Михаил Самарский
Лабрадор Трисон покоряет Голливуд
Глава 3
Вскоре мы вошли в отдел. Увидев нас, дежурный махнул рукой из-за стеклянной перегородки и вышел навстречу.
– Здоров, мужики, – сначала он поздоровался с Елисеевым, а потом наклонился ко мне. Я, как обычно, протянул лапу, и он легонько потряс её.
Первое время я не мог привыкнуть, когда сотрудники здоровались со мной как с человеком. Каждый из них так и норовил пожать мне лапу при встрече. Честное слово, я устал от этого, а отказать не мог, я же воспитанный пёс. Да что там сотрудники, сам начальник отдела здоровался со мной. Мало того, Сан Саныч (так его зовут) всегда угощал меня такими малюсенькими, размером со спичечный коробок, косточками, которые извлекал из недр кармана. Они таяли на языке, точно сахарные. Я не смогу передать словами, насколько они ароматные и вкусные. Я готов есть их на завтрак, обед и ужин. Да и на полдник – тоже. Иногда у меня складывалось впечатление, что у начальника в кармане целый склад таких косточек: ими он угощал меня при каждой встрече. Мне всегда было интересно, неужели он покупал их для меня? Хм, ну а для кого ещё? Ведь в нашем отделе больше нет четвероногих полицейских. Сразу видно – хороший и добрый человек. А если мне доводилось приходить к нему вместе с напарником, он ставил передо мной целую тарелку этих божественных косточек. И пока они обсуждали служебные вопросы, я уплетал угощение, а сам краем уха слушал, о чём они говорят. Как ни крути, я тоже сотрудник отдела и должен быть в курсе всех событий. Конечно, со временем я привык давать лапу и перестал переживать, что она отсохнет от бесконечных человеческих приветствий.
– Привет, Паша. Как ночь прошла? – спросил Елисеев у дежурного.
– Тьфу-тьфу-тьфу, – тот театрально сплюнул через левое плечо, – слава богу, без происшествий. Слушай, Макс, там шеф просил тебя зайти.
Лёгок на помине.
– А что, Саныч уже в отделе? – Макс удивлённо поднял брови и посмотрел на мобильный. – Что-то он рано сегодня.
– Я сам удивился, когда увидел его ни свет ни заря, – ухмыльнулся Паша. – Сказал: «Как только Елисеев появится, пусть сразу ко мне зайдёт». Так что иди, а то начальство не любит долго ждать. – Он похлопал Макса по плечу.
Мы поднялись на третий этаж, и, прежде чем войти в кабинет, Елисеев постучал. Когда оттуда прозвучало «войдите», он отворил дверь.
– Здоров, Максим. – Сан Саныч вышел из-за стола, и они пожали друг другу руки. – Ты пока присаживайся, – предложил он, – а я с твоим напарником поздороваюсь.
Несмотря на свой уже немолодой возраст, шеф с лёгкостью присел на корточки рядом со мной и протянул руку. Я вложил в неё лапу, он с добродушной улыбкой потряс её и спросил:
– Трисон, ты сегодня завтракал?
– Ав, – подтвердил я.
– Это хорошо. – Он потрепал меня по холке. – Но я думаю, ты не откажешься кое-что попробовать. – Он многозначительно поднял вверх указательный палец.
Саныч направился к шкафу и, открыв дверки, достал упаковку собачьего лакомства, на пёстрой этикетке которого красовались разноцветные косточки.
– Мы вчера вечером с женой ходили в магазин и купили их для тебя. Такими я тебя ещё не угощал. Надеюсь, они тебе понравятся. – Он подмигнул мне, вытащил тарелку, из которой я всегда ел в его кабинете, и насыпал целую горку. – Угощайся, дружище! – Шеф поставил её на пол и придвинул ко мне.
Как я и предполагал, он действительно покупает их для меня. А вот то, что жена ходит вместе с ним, для меня стало полной неожиданностью. Какие хорошие люди! И самое главное – не жадные.
– Сан Саныч, ну зачем вы? – возмутился Елисеев. – Он не голодный.
