своими внутренними часами ощущал, что на улице уже давно стемнело.
Но уснуть не удавалось. Мешал свет, храпящий бомж, бубнящие сокамерники, солнечные ожоги и жесткая лавка под спиной. Но самое главное – мысли. Они разгулялись в голове, не спешили уходить. И все сплошь рисовали безрадостные картины.
«Хорошо, допустим, этот Федоров отправит запрос по месту жительства. Придет ответ, что я – это я. Что дальше? Как я доберусь в одних трусах до дома? Да это ладно, придумаю. Можно автостопом, в конце концов. Вопрос в другом, сколько будет идти этот запрос? А сколько ответ? Бюрократические дела, они долгие. Может ведь и неделя пройти. И две. Я тут столько не выдержу».
Прошел час. В камере все было без изменений. Если не считать изменения в голове Стрельцова. От размышлений он пришел к саможалению.
«Эх, блин, и что же я такой невезучий? То развелся, то болезнь срамную подцепил. Ввязался в эту историю с таблеткой. И тогда мне не повезло – все получили способность, а я нет. Потом как-то выкрутился, отвязался от спецслужб, получил все же способность. Но и тут провал – попал в итоге в тюрьму. Не принесла мне эта способность счастья. Хотя кому она его принесла? Степа у спецслужб, Яна тоже. Казерман сейчас неизвестно где. Но как минимум под колпаком. Рахматов? Ну, если только он счастлив».
Стрельцов сел и схватился за голову. Ему вдруг так стало себя жалко. А может, просто сказалась усталость. И голод. Мужчина заткнул уши, не желая больше слушать бубнеж сокамерников, прикрыл глаза, чтобы не видеть окружающую действительность.
«Как же хочется домой, – подумал Андрей. – Я бы сейчас заварил бы себе чайку горячего, потом сходил бы в душ, намазал бы обгоревшее тело сметаной или кремом каким. Правда, ни того ни другого у меня нет. Да это и неважно. Дом, милый дом. Как же хочется домой».
В пылу беседы Алексей с парнем даже не заметили, как исчез Стрельцов. Лишь наконец проснулся бомж. Он удивленно повернулся, посмотрел на то место, где буквально пару секунд назад сидел Андрей, после чего вновь отвернулся и продолжил спать.
