Мирра Соковицкая
Камелия
–Мишка – красавчик, это бесспорно. Завидный жених! И богатенький. – Шептались работницы бухгалтерии и проектного отдела.
–Да, нынче программисты везунчики, могут разбогатеть до 25 лет, а после своими миллиончиками распоряжаться. – Камелия прислушалась.
–Да, мальчишка молодчина, я помню его вот таким сорванцом все ездил на своем старенькое велике. Да, все за нашей мадам Дороховой. – Все рассмеялись неприятными гоготом.
–Да, а сейчас видели, как она на него смотрит. – Камелия напряглась всем телом. А сотрудники снова рассмеялись. Кровь ударил в голову Ками, она прижала документы к груди.
–Глазки ее блестят, словно увидела, ну восьмое чудо света!
–А он такой и есть. – Сказала одна из молодых. – Вот бы мне его заполучить, я бы его не выпустила из рук. – Проговорила симпатичная длинноногая Эма.
Глаза Ками расширились, и к стыду добавилась ревность. Эти чувства закрутили в ней страшный водоворот мыслей.
–Да он тоже, знаете ли, частенько пропадает в кабинете нашей босс. Не программирует же он там все. – Снова засмеялись и стали расходиться по своим местам.
Ками так и стояла в темном углу кабинета с бумагами в обнимку. Это было озарение. Об их отношениях догадываются. Над этим смеются. А на что она рассчитывала? И это всего лишь догадки, что будет, когда все узнают правду? Шок, резонанс, неприемлемость, осуждение и даже осуждение. Её никто не поймет. Она женщина за пятьдесят. Да, она отлично выглядит для своего возраста, она хороша собой и еще ого-го, но она ему не пара. Ему еще нет и тридцати, он такой милый в этой своей влюбленности, он такой красивый, нежный ее мальчик. Такой уверенный в себе и еще такой глупый. Хотя, быть может, это она глупа. Вот тебе на лицо конфликт поколений. Она воспитана в старых традициях, давно должна была укутаться в длинный халат, супчик варить и ждать внуков, а не руководить крупным предприятием и заниматься сексом в офисе. И никто не говорить об отношениях. Все прошло. Ну, разве может быть, какой-то старый вдовец может претендовать на её руку и уставшее преданное сердце. Она давно отлюбила и отжила. Теперь лишь покой.
Но он пренебрегает всеми правилами, игнорирует мнение людей. Это новое поколение совсем не интересуется, что скажут другие. Хотя им наверно легче живется, когда не приходится прислушиваться, оглядываться и оправдываться за каждый свой жест. Он может делать все, что ему угодно. Приходить на работу к десяти и в потертые джинсах, может сделать себе сотню тату и любить женщину в двое старше него. А он так ее любит, что сердце замирает. Да как она жила раньше без него?
И тут она поняла, что не собирается жить без него. Пока в ее теле есть жизненная энергия, пока она чувствует себя женщиной, пока любит его – она будет с ним и будет счастлива. Пусть говорят что хотят, пусть захлебнутся злые языки в собственной отраве. Она будет с ним, позволит ему сделать себя счастливой. Будет бороться, сколько бы ей это не стоило. Он так смотрит на нее, словно в ней заключен весь мир. Он так прикасается к ней, словно она самый драгоценный приз, он не может надышаться ею. Он делает то, что ни один мужчина не делал для нее за все эти годы. Он чуток, он понимает и принимает ее. С ним легко. Он словно ее продолжение, ее половинка и он не врет.
Она всегда замечала это в нем, только никогда не позволяла себе признавать. А тогда, на поляне около ручья сдалась в его власть и никогда не жалела об этом. Быть может она ждала его всю жизнь. Быть может, ей нужно было повзрослеть, чтобы принять его. Ведь он кажется разумнее ее. Это он учит ее жить, а не бояться. Учит ее любить, принимать себя и становиться лучше. Она не откажется от его крепкого сильного такого особенного тела, его любимых заботливый рук и… Да, как такое может быть? Он посвятил ей свою жизнь. Разве бывают такие мужчины? А сейчас он строит для них дом. Она плюет на мнение толпы. Пускай галдят, судачат и завидуют. Вот только… Она откроется миру чуть позже.
