Мила Романова
Ведьма
Да, я забыла упомянуть ещё одного персонажа. А он- то как раз и сыграл в моей жизни удивительно важную роль. То ли проводника, то ли дьявола. Это был пожилой мужчина с золотыми перстнями почти на всех пальцах. Он называл себя чёрным магом Пантелеймоном. Так ли его звали на самом деле, я не знаю, но ему имя Марк менять не стал. Как, впрочем, и мне. Я стала девушкой-талисманом. Та, которая приносит удачу. Волшебница Злата. Конечно, выглядела я тогда на все сто. Мне только исполнилось двадцать пять. Стройная, с золотой копной волос и зелёными, как молодая листва, глазами. И понятно, что от посетителей у меня не было отбоя. Особенно от мужчин. Многие верили в то, что я приношу удачу, поэтому платили большие деньги, чтобы попасть ко мне на приём.
Посыпались предложения: сменить работу, выйти замуж, жить на содержании, стать партнёром в бизнесе и многое другое. Я только успевала отметать эту шелуху, как снова сыпалась новая и новая.
Наши отношения с Нареком тогда начали меняться. Я больше не нуждалась в его опеке и участии, однако из благодарности всё-таки продолжала ещё наше общение. Он был чувствительным мужчиной, поэтому стал часто говорить:
– Бросит меня моя Златка. Скоро бросит.
Я старалась уйти от таких разговоров, они были для меня в тягость. Хотя прекрасно понимала, что сила, которая пробудилась и расправила крылья, не даст мне ошибиться в третий раз. Теперь, если я и решусь на отношения, то только со своим мужчиной. Любящим и принимающим, любимым и принятым.
Сейчас, оглядываясь назад, я благодарю свою жизнь за то, что она сложилась именно так. Пришло понимание того, что всё было неслучайно. Именно сила вела меня по пути развития, именно она притягивала в мою жизнь нужных мне людей, именно она помогала вовремя понять и завершить, то, что пришло к своему логическому концу.
В последнее время я стала много размышлять о знаниях и силе, что у меня есть. Что будет с ней, когда я её передам? А что станет со мной? Хотя, впрочем, со мной как раз всё ясно и предначертано. Я помню ту ночь, когда впервые увидела Учителя. Я помню его слова и цифру пятьдесят, которую он тогда назвал. В тот момент мне казалось, что это так много. Пятьдесят лет. И так далеко. Но годы прошли, пробежали незаметно. И вот несколько дней назад я отметила свой юбилей. Вернее, не стала его отмечать. Даже детей попросила не приходить. Мне хотелось посидеть в тишине и подумать. Подвести черту, прежде чем я услышу звук небесного колокола, который призовёт меня к себе.
Я ждала Учителя. Но он не пришёл. В последнее время он стал редко посещать меня. И я истолковала это как знак. Значит, скоро, совсем скоро придёт тот час, который станет для меня последним часом моего пребывания на этой земле.
Мне бы только успеть… Скоро Арине исполнится двадцать один. И я смогу передать ей силу. А потом уйти спокойной и свободной.
– Златовласка, сделай мне талисман на любовь! – передо мной сидел парень. Вернее, молодой мужчина лет двадцати восьми.
– Зачем? – удивилась я.
– Неужели в твоей жизни нет любви?
Парень и правда был удивительно хорош собой. А главное, от него исходила удивительная магия личностного обаяния и харизмы.
– Представь себе, – улыбнулся он.
– Не поверю, – улыбнулась я в ответ.
У нас в «Зодиаке» бытовало правило не заводить отношения с клиентами. Мне удавалось держаться все три года, что я здесь работала. Мы по-прежнему встречались с Нареком, хотя в последнее время встречи стали редкими и мимолётными. Тогда-то Нарек впервые и заговорил о своём переезде в Ереван. Услышав это, я вместо боли потери и досады испытала странное облегчение и свободу. Он заметил это и грустно сказал:
– Неужели конец? А я так мечтал, что ты родишь мне сына.