Что-то я не понял, а почему ты отвечаешь за меня? По-твоему, если я позавтракал, то теперь должен отказаться от угощения? Одному богу известно, когда я в следующий раз поем. У вас с Дёминым в кабинете, кроме кофе и овсяного печенья, которое у меня уже поперёк горла стоит, больше ничего нет.
– Знаю, что не голодный, – сказал Саныч, – но угостить-то я его должен. У меня у самого дома два коржика. Они только и ждут, когда их чем-то побалуют.
– Что за коржики? – не понял Максим.
– Корги, – ответил шеф. – Слышал о такой породе?
– Конечно, такие смешные ушастые коротконожки.
– Ну да, – улыбнулся шеф, явно вспомнив о них. – Я когда прихожу домой, они прибегают в прихожую и начинают меня обнюхивать, а в глазах так и светится вопрос: «Папа, что ты нам принёс?»
Нет, вы это слышали?! Оказывается, наш начальник тоже называет себя отцом своих питомцев. Ну люди, ну юмористы. Ладно женщины, им простительно, но когда это делает взрослый мужчина, да ещё при такой солидной должности – как-то не укладывается в голове.
– Они все одним миром мазаны, – усмехнулся Елисеев. – У меня Марсель такой же. Да и Трисон от него далеко не ушёл, хоть уже и взрослый пёс. За угощение готовы душу дьяволу продать, – сказал он, и мужчины дружно рассмеялись.
И зачем говорить такие гадости про нас? Ну да, любим мы вкусняшки, а кто же их не любит? Я не встречал таких ни среди людей, ни среди зверей. Но в одном Макс ошибся. Не ручаюсь за других, но лично я ради еды не пойду на сделку с Люцифером.
Пока я хрустел косточками, Сан Саныч вернулся за стол и уселся в кресло.
– Надо же, сколько лет вместе служим, никогда не знал, что у вас есть питомцы, – сказал Елисеев.
– Я сам до недавнего времени не знал, – усмехнулся шеф. – Дочь уехала в Японию работать на два года: какой-то выгодный контракт предложили, она у меня крутой веб-художник. Не тащить же собакевичей за собой! Вот так и оставила нам с женой на воспитание. Говорит: «Нате вам, родители, занятие, чтобы жизнь скучной не казалась». А ты-то как второго лабрика завёл? Или одного Трисона мало? – Он с улыбкой кивнул на меня.
– Да мы даже не думали о втором. Он у нас тоже неожиданно появился, – ответил Макс, а я невольно навострил уши. Мне всегда было интересно, почему домочадцы решили завести ещё одного питомца, сами они не рассказывали, а спросить, естественно, я не мог. – Однажды мы с женой случайно оказались в гостях у друзей моего старинного приятеля. Вот у них мы и увидели Марселя. Они купили его ребёнку, и вроде первое время всё шло хорошо. А когда щенку исполнилось три месяца, выяснилось, что у дочери аллергия на собачью шерсть. Они помыкались с ним – продать не могут, бесплатно тоже никто не хочет забирать, в общем, долго думали, куда его пристроить, и ничего умней не придумали, как отдать в приют. Хорошо, что мы с Шурой вовремя приехали, а то бы был сейчас наш француз сиротой.
Вот так дела! Я-то думал, они купили его из-за большой любви Александры к нашей породе. Возможно, вы помните, как она в детстве мечтала иметь лабрадора, а родители не разрешали ей заводить собаку[15]. Но то, что Марсианин появился у нас таким образом, я даже предположить не мог!
– Молодцы, ребята, спасли собакевича от бродяжничества, – сказал Саныч и обратился ко мне: – А теперь, Трисон, ты должен вырастить из него достойную смену. Ты станешь для него лучшим учителем и наставником.
– Ой, даже не знаю, что из Марселя получится, – усмехнулся Макс. – Он хулиган, каких свет не видывал.
– Ничего, перерастёт. Дети все хулиганят. – Шеф махнул рукой. – Ладно, давай о деле, – сказал он. – Я вот по какому вопросу пригласил тебя. – Он сделал небольшую паузу, после чего продолжил: – Ко мне обратились коллеги из метрополитена за помощью. Карманник у них завёлся, постоянно орудует на одной из веток. Говорят, уже десяток заявлений поступило от пострадавших, а поймать его пока не удаётся. Ты же знаешь, о подвигах твоего Трисона наслышана вся столичная полиция. Да что там столичная, – хмыкнул Саныч, – о нём уже вся страна знает, сколько раз газеты писали. В общем, коллеги попросили, чтобы вы с напарником покатались по этому маршруту и помогли его задержать.
