Милана Стоун
Мой сводный мерзавец
Пролог
– Детское время уже закончилось, – жесткий голос бьет по ушам, в момент заставляя тело окаменеть. – Не хочешь рассказать, где ты шлялась полночи?
Дышу часто, застигнута врасплох, перед глазами чуть ли не проносится вся моя короткая жизнь. Я влипла и в этом виновата сама.
Ощущаю удушающий запах табака, а в руках парня замечаю тлеющую сигарету, которую он подносит к пухлым губам и неспешно затягивается.
Испуганно шарахаюсь, когда взгляд натыкается на застывшее в злобе лицо моего соседа, а по совместительству чересчур невыносимого сводного брата.
Сердце: БАХ, БАХ, БАХ. Перед глазами красной вывеской слово «опасно».
Вот же черт… Это же нужно было так спалиться.
Я даже встречи с отцом так не боялась, когда опаздывала с прогулок, потому что он не мог причинить мне вред, а Князев… Ну, ему, мягко говоря, только повод дай, он с радостью отыграется по полной.
И почему он встречает меня в одном лишь полотенце? В очень маленьком, прошу заметить, полотенце, которое натягивается все больше, и я могу лицезреть его мускулистые бёдра.
Великан перекачанный. Стоит себе, облокотившись о стену, и глаз с меня не сводит.
Я же всячески пытаюсь не смотреть на ту внушительную палку, что торчит у него между ног. И судя по шевелению, она… О, нет, неужели это то, что я думаю! Это же фу, как такое вообще в голову пришло.
Вот же извращенец.
Разве можно так ходить дома, когда с тобой живет девушка? Сестра, хоть и не родная, но все же!
Весь стыд растерял, чему я ни капли не удивлена.
Вообще, если посмотреть с другой стороны, он слишком привлекательный парень, кажется даже, что чересчур, среди девушек у него особая слава. Не просто так он проводит в спортзале так много времени, уделяя своему идеальному телу особое внимание.
Все думают, что он эдакий плохиш, неуправляемый мажор и главный красавчик в вузе, но мало кто знает, каким по-настоящему отвратительным он может быть. И то, что он спит со всеми подряд и обычно кидает девушек на следующий день, только верхушка айсберга.
И по случайному стечению обстоятельств он мой сводный брат и вдобавок я теперь живу с ним, а значит должна терпеть его мерзкий кислотно-абьюзивный характер.
Спасибо папочке, ведь он ему безоговорочно доверяет, удружил.
Все же взгляд волей-неволей проходится по огромному, атлетически совершенному телу, по ровным кубикам до миллиметра идеального пресса, по V-образной впадине, скользящей в чёртово махровое полотенце, не прикрывающее абсолютно ничего, а наоборот, только давая фантазии разыграться. Лучше бы он в трусах стоял.
Ещё и капельки эти, что скользят по груди и ниже, ещё ниже…
Встряхиваю головой и перевожу взгляд на его такое же идеальное лицо. Он не милый, далеко нет, не смазливый, просто с правильными чертами.
Густые брови выгодно выделяют выразительные глаза, резкие скулы предают остроты и хищности вечно хмурому образу. И единственное, что не имеет красивых пропорций – это его не раз сломанный с горбинкой нос. Насколько мне известно, он ломал его ещё в детском доме, и после этого у него возникли проблемы с дыханием.
Сейчас он выглядит запыхавшимся, недовольным, даже агрессивным, впрочем, ничего необычного.
Когда дело касается меня, он частенько срывается, и его привычный образ засранца трансформируется в образ настоящего ублюдка. К моему сожалению.
А голый-то почему. Неужто он опять здесь с очередной девицей?
Хочется спросить: ну, а сколько можно таскать всех подряд? Тем более у него девушка есть, что, впрочем, никак не мешает ему вести гулящий образ жизни.