Я не любила и не умела врать. Однако тогда соврала Нареку. Сказала, что очень дорожу нашими отношениями. Но ребёнка родить не смогу. Ведь он собирается уезжать…
– Так сделаешь мне талисман, красавица? – настаивал мой посетитель.
– Конечно, сделаю, – ответила я.
А через пару дней встретила его возле подъезда своего дома с огромным букетом розовых роз.
– Златовласка, это тебе!
– Спасибо, но откуда…
– Откуда я знаю, где ты живёшь? Всё просто. Никакой магии –профессиональные преимущества милицейской службы. И, кстати, зовут меня Родион.
Я не знаю, как это случилось, но сила, живущая во мне, вдруг расправила крылья и… запела. Как волшебная птица в райских кущах. Да. Это был Он. Мой суженый-ряженый.
Тринадцать лет. У меня было тринадцать лет счастья по имени Родион. Я потом часто ругала себя за то, что снова не смогла удержать, не сделала то, что была должна…
Когда мы расписывались в местном ЗАГСе, я решила оставить свою девичью фамилию. Её я вернула себе ещё в тот момент, когда разводилась с Лёшей. И пообещала тогда сама себе, что при любых обстоятельствах менять её больше не буду. Златодара Ковальская – очень красиво звучит. И хотя фамилия Родиона тоже была красивой и звучной – Стахов, всё же решила остаться при своей.
Теперь, много лет спустя, я понимаю, что по-настоящему держать оберег над своим суженым или кровным близким может только та женщина, которая носит одну фамилию с ним. Мать, жена, незамужняя сестра или дочь до замужества. Увы, я поняла это слишком поздно.
Когда родилась дочь, Родион решил назвать её Ариной.
– Арина Родионовна Стахова. Звучит? Очень красиво, – наслаждался он.
Это сейчас имя Арина можно встретить везде, оно стало очень популярным и востребованным в последнее время. А тогда, в конце девяностых, было крайне редким.
– Наверное, ваш муж Пушкина любит? – блеснула эрудицией работница
ЗАГСа, когда я пришла получать свидетельство о рождении дочери, – Арина Родионовна. Очень звучно.
– Да, – ответила я, чтобы поддержать разговор, – любит.
На самом деле, в тот момент я с удивлением осознала, что не знаю. Я не знаю, любит ли мой муж Пушкина. Или вообще стихи. Что он читает. И читает ли вообще.
Оказалось, что прошёл год, как мы вместе, а по-настоящему вместе ещё, по сути, и не были. Родиона уже дважды отправляли в Чечню. Я делала всё, чтобы он вернулся живым и невредимым. Два раза по три месяца. В остальное время он постоянно был на работе, и только изредка оставался на выходных дома. Вот тогда у меня случался настоящий праздник. Я пекла пироги, стелила на стол белую скатерть и весь день старалась быть рядом с любимым.
Моя соседка Дина однажды спросила:
– Злата, а почему, когда Родион дома, ты даже дверь никому не открываешь? Боишься, что сглазят?
– Нет. Боюсь, что уделю ему мало времени. Мне так важно, чтобы он отдохнул и восстановился рядом со мной.
Я знала. Я интуитивно знала, как правильно распределить свою силу и внимание. И направляла её на поддержку мужа. Как же это было правильно! Сколько раз потом я убеждалась в этой правильности!
Со временем, когда я начала проводить школу для девочек и женщин, я часто останавливалась на теме правильных человеческих ценностей. Такой своеобразной шкале, которая помогает человеку раскрыться и реализовать себя максимально. У мужчин и женщин эта шкала совершенно разная. Помню, когда я проговорила на школе это впервые, многие девушки и женщины стали возмущаться. Типа: почему так? Я ждала подобной реакции. Знаете почему? Как раз потому, что давным-давно нас с вами обокрали. Украли знания и силу, которые питают нас. И подсунули другие, неверные. И эти другие знания насколько прочно вошли в наши головы, что поменять их сразу не удавалось почти никому.
Итак, правильная шкала ценностей для женщины. Женщина – нежное, чувствительное, принимающее существо, живущее любовью. Настоящая женщина не может жить без любви, как цветок без воды. Она просто погибнет. И ничего, что наши женщины могут «коня на скаку остановить» или «войти в горящую избу». Без любви жизни для женщины нет. Именно поэтому правильно, если у женщины на первом месте мужчина. Её суженый- ряженый. Тогда женщина может быть его настоящей защитой и поддержкой.
