Михаил Вертепа
Птицы
Они обучаются владению оружием на настоящем оружии! По всему телу Мика пронеслись мурашки. Он фехтовал, он умеет фехтовать, ему нечего бояться. Но большая часть оружия ему велика.
Наконец все пары уже занялись своим делом, а Козодой вошел в кладовую и подозвал Воробушка. По его взгляду Мик понял, что мужчина предлагает выбрать оружие.
– Я, – горло подрагивало, – я фехтовал. – Козодой обернулся на Воробушка и окинул его удивленным взглядом.
– Сколько тебе лет?
– Девять.
– И в девять лет ты уже учился фехтованию?
– С семи лет учился… Сэр.
– Не надо. Просто «учитель» или «Козодой».
– Хорошо, учитель.
Козодой рылся в пыльном сундуке. Чихнув, он достал оттуда что-то вроде большого футляра.
– Идем.
Он вышли, Снегирь ждал их, облокотясь на стену. Козодой положил футляр на пол, отщелкнул замки и поднял крышку. Перед ними предстала мастерской работы рапира с полуоткрытым эфесом, прекраснейшей витиеватой гардой, удобной рукоять, круглым навершием с изображением оленя, и обоюдоострым клинком, на котором было выгравировано: «ОДИН УКОЛ – ПОБЕДА». Рапира была явно сделана для ребенка, хоть все еще была великовата Воробушку.
– Ничего, сойдет, – себе под нос пробубнил Козодой. Он повернулся к Снегирю. – Возьми себе рапиру.
Снегирь зашел в кладовую и вышел уже с рапирой в руке.
– Так, сейчас ты, Воробушек, покажешь нам, что ты умеешь. Снегирь не мастер фехтования рапирой, но что-то умеет.
Он встали в стойки. Козодой дал знак. Клинки лязгнули друг о друга, Мик наступал на соперника, Снегирь мог лишь защищаться. Воробушек старался не попасть по самому Снегирю, чтобы не ранить товарища или, что еще хуже, не убить его.
– Стойте, – властно скомандовал Козодой. – Снегирь, отдохни пока. – Мужчина тоже взял рапиру. – Давай, нападай. Не бойся меня ранить, у тебя не получится.
Воробушек сделал обманный выпад вправо, а затем юркнул в другую сторону и уколол. Козодой отбил удар в паре десятков сантиметров от тела. Мик продолжил атаки, но ему не хватало длины руки и рапиры, а Козодой был высоким, взрослым мужчиной. Отцу Мик мог составить конкуренцию, мог заставить его вспотеть. Отцу, которого больше нет… Нет из-за Кошек… Из-за Кота!
Воробушек ускорился, стал наносить более агрессивные удары, делать более хитрые выпады в попытке пустить кровь. Теплую кровь… Кровь, в которой захлебывалась его мать, когда Кот перерезал ей горло. Кровь, которая была везде в тот вечер. Везде, но не на нем. Он стоял и ничего не делал, пока мама умирала. Он больше не будет стоять столбом, он будет действовать. Он убьет Кота, убьет Кошек. Отомстит.
Все в кабинете замерли, наблюдая за молниеносными ударами новичка, которые Козодой блокировал и отбивал, казалось, без особого труда. Воробушек колол, резал, бил. Он стремился вызвать Смерть и принести ей остывающую жертву. Звуки столкновения клинков сталкивались со стенами комнаты, отражаясь и снова сталкиваясь, создавая грозную симфонию надвигающейся Смерти. От этой загробной музыки у всех вокруг волосы вставали дыбом, а Воробушка она только подбадривала, наполняла его вены силами, ускоряла его движения, уничтожала усталость. Он атаковал, не давал возможности контратаковать, не давал возможности бегства. Воробушек поймал врага в ловушку, загнал жертву. Осталось лишь спикировать в финальной атаке.
Рапира скользнула вперед дальше, чем он ожидал, его рука оказалась в тисках взрослого мужчины. Пальцы онемели и выпустили тяжелую ношу. Оружие упало, дважды отскочив от пола с душераздирающим стоном. Мик осел от усталости, ноги не держали, руки не ныли, а кричали, в глазах то мутилось, то темнело. Вокруг собрались все Птенцы, рядом на пятках сидел кто-то большой… Козодой.