После очередного собрания она осталась обсудить некоторые вопросы со старым другом, главным механиком фабрики и после обсуждения основных дел, он смущаясь поинтересовался:
–Это правда, что у тебя новые отношения?
Ками остановилась, прекратила писать в блокнот, поправила очки и взглянула на него так, как умела только она. Строго, осуждающе и дико изящно.
–Просто говорят, он немного младше. И что ты скоро покинешь нас и будешь жить в столице.
–Мне сейчас некогда заниматься личной жизнью. – Намеренно солгала она. – Что за странные сплетни и почему ты это спрашиваешь?
–Я… – Засмущался механик. – Ты знаешь, я всегда…
–Прости. У меня много дел. Я не думаю, что наш разговор будет приятным и не хочу тратить время на подобные объяснения.
–Я понимаю. На твоих плечах судьба большой компании. Сотен семей, да почти всего нашего города, но я могу помочь, могу быть не только…
–Я сама со всем справлюсь. О судьбе нашего города можешь не переживать, он расцветет вместе со мной. – Она улыбнулась, остановив ненужный разговор.
Я и Ками – мы единое целое. Она – это то, чего мне не хватало всю мою жизнь. Я знал это всегда. Я шел к этому долго. Я собирался доказать это всему миру. И сделал ей предложение, здесь на этом самом месте, около ручья. Где уже возвел фундамент нашего дома. Она сказала «да». Хотя если бы она и отказала мне, я бы сделал все, чтобы изменит ее мнение. Её смелость удивила меня. Я очередной раз восхитился этой женщиной. И мы сразу же уехали в столицу и подали заявление. Мы расписались в самые кратчайшие сроки. После мы венчались. Она была прекрасна. Её платье не было белоснежный, не было стандартным, подвенечным. Оно было изящным, нюдовым, идеально подчёркивающим цвет ее кожи. Ее лицо скрывала фата, а я сдерживал слезы. Она любит меня. Разве такое возможно?
Мы вернулись и все узнали о новой, не совсем стандартной семье. Ох, наш дикий городок.
Уф, что же здесь началось. Я был альфонсом. Она… Да я даже повторять такое не стану. Мы посходили с ума, это не правда. Просто какие-то махинации, Ками выжила из ума, бесится на старости лет. Её семья пыталась избавиться от нее на посту директора и Ками легко простилась с этим местом, но спустя несколько месяцев ее молили вернуться. Боссом она не стала, решила выйти на пенсию. Но осталась руководящим серым кардиналом. Она решала все вопросы. От нового директора требовались только подпись. Боссом стал её сын.
Сын. Он принял меня в роли своего отчима достаточно легко. Поначалу не доверительно. В его глазах я так же был обычным жиголо. Получил от меня вследствие пару подзатыльников. Благословил нас. Не мог поспорить, что именно я все его детство, отрочество, юность был его ангелом хранителем. Поначалу я защищал его от старших недругов, которые унижали слишком хрупкого богатенького мальчика. Он всегда обращался ко мне, считая меня своим другом. А я никогда не мог отказать ему. Пусть и слегка грубо. Она ведь его мать. Я берег самое дорогое для нее сокровище. От хитрый женщин, дурных компаний и наркотиков.
–Ты мой брат! Ты всегда был моей опорой! Когда родной отец жил ради себя и подавал мне, несносному подростку, самый дурной пример. Ты учил меня быть человеком, а не мажорной сволочью. Я не знаю, как относиться к тебе сейчас. Я не могу ненавидеть тебя. Ты просто скажи, тебе нужны деньги?
–А вот сейчас ты будешь вставлять на место нос. – И я уже замахнулся, но этот гаденыш успел отскочить.
–Не, вот только не снова! Он после операции на перегородке заживал капец как долго. Ты же видишь, я о том же. Ну, у тебя же есть бабки. Ты зарабатываешь похлеще моих дружков. Я не понимаю!