– Сан Саныч, да как же Трисон вычислит воришку, не зная его запаха? – Елисеев развёл руками. – Надо хоть какую-то его вещь иметь, чтобы он след взял.
– Сегодня с утра пришла ещё одна пострадавшая, она сейчас у них в отделении пишет заявление. Она принесла бейсболку хулигана. Как так вышло, я не стал выяснять, сам узнаешь, когда пообщаешься с ней. Я думаю, Трисону этого будет вполне достаточно.
– Так у них же свои собаки есть. – Макс в недоумении пожал плечами.
– Есть, только они обучены совсем другой работе, а твой напарник, – он сделал паузу и кивнул в мою сторону, – универсальный солдат. Ему всё по силам: что воров ловить, что беглецов искать, что теракты предотвращать. Так что бери своего героя – и дуйте к ним.
Однажды я уже слышал это выражение. Универсальным солдатом когда-то назвал меня Макаров, друг моего подопечного Андрея Максимовича, когда мы гостили у него на Чукотке. Ох и выдумщики мои двуногие друзья!
Глава 4
Нам пришлось потолкаться в пробках, чтобы добраться до отдела полиции по метрополитену. В это время город уже проснулся, и люди заспешили на работу. Со стороны казалось, будто все одновременно выехали на столичные дороги. Напарник то и дело с кем-то разговаривал по телефону, до меня долетали обрывки фраз: «Еду я, еду», «Не могу быстрей, Москва стоит», «Это не от меня зависит, все претензии к властям». Я смотрел в окно, сидя на пассажирском сиденье, и думал: «Вроде люди современные, разумные существа, а решить вопрос пробок на дорогах не могут. Неужели нельзя что-то с этим сделать?»
Вспомнил, как однажды смотрел по телевизору передачу о путешествиях, так вот ведущий рассказывал, власти какой-то страны решили этот вопрос очень простым способом: они разрешили частным автомобилям с чётными номерными знаками приезжать в столицу в чётные дни, а с нечётными – в нечётные. А те, кому нужно было каждый день ездить по делам, пересели на общественный транспорт. Таким образом решился не только вопрос пробок, но и проблема с загрязнением воздуха. После той передачи я подумал, почему бы и нам не перенять этот положительный опыт?
А однажды стал свидетелем разговора сотрудников в отделе. Один из них в сердцах говорил: «Да я лучше буду три часа в пробках торчать в своей машине, чем спущусь в метро». Меня очень удивило, когда большинство присутствующих мужчин и женщин согласились с ним. Тогда я понял: осуществить подобное в нашей столице невозможно. Что может заставить русского человека вылезти из своего тёпленького авто и пересесть на общественный транспорт? Видимо, в той стране, о какой шла речь в передаче, живут какие-то особенные люди.
Теперь, когда нам с напарником предстояло в метро ловить воришку, я волей-неволей задумался, а что же в нём такого ужасного. На чём я только не ездил: на трамваях, автобусах, маршрутках, электричках, даже на самолётах летал. А вот в метро никогда не был. Ведущий той самой передачи рассказывал, будто в Нью-Йорке даже знаменитости пользуются подземкой. Мне кажется, если в наше метро заглянет какая-нибудь «звёздочка», от её сияния остановятся все поезда.
Познакомиться с поездами мне предстояло чуть позже, а пока за размышлениями я не заметил, как мы добрались до места. На входе нас встретил сотрудник полиции, одетый, так же как и напарник, по гражданке. Раньше я думал, что все сотрудники непременно должны носить форму, а оказалось, оперативникам, наоборот, рекомендовано ходить в обычной одежде. Кстати, не только я, но и Александра так считала в самом начале конфетно-букетных отношений с Елисеевым. Помню, как в один из дней, сразу после службы, мы с напарником поехали забирать её с работы. Увидев возлюбленного в джинсах и джемпере, Саша удивилась.