Нет Кошек. Нет Кота. Сбежал. Сбежал, оставив его одного. Воробей. Воробей забрал. Дал имя. Новую жизнь. Шанс отомстить. Нет! Он дал свершиться мести!
– Воробушек, все хорошо? – доносился эхом бас. – Как ты себя чувствуешь? Ты, сбегай за водой.
Кошки разбегаются. Охотятся на птиц. Или на Птиц? Кошки – хищники, птицы – хищники. Одни летают, другие правят внизу. Вечная борьба неба с землей. Кошки почти всегда побеждают.
В горло полилось что-то холодное. Оно медленно опустилось в желудок перед тем, как согрелось. Плечо тряслось. Нет, плечо трясли. Повернув голову, Мик уставился на испуганное лицо Зимородка.
– Эй! Воробушек! Очнись! – Он кричал, переживал, но так не хотелось ему отвечать.
Тьма все чаще мелькала в глазах, словно подмигивала ему. Это Смерть пришла на его зов, но смерти не дождется. Сам он не уйдет, пока не свершится его месть. Он пойдет в Ад только после Кошек.
Или сдаться? Бросить попытки бороться. Ему девять, с чего он взял, что что-то может сделать? Он бесполезен. Козодой это доказал. Он слишком мал. А не слишком ли мал был, когда Кот резал его родителей и слуг? Мал. Но не сейчас. Сейчас Воробушек мал, но грозен. Он не полезет вперед, он обойдет со спины, нападет оттуда, откуда Кошки не ждут. С воздуха. Тьма прикрыла ему глаза ладонью, нашептывая на ухо: «угадай, кто».
– Мама…
Неприятный удар в затылок. Пол коварен, раз нападает со спины.
Глава 2. Спар
Сегодня утром в нашем прекрасном Мéворби объявился гость! Некий яркий господин по имени Пайк Эррот приехал к нам в город, чтобы, благодаря своему необъятному капиталу, улучшить нашу с вами жизнь, жизнь обычных горожан. Сейчас мистер Эррот просит присылать ему письма с предложениями по улучшению города по адресу: ул. Харбины, д. 24, а мы с вами, дорогие читатели, проследим, как пойдет дело у нашего «спасителя». Получится ли у него улучшить наши с вами жизни?
«Глас Народа»
3 сентября 1815 года
Воробей трижды постучал в железную дверь костяшками пальцев, сделал паузу и стукнул дважды. В двери открылось небольшое окошко на уровне головы, через которое видны были кустистые брови, нависающие над серыми глазами. Некто за дверью оценил пришельцев и захлопнул окошко. «Не шибко рады нас тут видеть», подумал Воробей. Орел подтянул ремень через плечо, на котором висел тяжелый топорик; Ястреб держал руку на навершии своей шпаги и сжимал-разжимал кулак другой руки; Пеликан шаркал ногой, слегка выводя эсток из ножен и загоняя его обратно.
За дверью раздался щелчок, все потянулись к оружию, Воробей схватил метательный нож на нагрудном ремне, готовый сейчас же его метнуть. Раздалось еще несколько щелчков, дверь слегка дернулась и приоткрылась разрезая плотную тишину мерзким скрипом.
– Сейчас без лишних движений, – раздалось за дверью, – я открываю дверь, вы входите, я дверь закрываю. Пароль: «кукушка».
Дверь медленно открылась. Рядом с проходом, пропуская гостей, стоял немолодой мужчина в потасканной одежде серого цвета, сапоги разваливались прямо на нем, оружия у него не было. Он закрыл за ними дверь и пошел вперед, приглашая следовать за собой. Проведя пришельцев по темному коридору, мужчина вывел их в комнату с овальным столом, занимавшим почти все пространство.
За дальним концом стола восседал Медведь – крупный, мускулистый и волосатый мужчина, одетый в шкуры на голое тело, обвешанный ожерельями и прочими украшениями из костей, жилет его сшит был из настоящей медвежьей шкуры, а голова медведя служила подобием капюшона, который сейчас был откинут. По правую его руку, выпрямившись, сидел Лось, высокий и жилистый, одет он был в кожаную одежду, в его внешнем виде сильно выделялись наплечники из рогов лося. А слева от Медведя развалился на стуле Волк. Пример в одежде он брал с Медведя, даже повторил жилет из шкуры зверя, заменив лишь медведя на волка. Этот щетинистый, коренастый мужчина внушал меньше всего доверия из всей троицы. Если хоть один из них его вообще внушал.