Помните слова поэта Константина Симонова?
Жди меня, и я вернусь
Всем смертям назло….
Это как раз об этом.
На втором месте у женщины дети. Вот в этом месте и поднимается яростная волна возражений. Мне начинают доказывать, что я неправа, и дети для женщины – главное.
Мои дорогие барышни-красавицы, позвольте мне не согласиться. Дети – это важно. Наша материнская любовь защищает и помогает им вырасти достойными людьми. А потом? Потом они идут своим путём. Живут свою жизнь. И матери так важно вовремя их отпустить. А муж, мужчина, остаётся рядом. Чтобы в горе и в радости, в болезни и здравии…
На третьем месте у женщины – родители. Да. Именно так. Поскольку именно женщина несёт преемственность поколений и уважение к предкам и прошлому.
Затем, на четвёртом месте – окружающий мир и «я сама». Это умение творить и создавать красоту вокруг себя.
Ну и на пятом месте – реализация в обществе. Слава, успех, деньги. Только на пятом месте.
Помню, на одном из занятий пожилая женщина, которая молча сидела всё время, вдруг спросила:
– Я никогда не была замужем. У меня нет детей. Родители давно умерли. И как мне жить, исходя из этой теории?
– Вера в Бога. Преданность Богу. Вот что служит достойной заменой, – ответила тогда я.
– И что мне делать? Идти в монастырь? Особенно если ты вырос в стране, где бога не было? Что делать? Умирать? – не унималась слушательница.
– Нет. Не обязательно. Искать в своём сердце любовь и молиться за весь мир.
– Но… это же так сложно. Нас никто и никогда этому не учил.
Да, возможно, она права. Это так непросто – найти в своём сердце любовь и направить её в мир. Когда нет конкретного объекта.
– Ну, а у мужчин? У них кто на первом месте? Жена? – спросила у меня другая слушательница.
– Нет. У мужчин всё совсем иначе. У них на первом месте реализация. Ни один мужчина не будет полностью счастлив, если у него отличная семья, но при этом он совсем не реализован в обществе.
– Как несправедливо! – заметила слушательница. – А дальше? На втором месте? Может, всё же жена?
– И снова нет. На втором месте он сам и окружающий мир. Мужчине очень важно видеть плоды своей реализации. Помните про дом, сына и дерево? Это что-то из этой серии.
– Ну, это уже ни в какие рамки не лезет! – возмущалась слушательница. – Значит, согласно вашей теории, мы должны их любить и лелеять, а они в это время будут покорять вершины. Так?
– Именно так! Женщина ждёт и принимает. Она оберегает очаг и создаёт надёжный тыл.
А мужчина идёт в атаку. Чтобы завоевать и победить. Иначе никак.
– Странная! Очень странная теория! И всё же… что дальше?
– Дальше, на третьем месте, у мужчины – дети. Каждому из них важно продолжение рода. Даже если и утверждают они обратное.
– А жена, стесняюсь спросить, на каком? На сотом? Или на сто первом?
– На пятом. Сначала, на четвёртом месте, у мужчины – родители. А на пятом – жена.
– Это что же получается: если я скажу ему: выбирай – или мама, или я, он выберет не меня, а свекровь? – возмутилась слушательница.
– Извините меня заранее, но умная женщина никогда не поставит мужу такой ультиматум. Поскольку мать у него одна. А жён может быть несколько. И даже если он очень любит, но его любимая постоянно ломает его систему ценностей, рано или поздно он от неё уйдет. Либо к другой женщине, либо в работу с головой, либо в мир иной. Вот так.
С годами я много раз пересматривала свою жизнь и думала о том: почему? Исходя из этой системы ценностей? Что я сделала не так? Почему Родиона нет сейчас рядом?