Я была точно уверена, что сегодня его не будет дома, вроде как у его друга день рождение, а брать меня с собой он, естественно, не собирался, именно поэтому решила нарушить запрет и явиться далеко за одиннадцать часов ночи.
Разочек, блин! И мог бы сделать вид, что не заметил, но сейчас это выглядит так, словно он специально ждал, прислушивался, когда откроется дверь, чтобы всыпать мне по полной.
– Я была на свидании, я же отправила тебе сообщение, – отмираю, приподнимаю одну бровь и снимаю с себя новые туфли, что натерли уже ни одну мозоль.
– Я видел. Ты написала: «ушла, буду вечером». Половина первого! Я названивал тебе несколько часов, а ты не брала трубку, – продолжает он напирать. Отлипает от стенки и подходит ближе, тем самым затрагивая мои нервные окончания. – Ты гуляла с этим чмырдяем?
Закатываю глаза. Зря я сказала про свидание, нужно было наврать, но как же я не люблю это делать, да и родители учили меня честности, вот я и сглупила.
– Он не чмырдяй, а, между прочим, лучший ученик в нашем с тобой вузе, тебе ли не знать.
Фыркаю, а зря он этого не любит. Артём Князев, а как все его называют – Князь, уже загораживает собой весь и без того тусклый свет, что исходит из ванной комнаты, не давая мне прохода.
По его напряжённому виду понимаю, что сейчас состоится грандиозный скандал, знаю, что могу даже не оправдываться, что опоздала больше по случайности.
Я всегда рядом с ним чувствовала себя не в своей тарелке, хотя его забрали из детского дома родители, когда я только появилась на свет.
Он заставляет меня бояться его, обходить стороной, и мы точно никогда не были друзьями, он всячески давал мне это понять, особенно, когда я по глупости пыталась наладить с ним хотя бы элементарное общение.
В детстве я его почти не помню, а после его отправили в кадетскую школу, и приезжал домой он только летом и на зимние праздники. Потом армия и переезд, для поступления в институт.
И вот мы здесь… Одни в его квартире, вдали от родителей. А я под его полной опекой.
Что может быть хуже?
– Ну да, – тем временем язвительно усмехается мерзавец. – Куда же мне до хорошего мальчика, увы, мозгами не вышел. Зато у меня есть кое-что другое, что-то, что бабам больше нравится, чем его не прекращающееся занудство.
– Я не это имела в виду! – поджимаю губы, не в силах нормально вздохнуть от его близости и не зная, куда деть руки, а прикасаться к его коже и отталкивать точно не хочется. И тем более он терпеть не может, когда его трогают без спроса. Знаю, проходила. – Все, я очень устала и хочу спать.
А больше всего я хочу поскорее от него сбежать, потому что его энергетика подавляет, потому что перед ним очень тяжело держаться, отчего-то так и хочется, опустив глаза к полу, попросить прощение. Даже если ни в чем не виноват.
С ним я ощущаю себя крошечной букашкой. А ещё хочется закрыться в комнате и заплакать, как в старые добрые времена.
Но я уже не маленькая девочка, которая добивалась его братского внимания, когда считала дни до его приезда, не та глупышка, что любила его всей душой. Он давно это все уничтожил своим хамским поведением, подставами и постоянными унижениями.
Я точно не зареву при нем!
Пытаюсь обойти моего надзирателя, но его рука неожиданно хватает меня за локоть и в привычной ему грубой манере возвращает на место.
Испуганно вздыхаю, отходя назад, пока не соприкасаюсь спиной с металлической дверью.
– Мы ещё не договорили, Лизонька.
Когда он произносит мое имя, мерзкие мурашки ползут по телу. С таким ядом в тоне, что хочется сжаться или раствориться в воздухе.
Или ударить по самоуверенному лицу, но я никогда этого не сделаю.
– А я не хочу с тобой разговаривать, ясно? – задираю вверх голову. Лишь бы не заплакать… Лиза, держись! – Сначала научись себя вести подобающе, а потом права качай.
