bannerbannerbanner
Госпожа проводница эфира

Милена Завойчинская
Госпожа проводница эфира

Полная версия

– О-о… – протянула я. В магии я ничего не понимаю, но если неведомым образом луна сможет пускать путеводный луч и указывать путь, то это же отлично! Не откажусь от такой волшебной плюшки. – Спасибо! Я с радостью принимаю ваш дар.

– Благодарю, – церемонно склонила голову Леслия.

– Я признателен, спасибо, – улыбнулся Ориэль и бросил быстрый взгляд на небо, где местное солнце катилось к горизонту.

– Тебе же, дух, я дарую свое благословение, – перевел взор на призрака диззарг. – Ты не нуждаешься в помощи ночи и ее светила. Подойди ко мне.

Волк слушал нахохлившись, словно ожидая подвоха. Но все же поднялся, медленно приблизился и замер напротив.

Они стояли, глядя друг на друга: огромный призрачный зверь и высокий мужчина с серебристой кожей. Зеленые звериные глаза смотрели в серебристо-ртутные гуманоидные. Не было произнесено ни слова, но казалось, что идет безмолвный диалог. Может, так и было. Кто знает, на что они оба способны.

– Да будет так! – простер диззарг руку над головой призрака. И того окутало светлое легкое сияние, словно облачком укрыв.

Когда проявление магии исчезло, волк кивнул, поблагодарив, и вернулся ко мне.

После мы наблюдали за упокоением погибших. И ничего более странного я в своей жизни еще не видела.

Император спустился с крыльца, поправил простыню, служившую ему одеянием, и повернулся к полю битвы. А потом воздел руки к небу, поднял голову и начал… петь. Нечто вроде псалмов перемежалось с речитативом, сменялось горловым пением. Короче, это было крайне необычно.

Но самое удивительное, что солнце будто услышало, поняло и пришло на этот зов.

Багровые лучи уходящего на ночной покой местного солнца стали длиннее, насыщеннее, жарче и тяжелее. Они устремились к мертвецам, и те стали исчезать. Этот невероятный багряный солнечный свет словно слизывал их и растворял. Исчезали тела чернокожих рыжеволосых покойников. Дневное светило забирало детей своих, дошанов. Оставались их одежда, личные вещи и оружие.

Не прошло и пятнадцати минут, и на всем этом огромном поле остались лишь погибшие диззарги.

Наша маленькая, но дружная группа следила за происходящим, не сходя с крыльца отеля. Император же продолжал свои воззвания и мольбы.

А потом солнце будто в колодец ухнуло. Так бывает в горах: только что еще был яркий свет и вот уже темнота, словно освещение резко выключили. Луна этого мира уже была на небе, просто мы не замечали ее при багровых закатных лучах. Но вот она уже полновластная хозяйка ночи.

И новая, иная по звучанию песня-молебен императора. И уже лунный белесый свет слизывал и растворял тела покойников с серебристой кожей.

Жуть полнейшая, если честно.

Но все закончилось, поле опустело… Почти опустело. Остались лишь одежда, обувь, доспехи, оружие, какие-то личные вещи.

Единственный живой представитель этого мира на многие километры вокруг повернулся к нам. Прижал к груди правый кулак, после чего выбросил руку вперед с открытой ладонью, в точно таком же салюте и приветствии, как это делали древние римляне. Надо же… Иные времена, эпохи, культуры, народы и миры, а жест добрых намерений, открытого сердца и отсутствия оружия, аналогичен.

Я повторила его жест. Мир подсказал, что это действительно салют равных.

Ориэль и Леслия быстро повторили за мной, решив, что я знаю, что делаю. Волк просто склонил башку.

А император начал растворяться в лунном свете, истаивая прямо на наших глазах.

– Он что?! – опешил Ориэль. – Исчез как трупы?! Я зря его лечил?!

– Нет, он ушел. Это их волшебство. Магия диззаргов, – глядя на то место, где только что стоял мужчина, остававшийся величественным даже укутанный в простыню, пояснила я.