После замужества я несколько лет занималась лишь семьёй и домом. Но когда Аринка подросла и пошла в детский сад, настал черёд задуматься о том, чтобы вернуться на работу. Нет, не возвращаться обратно в «Зодиак», об этом речь не шла вообще. А попробовать нечто новое, в то же время доступное моему текущему положению.
Кстати, наш эзотерический кооператив стал теперь клубом. И возглавлял его не Марк, а Пантелеймон. Марк где-то пару лет назад пропал, и никто не знал, что с ним случилось. Однажды, по случаю, я нашла в альбоме фотографию, где мы были запечатлены всем первым составом «Зодиака». И глядя на Марка, вдруг почувствовала такой могильный холод в груди, что даже испугалась. Мне было хорошо известно, что это значит. А страх и крик, готовый вырваться из груди, говорили о том, что с Марком случилось что-то непоправимое и страшное.
Я тогда решила стать обычным человеком. Как все. У меня было высшее образование экономиста и огромное желание наконец-то испробовать другую жизнь, никогда более не вспоминая о периоде, когда именовалась волшебницей Златой.
Мне повезло, я устроилась работать в банк. Это было время, когда банки появлялись, как грибы после дождя. И платили там хорошие деньги. Родион против моего выбора не возражал. Ему было важно видеть меня счастливой.
* * *
– Мам, неужели вы с отцом никогда не ругались? – спросила меня недавно дочь.
– Всякое было, – ответила я тогда, – просто мы умели разговаривать друг с другом. Поэтому всегда решали любые вопросы без напряжения и обид. А если такие и появлялись, мы быстренько с ними разбирались.
Разве могу я объяснить, что было со мной тогда? Даже любимой дочери или любимому сыну? Они сами должны прийти к этому в своей собственной жизни.
Я не просто любила Родиона. Я им жила. Он был моим воздухом, моим небом и землей, моей правдой и смыслом жизни. Скажете, такое невозможно? Ещё как возможно! Ещё как! Наверное, именно поэтому он был неуязвим. Хотя часто бывал в горячих точках, принимал участие в опасных операциях и задержаниях.
Не знаю, откуда появилась эта сплетня, только однажды Родион пришёл со службы с вопросом. Один его коллега поинтересовался в кулуарах: правда ли, что его жена – ведьма, и поэтому он заговорён от смерти? Он тогда рассмеялся в ответ. Потом, много лет спустя, я вспомнила этот случай. Нет. Не заговорён. Что-то я сделала не так, если не смогла удержать оберег над любимым.
И сегодня я – Златодара Ковальская, потомственная ведьма, несущая внутри себя силу созидания, света и любви. Я, никогда и никому не желающая зла. Я – та, что пришла сюда, чтобы держать мир над этой планетой. На пороге своего ухода я понимаю, что многое не успела и многое не смогла. Но больше времени нет. Скоро раздадутся звуки небесного колокола, и я уйду туда, откуда нет возврата. Я очень надеюсь, что там, у небесных врат, меня встретит моя бабушка, мой Учитель и мой любимый. Суженый-ряженый. Мой Родион.
Я помню этот последний день. Это было осенью. Серое утро, и он, как всегда, собирается на службу. Он ничего не говорит, но я чувствую, что он напряжён. Так было много раз. Хотя в этот раз есть различие. Я чувствую внутри беспокойство. «Почему? Что это значит?» – спрашиваю себя. И не могу найти ответ.
Он целует меня на прощанье. Я мысленно прошу силу его защитить. Он уходит, а я сижу на диване и чувствую, что в мою жизнь вступает нечто новое.
Поднимаю глаза и вижу Учителя.
– Ты пришёл? Почему? – вопрошаю с надеждой.
– Помочь, – просто отвечает он.
– Что меня ждёт?
– Перемены.
– Это будет больно? – замираю, затаив дыхание.
–Не по силам не даётся, – доносится мне, как последний, затухающий удар колокола.
Его образ постепенно меркнет и тает в сумраке серого осеннего утра. Я остаюсь одна. В полном смятении. Накануне новых больших перемен в своей жизни.
Арина
Ей часто снился один и тот же сон. Она стоит в узком коридоре с белыми стенами. Он очень узкий и длинный. Она оглядывается назад и не видит конца коридора. Только белые стены и тусклые лампочки под потолком.