Его губ касается язвительная усмешка, а красивые изумрудные, почти черные глаза светятся в нездоровом предвкушении.
Ох, я хорошо знаю, что сейчас последует, что, когда он откроет рот, моя самооценка медленно поползёт вниз. Или же пойдут угрозы, которые он очень любит приводить в действия.
– Твой отец никогда тебя не лупил, но я начну, – заявляет этот нахал на полном серьезе, и я замираю в шоке.
Поднимаю руку, и она застывает в нескольких сантиметрах от его пылающей жаром коже.
– За что? – недоумеваю, сильнее прижимаюсь к двери.
Сглатываю вязкую слюну, опускаю глаза, потому что смотреть в его настоящая пытка.
– За то, что шляешься, не пойми где и с кем, – выплевывает с отвращением, слово я совершила настоящее преступление. – За то, что не слушаешься меня.
– Я уже немаленькая девочка, – встаю в позу, хотя хочется зареветь, и вот уже глаза на мокром месте. – Почему не могу делать, что хочу? Ты можешь, а я нет! Почему, Артём?
– Потому что ты моя… – осекается. – Моя ответственность.
Смешно. Ему плевать, что со мной может произойти в случае чего, ему лишь бы поиздеваться, поставить меня на место и взять верх, когда я хочу всего лишь спокойствия в нашем… То есть его доме.
– Ты свихнулся! Разве ты можешь мне указывать? Посмотри на себя, только и делаешь, что веселишься и нарушаешь все правила. Так нельзя, братец!
Его озлобленное лицо вмиг оказывается рядом с моим, он впивается взглядом так же яростно, как и пальцами в кожу на моей талии. Моя ладонь соприкасается с его кожей, и я ощущаю необычные покалывания.
– Не называй меня так. Ни-ког-да. Слышишь? – рычит мне в губы. – Я тебе кто угодно, но точно не брат…
Облизываю сухие губы, теряюсь в его словах, прикосновениях. Тело берет крупная дрожь. И в следующую секунду происходит то, чего я никак не могла от него ожидать.
Глава 1.
– Да, мамуль. Конечно, передам. Угу. И я тебя люблю, поцелуй за меня папочку и Нику! Все, приеду, отпишусь.
Жму на кнопку прекращения разговора и перевожу взгляд на боковое окно, в котором быстро сменяется местность. Почти приехала.
Ура-а! Радости нет предела, но мой энтузиазм омрачает набирающее обороты чувство волнения, вперемешку со страхом.
Поезд начинает сбавлять скорость, а у меня в душе ужасающий раздрай. Не могу поверить, что это происходит.
Я окончила школу, мне только исполнилось восемнадцать и теперь мне предстоит учиться в другом городе, где нет родителей. Но есть мой сводный брат, который так и не ответил ни на одно мое сообщение.
Странно.
Хотя, это же Артём, здесь нет ничего странного, он всегда ведёт себя так, словно он пуп земли и людишки вроде меня ему не интересны. Сам первый не позвонит и не напишет.
Да что там, он может сделать вид, что меня и не существует вовсе.
Вообще не представляю, как он согласился взять меня к себе, под свою опеку. Хотя не могу сказать, что очень счастлива такому повороту.
Папа, наверное, постарался, пригрозил ему хорошенько, потому что по-другому он бы точно не согласился.
Зачем ему такая головная боль?
Артём. Каждый раз, когда я о нем думаю, то по телу проносится неконтролируемая дрожь.
Мы никогда не могли спокойно общаться. Всегда ругались, с самого детства. Он хоть и на шесть лет меня старше, у него никогда не возникало желания хорошо относиться ко мне, защищать.
Я была его главной занозой в заднице. Он всячески старался портить мою жизнь, обижал, порой жестко.
Конечно же, этого не знают родители, иначе точно не оставляли бы меня с ним на лето, когда он приезжал из кадетской школы, а сами улетали в отпуска.