–Что ты не понимаешь?!! – Грубо начал я. – Что твоя мать лучшая из женщин, так я тебе, придурку, всегда об этом говорил. Я молил тебя, не остаться на капоте тачки, когда ты гонял по ночной столице, чтобы твоя мать не умерла от горя.
–Так ты дружил со мной, лишь бы через меня добраться до нее?
За что очередной раз выхватил подзатыльник. Он схватился за голову и скривился от боли. Я его не жалел. Зато так он понимал быстрее.
–Это ты вечно под ноги попадался. Я ходил себе по свету, страдал, а тут тебя бьют. Я бы и так заступился, будь ты сыном последнего сапожника, потому что впятером на одного не честно. Я уехал в университет, и ты снова. Я уехал забыться, не думать о ней, подальше от нее. И снова ты. Знал я твоего папашу и именно Ками первая вывела его на чистую воду, не развелась только ради тебя. Ты малой просил, чтобы папа у тебя был. А он ничему тебя не научил. Ты думаешь, из-за твоей матери я достал тебя с той мусорки и откачивал, когда ты напился до полусмерти. Тебя было жалко. Я знал, что ты из-за него наказываешь себя. Ты просто меня преследовал. Вырвался ко мне в общагу, как к себе домой. Да я прибить тебя хотел и только мои чувства к ней, не позволили мне раз и навсегда не прибить тебя, мелкого наглеца, ведь я знал, что пройдет время и из тебя выйдет толк. Ведь ты не только сын своего отца, ты ведь и её ребенок. Я не убегал, и как бы мне не было больно, ты всегда напомнил мне о ней.
–Я запрещаю тебе приближаться к ней! – Прокричал он.
–Я тебя, мелкий гаденыш, не буду спрашивать. Эта женщина была моей несбыточной мечтой еще до того как ты на свет появился. Я за нее жизнь отдам, я ее не отпущу и не оставлю теперь, когда она сказала мне это вымученное «да». Я буду бороться за нее против всего света и, если придется, и против тебя. Я люблю ее.
–Надеюсь, ты скажешь так и тогда, когда она постареет.
–Мы все когда-то постареем, это сути не меняет.
И он… протянул мне руку.
А вот с мамой получилось как-то так.
Мы сидели за столом в тишине. Даже брат и сестра молчали, боялись ссориться как обычно. Отец ел, будто ничего не случилось. Мама. Ух, с ней все непросто. Она строго смотрела на мое обручальное кольцо, а я набирайся смелости. Слышал что ее чайник на грани кипения. Зубы крепко сжаты. Двигаются скулы.
–Я женился, мам. – Она словно ждала команды. И когда моя родная мамочка вскочила из-за стола, у нее оказалась тряпка в руке, я выхватил по первое число.
–Я. Так ждала. Этого. – Все это сопровождалось жесткими ударами. – Светлого дня. А ты обошелся без мамы.
–Да, мы обошлись без всех. – Я закрывался от безжалостных ударов.
Она перестала бить меня и снова села на свое место. Такая маленькая, но такая сильная женщина. Папа только отодвинул тарелку, поставил локти на стол и молча наблюдал за происходящим.
–Это… – Я перевел дыхание. – Это Ками.
Её лицо изменилось. Крылья носа разошлись в стороны, она еще более яростная сорвалась с места, и стала неистово лупить меня куда придется. Глаза папы широко раскрылись. Брат с сестрой с испуганными лицами сидели, будто вкопанные, и боялись даже вздохнуть.
–Я знала, маленький ты извращенец! Ты вечно с детства заглядывался на нее. Да как она могла?! Все говорили, что она порождение порока! А я не верила. Жалела. Дружила с ней. И такой-то удар в спину! – С силой выдохнула она, на секунду остановилась, и тут я схватил её за руки.