Вокруг тишина, пустота и ни души. Но внутри почему-то застыло ожидание. Оно похоже на большую чёрную пантеру, которая живёт в её груди. Пантера приготовилась и ждёт. Она, как сжатая пружина, готовая вот-вот выскочить и распрямиться.
Арина закрывает глаза и чувствует сильный жар. Открывает их и видит, как на неё двигается чудище. Оно похоже на твёрдое металлическое пламя, такое же обжигающее. Огромные глаза на блестящем теле. У чудища нет головы. Только тысячи глаз. Огромных страшных глаз. Всё его тело в глазах.
Девушка поворачивается назад и бежит по коридору в обратную сторону. Времени совсем нет, она чувствует жар всё ближе, прямо на затылке, поэтому бежит быстрее и быстрее. Именно в этот момент обычно наступало пробуждение. Последнее, что после сна оставалось в её сознании, одно слово – Чернобыль. Почему? Какая у неё связь с этим страшным событием?
Она родилась через двенадцать лет после самой большой ядерной катастрофы на планете. Слышала, конечно, разговоры, читала в Интернете. Но не более того. Почему же ей так часто снится этот сон, при чём здесь Чернобыль?
Арина медленно потянулась, неспешно поднялась с кровати и пошла в ванную. Стала перед зеркалом, умылась. Потрогала стянутые в пучок волосы.
«Надоели! – подумала. – Нужно срочно сменить причёску. Тогда и жизнь изменится. Верная примета».
Сейчас модно носить чёлки-медузы и красить волосы в яркие цвета. А ещё девчонки плетут две косички. Яркие, модные. Но это совсем не похоже на её длинные светлые волосы.
Конечно, есть сейчас и другая мода. Что-то типа возвращения к древним традициям пробуждения женственности. Длинные волосы, длинные платья. Но ей, Арине, это совсем не по душе. По душе – свобода. Из одежды – майка и рваные джинсы.
Она была в меру модной и современной, хотя и чувствовала интерес к древним народным традициям. Однако была крайне осторожной и скептически воспринимала порывы тех, кто пытался эти традиции возродить излишне рьяно. У неё было своё мнение и своё мироощущение.
Набрала в руки воды и умыла лицо.
«Скоро мой день рождения. Интересно, что мне подарит брат? Он большой выдумщик, но всегда дарит полезные и желанные подарки. То планшет, то новый телефон, то модную сумочку».
Арина вернулась в спальню и посмотрела на часы – половина третьего ночи. Легла в кровать и подумала, что хорошо было бы сейчас крепко уснуть. Без сновидений. Надоело постоянно просыпаться в одно и то же время. После одного и того же сна.
Устроилась поудобнее, укрылась с головой.
«Спать, спать, спать», – твердила про себя.
Тепло и темнота сделали своё дело. Сон окутал её мягко и увлёк в покой и тишину. Без сновидений…
– У меня небольшой сюрприз, – мама улыбалась.
Арина только вышла на кухню.
– Какой? – ей не хотелось разговаривать, онатпозднот уснула и, хотя успела выспаться, ещё не до конца вернулась в реальность.
Села за стол и налила себе чаю.
– Мы едем в очень интересное место! – мама продолжала улыбаться.
Видимо, у неё и впрямь было огромное желание поскорее отправиться в поездку, про которую она сейчас пыталась рассказать.
– Это обязательно? – Арина потянулась за хлебом, не поднимая глаз на мать.
Ехать куда-то сейчас ей не хотелось совершенно. В последнее время её всё чаще посещало желание остаться в одиночестве и посидеть в Интернете. Она твёрдо решила поменять причёску, но не знала, что именно предпочесть взамен своей пшеничной косы, поэтому собиралась полазить по сайтам и найти что-то приличное, чтобы потом показать стилисту. Нет, маму она любила и совсем не хотела её обижать, но… У неё уже давно своя жизнь, и маме пора бы наконец это понять.
– Аринушка, дочка! Это удивительное место. Тебе очень понравится, я уверена! – мама пыталась быть убедительной, видимо, уловив её настроение.