Мама с папой видят в нем бедного парнишку, у которого было тяжелое детство, мама так вообще в нем души не чает, а я вижу в нем настоящего мерзавца.
Я примерно знаю, что будет, когда мы будем жить вместе. Это будет настоящий ад, в котором мне придётся пройти все круги.
Однако, выхода у меня нет.
Я хотела поступить именно в это учебное заведение, к одним из лучших преподавателей страны, на историческое отделение, а одну в большом городе меня бы точно не оставили.
У меня был выбор: либо я иду по стопам отца, а это жёсткий мужской бизнес, к которому я никак не хочу относиться, либо живу под крылом у Артёма и всячески ему повинуюсь.
Даже деньги на мое проживание отец собрался отправлять своему приемному сыну. Вот так он ему доверят.
Однако, несмотря на то, что с братцем у меня не гладко, все же я выбрала второй вариант. Мне бы годик протянуть, отмучиться, и думаю, что смогу убедить родителей снять отдельную квартиру. Хотя бы попытаюсь.
Поезд останавливается, и я дёргано подскакиваю с места, потому что, задумавшись о своём почти безвыходном положении, совсем забыла подготовиться к выходу.
Стараюсь достать чемодан с верхней полки, но с моим мелким ростом у меня, естественно, ничего не выходит.
Черт, надо было брать купе, там места побольше, да и вещи есть куда положить, но я попросту не подумала купить билеты заранее. А когда опомнилась в последний день, то пришлось брать, что осталось.
Кончено, отец хотел, чтобы я летела самолетом, и предлагал заказать билет в бизнес-класс и все такое, но я отказалась, во-первых, ужасно, просто катастрофически боюсь высоты.
Во-вторых, слишком долго доказывала папе то, что я уже самостоятельная. Ведь он человек принципиальный, и убедить в чем-либо его очень сложно, поэтому комфортом пришлось пожертвовать.
По маминым рассказам в прошлом он и вовсе бандитом был, криминальной личностью. Многие его боялись и боятся до сих пор.
Бред. Подобная информация просто не укладывается в моей голове, потому что он никогда не был ко мне строг, потому что мы с мамой и Вероничкой, моей семигодовалой сестренкой, его три любимые принцессы. Он никогда даже голос на нас не повышал и тем более никаких ремней, он вообще нас не наказывал.
Другое дело Артем, с ним они частенько скандалили, в подростковом возрасте он был невыносим даже для родителей.
Бывало всякое, вплоть до побегов из дома, дошло до того, что в пятнадцать он угнал отцовскую машину и не абы какую, выбрал подороже.
Закончилось все очень грустно, весь поселок собрался посмотреть, как из реки краном достают папин любимый Гелендваген.
Брр…
Люди уже активно выходят из вагона, а я никак не могу вытянуть весьма тяжелый чемодан. И главное, мужичок лет сорока, что ехал со мной напротив, просто пожал плечами, что-то пробормотал насчёт больной спины, забрал свой и ушёл.
Блин, придётся Артёма звать, сам он и пальцем не пошевелит.
Смотрю в окошко, но его точно не вижу.
А вдруг он обо мне забыл? О, не-ет! А он же мог!
Начинаю нервно клацать по кнопкам, дополнительно сообщая, что я уже приехала. Оправляю, но ответа не получаю, он даже не читает мои сообщения и в сети последний раз был только ночью.
Звонить тоже пробую, но все бесполезно, он никогда не берет от меня трубку, а иногда просто сбрасывает мои назойливые звонки.
Боже, дай мне сил.
– Девушка, может, вам помочь? – раздаётся сзади приятный голос молодого человека.
В непонимании ко мне ли обратились, поворачиваюсь на звук и натыкаюсь на парнишку, что стоит в проходе.
