Михаил Петрович Веременко
Рыжик
Руд еще был очень слаб, и его счастьем было то, что в этом убежище его не нашел бродивший не далеко волк или его давний враг пес Кундель, который то и дело удирал от людей со двора, чтобы побегать по лесу, да полаять всласть на белок и куниц.
Женя приходила каждый день в одно и то же время. Она приносила еду и по долгу сидела рядом. Она болтала без умолку, рассказывала о своих школьных друзьях, об учителях, о том, что в городе трудно найти настоящего друга, что все девочки в ее классе уже перевлюблялись в мальчиков из параллельного класса, что мальчишки в ее классе какие-то глупые и очень маленькие, а она мечтает научиться ездить на лошади, что в городе очень сложно содержать животных, что мама работает целыми днями с утра до вечера, что ее дядя очень добрый, но очень занятый человек, что этот капкан поставил какой-нибудь браконьер, потому, что дядя не мог этого сделать.… И так далее, и так далее, вообще обычный треп обо всем и ни о чем одновременно. Руд, насытившись, ложился на привычное полотенце и, как обычно делают все собаки, уложив голову на лапы, следил за движениями ее рук и головы, и слушал ее голос, пытаясь понять, почему эта милая девочка приходит сюда каждый день?
Постепенно лапа заживала, Руд даже мог иногда позволять себе небольшие прогулки, но каждый день, в одно и то же время, он возвращался на махровое полотенце и ждал появление Жени. Сначала он думал, что котлета или кусок жареной курицы заставляет его ежедневно совершать один и тот же ритуал, но время шло, и однажды он понял, что скучает. Скучает без Жени, без ее болтовни, без ее ласкового взгляда, без блеска ее волос и запаха, того, прежде так ненавистного запаха человека.
Сегодня она опоздала. Руд вдруг начал волноваться. Такого с ним еще никогда не было. Что это? Неужели, ожидаемый кусок курицы способен на такое? Ну нет же! Не в курице дело, совсем не в курице! А в чем? Хромая и повизгивая, Руд начал бегать из стороны в сторону, поглядывая на тропинку, по которой обычно приходила Женя. Ожидание было томительным и прекрасным. Руд вдруг осознал, что за время своей болезни, он постепенно привязывался к этой девочке. И вот, он привязался, он ее ждет, он радуется встречи с ней, Он скучает.
Женя появилась с другой стороны, она, очевидно, бродила по лесу, чтобы набрать грибов, а по дороге домой решила навестить своего Рыжика. Руд бросился ей навстречу и, как простая собака, чуть было не замахал своим огненно-рыжим хвостом. Он рад, он рад тому, что видит ее, что вдыхает знакомый запах, он предвкушает, предвкушает ее внимание, ее голос. Сегодня он сам, впервые, подбежал к ней и ткнулся своим мокрым носом в ноги. «Рыжик, милый, ты уже почти здоров! – засмеялась Женя, явно смущенная неожиданным проявлением чувств, – как я рада!». Она присела на колени, обхватила голову лиса руками и прижалась к его мохнатой голове щекой. Руд ничуть не сопротивлялся этому, напротив, ее прикосновение было приятно. Он изловчился и лизнул Женю в нос. «Наконец-то, – сказала Женя и заплакала, – я так ждала, что мы подружимся! Я так ждала!». Она сняла с головы голубую ленточку и повязала ее вокруг шеи Рыжика. На красно-рыжем фоне лисьей шубы, голубая лента светилась, как яркий огонек, как голубая звездочка. «А тебе идет, – сказала Женя, утирая слезы, – Не снимай никогда, это мой маленький подарок».
Женя и Руд часто гуляли по лесу, как старые друзья. Если кто-нибудь увидел бы их, то был бы весьма удивлен тому, что рыжий лис, как обычная собака играет с этой девочкой, но никто не мог их видеть. Их дружба была их тайной. Лапа зажила быстро, как на собаке (да простят мне такое сравнение) и уже почти ничего не напоминало друзьям о капкане и ужасных страданиях бедного лиса. Женя без умолку рассказывала Рыжику обо всем на свете, а Рыжик ее слушал, и ему порой казалось, что он все понимает. Они были счастливы.