Впрочем, как всегда. Мама никогда не давила на неё. Хотя очень деликатно всегда давала понять, что отказываться нельзя, ибо это главный и единственный шанс сделать что-то хорошее.
Возможно, если бы мама действовала иным способом, она могла бы отказаться. Арина умеет в нужный момент сказать «нет». Особенно, если её пытаются именно заставить. Девушка с юных лет была очень сильным человеком и всегда имела свою точку зрения, заставить её было невозможно. Мама хорошо это понимала, поэтому привыкла действовать по-другому, убеждая мягко, дипломатично, пытаясь увлечь и пробудить интерес.
– Мамуля! Я не хочу! Каникулы. Скоро опять учёба, диплом, экзамены. Давай ты без меня поедешь? – Арина наконец-то дотянулась до хлеба и посмотрела на мать.
– Одна? Нет, мне непременно нужно с тобой, – Арине показалось, что мама слегка растерялась.
– Почему со мной? С Мирой езжай. Вам вдвоём точно интереснее будет, – попыталась дальше возражать девушка.
– Дочь! Ну, пожалуйста! Мне с тобой нужно! – Злата говорила тихо и как-то умоляюще.
У Арины поднялось чувство вины. Что это она, не такая уж и большая просьба. И у каникул не последний день. Девушка сделала секундную паузу, вздохнула и согласилась:
– Ладно. Надо так надо! Так куда едем?
– Едем в Окунево! – встрепенулась мать.
– Это что за место такое? Первый раз слышу. В каких краях эта тмутаракань?
– Омская область. Деревня пяти озёр. Ты уже слышала про неё, я рассказывала как-то, помнишь?
– Ах да, что-то припоминаю. Легенда о большом метеорите, который раскололся на пять частей. И в местах его падения образовалось пять озёр.
– Да-да, – быстро подтвердила мама, – а ещё там есть речка, которая называется Тара. Ну и вообще много чего.
– И когда едем?
– Сегодня вечером.
– Это далеко?
– Почти тысяча километров.
– Ого, так мы всю ночь ехать будем.
– Да. Утром будем на месте.
Арина не совсем понимала логику матери и эту крайнюю необходимость повезти её в место пяти озёр именно сейчас.
Но лишний раз спорить не хотелось, только спросила:
– А с кем едем?
– С Мирой и Стасом.
– Ага, значит, всё же с Мирой! Ладно, компашка зачётная, подойдёт, – улыбнулась девушка.
Мира Славская была подругой матери. Дружили они уже более пяти лет, познакомившись на презентации первой книги Миры, которая называлась «Алёнка» шоколадка»1. Дружба их крепла с каждым годом. С тех пор Мира стала довольно известным и неплохо оплачиваемым писателем. Арина почему-то была уверена, что её мама имеет к писательскому успеху подруги какое-то отношение.
Она вернулась в свою комнату, закрыла дверь и полезла в Интернет поискать причёски, чтобы наконец-то избавиться от своей косы. Но вместо этого пальцы сами набрали слово «Чернобыль».
Поиск выдавал фотографии полуразрушенного, разграбленного, брошенного пустого города, территории атомной электростанции и бетонного саркофага четвёртого энергоблока. Того самого, который взорвался в апрельскую ночь далекого восемьдесят шестого года.
Арина закрыла глаза и откинулась на диван.
И вдруг снова очутилась в узком белом коридоре с тусклыми лампочками наверху. Тишина и напряжённое ожидание. Мир вокруг, кажется, застыл, замер. Снова волна жара и чудище с огромными глазами на всём теле. Множество голодных, страшных глаз. Она дернулась в сторону и там, в мареве сна, крикнула:
– Почему? Зачем это мне? Я ничего не знаю! Это было давно!
– Нет! – услышала она тихий шипящий голос. – Это не прошлое! Это будущее! Останови! Останови! Останови!
Дёрнулась и открыла глаза. Почувствовала, что по спине течёт струйкой пот.