На вид чуть старше меня, худощавый, но высокий, с тёплыми карими глазами и ямочкой на щеке. Выглядит приветливо и вполне себе прилично одет, скромно, не броско, светлые джинсы и синяя майка.
Улыбается во все тридцать два, и я не могу не улыбнуться в ответ.
– Ох, да, пожалуйста, – говорю заторможено и отхожу в сторону, чтобы он смог достать мой розовый чемоданчик.
Хочу стукнуть ладошкой по лбу.
Его мне купил отец прямо перед отъездом, не в моем вкусе, конечно, но отказывать ему в заботе нельзя. Он все ещё думает, что я маленькая девочка, но я не стала возражать, а вот сейчас вижу, как брови парня поднимаются вверх.
Я ещё, как назло, в розовых шортиках и белой майке. Наверное, думает теперь, что я малолетка.
– Миленько, – тем не менее, говорит он. – Ты же поступать приехала? – спрашивает этот милый парень, все же достав мои вещи вместе с большим рюкзаком, в котором так же куча необходимых вещей.
Немного подвисаю от вопроса.
– Эм, да, получила высокие экзаменационные балы, и меня взяли в МГУ, а откуда ты знаешь про учебу? – спрашиваю удивлённо.
Как он догадался? У меня это, что, на лице было написано? И почему он на меня так смотрит? Такое пристальное изучение начинает смущать.
– Прости, подслушал разговор с твоей мамой, каюсь, – посмеивается он и от неловкости ситуации проводит ладонью по волосам. – А я уже там учусь, на физико-математическом, вот на лето к родителям уезжал.
Вот так. Значит, наверное, мы будем видеться.
Офигеть, тесен мир.
– Это круто, – отвечаю ему, переминаясь на месте, потому что он перегородил собой и нашими вещами весь проход.
Происходит небольшая неловкая заминка, и я больше не знаю, что ему сказать, а он так и продолжает смотреть на меня и добродушно улыбаться.
Хочется уже сбежать. Только сейчас замечаю, что он разглядывает меня с интересом, ненадолго, но все же задерживается в области груди, обводит взглядом фигуру и снова возвращает взор к моему лицу. Понимает, что я его спалила, и виновато опускает глаза в пол.
Вообще не очень люблю такое внимание, оно меня нервирует, заставляет напрячься и ожидать подвоха.
Наверное, я очень стеснительный человек, а может это, потому что отношений ещё никаких не было, и я не привыкла к таким явным подкатам.
Знаю, что девушка я симпатичная, вся в маму, имею длинные темные волосы, голубые большие глаза, да и фигура компактная, с формами в нужных местах, но из-за моего маленького роста обычно меня не замечают, а каблуки предпочитаю не носить. Я постоянно хожу в кроссовках или кедах, люблю носить джинсы или шорты. Так удобнее.
В школе за мной особо никто не ухлёстывал, может, дело в том, что я не самая общительная девушка, а может, это потому, что я не подхожу под стандарты красоты. В общем, на любителя, так скажем.
– Я Игорь, давай я все же возьму его. Такой хрупкой девушке не стоит поднимать тяжесть, – неожиданно забирает у меня все вещи и вместе со своими тянет на выход. Дела… – У тебя есть парень?
Выходя из вагона, пытаюсь рассмотреть встречающих, однако, знакомой фигуры поблизости не замечаю.
Не видела Артёма уже больше года, но думаю, что точно не перепутаю.
Конечно, нет! Кабан под два метра ростом, наглое лицо и надменный взгляд, такого точно не пропустишь.
– Спасибо тебе, Игорь, – улыбаюсь своему спутнику, пропуская его нетактичный вопрос про наличие парня. – Дальше я сама, приятно было познакомиться.
Ещё не хватало, чтобы Князев меня с ним увидел, я все ещё помню, как он один раз чуть не пришиб моего одноклассника, с которым мы делали домашку.
Тогда Вадимка совсем неожиданно собрался меня поцеловать, и именно в этот момент открылась дверь в МОЮ комнату.