–Молчи. Я не смогу вытерпеть, если ты будешь ее ругать на чем свет стоит. Бей меня. Ведь ты же сама говоришь, знала. Вот люблю я ее! Всегда любил! Я добивался ее. Она всегда говорила, что я малыш и глупый и пошел я вон. Но я заслужил ее. Я все сделал, чтобы она сдалась. Не суди ее. Вылей свою злобу на меня. – Я смотрел ей в глаза и хотел убедить. Она должна понять. Ну хотя-бы просто принять. Я ведь не отступлюсь теперь уже от своей жены.
Мать тяжело дышала. Её волосы растрепались и я кожей чувствовал, как она готова разорвать весь мир в клочья, всех, кто обидел ее сына. Вот только меня никто не обижал. Коварный, жестоким, истинным злом в этой ситуации был я.
–Мама, прости. Я хочу жить так. Я хочу жить с ней. Я знаю, что ты ее так просто не простишь. Поэтому запретил ей говорить с тобой.
–И она послушалась? – Насмешливо переспросила мать, убирая волосы с лица. Она-то знала, что Ками тяжело переубедить.
–Да. Я ее муж.
–Она же старше меня. – Сдерживая слезы, говорила мама. Это уму непостижимо.
–Прекрати. Всего на 2 года.
Она пронзила меня ненавистным взглядом, высвободилась из моей хватки. Снова принялась больно шагать меня тряпкой по лицу, по спине, по заднице.
–Какая же ты сволочь! Мелкая рыжая срань. Я же спрашивала тебя, я же давала тебе возможность признаться, что же… Я разорву тебя собственными руками! Я тебя растила! Все тебе отдала, нервотрепщик! Что ты с ней делать будешь? А как же дети? Как де мои внуки? Они что из космоса появятся? О чем ты думал? Что это вообще за бред! Она вертихвостка! Моего сына моего Мальчика. Совратила. Я убить ее готова. Я хочу свадьбу! – Она расплакалась и прекратила колотить меня. Я прижал её, плачущую, к своей груди.
–Мама. – Я погладил ее волосы. – Прости меня, мама. Не плач, прошу, не плач. Я самый счастливый. – Я тоже плакал. Слезы катались по моему лицу. – Мама, мне 27 я давно совращен, и не Камелией. Ну мне не нужны другие женщины. Я боролся с этим. Я не хочу без нее. Она ничего и никогда не делала для того чтобы меня соблазнить она жила своей жизнью со своей семьей. А я болел. Мне плохо без нее. Мне нужно чтобы ты, чтобы ты, никто другой простила меня. Простила нас.
Только снисходительный стон. Наконец улыбнулась она сквозь слезы. Провела рукой по моему лицу.
–Мама, будет свадьба. Мы обвенчались, но праздника еще не было. Будет свадьба. Если ты захочешь.
Она поцеловала меня в волосы. Я сидел перед ней на коленях и посмотрел на нее снизу вверх. Достал из кармана толстый конверт с билетами.
–А еще я купил тебе билеты на твои банальные Мальдивы. Ты полетишь?
Она забрала билеты из моих рук. Утерла слезы, борясь с предательской улыбкой, состроила недовольное лицо.
Да, эта ее женственная, необыкновенная красота не делала ей услугу. Скажете, не женщина, а сплошные проблемы. За долгую жизнь у каждого случается и не такое, но да красота притягивала к себе зависть, плохих людей и людскую злобу, эгоистичного мужа, нападения, негодяев, может даже и меня. Я ведь всегда был для нее проблемой. Постоянной, навязчивой, нерешимой. Все думали, что она самая счастливая, а Камелия страдала от безразличия мужа, вечной злости женщин, приставания глупцов и да, преследования одного надоедливого подростка.
У нас родились две прекрасные девочки. Такие красивые, как она. Верю ли я в свое счастье? Трепет да. Теперь, когда дети трогают мое лицо своими маленькими ручками, когда плачут по ночам и требуют постоянного внимания, когда говорят папа и прижимаются своими головами с темными волосами к моей груди. Смотрят на меня своими неземными, самыми любимыми в мире глазками. Мои дочки. Её дочки. Наше наследие. Вот наша любовь.