«Что за ерунда? Чушь какая-то лезет в голову, а потом всё это не даёт нормально спать. Какое будущее? И как я могу это остановить?» – подумала она. А затем вдруг пришло совсем другое: «И зачем маме эта поездка? Да ещё в моей компании? Так настаивает. Чувствуется, что ей и впрямь важно. Ладно, поеду. Думаю, что там, в Окунево, всё и пойму».
* * *
Выехали в восемь вечера. Было ещё достаточно светло, и Арине нравилось смотреть в окно мчавшего автомобиля. Мама и Мира сели сзади, они о чём-то негромко разговаривали. Стас вёл машину молча, сосредоточенно глядя перед собой.
– Чуть позже можем поменяться местами, – сказала Мира, – важно нашего водителя постоянно развлекать разговорами, чтобы он по дороге случайно не уснул.
– Не буду я спать, – буркнул Стас, видно было, что он не очень-то расположен к разговорам.
– Однако в твоих руках четыре жизни, – резонно заметила Мира, – поэтому, мой дорогой друг, тебе придётся терпеть нашу болтовню.
Стас не ответил. Эта странная парочка всегда веселила Арину. Ей была удивительна дружба писательницы и этого сурового мента. Они познакомились во время какой-то странной истории с египетской контрабандой и с тех пор регулярно общались1. Со стороны казалось, что Стас за Мирой ухаживал. Вероятнее всего, так оно и было. Однако она упорно этого не замечала, либо мастерски делала вид, что не замечает.
Машина съехала с трассы и повернула к заправке.
– Нужно залить полный бак, чтобы ночью не оста- навливаться, – пояснил Стас.
– А я, пожалуй, пойду куплю на заправке кофе. Арина, тебе что-нибудь взять? – предложила мама.
– Мороженое, – ответила девушка и сама вышла из машины вслед за
мамой, хотелось размять ноги, которые уже порядочно затекли, хотя они отъехали от города всего километров на сто.
Прохладный вечер тихо накрывал плечи, а заходящее солнце нежной оранжево-золотой пастелью окрашивало небосвод.
Арина отошла в сторону и вдруг услышала странный звук, похожий на птичий крик. Подняла голову. Высоко в небе действительно парила птица. Огромные крылья тенью чуть закрывали заходящее солнце. Что это была за птица, орёл, беркут или сокол, Арина понять не могла, сказывалось расстояние, но само по себе зрелище было впечатляющим. Девушка достала телефон и начала фотографировать: «Какая же она красивая в своей свободе. И скорее всего, сокол. Нужно будет «пошерстить» сеть и выяснить вопрос до конца». Птица поднималась всё выше, прямо к облакам.
– Арина! Пора! – услышала голос мамы. Опустила взгляд. А когда подняла его снова, птицы в небе уже не было. Зато облака над головой как будто приняли её очертания. Арине казалось, что прямо сейчас в небесах происходит какое-то волшебство. Вот она видит одного белого сокола, выстроенного облаками. Вот рядом появляется второй. Затем третий.
– Арина! – снова позвала мама.
Девушка насколько погрузилась в волшебство картины на небосводе, что даже испытала досаду от того, что ей не дали досмотреть это удивительное небесное действо.
Ещё раз глянула вверх и увидела, что уже три белые птицы парят над её головой. И вдруг между ними промелькнула чёрная тень, едва заметными взмахами огромных крыльев меряющая простор поднебесья.
– Ариша! – голос мамы становился всё требовательней.
– Иду! – она опустила взгляд и направилась к машине.
Хлопнула дверца, машина тронулась, подгазовывая, постепенно набирая ход. В бездонной, постепенно сгущающейся синеве гордо плыли три белые птицы, а чёрная тень сокола скользила по краешку облаков вдоль дороги, пока совсем не растаяла за горизонтом.
Рассказывать об увиденном почему-то совсем не хотелось. Арина радовалась, что мама так удачно угадала купить ей любимое мороженое, что можно было помолчать под предлогом его поедания, что можно просто уставиться в окно на пробегающий мимо пейзаж и не думать совершенно ни о чём.