– Невероятно! – выдохнул цейлин и прижал ручки к груди.

– Не то слово, – хмыкнула я. – Пойдемте в отель, нам пора. Ориэль, когда полностью восстановишься, синяки мне убери, пожалуйста. Это не к спеху, можно завтра. И скажи, если мы можем чем-то тебе поспособствовать, то… Энергия? Сила? Какая-то иная помощь?

– Нет, ничего не нужно. Сон, еда, витамины и покой. Цейлины быстро восстанавливаются, нас такими создали, – смущенно улыбнулся наш чудесный зелененький барабашка.

Мы вошли в холл. Я заперла входную дверь, молча постояла с минуту, глядя на то, как исчезает в дымке этот несчастный край. За стенами отеля снова заплескался белый туман, и лишь тогда я повернулась к своим спутникам.

– Жуткий мир. Жуткая драма. Жуткая магия, – поежившись, негромко произнесла сильфида. – А я еще на свои проблемы жаловалась. Вот где настоящие ужас и трагедия.

– Война – это всегда трагедия, – подтвердил цейлин. – Агата, почему ты не позвала нас сразу? Зачем одна?

– Я была не одна, – едва заметно улыбнулась я и посмотрела на призрака. – Со мной был он. Этьен Рауль Эрнест.

Тот сначала дурашливо принял позу, мол, смотрите, какой я хороший. Но тут же опомнился, мотнул головой, отгоняя игривое настроение, и подошел ко мне. Встал так, чтобы я могла его погладить, если бы он вдруг снова стал осязаемым.

– Вы помирились? – поняла Леслия.

– Да. Мы… Наверное, вместе. Друзья. Не знаю.

Слово «наверное» волку не понравилось. Он приподнялся на задние лапы и неожиданно лизнул меня в щеку. Ощущение было странное: прохладное, словно сквозняком по лицу прошлось.

– Да, вы вместе, – кивнула сильфида и переглянулась с Ориэлем. – Это хорошо. Ну, мы пойдем. До завтра.

– До завтра. Ступайте. Я дождусь Феликса и тоже пойду спать.

Глава 5
Подальше от гуманоидов

Наш ночной портье пришел на дежурство буквально через полчаса. Онемел, увидев меня, изгвазданную, в грязи и крови, растрепанную, поцарапанную и уставшую. Опешил и пришел в ужас, когда я рассказала, как прошел наш день.

Видок у меня был, конечно, жутковатый. Просто я понимала, что если пойду мыться и переодеваться, то уже не смогу снова собраться с силами и выйти из спальни. Поэтому решила досидеть, как есть. Что уж теперь…

Полулежала на диване, зная, что отель сумеет своей магией отчистить что угодно с мебельной обивки. Медленно пила вино, размышляя о произошедшем и о судьбах прошлого и будущего. О том, что предстояло сделать императору. Я не могла знать, какой из путей, предложенных миром, он выберет. Все в его руках и в его воле.

И повлиять на его решения я тоже никак не могла. Это странно, но эфир передал мне то, что когда-то сказал чудаковатый дракон Аркадий: я, как проводница эфира, вне временно́го потока. Меня не должно было встретиться на пути императора. Меня, нас с отелем, не было в прошлом, настоящем и предначертанном будущем.

Но я пришла и изменила это вероятное будущее. И кстати, все те возможные ходы, которые предложил мир, уже учитывали фактор моего вмешательства. Раз уж я услышала призыв, пришла, помогла, спасла, то мироздание лихорадочно просчитало все возможные варианты и выдало те, которые могли помочь. Если бы я не вступила внезапно на должность управляющей «Отеля потерянных душ», не освоила более или менее свои способности, то император умер бы на том кургане, а мир в итоге погиб бы. Точнее, исчезла бы его цивилизация. Диззарги и дошаны взаимно уничтожили бы друг друга.

Рауль остался со мной. Сначала лежал у меня в ногах. Потом потоптался, вспрыгнул на диван, который даже не шелохнулся под его неосязаемым телом. Я промолчала. И тогда странный дух неизвестно пока чего, застрявший в теле призрачного волка, улегся рядом, почти касаясь боком моего бедра.