На пороге стоял Артём, разъяренный, словно бык, он накинулся на несчастного, сломав ему нос, за шкирку выволок из дома. Ему было все равно на мои возражения и просьбы остановиться.
А отцу рассказал, что мы чуть ли не сексом занимались. После этого меня не отпускали гулять целых два месяца, и конечно же я не могла приводить парней домой, даже если это обычный заучка.
Тогда-то парни из школы окончательно перестали проявлять интерес ко мне, а подруги подшучивали. Спасибо сводному брату.
Так что лучше будет лишний раз Артёма не злить, поэтому берусь за ручку чемодана, только вот Игорь его не отпускает, на себя тянет и продолжает улыбаться, что уже начинает напрягать.
Он что, маньяк?
– Тебя может довезти? – не отстаёт он. – Моя машина стоит на парковке неподалеку, и я хорошо знаю местность.
– Нет, меня встретит мой старший брат.
Отчетливо произношу последнее, как бы намекая, что ему это не понравится, но новому знакомому, кажется, это до лампочки. Он оглядывается и понимает, что ко мне никто не идёт.
И черт, как же я хочу треснуть этого самого брата, который, видимо, забыл обо мне. Но соглашаться ехать с Игорем я точно не буду. Лучше на такси.
Парень молчит, но так и не отпускает ручку, смотрит так, с ожиданием во взгляде. А я не осознаю, что он от меня хочет.
– Понимаю, – отвечает немного грустно. – Слушай, может, оставишь свой номер, я тебе на днях центр покажу и…
Договорить он не успевает. А на мое плечо падает огромная рука, а в нос врезается запах терпкого одеколона.
– Отвали от неё.
Глава 2.
По телу словно проходится разряд электрического тока, пальцы на руках изгибаются в напряжении, а внутри разгорается нешуточная паника.
Я узнаю этот голос из тысячи других. Невероятно тяжелый, жесткий, с немного хрипловатыми нотками. Взрослый, хорошо поставленный, такой, что хочется сразу же подчиниться, лишь бы он его не повышал.
И я с уверенностью могу заявить, что он недоволен, и это мягко говоря.
Бежать некуда, а именно это хочется сделать. Сорваться с места и лишь бы не встречаться с ним лицом к лицу.
Мой сводный кошмар, мой брат Артём, который принёс столько боли и разочарования. Тот, в глазах которого я всегда буду избалованной маленькой девчонкой, тот, что не считает меня ровней.
Криво улыбаюсь Игорю, что смотрит за мою спину, и его улыбка все больше сходит на нет, брови все сильнее опускаются вниз, и даже взгляд как-то меркнет.
Да, я хорошо знаю это чувство, когда рядом появляется ОН.
У Артема бешеная энергетика, тяжелый взгляд победителя. Это ощущает и Игорь, нехотя, но отпускает ручку, и я вижу, что он негодует, разглядывая нас по очереди. Наверное, ищет в нас похожие черты.
– О, привет, Тем, мы же учимся вместе. Игорь, – протягивает он руку вперёд, но не получает ответа.
Чувствую, как сзади тяжко дышит Артём, но оборачиваться мне совсем не хочется. Сейчас главное, чтобы он не устроил драку на ровном месте.
– Лиза.
Произносит он мое имя, и я, собрав все силы в кулак, поворачиваюсь к нему лицом, поражённая его видом.
Вау, просто вау. Он ещё больше подкачался, это сразу бросается в глаза, стал старше, его глаза, кажется, потемнели, гладко выбрит, хорошо загорел.
Сразу припоминаю, что он был в Сочи с какой-то там девушкой этим летом, так сказала мама, что была не очень довольна его выбором. Сказала, что она насиликоненная профурсетка.
Я даже не стала смотреть его фотографии. Мне неприятно. Он мне неприятен. Весь. Даже несмотря на то, какой он красавчик, я знаю, что внутри он наполнен редкостным дерьмом.