– Максим, ты же полицейский, а на работу всегда ходишь в гражданской одежде.
– Дорогая, специфика моей работы такова, что я практически всегда нахожусь на выездах. А оперативник на задании в форме – это всё равно что разведчик Исаев надел бы мундир красноармейца и отправился в нём на приём к Мюллеру. Преступник от вида полицейского или машины с мигалкой шарахается, как чёрт от ладана, – объяснил он. – Кстати, а ты знаешь, что на самом деле настоящее имя Штирлица вовсе не Максим Максимович Исаев?
– Конечно знаю, – ответила она. – Этот псевдоним придумал Юлиан Семёнов для своего романа, а прототип Штирлица – разведчик Всеволод Владимирович Владимиров.
– Книжки любишь читать? – улыбнулся он.
– Куда ж без них.
Ну а дальше начались объятия и поцелуи, думаю, эту часть моих воспоминаний можно опустить и вернуться к делу.
– Старший лейтенант Морозов, – представился полицейский и протянул руку.
– Капитан Елисеев, – Макс ответил на рукопожатие и кивнул на меня, – мой напарник Трисон.
Старлей присел на корточки и не успел сказать «Дай лапу», как я протянул её.
– Ты смотри, какой умный, – улыбнулся он и потряс мою лапу. – Ну, привет, приятель. Рад познакомиться лично.
– Ав, – тихонько ответил я, чтобы не напугать людей, то и дело заходивших в здание и выходивших из него.
Я – пёс воспитанный, на моём языке это означает: «Я тоже рад знакомству».
– Брат, да ты ещё и разговаривать умеешь! – воскликнул Морозов. – Молодец, хороший пёс! – Он потрепал меня по холке.
Всегда удивлялся восторженной реакции людей, когда они слышали мои «ав» и «у-у». Такое чувство, будто я им Гамлета на английском языке зачитываю.
– Потерпевшая ещё здесь? – спросил Максим.
– Да, – кивнул Морозов, – пойдёмте в кабинет, а то мы вас заждались. Барышня уже хотела уезжать, но я убедил её дождаться вас.
Мы направились по длинному коридору, вдоль которого тянулись тёмные прямоугольники дверей, и уже скоро вошли в просторный кабинет с широким, почти во всю стену окном. Сбоку от рабочего стола сидела девушка. Её взгляд пробежался по Елисееву, а когда опустился на меня, на лице заиграла типичная улыбка – «какой милашка». После любвеобильной Александры я перестал обращать внимание на все эти ути-мути-пути.
– Капитан Елисеев Максим Андреевич, – представился мой хозяин.
– Вероника, – сказала она и поправила очки в чёрной оправе.
– А это мой напарник Трисон. – Макс кивнул на меня.
– Я уже поняла, – ответила она, по-прежнему не спуская с меня глаз.
Честное слово, от её пристального взгляда я немного растерялся. Я бы, может, даже покраснел, но собаки не умеют. Грешным делом подумал, может, к усам кусочек еды прилип? Я осмотрелся. Хоть бы зеркало повесили! А когда облизал морду на всякий случай, Вероника расцвела, точно подснежник в лесу. Может, она никогда не видела, как собаки умываются? Нашу перестрелку глазами заметили коллеги. Сдержанно улыбаясь, они переглянулись между собой.
– Не могли бы вы ещё раз рассказать, как у вас украли кошелёк? Для того чтобы найти вора, нужно знать все детали происшествия, – попросил старлей и занял место за рабочим столом.
Елисеев расположился напротив Вероники, а я прилёг чуть в стороне, чтобы видеть всех.
– Вчера, во второй половине дня, я возвращалась домой после учёбы. Свободных мест в вагоне не было, поэтому пришлось ехать стоя. Обычно по дороге я читаю книгу, а чем ещё заниматься тридцать минут? – спросила она непонятно кого и продолжила: – Рядом со мной стоял парень. Я не обратила на него внимания – ну стоит себе и стоит. А когда поезд качнуло и он навалился на меня всем телом, я подумала: «Зачем стоять так близко, если вокруг полно места?»
– В котором часу это было? – перебил её Елисеев.
– В четыре двадцать, – ответила Вероника. – Естественно, я от него отодвинулась, а он вдруг резко развернулся и чуть ли не бегом направился к выходу. По дороге столкнулся с пассажиркой, которая шла ему навстречу. Тогда с его головы слетела бейсболка и упала в проходе. Я подобрала её и пошла за ним, чтобы отдать. Но в этот момент поезд подъехал к станции, парень выскочил из вагона, а я не смогла протиснуться сквозь толпу входящих пассажиров. В общем, он убежал, а я осталась с его кепкой. – Она кивнула на непрозрачный полиэтиленовый пакет, который лежал на столе. Макс взял его и заглянул внутрь. – Честно сказать, в тот момент я не увидела ничего подозрительного, подумала: видимо, парень боялся проехать свою станцию. Мало ли, может, он первый раз оказался в метро. Я не придала значения и выкинула это из головы. А когда сегодня утром не нашла свой кошелёк, я вдруг вспомнила об этом парне, и до меня дошло, почему он крутился возле меня и так быстро покинул вагон.
– А сумка осталась цела? – спросил напарник.
– Кошелёк лежал не в ней. Я перед поездкой покупала билет и зачем-то сунула его в карман пальто.
– Вот в тот момент он вас и заприметил, – ухмыльнулся Елисеев. – И вы до самого утра не вспомнили о кошельке?
– Нет. – Вероника мотнула головой. – Я вышла из метро и сразу пошла домой. А потом больше никуда не выходила.
– Вы не запомнили, как парень выглядел? – поинтересовался Елисеев.
– Нет, к сожалению. Пока я читала, мне было не до него, а когда он навалился на меня, я просто отодвинулась, и всё. А потом видела его только со спины. Что я могу сказать о нём? Высокий, худой, темноволосый. Таких парней видимо-невидимо в метро.
– Что было у вас в кошельке? – спросил Макс.
– Паспорт, две тысячи рублей, банковская карта, разные визитки, – перечислила Вероника. – Вы знаете, я обратилась в полицию не из-за денег, я понимаю, что мне их уже никто не вернёт, и даже не из-за документов – что поделаешь, придётся восстанавливать. Я пришла из-за мышки, которая лежит в потайном кармашке кошелька. Понимаете, она мне очень дорога, она мне…
– Что ещё за мышка? – Макс нахмурился и переглянулся с Морозовым. Тот ухмыльнулся и дёрнул плечом.
– Ну, кошельковая мышь, это такой амулет, он мне достался по наследству от моей прабабушки, – попыталась объяснить Вероника. – Понимаете, это очень ценная и старинная вещь. Мне ничего не нужно, только помогите вернуть её.
– А вы не обращались в стол находок метро? – спросил Елисеев.
– Нет. – Она замотала головой, отчего её каштановые кудряшки запрыгали по плечам.
– Обычно воры забирают деньги, а кошельки сбрасывают. Потом их находит кто-то из пассажиров и, как правило, отдаёт сотрудникам метро, ну а те уже сдают в стол находок. Зайдите туда, возможно, ваша мышь уже дожидается вас, – посоветовал Елисеев.
– А если не дожидается, вы поможете её вернуть? – с надеждой спросила Вероника. – Мне ваш коллега, – она кивнула на старшего лейтенанта, – рассказал, какой у вас умный пёс, он может найти кого угодно! – Она посмотрела на меня умоляющим взглядом.
Детка, да не смотри на меня так, я же не бог. Обещаю, сделаю всё, что в моих силах.
– Трисончик, миленький, помоги, пожалуйста, – жалобно попросила она. – Я тебя вовек не забуду.
Надо же, имя моё запомнила с первого раза. А тому, что произнесла его в уменьшительно-ласкательной форме, я нисколько не удивился. Одним словом – женщина.
– Вероника, мы с Трисоном сделаем всё, что от нас зависит. – Елисеев озвучил мои мысли.
Она спешно поднялась со стула, повесила на плечо сумку, которая лежала у неё на коленях.
– Я пойду, – сказала она, – а то уже половину лекций пропустила.
После её ухода коллеги принялись обсуждать план действий. Из разговора я сделал вывод, что это может затянуться на несколько дней. Да, чувствую, придётся потрудиться основательно. Пока люди общались, я решил вздремнуть. Неизвестно, когда ещё появится возможность вытянуть лапы. Я развалился посреди кабинета, закрыл глаза и провалился в некрепкий сон.
Глава 5
Вот и настало время своими глазами увидеть, что такое московское метро. Эх, где моя не пропадала! В какие только передряги не закидывала меня судьбинушка, и ведь как-то мне удавалось выходить из них целым и невредимым. Может, и в этот раз повезёт.
Мы вышли из отдела и пошли к машине. Глупый пёс, я-то думал, что мы на ней поедем до метро, но не тут-то было. Макс вытащил из багажника намордник и надел на меня.
– Прости, брат, но собакам нельзя передвигаться в подземке без него, – сказал он. – Так что придётся потерпеть.
А что мне ещё делать? Как мудрецы говорят: если хочешь что-то изменить, наберись смелости, а если ничего изменить не можешь, наберись терпения. Вот я и терпел бронежилет на морде. Неизвестно, кто его придумал, но я, при всей миролюбивости, руки бы ему оттяпал по самую майку. Попробовал бы он сам так походить. Наверняка создатель был поклонником романа Дюма «Железная маска».
Пока мы с коллегами шли по стоянке, я встретил своего сородича – немецкую овчарку. Она тоже была в наморднике. Судя по тому, как она шагала, понуро опустив голову и тяжело дыша, я сделал вывод, что он тоже не доставляет ей удовольствия. Люди считают, если правильно подобрать намордник, то питомец не будет испытывать дискомфорта. А вы наденьте на своё лицо железную или, на худой конец, кожаную маску и походите в ней какое-то время, а потом поделитесь своими впечатлениями.
Кстати, овчарок, как и лабрадоров, чаще всего берут на службу в полиции. Помните, сколько моих собратьев было в штаб-квартире полиции в Израиле, когда мы с Елисеевым и Лёвой приехали туда на встречу с коллегами?[16]
Я неожиданно вспомнил разговор двух собачников в парке, один из которых был владельцем добермана. Я лично знаком с его псом. Задира, каких свет не видывал. Хозяин всегда выгуливает его строго в наморднике. Хотя я считаю, таким драчунам нужно не только маску железную надевать, но и смирительную рубашку. Так вот владелец рассказывал, как однажды во время прогулки по парку из кустов прямо перед его питомцем выскочил бомж. Видимо, от неожиданности пёс перегрыз к чёртовой бабушке намордник, кинулся на бездомного и укусил того за руку. Бедный мужик, не хотел бы я оказаться на его месте. Поэтому, если собака в наморднике, это ещё не говорит о том, что она не может причинить вреда. К тому же дело вовсе не в наморднике и поводке, а в воспитании питомца. Лично мне решётка на морде триста лет не нужна. Вы же знаете, я зря мухи не обижу.
Всё же вернёмся к операции под кодовым названием «Похититель кошельков». Елисеев захлопнул багажник, поставил машину на сигнализацию, и мы отправились ловить воришку. Как вы уже поняли, в качестве помощника с нами пошёл Морозов. По оперативному заданию нам с напарником предстояло ходить по метро под видом обыкновенных пассажиров, а старший лейтенант должен не терять нас из вида на случай, если понадобится помощь при задержании преступника. Никто из нас не знал, действует тот парень в одиночку или у него есть сообщники.
До ближайшей станции мы добрались очень быстро. Я даже не успел сделать ни одной метки по дороге. И только задрал лапу на фонарный столб, как Елисеев сообщил:
– Пришли.
Я огляделся по сторонам: мы стояли посреди оживлённой площади. Не буду же я при людях нужду справлять. Перед входом в метро нашей группе пришлось разделиться. Елисеев и Морозов договорились, что старлей пойдёт первым и будет ждать нас в центре зала. А когда мы спустимся, он последует за нами, но при этом будет держаться на расстоянии: наша компания не должна привлекать к себе внимания.
Морозов скрылся в пасти метро, а я смотрел ему вслед и даже не представлял, какие моральные и физические испытания свалятся на мою голову через несколько минут. Ещё какое-то время мы с Елисеевым постояли на улице, давая возможность коллеге спуститься, и тоже направились внутрь.
Когда массивная стеклянная дверь, которую не стал придерживать торопливый пассажир перед нами, едва не прилетела мне в нос, я понял: ничего хорошего от знакомства с метрополитеном ждать не стоит. Если бы Елисеев вовремя не придержал её, она расплющила бы меня в лепёшку. Кому, как не вам, знать, я смелый и отважный пёс, но в тот момент я испугался до чёртиков.
– Трисон, здесь полно опасностей для тебя, – сквозь пелену охватившего меня страха расслышал я голос Макса. – Иди рядом со мной, не вырывайся вперёд. Ты меня понял?
Его слова подтвердили мои догадки. Что же это за чудище такое – метро, если в нём полно опасностей для меня? Каких ещё подвохов ждать от него?
– Ав, – ответил я дрогнувшим слегка голосом.
Было страшно, но я шёл следом за Елисеевым в логово подземного монстра. Оказавшись внутри просторного вестибюля, мы направились к автоматам, и, пока Елисеев покупал проездные билеты, я с открытой пастью глазел на толпу снующих, спешащих пассажиров, которая превратилась для меня в хаотично передвигающееся гигантское пятно. Откуда-то из-под земли то и дело долетали стук колёс и звук разгоняющегося поезда. Вокруг стоял такой шум, что я невольно начал переживать за свои уши. Ещё не хватало оглохнуть, вот тогда меня точно отправят на пенсию. Кому нужен глухой полицейский? И буду до конца своих дней тапком валяться на коврике в прихожей. Всё-таки какой я наивный пёс. Думал, самое страшное в метро – это тяжёлые летающие двери при входе. Оказалось, они – детский лепет по сравнению с тем, что ожидало меня впереди…
Наконец подошла наша очередь, Елисеев сунул деньги в автомат, тот проглотил их и на какое-то время задумался. Я уж было подумал – всё, уплыли наши денежки с концами. Но нет, вскоре в нижней части загорелось синее окошко, и чудо техники выплюнуло две красные карточки.
– Пойдём. – Макс забрал их и кивнул в сторону турникетов.
Увидев нас, сотрудница метрополитена выскочила из стеклянной будки, которая находилась сбоку от них.
– Молодой человек, вход с собаками без специальной клетки запрещён, – категорично заявила она и преградила нам путь.
– Ему не нужна клетка, – сказал Макс. – Пёс в наморднике и на поводке, этого вполне достаточно. Билет я на него купил. – Он показал карточку.
– Ничего не знаю, согласно правилам пользования метрополитеном, я не имею права пропускать вашего кобеля без клетки, – отрезала женщина. – Как вы его собираетесь провозить на эскалаторе? – спросила она. – Ему же пальцы оторвёт.
Я услышал последнюю фразу, и у меня шерсть встала дыбом, а по спине побежали мурашки, точно блох нахватался. Это что ещё за зверь такой – эскалатор? За что он собрался отрывать мне пальцы? Нет, я точно домой живым не вернусь, либо сгину на веки вечные в этом подземелье, либо от инфаркта умру.
– Не переживайте, мы сами разберёмся, – попытался успокоить её Елисеев.
Разберётся он. Тебе легко говорить, не тебе же пальцы будут отрывать.
– Не пущу без клетки, – упёрлась сотрудница. – А если ваш пёс кинется на кого-нибудь? Откуда я знаю, что у него на уме. С меня потом начальство три шкуры сдерёт за то, что я пропустила вас. Метро – это транспорт для людей. Если все начнут здесь ездить со своей животностью без клеток, оно превратится в… этот, как его… птичий рынок. Так, всё, отойдите в сторону. – Она махнула рукой. – Не мешайте пассажирам проходить.
Чем-то мне эта сотрудница напомнила аптекаршу. Помните, ту непробиваемую тётку, которая не хотела нас с моим первым подопечным Иваном Савельевичем пускать в аптеку?[17] Если бы тогда не появилась наша знакомая, заведующая, остался бы мой старик без лекарств.
– Женщина, что вы несёте? На кого он кинется в наморднике? – Макс нахмурился. Я нутром почуял, как начал меняться его голос.