Такими нас и застал Феликс. Выслушал, посочувствовал, поохал.

– Иди, Агата, спать. Ты мыться должна сначала. И магией тебя окутать филиуров можно мне? Усталость снять могу я немного.

Подпитал он не только меня, но и притихшего призрака. Тот проводил меня до зеркальной двери в мои покои, дождался, пока я войду и потрусил наверх, в свой лесной номер, полагаю.

Я долго отмокала в ароматной ванне, потом стояла под душем. Хотелось смыть с себя запахи, копоть, кровь, грязь, ужас. Более кошмарного дня в моей жизни еще не было. До сих пор перед глазами стоят истерзанные тела, застывшие в разных гримасах лица. Боль, ярость, ненависть, грусть, удивление, печаль, умиротворение. Такие разные эмоции, те, которые покойные испытывали в последние мгновения.

Меня накрыл запоздалый откат от пережитого. Да, я крепилась весь день и была сильной. Но я ведь не железная. И, оставшись наедине с собой, позволила себе быть просто женщиной, побывавшей на войне. И поплакала, и побродила в ступоре по своим покоям. Долго стояла над кашпо с люсне́жем, подаренным мне Ориэлем. Цветок умиротворял своим нежным тонким ароматом. Я за ним тщательно ухаживала и при малейшем намеке на возможную цветочную болезнь вызывала цейлина, чтобы проверил и подлечил растение своей родины.

Не выдержав одиночества, оделась и выбралась в холл. Забралась опять с ногами на диван в холле, кивнув Феликсу. Он спросил, не нужно ли мне чего. Но мне просто страшно было оставаться одной.

А спустя несколько минут пришел волк. Как уж он почуял, что я снова не в своих апартаментах, не знаю. Но он направлялся именно ко мне. Как само собой разумеющееся подошел, постоял, рассматривая мое лицо.

Я молчала. Что тут говорить? Мне неизвестно, насколько крепкая психика у этого мужчины, непонятного генетического и расового происхождения. Пусть он сейчас пребывает в таком неоднозначном состоянии и облике, но все же он мужчина. А я нет. Я не могу… так. Я слабая.

– Не расскажешь, чем именно тебя благословил император? – негромко спросила я неожиданно для себя самой.

Думала совершенно не об этом, а о том, каким таким десятым чувством Этьен улавливает, где я нахожусь в данный момент времени. Он умудрялся быстро и четко материализовываться там, где я пребывала. Кроме моих комнат, куда он влез лишь единожды, из-за чего я пострадала, и за что он поплатился.

Вот и сейчас, только я вышла на общую территорию, как и призрак прибыл. И судя по тому, как он выходил из коридора на втором этаже и спускался, шагал он целенаправленно ко мне, зная, что я тут. Как?

 

Но спросила я то, что спросила.

На мой вопрос волк состроил хитрую морду. Не знаю, как ему это удавалось. Но в нем явно погибал талантливый мим.

– Не скажешь? – хмыкнула я. – Ну и не надо. Знаешь, я тут подумала… Все же переоценила я свою готовность вернуться к таким, как я, и подобным существам.

Мне достался удивленный непонимающий взгляд, и я пояснила:

– Когда я только угодила в это место из своего мира, то поначалу мы с отелем переносились к разумным негуманоидам. Таким, как Феликс. Позднее стали появляться человекоподобные постояльцы, но не совсем люди. Рха́ра, нагайна. Они вроде как почти люди, но так-то – оборотень-паук и наполовину рептилия, наполовину человек. Ты помнишь. Были крылатый демон, который совсем не демон. Приходил смерть – вот по этому господину я вообще не представляю, что за раса или существо. Был дракон. Ты и наша воздушная принцесса. И в целом, несмотря на ваши личные трагедии, все как-то… не ужас-ужас в глобальном масштабе.