Как и сейчас, разве ему было так сложно подать руку? Не думаю, он просто хочет поставить меня в неловкое положение.
Ничего не меняется.
Он снова повторяет мое имя, и я выхожу из ступора.
Замечаю, что он мельком оглядывает меня, задержавшись глазами на груди и голых ногах. Морщится, словно проглотил дольку лимона.
– П-привет, – запинаюсь я, готовая провалиться сквозь землю.
Князев не медлит, делает шаг вперёд, на мгновение заграждая широкими плечами весь свет, я отчего-то думаю, что он собрался меня схватить, но он всего лишь берет мой рюкзак, что был у ног, закидывает его на плечо и отнимает у Игоря ручку чемодана.
Фух, испугалась.
Артём никогда меня не бил, но его габариты жутко пугают, порой кажется, что мой метр с кепкой он может смахнуть легким движение огромной ладони. И он явно выше Игоря, что уже с нескрываемым недовольством отступает назад.
Неужели сдал позиции?
– За мной, – приказывает Артём и уже разворачивается, показывая свои округлые плечи и натренированную спину.
Я извиняюще улыбаюсь Игорю и бегом следую за братцем, что идёт слишком быстро, и я не поспеваю.
Что ещё я замечаю, это как на него смотрят две близняшки, которые ехали в нашем вагоне.
Красивые девушки, ростом высокие, волосы длинные, блондинки. Стоят со своими вещами и шепчутся, поглядывая на Артёма, одна так вообще делает шаг вперёд, выставляя вперёд высокую грудь, и улыбается своей голливудской улыбкой.
Тот же словно и не замечает девок, просто проходит мимо, оглядывается, проверяя, иду ли я за ним или отстала. Спасибо, что не стал при мне с ними знакомиться, думаю, что другой бы не упустил такой возможности.
– Это было очень грубо, – решаю завязать диалог. – Игорь всего лишь помог с чемоданом.
Князь резко останавливается, так, что я чуть не врезаюсь в его спину, оборачивается ко мне, пронизывая пугающим взглядом.
Кто-то не в настроении…
– Не успела с подножки поезда спуститься, как уже ё*аря завела? – говорит надменно и снова оценивающе осматривает меня. – Знаешь, как называют подобных баб?
– Я бы не стала… – отвечаю ему, сбитая с толку.
Я не занимаюсь такими делами и точно не ищу себе парня для короткой интрижки.
Я просто общалась.
– Именно поэтому так вывалила свои дойки и светилась от счастья?
Насмехается надо мной, заставляя чувствовать себя не в своей тарелке.
Я быстро поправлю короткий топ так, чтобы грудь вовсе не было видно. Одета я не вызывающие, точно нет, скорее очень удобно, даже по-детски, но я точно не хотела выставлять на показ свои прелести. Дойки, как он выразился.
Грубиян. Ничего не поменялось. Хотя нет, все же он стал немного другим. Еще более жёстким, надменным, я бы даже сказала чересчур самоуверенным, хотя и раньше он славился чувством превосходства над другими.
В нашем небольшом посёлке среди детей бизнесменов, политиков и начальников, он все равно выделялся особым отношением к окружающим.
Ему было на всех плевать, он не общался с ребятами из нашего круга, а искал друзей среди таких же, как он. Разгильдяев. Беспризорников. Его было сложно остановить.
– Артём… – вздыхаю. – Прекрати. Ты меня обижаешь.
В подростковом возрасте у меня были небольшие проблемы с лишним весом, ничего критичного, лишних семь-восемь килограмм. Однако Артём всегда надо мной насмехался, а я не могла никак похудеть из-за небольших проблем со здоровьем.
Гормональный сбой, хороший аппетит, все дела…
– Не отставай, – кидает мне через плечо в тот момент, когда мы выходим из здания вокзала прямо к стоянке.