– Ну а лапы-то у него свободные, – не унималась тётка. – Может кого-то поцарапать.
– Вы что, его за дикую кошку принимаете? – процедил он сквозь зубы.
Елисеев понял, что спорить с упрямой сотрудницей – как биться головой о стену. Хоть мы находились на задании и должны были всячески скрывать свою причастность к полиции, он был вынужден предъявить моё удостоверение. Елисеев вытащил его из внутреннего кармана куртки и сунул тётке в нос.
– Что же вы сразу не сказали, что у вас служебная собака? – спросила женщина, внимательно осмотрев Макса, и продолжила, заметно сбавив обороты: – Могли бы и билет не покупать на неё, он ей не нужен. Идите за мной, я вас там пропущу. – Она кивнула на проход рядом со своей будкой и махнула нам рукой, призывая следовать за ней.
– Мы и здесь пройдём, – раздражённо ответил напарник и приложил карточку к турникету. Прозрачные дверки разъехались в разные стороны. – Вперёд, Трисон, – скомандовал он.
Когда мы оказались перед грохочущей лестницей, убегающей куда-то в преисподнюю, на которой, точно овечки на закланье, ехали пассажиры, от страха у меня подкосились лапы, и я обессилено опустился на пятую точку. Проходя мимо, некоторые люди с сочувствием смотрели на меня. Кто-то бранился, мол, чего расселся на дороге, другие обходили молча, как непредвиденное препятствие. Все куда-то спешили, и никому из них не было дела до перепуганного насмерть пса.
– Трисон, тебе нужно по моей команде запрыгнуть сюда. – Елисеев показал на металлические ступени. – А внизу спрыгнуть. Справишься? – спросил напарник, с сомнением посмотрев на меня. – Ну, давай, приятель, пойдём, а то мы весь проход загородили. – Он натянул поводок, но я даже не двинулся с места.
Наверняка вы сейчас подумали: «Ну и трусишка ты, Трисон». Да, каюсь, струсил. Такого ужаса, как перед этой лестницей, я не испытывал, даже когда нос к носу столкнулся с акулой в Средиземном море[18]. Елисеев тянет меня, а я, хоть убей, не могу пошевелить ни одной конечностью. До чего же мне было стыдно и страшно одновременно.
– Приятель, ну что мне с тобой делать? – Макс развёл руками и огляделся, будто искал ответа на свой вопрос.
– Мужик, да не мучай ты собаку, возьми её на руки, – посоветовал мимо проходящий пассажир.
Я и ахнуть не успел, как Елисеев схватил меня в охапку, прижал к себе и вместе со мной запрыгнул на лестницу. Он, конечно, здоровый парень, но и я тоже не карманный пёс. Во мне весу – килограммов сорок пять, не меньше. И как он с такой лёгкостью умудрился меня поднять? Я обнял его за пояс задними лапами, передние положил на плечи, а голову примостил поверх его головы. Судя по тому, что стоящие позади нас девушки катались со смеху, представляю, как мы смотрелись со стороны.
– Так не страшно? – спросил Макс.
– У-у-у, – ответил я как можно тише, но девчонки всё равно услышали и стали ещё громче хохотать.
Не понимаю, почему их так забавляет, что человек держит собаку? Ну да, согласен, я немного великоват. Девушки достали телефоны и начали нас фотографировать. Правда, снимали в основном мою физиономию, поскольку Елисеев стоял к ним спиной. Не удивлюсь, если уже через несколько минут я снова стану звездой интернета. Господи, стыдоба-то какая! Раньше меня фотографировали на сноуборде, на сёрфинге, на парашюте. А теперь – прямо собака подземелья. Уму непостижимо, до чего я докатился? Полицейский пёс, а еду на руках у напарника, как маленький щенок. Я посмотрел в сторону и обомлел. На соседней лестнице, ползущей вверх из преисподней, пассажиры тоже снимали нас. Ну и пусть фотографируют. Кто все эти люди? Я их не знаю, они меня – тоже. Я молил бога об одном: чтобы Елисеев не рассказал Александре о моём позоре при Марселе. Если щенок начнёт смеяться надо мной, этого я точно не переживу.