Рауль слушал внимательно, кивал, когда я делала паузы, подбирая слова. И я продолжила:

– Но вот смотри, мой первый же перенос к полностью подобным мне внешне существам – и все. Тут не личные драмы, а почти уничтоженный мир. Такие, как я, как дошаны и диззарги, мы… Почему мы такие?

Волк взглянул на меня как на дурочку. Мол, ты не забыла, что я не могу тебе ответить?

Конечно же, я это помнила. Но он ведь разумный, и даже такая односторонняя беседа нам вполне удавалась, когда он не включал в себе великого ловеласа и бабника.

– Да ладно, вопрос-то риторический, – вяло отмахнулась я. – Просто у меня нервный стресс, мне нужно как-то от него избавиться. Вот, сижу, беседую с призраком. Поначалу, когда только сюда угодила, вообще с люстрой разговаривала. И нечего смеяться. Я бы на тебя посмотрела, окажись ты в такой внезапной самоизоляции.

Рауль прикрыл правой лапой морду и затрясся. Веселится, паразит.

– Знаешь, я вот все же сделаю перерыв в общении с себе подобными. Лучше уж такие, как нагайна. Она хоть и ядовитая, зато миры не уничтожает. К тому же я сейчас неотравимая, в смысле не восприимчива к отраве. И даже язык змеиный понимаю. Наверное. Проверить еще не довелось, но знанием его меня одарили.

Меня потихоньку начало отпускать. Наверное, Ориэль прав, и у меня действительно невероятно стабильная психика.

В общем, я так и заснула в холле на диване. Феликс умиротворяюще шуршал перьями и хрустел своими обожаемыми харапу́льками. За окошком входной двери спокойно клубился плотный белый туман. Рядом лежал дух кого-то или чего-то. И я заснула. И ничего мне не снилось.

Не знаю уж, то ли я такая бесчувственная, то ли филиур навеял на меня чуток своего волшебства. Я замечала его осторожные задумчивые взгляды на меня, до того как задремала.

А проснулась утром абсолютно выспавшаяся, отдохнувшая. У меня ничего не болело, не тянуло, не ныло. Хотя вчера я дико перенапряглась, растаскивая погибших, как физически, так и эмоционально.

Однако ж чувствовала я себя прекрасно, если не считать руку, которую отлежала. Спустив ноги на пол, я села и сонно поморгала. Как и когда я приняла лежачее положение на диване в холле, не помню. Кто меня укрыл пледом, не знаю.

За стойкой портье нахохлившись читал книгу Феликс. Заметив, что я проснулась, он помахал мне лапкой и снова углубился в чтение.

На ковре у дивана, развалившись на спине и раскинув в стороны лапы, словно какой-то мопс, спал призрачный волк. А хотя нет, не спал уже. Он приоткрыл один глаз, оценил мой сонный и наверняка помятый вид, приоткрыл пасть в ухмылке, а потом с явным удовольствием заразительно потянулся, широко зевнув.

Занятно…

Я сразу же тоже зевнула, прикрыв рот ладонью, потянулась, помассировала скальп и встала. Плед аккуратно сложила и оставила на диване. Отель сам уберет его туда, откуда достал. А мне надо привести себя в порядок.

В ванной долго рассматривала себя в зеркало, раздевшись донага.

Синяки исчезли как с тела, так и с шеи. Там вчера оставались багровые отпечатки пальцев диззарга, пытавшегося меня придушить. Но сейчас отметин не было. Из чего делаю вывод, что меня спящую обнаружил Ориэль и подлечил. Неужели цейлины и правда так быстро восстанавливаются?

За завтраком, когда мы все собрались в столовой на первом этаже, маленький целитель это подтвердил. Поблагодарив его, я произнесла:

– Коллеги, господа постояльцы, друзья, я тут подумала, что пока не готова снова переноситься к таким, как я. Предлагаю сосредоточиться на оказании помощи и гостеприимства негуманоидам. И продолжим восстановление памяти Леслии и Этьена Рауля Эрнеста.