* * *
Маму в детстве назвали Златодара. Такое редкое и необычное имя. Хотя определённо где-то на западе Украины или, может, Белоруссии оно вполне себе распространённое. Правда, мама однажды решила, что это слишком громоздко и странно звучит. Особенно для Сибири. Поэтому после развода с мужем, отцом брата Ярика, при смене паспорта поменяла и имя. И Златодара превратилась в Злату. Арина слышала, что в тот период мама работала в каком-то странном месте. Чем она тогда занималась, девушка не знала, но на краю памяти всплывали фрагменты, как отец в детстве частенько называл маму «мой талисман удачи» или «моя любимая ведьмочка». Мама же почему-то не любила об этом вспоминать совсем. Особенно после смерти отца. Поэтому Арина особо и не спрашивала. Хотя это не значило, что вопросов в её голове не было. Наоборот, их было очень много. Иногда они забывались в суете будней, а иногда поднимались, как рой злых ос, и суетились внутри её головы, пытаясь найти выход. Арина понимала, что нужно набраться храбрости и откровенно расспросить маму. Пусть расскажет, как всё было. Ведь ей так важно знать правду.
Девушка умела добиваться желаемого и была уверена, что сможет получить разом все ответы на беспокоящие её вопросы. Нужно лишь подгадать подходящую обстановку. Однако каждый раз, когда она собиралась начать разговор, что-то происходило, что-то отвлекало или мешало. Решающий разговор так и не состоялся до сих пор.
А может, она чувствовала, что мама ничего не скажет, и просто боялась впервые в жизни проиграть? Как бы там ни было, но сейчас мысли опять потекли в эту сторону.
«Почему она переименовала себя? Ну да, наверное, это довольно странно звучит – Златодара. Зато прикольно. Так точно никто никого не называет. А вот Злата – этого добра как раз навалом. Вот и у нас на курсе учится три девочки с таким именем. Злато-дара… Та, которая дарит злато, золото, богатство. Прав был папа, она даже своим именем является талисманом удачи. Почему же она решила отбросить часть? И как раз ту, которая означает – дарить? Дарящая злато, дарящая удачу. Может, потому что после смерти отца не хочет никому ничего дарить? Но ведь имя она поменяла раньше. Ещё до встречи с отцом. Странно. Нужно набраться храбрости и всё-таки расспросить её об этом».
– Аринка, садись на заднее сидение, поспи. А я Стаса поразвлекаю, – предложила Мира.
– Пасибки, но я ничуть не устала, – Арина отвлеклась от своих мыслей, – может быть, немного позже.
– Тогда расскажи Стасу что-нибудь интересное, иначе он уснёт, – Мира хохотнула, – он любитель поспать.
– Ничего я не хочу спать. А вот есть – да, хочу! Есть чего пожевать?
– Есть. Что хочешь: персик, бутерброд с сыром или кекс? – отозвалась мама.
– Давай бутер, – ответил Стас.
Мама подала Арине завернутые в бумагу бутерброды. Один из них Арина достала и протянула Стасу. Тот, не глядя, принялся жевать, не отвлекаясь от дороги.
Девушке по-прежнему не хотелось разговаривать. Несмотря на героический вид перед Мирой, Арина не могла не отметить, что наползающая усталость и лёгкая сонливость постепенно дают о себе знать. Она посмотрела на часы, которые светились на приборной доске – час ночи. Неудивительно, что спать уже тянет не по-детски. Вопреки расхожему мнению, что, мол, «молодости любо веселиться до утра», Арина не любила ночь, предпочитая ранний подъём. Поэтому обычно спать ложилась задолго до полуночи.
На улице уже совсем стемнело. Над полями лёгкой дымкой стал подниматься туман. Арине казалось, что это паутина, тонкая паутина времени, обволакивающая мир и создающая переход в иное измерение. В свете машинных фар роились ночные бабочки и комары. Они летели на свет и разбивались о радиатор и лобовое стекло автомобиля.
«Как странно, летят на свет, а находят смерть», – по- думала она.
Да-да… Арина была удивительной девочкой. В свои двадцать лет ей приходили в голову мысли, которые достаточно мало интересовали её сверстников. Она научилась прятать их в глубине, для себя, а с друзьями и ровесниками разговаривала на понятном для них языке.