– Присаживайся, птичка, – пробасил Медведь, сопровождая свою речь пригласительным жестом, – не укушу. – Он засмеялся, Волк поддержал его скрипящим смешком. – А ты, Еж, можешь идти. – Мужчина в сером удалился.
– Медведь, – Воробей отодвинул стул и сел напротив троицы, – ты знаешь, зачем мы тут. Какие условия хотел обсудить?
– Самые простые. Какие гарантии, птенец?
– Гарантии чего?
– Нашей безопасности в будущем? Ты разберешься с Кошками, захватишь город, а что будет с нами. Где гарантии того, что ты нас не кинешь?
– Ты понимаешь, что я никак не могу прямо сейчас доказать делом свое слово, так прими его. Слово честного наемника.
– Это работает у шалопаев, вроде Океана, но не у меня. Даже Псы вряд ли согласятся на такое.
– А как же вы тогда хотите бороться с Кошками?
– Мне и не надо с ними бороться, птичка, мы сосуществуем, хоть и не без проблем. Мне не горит их всех убивать, это у тебя с ними счеты, ты нас нанимаешь. Вот я и хочу удостовериться, что после выполнения работы ты не порешаешь и нас.
– Какие у тебя предложения?
– С вами всегда должен быть Волк. Он будет приглядывать за вами и докладывать нам всю информацию.
– Я слышал, у вас там есть сочные птички, – с отталкивающей улыбкой влез в разговор Волк.
– Нет! Этому не бывать. – Воробей встал, стул чуть не упал, проскрежетав по полу. – Мы уходим.
– Стой, – остановил Медведь. – Есть другой вариант. Вы даете нам одного из вас.
– Заложника!
– Гарант.
– Как тогда я могу доверять тебе, Медведь? Это замкнутый круг.
– Мало того, что я не выдал тебя Кошкам, готовым платить большие суммы за подобную информацию?
– Я даю тебе треть всех их накоплений после того, как мы их уничтожим. Столько они вряд ли готовы дать за наши головы.
– Верно. И я хочу эти деньги. Я уже говорил, что Кошки мне не сильно досаждают, но иногда все же путаются под ногами.
– У тебя есть мотив бороться с ними, у нас тоже, но ты утверждаешь, что мы можем вас кинуть после дела, а свою верность показываешь тем, что не сдал им нас. Тебе ничего не мешает выдать нас позже.
– Ничего, – согласился Медведь.
– Поэтому мы либо работаем на доверии, либо я ухожу. Никаких гарантий, Медведь. Отвечай здесь и сейчас.
– А ты бойкий, мне нравится. Без Кошек было бы легче делать делишки, а вы сами не хотите ли просто занять их место? – Воробей помотал головой, Медведь хмыкнул. – Ты предлагаешь союз на полном доверии и обещаешь большую сумму за помощь. А разве хватит нас всех, учитывая уровень влияния Кошек в городе?
– Я планировал поговорить с Насекомыми, Псами и Океаном.
– Не выйдет ли так, что доля уменьшится до одной пятой, а птенец?
– У меня есть еще две трети денег Кошек и дополнительные средства на непредвиденные расходы.
– Это что же, ты за идею на Кошек прешь, раз в дележке не участвуешь?
– Пру, Медведь.
– Говоришь ты толково… Так и быть, уговорил… Но попробовать стоило.– Он повернулся к Волку. – А ты останешься без свежего мясца. – Медведь хмыкнул и снова взглянул на Воробья, упирающегося кулаками в стол. – Присаживайся, обсудим план действий. Но я скажу тебе сразу, если ты решишь нас кинуть, я лично сломаю твою пернатую шейку.
Воробушек сглотнул и сел на стул, Орел, Ястреб и Пеликан тоже сели. Ястреб теребил ремешки.
– С чего хотите начать? – Вопрошал Медведь, откидываясь на спинку стула.
– Во все детали я тебя посвятить не могу. – Ответил Воробей. – Секретность, понимаешь ли.
– Мгм, допустим. Каковы тогда наши совместные планы?
– Следите за городом, сообщайте нам о действиях Кошек, мешайте им, по возможности. Все просто, мы начнем с мелочей.
– За такую простую работенку ты даже очень много платишь. Какой подвох?
– Подвох в Кошках. Они – верхушка, поэтому состязаться с ними непросто.
– По рукам, птичка. – Медведь поднялся со стула и направился вокруг стола к Воробью, который тоже встал и шел навстречу гиганту. – Удачи нам в общем деле! – Проревел он, сжимая руку Воробья, казавшуюся детской на фоне его лапы.
Мужчины распрощались, Волк и Лось так и не встали с мест, Еж проводил Воробья и его сопровождение к выходу. Как только за их спинами закрылась тяжелая дверь и застучали замки, Воробей выдохнул, Ястреб все еще трепал ремешки, а Орел с Пеликаном явно расслабились.
– Неплохо прошло, – начал Пеликан.
– Вполне, – продолжил Орел.
– Даже без драки, – с облегчением в голосе завершил Ястреб.
– В Гнездо? – Обратился к Воробью Орел.
– Я ужасно голоден, – пожаловался Пеликан.
– Ага, я тоже, – согласился Ястреб.
– Нет, – отрезал Воробей, – нам нужно еще в одно место.
– Ты говорил, мы только сюда, – недоумевал Ястреб.
– Планы немного изменились, – Воробей свернул в узкий переулок между двумя зданиями, все остальные следовали за ним.
Торопливо пройдя его почти до самого конца, Воробей отошел к одной стенке и побежал на вторую. Одним прыжком он уцепился за пожарную лестницу и проворно пополз наверх. Пока Пеликан подсаживал Орла, Воробей уже забрался на крышу и осмотрелся. Увидев голову Орла, показавшуюся на лестнице, он побежал к краю. В нескольких сантиметрах от обрыва, Воробей оттолкнулся и взмыл в воздух. Под его ногами пробежала грязная улочка, а через мгновение ноги встретились с крышей соседнего здания. Позади, крякнув, Орел забрался на крышу, Воробей обернулся, приставив к губам палец. Жестами он приказал всем оставаться на той крыше, а сам двинулся дальше. Практически не издавая шума, он подобрался к краю, с которого было видно вход в логово Леса. Дверь отворилась, из-за нее высунулась голова, Воробей пригнулся, чтобы его не было видно. Оглядевшись, Еж вышел наружу, прикрыл за собой дверь и двинулся куда-то, постоянно смотря по сторонам. Воробей жестами приказал своим сопровождающим оставаться на месте, а сам последовал за Ежом.
Мужчина в сером шел по улице, все время оглядываясь и смотря по сторонам, его преследователь прыгал с крыши на крышу, издавая минимум звуков, сливающихся с грохотом стройки поблизости. Еж быстро юркнул в переулок, Воробей лег на краю, глянув вниз. Мужчина кого-то ждал, нервно постукивая ногой и оглядываясь.
В дальней стороне переулка мелькнула тень, Еж, вскрикнув, подпрыгнул на месте. Рядом с ним уже находился еще кто-то. Воробей пытался рассмотреть незнакомца, но это было сложно сделать в темноте подворотни, о существовании которой свет не знал. Мужчина в сером трясся, второй человек ждал.
– Говори, Еж, – тихо раздался знакомый мужской голос.
– Да, приходили, – голос дрожал, как полотно на ветру.
– И? Еж, не трать мое время! – Мужчина надвинулся на него.
– Договорились, треть ваших денег обещали. Хотят говорить с Псами, Насекомыми и Морем, – протороторил Еж.
– Молодец. За это я не пущу тебе кровь. Еще что-то?
– Спасибо, Кот. – Было слышно, что Еж улыбался. – Больше ничего.
«Кот? – Вспыхнуло в голове Воробья. – Так они все таки нас сдали… Или Еж сдал?»
– Никто тебя не видел? – деловито спросил Кот, разглядывая когти на перчатках.
– Нет. Если Медведь узнает, он меня порвет. Буквально… – Он умолк. – Я все сделал тихо.
– Отлично. В следующий раз встречаемся на три переулка дальше, в это же время.
– Хорошо. Постараюсь собрать информацию.
– Уж собери. Не заставляй меня делать тебе больно. – Кот исчез в тени.
Еж вышел из переулка, оглянулся и рысью припустил обратно, Воробей неторопливо вернулся к товарищам, не издавая ни звука. Глаза каждого из них вопрошали о случившемся.
– Повезло, я мог его упустить, – вслух подумал Воробей.
– Кого упустить? – До Ястреба доходило дольше всех. – За кем ты следил?
– Я, кажется, понял, – предположил Пеликан, – ты следил за кем-то из Леса? – Воробей кивнул.
– Они сдали нас! – вспылил Орел.
– Не совсем, – успокоил его Воробей, – нас сдал Еж.
– Он шавка Медведя, – определил Орел.
– Верно, но он открыто заявил Коту, что Медведь не знает об этом.
– Там был Кот? – вспыхнул Ястреб.
– Был, но это сейчас не важно, – рассуждал Воробей, – нужно решить, что нам делать. Медведь сам не знает о предателе, а рвать все связи с ним глупо.
– У нас нет доказательств, – вставил Орел.
– Именно, у нас нет доказательств. Раз Еж вышел, значит за ним не наблюдали. Либо Медведь уже все знает и без нашей помощи. Возвращаемся в Гнездо, нужно сообщить о союзе всем нашим.
– И о Еже, – добавил Пеликан.
– И о Еже, – согласился Воробей.
Приближаясь к Гнезду, Воробей пропел птичью трель. Ответом ему была похожая, но в других нотах. Дверь им открыл Стервятник, а за его спиной, переминаясь с ноги на ногу, стояла Сова. Она бросилась к Воробью, как только он вошел.
– Пойдем быстрее, там Мик…
Дальше слушать не было смысла. В голове его проносились сотни возможных происшествий, которые могли случиться с Воробушком. Он поймал себя на мысли, что ноги ведут его в госпиталь. Лица мелькали, вспышками являлся разум, где-то вдали он слышал голос Совы. Заветная дверь в общую палату, натертая ручка двери, ряды кроватей. Некоторые заняты, но Воробей сразу увидел нужную. Мик глядел на него, рядом хозяйничала Скопа. Воробушек рос в его глазах, пока Воробей не уперся в кровать. Улыбка на лице мальчика. Все хорошо.
Звук вернулся, разум ворвался в пустую голову, слегка ее закружив, Сова щебетала о том, что все в порядке, а Мик молчал. Глаза его смотрели не в лицо Воробью, а ниже. Он проследил за взглядом ребенка – рука крепко сжимала метательный нож. Воробей заставил ее подняться и поместить оружие в ножны, а затем взглянул на больного.
– Что случилось, Воробушек? – Легкое подрагивание голоса заметила только Сова.
– Ничего серьезного, переутомился на фехтовании.
Тут в палату явился Козодой. Воробей повернулся к нему с вопросительным взглядом.
– Мальчик неплохо фехтует. Знает не больше десяти движений, но уже умеет их комбинировать. – Начал Козодой. – Что-то нашло на парня, он серьезно разъярился. Я принял решение разоружить мальчика, после чего он упал без сознания. – После короткого молчания, он добавил. – Ему еще учиться и учиться, но ты нашел хорошего Птенца. – Воробей взглянул на Сову.
– Я немного опоздала на тренировку, но видела, как он фехтует. Это было быстро и яростно, – ответила она.
– В этом и проблема, – продолжил Козодой, – но мы его научим сохранять голову холодной.
– Мик, – обратился к нему Воробей, – что произошло на тренировке?
– Я… Я боролся с учителем, а потом что-то на меня нашло, я вспомнил родителей, вспомнил Кота, хотел его смерти. Я уже не видел зала, не видел никого, кроме Кота. Жаждал его крови…
– Боже мой… – Прошептала Сова.
– Работа нам предстоит тяжелая, – сказал, вздохнув, Козодой, – но мы справимся.
– Я звал Смерть, сэр… Воробей. И она пришла. – Глаза Воробья сузились.
– Смерть говоришь?
– Она ждала.
– Ждала убийство?
– Да.
– Хорошо… – Воробей задумался. – Поправляйся, Воробушек, а мне нужно сообщить всем о результатах нашей встречи с Лесом.
– Когда мне можно будет вернуться к занятиям? – С надеждой в голосе спросил Мик. Воробей глянул на Скопу.
– Уже сегодня вечером он переночует в общей спальне, – начала она, – а сейчас ему нужен отдых и покой.
Козодой вышел первым, Сова чуть медлила в дверях. Воробей уже повернулся и двинулся к ней, когда Мик подозвал его.
– Воробей, – шептал Воробушек ему на ухо, – мы правда убьем их? Ты обещаешь?
– Да, – так же тихо отвечал Воробей, – Мы убьем их всех, Воробушек.
Он выпрямился над кроватью мальчика и медленно пошел к выходу, где его ждала Сова. Она вышла за ним, прикрыв дверь.
– Кошки знают, – угрюмо пробубнил Воробей.
– Что? – взволновалась Сова. – Что они знают?
– Знают о договоре с Лесом. Знают, я в этом уверен, о мальчике. Они знают многое, Оул.
– Но ты знаешь об этом всем, значит, знаешь больше.
– Слишком много «знаешь» в этом уравнении. Это сложно… Сложно держать себя и поддерживать Птиц. Мне помогают, но все они разбегутся, если я не буду их держать вместе, а по отдельности их всех перебьют. Это только облегчит Кошкам охоту.
– Ты думаешь, все Птицы разлетятся, если ты не будешь им препятствовать?
– Ты забываешь, что всех мы нашли на улицах. Все они пытались действовать по-своему. По-детски, если сравнивать с противником. Кошки могли их пережевать, как новорожденных птенцов, но они были столь беспомощны, что Лев просто не обращал на них внимания. Вместе мы хоть чего-то стоим, Оул, но это «вместе» держится нашей пятеркой и несколькими отдельными личностями, вроде тебя. Сколько было ссор на почве наших планов, сколько раз нам приходилось спасать их от бездумной прямой атаки. – Он замолк на какое-то время. – Я переживаю за наше общее дело, за каждого отдельного человека, за себя и за нас, Оул. Я не могу вечно быть наседкой, но и не могу перестать… Помоги мне, Оул. Я устал.
– Тебе нужно отдохнуть, Спар. Ты сильно устаешь в последнее время, все это выматывает.
– Сначала нужно отчитаться, – тихо вымолвил он и направился в зал собраний.
Гул толпы еще бился о стенки черепа, когда Воробей завалился на кровать. Трехдневное отсутствие сна скверно сказывалось на его физическом и ментальном здоровье. Глаза сами смыкались, но он не давал им полностью лишить мозг света. В голове сливались слова и изображения, образовывая причудливые картины: птицы кружат над мертвым котом; три кошки пытаются достать птиц, летающих в небе; сова пикирует на мышь.
Воробей слышал звук поворота дверной ручки, звуки, с которым она открылась и закрылась, щелчок замка на двери, мягкие шаги по деревянному полу. Над лицом нависла тень, смотревшая в его полузакрытые глаза. Она приблизилась, на щеке чувствовалось ее теплое дыхание. Мягкие губы прильнули к его губам, сковали их в объятиях. Внезапно поцелуй прервался, дыхание пропало, а тень отдалилась.
– Потрудился бы хоть оружие снять, – с улыбкой проворковала Сова.
Он почувствовал, как ее мягкие руки блуждают по его телу. Она сняла ремни с ножами, стянула сапоги и перчатки.
– Повернись, – ласково приказала девушка, отстегнув плащ.
Сложив его и убрав на место, Сова повернула Воробья обратно на спину и расстегнула поясной ремень, штаны и кожаную куртку. В следующий миг он осознал себя сидящим на кровати без штанов, пока она снимала с него рубаху.
– Каждый раз дрожь по всему телу, когда их вижу, – говорила Сова, ведя пальцем по страшного вида шраму на его спине. Он весь покрылся гусиной кожей, она уложила его на подушки и укрыла одеялом.
В следующий раз открыв глаза, Воробей смотрел на ее голую спину. Сова сбросила штаны и, сложив, положила на его рабочий стол.
– А как же занятия? – Сонно спросил он.
– Дурачок, – она улыбнулась ему, – все уже давно отправились спать.
Сова заползла под одеяло и прижалась к нему всем своим телом, его грубая рука нежно скользнула по изящной талии, ее ловкие ручки обхватили Воробья, а губы их соприкоснулись в состязании, крепкие пальцы путешествовали по телу девушки.
– Я смотрю, ты отдохнул, – выдохнула она.
– Можно и так сказать, – томно ответил он.
– Ох, Спар! – воскликнула Сова, когда пальцы нашли, что искали.
– Оул, – с нежной улыбкой прошептал Воробей и поцеловал ее.
Руки Оул быстрее нашли свою цель. Теплое дыхание обжигало его кожу. Лаская ее пальцами, он припал ртом к розовому соску, водя вокруг него языком под тихие стоны девушки. Спар медленно спускался вниз, осыпая бледное тело краткими поцелуями. Оул схватила его за волосы, когда один палец оказался в ней, из рта вместе с горячим воздухом вырвался стон. Ловкие пальцы еще крепче ухватились за его волосы, когда он припал к ее сладким губам своими. Оул сжала ногами голову Спара, дрожа и выгибаясь. Сладкий стон наслаждения слетел с ее раскрытых губ.
– Спар… – слегка дрожащим голосом шептала она.
Его губы начали путь наверх по мягкому животу, двум аккуратным грудкам, лебединой шее, мягким щекам. Оул обхватила шею Спара и слилась с ним в долгом поцелуе. Упершись ему рукой в грудь, она отстранила его и повернулась к нему спиной, он прижался к ней. Теплая ладонь накрыла небольшую грудь, вторая обхватила тонкую шею Оул. Спар осыпал поцелуями ее уши, скулы, хрупкие плечи и лопатки, вызывая мурашки по всему телу любимой. Он медленно вошел в нее, она издавала тихие стоны, чувствуя, как любимый дышит ей в затылок.
Оул игриво выскользнула из его объятий. Она повернулась к нему лицом, настойчиво перевернула на спину и залезла сверху, смотря в зеленые глаза Спара и читая в них безмерную любовь к ней. Ее приоткрытый рот принял форму улыбки, предназначенной только ему. Оул извивалась на нем угрем, чувствуя его в себе, ощущая, что они сейчас – одно целое. Спар притянул любимую к себе и поцеловал, крепко сжимая в объятиях, а она, не переставая, двигала бедрами.
Словно ток пробежал по его телу, Оул уткнулась ему между плечом и шеей и прикусила кожу, сдерживая стон. Дрожь прошла по его телу, передаваясь ей. Он обмяк, а она осталась на нем, мягко целуя его в шрам на носу. Чувствуя тепло внутри, Оул еще долго лежала на любимом, чувствуя его тепло и вслушиваясь в ровный ритм его сердцебиения. Спар держал ее так, будто боялся потерять и хотел прожить с ней каждую доступную секунду.
Наконец Оул приподнялась, чувствуя тепло, стекающее по бедрам, и легла рядом с ним. Он обнял ее, а она сразу же уснула, положив голову ему на грудь. Спар разглядывал ее маленький нос, пухлые губки, прекрасные веки и думал о не менее великолепных глазах за ними. Глядел на темные брови Оул, чистый лоб, подбородок, в который он целует ее каждое утро. Поглаживал шелковистые волосы, слушал мирное посапывание любимой девушки.
В этот момент не было Кошек. Не было даже Птиц. Были они: он и она, не Воробей и Сова, но Спар и Оул. Он знал, что боится ее потерять, он любит и не отпустит любимую, он готов защищать ее ценой собственной жизни, готов отдать за нее свое дело. И Оул готова, знал Спар, девушка тоже отдаст за него свою жизнь. Никто ему больше не нужен, если рядом есть она. Ничто не нужно, даже пресловутая месть.
Веки настойчиво закрывались, как бы он не пытался их побороть. Тьма снова звала, забытье манило его. Сейчас есть только они, а все остальное подождет, чтобы вернуться завтра. Закрыв глаза, он моментально уснул крепким сном, видя во сне ее, его Оул.