– У меня нет возражений, – тут же отозвалась сильфида. – Правда, я не до конца понимаю разницу между гуманоидами и негуманоидами. Я вот дух, соответственно, я кто? А он? Ты сказала, что наш загадочный волк тоже дух. Он тогда кто по сути?

– Хорошие вопросы, – протянула я. – Честно? Понятия не имею, кто вы.

– А я? – улыбнулся цейлин.

– Ты – очаровательнейшая зелененькая ми-ми-мишечность, – подмигнула я ему.

– Звучит смешно, – хихикнул Ориэль. – Ладно, не возражаю. Насчет Феликса все ясно, филиуры – негуманоиды.

– Да, – согласилась я. – Так вот. Думаю, в разных мирах хватает и тех, кто в нас нуждается. Но при этом они не принадлежат к моему виду или им подобным. Боюсь, после вчерашнего я не готова к общению с воинственными эльфами, гномами, оборотнями, орками или не знаю кем еще.

– Как скажешь, – кивнул цейлин.

А Феликс, составляющий нам компанию за завтраком перед тем, как уйти со смены отдыхать, подтвердил:

– Ты Агата, виднее тебе.

Рауль просто фыркнул и беззвучно чихнул. Озадаченно поморгал, словно ранее с ним такого никогда не случалось.

– Будь здоров, – машинально пожелала я. – Не спи на сквозняках, даже меховых животных может продуть.

Сказала и тоже озадаченно моргнула. Откуда у нас тут сквозняк?

А волк прислушался к себе и… снова чихнул. Три раза подряд.

Вид у него при этом был донельзя удивленный. Он даже пасть приоткрыл, вывалив язык.

– Вот если сейчас окажется, что у нас призрак простыл или заработал аллергию на что-то, я сильно удивлюсь, – задумчиво обронила я и снова пожелала: – Будь здоров.

– А я совсем не удивлюсь, – хмыкнула Леслия. – После того, как я однажды очнулась неведомо где, неведомо кем, абсолютно голая и не умеющая даже говорить… А потом столько всего происходило, и я здесь, среди вас. Нет, чихающему призраку я не удивлюсь.

– Полетать желал бы я, Агата. Мы можем на небо?

Я подавилась соком, похожим на апельсиновый по вкусу, но насыщенного синего цвета.

Вот только на небо мы еще не переносились. Прокашлявшись, я подняла глаза вверх и уставилась на потолок. Что самое смешное, все присутствующие повторили за мной.

И вот сидим мы пятеро и таращимся в потолок.

И тут я поняла, что меня начинает разбирать смех. Но первой хихикнула не я, а сильфида.

– Простите. Но это очень… странно и ужасно нелепо.

– Вся наша жизнь в последнее время сплошная нелепость, – фыркнула я.

Волк оглушительно чихнул пять раз подряд, шмыгнул носом и вытаращился на меня так, будто это я виновата в его состоянии.

– Лечиться! Все лечиться! – потер ручки цейлин. – Призраков я еще никогда не исцелял.

– Постельный режим, ага, – не удержала я смешок. – Ужасно постельный режим.

– Нет, давайте уж лучше на небо, – покачала головой сильфида. – Духи не болеют. А раз Агата сказала, что господин Дюфо дух, то и он не болеет.

Мы повернулись и пристально уставились на растерянного белого волка, который пребывал в неосязаемом состоянии, то есть даже не в эктоплазме, но при этом умудрялся чихать.

Тот под нашими взглядами растерялся, снова шмыгнул носом, совсем как человек. Потом вдруг начал принимать плотную материальную форму. Снова чихнул, и вдруг из его рта вылетело… маленькое белое перышко.

Мы онемели.

Перышко взлетело, качнулось и плавно опустилось на пол. И надо было видеть выражение, написанное на морде волка. Полнейшие ступор и шок.

– Я вот сильно извиняюсь, – вкрадчиво произнесла я, – но, Рауль, всех богов ради… Где и когда ты умудрился сожрать курицу?

Мне достался ошалелый взгляд зеленых круглых глаз. После чего последовало новое чихание, и второе перышко приземлилось рядом с первым. Только это было черным.

– А птичка-то была пеструшка, – сдавленно констатировала я.

Силы удивляться внезапно закончились. Зато начал рваться на волю смех. И не только у меня.

Спустя несколько минут все присутствующие хохотали, утирая слезы. Даже филиур. А объект, послуживший поводом, сначала укоризненно на нас смотрел, поворачивая морду то к одному, то к другому. После чего тоже затрясся в беззвучном хихиканье. А напоследок снова чихнул.

Третье перо было рыженьким.

– О-о-о, – стонала я, держась за живот, который уже болел.

– А-а-а, это… Это… – почти рыдая, выдавила Леслия. И в этот момент она совсем не похожа была на принцессу. Обычная веселящаяся девчонка.

Отсмеявшись, мы наконец закончили завтрак и покинули столовую. Расходиться не хотелось. Мне совершенно нечем заниматься, по сути. Остальным тем более. Только Феликсу необходимо идти отдыхать.

Мы перебрались в гостиную. Леслия взяла одну из книг и присела с нею в кресло. Ориэль принялся ходить вдоль развешенных картин и в очередной раз их изучать. Я это дело давно прекратила за невозможностью понять, что изображено. Но цейлин надежды не терял.

Филиур неловко переминался на пороге и явно не мог решить, остаться с нами еще ненадолго или все же уходить отсыпаться после смены.

Я устроилась с ногами на диване, оставив обувь на ковре. Тут же притопал Рауль. Притопал – в буквальном смысле, в данный момент он был материальным и цокал по полу когтями.

Постояв напротив меня, волк сначала улегся на мои кожаные мю́ли. Естественно, это оказалось неудобно. Тогда он встал, лапой сдвинул их в сторону, снова улегся. Минуту полежал на ковре, но и это его чем-то не устроило. Я с любопытством наблюдала за ним, но не заговаривала.

Рауль же опять встал, уселся напротив меня и принялся гипнотизировать.

Я не поддавалась и молчала. Зато происходящее заметили мои коллеги и сильфида и заинтересовались происходящим.

Волк сидел и таращился на меня. Я притворялась бревном и сохраняла спокойствие и тишину. Остальные просто смотрели.

Долготерпением наш мохнатый призрачный постоялец никогда не отличался, поэтому не выдержал и минуты: положил мне правую лапу на колено.

– И? – Я указательным пальцем аккуратно спихнула наглую конечность.

Мне достался укоризненный взгляд, и уже левая лапа легла на мое колено. Ее я тоже спихнула.

Волк вздохнул, потянулся и аккуратненько, осторожно положил мне на колени нос. Я сжала губы, чтобы не начать улыбаться. Волчий нос подождал, убедился, что его, в отличие от лап, не гонят, и начал ме-е-едленно завоевывать территорию. Все больше и больше волчьей головы потихонечку оказывалось на моих ногах.

Пришлось подставить ладонь, ограничивая продвижение. Еще не хватало, чтобы он уперся мне в живот.

Хитрющий зверь, который на самом-то деле не зверь, поставил бровки домиком и вскинул глаза. Ну просто котеночек…

– Не-а, – покачала я головой.

Леслия прыснула в ладошку. Ориэль поднес ко рту кулак и спрятал в него улыбку.

– Почесали чтобы шею мне, я бы хотел тоже, – сказал вдруг Феликс. И луп-луп своими большими круглыми глазами.

– Давай я, – подскочила сильфида и подошла к филиуру. Ну да, такой няшной прелести сложно отказать.

– Ладно уж, – фыркнула я, протянула руку и поскребла ногтями волка по голове между ушей.

Тот зажмурился от удовольствия и вдруг скривил морду, словно у него в носу свербит.

О, точно!

Резко отпрыгнув от дивана, призрак вдруг начал чихать. И с каждым чихом из его пасти вылетали маленькие перышки.

Мы все вскочили, потому что ситуация, поначалу казавшаяся забавной, вдруг стала совсем не смешной, а крайне непонятной. По множеству причин.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru