Мирра Соковицкая
Пять моих любимых мужчин
Я уже бежала. Бежала, куда глаза глядят. Вот дом, вот дворик, здесь машина не проедет, и я сокращала дорогу к дому. Бежала, бежала пока не начала задыхаться, пока не услышала сквозь свое затуманенное сознание, что звонит мой телефон. Нолан. Я сбросила. Снова и снова. Я не могла с ним говорить.
А вот и Алан. Я постаралась отдышаться. Я постаралась не заплакать сейчас. Он все услышит. Подняла трубку.
–Это что такое?!! – Он увидел фото. Он узнал меня! Я пропала. – Вот где ты пропадаешь? Почему я не могу тебе дозвониться? – Тишина, и я, было уже, подумала, что он ничего не видел. – Это правда? – Без единой эмоции спросил он, и я задохнулась от ужаса.
–Алан. Алан… – хотела было что-то сказать. Говорить, что нет – это бред, или вообще принять вид непонимания. Я надеялась, что он не увидит это, что он не узнает, но он узнал свою жену даже на таком некачественном снимке.
–Что ты хочешь мне сказать? – Он ждал ответа, а я молчала. Нет, я не могу врать. Что я могу ему сказать? Я слышала шум машин вокруг него, я слышала звук просыпающегося города и его разбитый голос. Я никогда не хотела причинить ему боль. – Ты мне изменила? – Я представила его лицо. Я почувствовала, как ему больно. Я не хотела…
–Я не. Я…
–Я не думал, что ты пойдешь на это! – Он не скрывал своего разочарования. Я собственными руками высадила нож ему в спину. Алан бесчувственным голосом добавил. – Я подаю на развод. – И бросил трубку.
И тут хлынули слезы. Я все испортила, я все сломала. Это конец. Я упала на колени среди темного переулка, освещенного лишь мелкими лампочками, и плакала.
Последняя неделя. Ее просто нужно пережить. Вот уже осталось четыре дня. На прощальную вечеринку я не пойду. Мне было страшно плохо. Меня раздражало все, я боялась увидеть его. Избегала – вот оно решение. Решение настоящей слабачки. Я решила, скажу, что заболела, потом приду, сдам свое рабочее место, все документы, пропуска и уеду. Да, так будет проще. Я понимала, что поступаю как перепуганный подросток, но по-другому я не могла, у меня не было сил. Я была разбита, и на то было слишком много причин. О чем говорить я не представляла, и понимала, что мне придется ответить за все то зло, что я совершила. Но не так же.
С помощью Кэти я узнала, что он уехал на прием в сенат и вернется через три дня, на прощальную вечеринку. Но вдруг он приедет раньше. Я не хотела встретиться с ним в коридоре.
Все эти дни я собирала разрешения и справки, пыталась дозвониться до Алана. Хотя, что бы я ему сказала? Сама не знала, но мне хотя бы услышать его голос, узнать как он. Я знала, ему больно, но мне в два раза больнее. Он очень дорог мне. Я не хотела ранить его.
Я смотрела новости. Нашу ситуацию раскрутили. Она была кому-то на руку. Все пытались узнать, кто же та таинственная девушка. А вот папарацци поймали Нолана на выходе из сената, они задавали ему вопросы, он отвечал грубо. И весь этот ужас устроила я! Своих двух любимых мужчин я довела до безумия. Мне было плохо. Действительно плохо. Я понимала, что Алан испытывает боль от предательства, а Нолан страдает от непонимания, недоверия и наглого приставания журналистов. Хорошо, что хоть никто не догадался копать глубже, ведь найти меня было не так сложно. Как же вовремя в игру вступила Дженифер.
Я заказала билеты на пятницу, сразу же после того как разделаюсь с делами по работе. Мой дипломный проект готов. Мне больше нечего здесь делать.
Мои родители переживают и не понимают что происходит. Ничего, я приеду и все объясню на месте. Уже скоро, совсем скоро.
Нолан писал мне смс. Но все реже и реже. Как я, где, как себя чувствую, все ли в порядке. Я написала, что со мной все хорошо и попрощалась. Отвечать на его звонки не хотела. Мне больше нечего говорить. Я хочу уехать без скандала, хотя с ним и ссориться тяжело. Но у меня почти получилось. А словесные излияния мне не помогут. Если за все это время он мне не доверился, то и не поверит.
Да, я гордая, самодостаточная, сильная, но я не могла бы игнорировать его звонок. Если бы он позвал меня, я бы бросила все и приехала, не смотря ни на кого, ни на что. Но его оправдательно-извинительные слова делали только больнее. Он не говорил, что хочет видеть меня, сейчас Нолан просто извинялся, а это я слушать больше не могла.
Ах, Алан! Я знала, что, скорее всего, это конец. Он не простит, это понятно. Как же плохо мне было. Кэти все время старалась проводить время со мной. Даже Джереми ушел на второй план.
Мы говорили, много говорили, мне было важно, что она не тыкает меня носом в мои ошибки, в мою измену. И она просто поддерживала меня, зная, как болезненно я переживаю предстоящий развод, и разрыв с человеком, которому буквально поклонялась с детства.
–Ничего, родная, не переживай, я переживу. Я только, надеюсь, что не принесла тебе слишком много забот. И надеюсь, на твоей карьере не отразится моя глупость.
–Глупая, я такой же журналист и не боюсь скандалов. Тем более, меня это не касается. А на твоей истории, дорогая моя, я пиариться не буду ни в коем случае. Я люблю тебя, не переживай. Просто я так привыкла, что мы теперь вместе и мне будет плохо без тебя. – На ее глазах появились слезы. Я тоже не выдерживала.
–Мне без тебя тоже. Раньше мне так тебя не хватало. Мы с тобой так много времени были врозь. Ах, как все несправедливо. Но тебе будет лучше здесь. Здесь все время что-то происходит. Это твой город. А мне. А я должна ехать домой, я соскучилась и здесь мне делать больше нечего.
–А что же Нолан?
–Я решила, что нам нужно сразу же покончить с этими отношениями. Ты же видишь, уже доигрались.
–А он? Что он? – В надежде спрашивала моя подруга.
–А он мне не верит и никогда не поверит.
Дом. Родной дом. Ах, родной воздух! Дом. Ни с чем несравнимые ощущения! Родная земля. Дом всегда будет домом. Здесь даже стены лечат. Лишь спустившись по трапу, я почувствовала – все. Я дома. Холодный воздух середины декабря пробрал до костей. Меня встречал продрогший город, и я была рада этой неприветливой природе, этому серому небу, не улыбающимся людям и грязным машинам. Я дома. Нет места на земле роднее. Сейчас я встречу родителей, сейчас я приеду в свой дом, и вскоре, меня будет ждать встреча с моим мужем, в ближайшем будущем – с бывшим. Я тяжело вздохнула.
Мои мама и папа. Я бежала я к ним навстречу.
–Родная, как ты? Мы так соскучились! – Папа отобрал мои сумки, мама обнимала меня. Отец все пытался подступиться ко мне, чтобы обнять, но мама не давала ему такой возможности. Наконец он прижал меня к груди и сдержано поцеловал в макушку. То, что Алана не было здесь, было очень непривычно. Я вернулась в привычную обстановку, а его не было.
–Что же произошло, дорогая? – На глазах у мамы блестели слезы. – Что же? Ну как же. Почему Алан так решил? Вы же столько лет…
–Стоп, мама. Это моя вина. Но что случилось, то случилось. Я позже расскажу. Все в порядке. Я со всем разберусь. Поехали домой.
–Ах, дочь! – Вздохнул мой папа, и мы направились к выходу.
Ах, родители. Часто, им бывает не важно, что ты натворил, какие ошибки сделал, они просто счастливы, что ты рядом, что ты здоров. Больше им ничего не надо. Это эгоистичная любовь к собственному дитяти, сейчас мне казалась очень милой и необходимой. Никто в жизни тебя так же сильно любить не будет.
Вот, я наконец дома! Накормлена самой вкусной домашней едой. Приняла ванну, разобрала вещи.
Мама сидела на диване. Наблюдала, выжидала момент, когда сможет задавать вопросы, поджидая моего более-менее нормального настроения.
Когда я включила свой ноутбук и села рядом с ней, она, наконец, небрежно бросила:
–Ты с кем-то познакомилась в этой Америке? – Она знала, что нельзя меня отчитывать напрямую, иначе можно получить самую неожиданную реакцию.
–Мама, ну хватит. – Отмахнулась я, взглянув с неодобрением.
Первым наперво я хотела узнать, что же произошло там, в другой стороне мира, пока я летела. Увидела сообщение от Кэти и несколько ссылок.
–Мама, все сложно. Да, я познакомилась, и я не могу сказать, что я об этом жалею. Я лишь жалею о том, что причинила боль человеку, которого люблю. – Не отрывала глаз от компьютера. Сообщение гласило:
"Срочно посмотри!!!!"
Я открыла ссылки и уже не слышала маминых домыслов. Первая статья заставила меня задохнуться от ужаса.
"Личность новой девушки будущего сенатора установлена!"
"Любовница – бывший стажер компании. Повторяется судьба Била и Моники?" И целый поток гадостей. Я чувствовала, как волосы на голове становятся дыбом. Втора статья. Там было много фото Нолана, который закрывается от камер и комментарии:
"Моя личная жизнь вас не касается!"
О Боже! Нолан. Я оставила его наедине со всеми возникшими проблемами, я улетела, а он… Как он там? Я представляла, что он теперь обо мне думает. Он меня ненавидит. Это очень больно. Это можно понять. Безудержный поток негатива крутился у меня в голове.
Что теперь будет с ним? Как это отразится на нем? А что если Алан увидит всю эту грязь? Нет, что же я наделала?!! Я закрыла ноутбук и заметила, что мама смотрела в монитор.
–Это он? – Поникшим голосом спросила она. – Надя, это он? Это из-за него ты рассталась с Аланом?
Как хорошо, что она не знает английского и не смогла прочесть всего того кошмара, который написали папарацци. И фото я не раскрывала на весь экран, поэтому она не рассмотрела моего любовника.
–Да, мама.
Как же она хотела отругать меня, накричать, провести нравоучения. Не могла. Знала, что я на грани и просто взорвусь. Я была рада раздавшемуся телефонному звонку. Мне не придется объясняться сейчас. Я не бросала своего мужа. Просто так получилось и понятно, что узнав это, он меня не простит. Посмотрела на телефон и мое сердце раскололось пополам.
Алан.
Я взяла трубку и вышла из комнаты.
–Я хочу с тобой поговорить. – Я слышала его голос. Расстроенный голос, и понимала, что он явно пьян. – Я жду тебя возле дома. Оденься потеплей.
–Ты куда? – Мама волновалась. – На ночь-то глядя.
–Алан приехал. Мы должны поговорить.
–Так пусть зайдет. – Мама переживала и хотела стать неким буфером между нами, но такой разговор должен произойти наедине. А не как в ее фантазиях: на теплой кухне, с чаем и вареньем.
–Мама! – Осуждающе произнесла я. – Я разберусь. – Надела брюки, теплую куртку, первую попавшуюся шапку и вышла на улицу. Холодный ветер резко остудил мое разгоряченное лицо.
Я увидела его и вспыхнула с новой силой. Теперь медленно подходила ближе. Что же делать, как вести себя? Мы так долго были родными, что теперь я не знала как вести себя. Моя душа не могла терпеть такой боли.
Он стоял передо мной. Снег падал на его шапку и куртку. Он давно здесь, уже замерз, не мог решиться позвонить мне, и мое сердце сжалось от тоски. Разве можно так много боли и сразу? Потеряла Нолана. Принесла ему одни проблемы. Разбила сердце мужу. Осталась одна. Я просто представила, как плохо сейчас Алану. Я бы не пережила измены. Я бы не вынесла такой боли. Как мне загладить свою вину?
–Я видел. Ты не можешь отрицать, что… что была с ним! – С ненавистью проговорил он. Так непривычно видеть его такого нежного, доброго, любящего вот таким. Но я принимала его гнев без роптаний. Я виновата. Но вдвойне было обидно то, что я никак не могла отказаться от мыслей о мистере Нолане Перри.
–Алан, я… но… – Дрожащими губами лепетала я.
–Что ты скажешь? – Перебил меня он. – Что ты не хотела?! А как это назвать? – Алан выставил руку в сторону, ярость и ревность клокотала в нем. Кто же знал, что наша, такая недолгая семейная жизнь, так быстро и резко закончится. Нет в мире слов, чтобы описать мои терзания и боль. – Что но?! Но ты предала меня! Предала!
–Алан, ты же знаешь, что я никогда бы не предала тебя. Я всегда была тебе верна, но… – Но это он. – Спокойно произнесла я. – Я никогда не думала, что смогу так поступить. Я никогда не думала, что встречу его. Я всегда была тебе верна и никогда даже помысла не возникало. Но так сложились обстоятельства.
–Мне плевать! Ты изменила мне! Ты считаешь что, я должен простить этого Перри, вычеркнуть твою вину? Ты изменила. – Он с ненавистью смотрел мне в глаза.
–Прости меня.
–Это все? Все, что ты можешь мне сказать? – Алан смотрел на меня с нескрываемой ненавистью.
–А что я должна еще говорить? Я люблю тебя. Люблю как прежде, но… Но эта ситуация не банальна. Такое не могло случиться, но произошло. Я не вру тебе, не выкручиваюсь. Я искренне говорю, прости. Мне больно, мне плохо, я не хотела так с тобой поступать. Ты самый родной и дорогой мне человек. Но он – это что-то другое.
–Ты все подстроила! – Почти прорычал Алан.
–Да говорю же тебе, я даже не думала, что встречу его! Так произошло. Все нелогично и неправильно. Я не собиралась, я избегала, но так случилось.
–Да он же старик! – Я опустила глаза, сейчас не время доказывать ему свою точку зрения. – Теперь, что получается, я могу пойти куда угодно и трахнуть любую девку?! – Я видела, он хотел, чтобы я опровергла сей факт. Чтобы я остановила его, но разве я имела такое право.
–Прости меня. – Прошептала я в очередной раз. Мы молчали. Мой муж тяжело дышал. Я никогда не видела его таким. Я даже не знала, что он способен на такую злость и отчаяние. Алан ничего не мог исправить, а я, пусть даже время повернулась вспять, все равно бы поступила так же. Потому что понимала, что я люблю Нолана. Я лишь хотела, чтобы Алану не было так больно. Но сейчас моя проснувшаяся ревность не давала мне покоя. Правда ведь, он так же может иметь отношения с кем угодно. Я изменила и у него тоже есть такое право.
Ветер завывал, на улице не было людей, лишних свидетелей финальной сцены наших отношений. Он не простит.
–Я подал документы на развод. Позвоню, когда нужно будет подписать. Я тебя ненавижу! – Алан развернулся и исчез в темноте.
Я долго стояла одна, старалась не плакать. Я приду домой, и родители сразу же все поймут. Я не могу плакать. Холодные снежинки со всех сил секли мое лицо. Я думала, что я могу сделать. Как это произошло? И не находила ответа. Кто-то знал о нас с Ноланом, кто-то следил за нами. Кто-то это все подстроил. Но отрицать своей вины я не могла. Виновата, виновата, поплатилась. Казалось, сердце сейчас разорвется от боли. Я одна. Сама все испортила и что мне осталось? Только воспоминания. Так горько.
Я развернулась и поплелась домой. Единственный о ком я переживала – это Алан. Лишь бы он не натворил глупостей.
-Дочь. – Резко встретил меня отец на пороге. Он увидел мое опечаленное лицо и нежно продолжил. – Как поговорили?
–Плохо. – Безнадежно ответила я. – Мы разводимся.
–Маленькая моя. – Папа прижал меня к себе. – Все будет хорошо.
Процесс холения и лелеяния своей любимой дочери у моих родителей длился не долго, ровно два дня, пока я не акклиматизировалась и не вышла из первичной депрессии. Как только они заметили, что я иду на поправку и готова логично отвечать на поставленные мне вопросы, пошла прочистка мозгов. Точнее, они, как самые настоящие обученные спец агенты, выудили всю нужную для них информацию. Что произошло, почему и так далее. Естественно, в интимные подробности и некие ситуации я их не посвящала. Я, еще тот крепкий орешек и знаю все их приемы. Но суть они поняли. Теперь же перешли в наступающие позиции. Они хотели, чтобы мы с Аланом помирились. Я долго отбивалась, отнекивалась, уходила гулять, лишь бы не говорить о моих ошибках. Все равно ничего не исправишь и от Нолана я бы ни в коем случае не отказалась. Пусть у нас было всего несколько сладких месяцев.
Перед разводом состоялся большой разговор. Хотя, мне слова не давали, я только слушала.
–Как ты могла, такого прекрасного, чуткого, заботливого парня как Алан, променять… да вообще на кого либо?!! Молодого человека в расцвете сил… Он еще столького добьется! Иди, проси у него прощения, мирись, делай что хочешь. Он должен тебя простить. Я не пойму, – говорила мама. – Что заставило тебя – молодую, красивую девушку, связаться с человеком вдвое старше тебя. Это же неправильно! Это же мерзко.
Я сжала губы, чтобы промолчать. Уж не с родителями обсуждать такие темы.
–Вы, молодежь, такие резкие, как ситро. Чувства захлестнули, – возмущаясь, отец вскинул руки в стороны. – Бах, бабах, любовь, романтика, развод, снова отношения. Вы не думаете о том, что пережили с человеком сколько счастья, веселья, горя и страданий. Нельзя забывать о том, что было между вами до. А у нынешней молодежи короткая память.
–Родная. В чем причина. Это из-за денег? – Я видела, как мама боялась моего ответа. – Если тебе нужны деньги, мы с папой решили отдавать тебе часть наших доходов. Мы будем оставлять себе лишь на необходимые расходы, а остальное будем отдавать тебе. Ну чего ты хочешь? Машину? Одежду, украшения, путешествия? Что? Мы постараемся дать тебе все, лишь бы ты не делала больше таких опрометчивых поступков. – Вот здесь я не выдержала. Думала, что молча вынесу эти пытки, но тут они перешли все границы.
–Хватит это устраивать! Мне не нужны ваши деньги! Мне не нужны его деньги! Я не знаю, что вы там себе придумали! Но Алан не простит меня. Он слишком гордый, он всегда демонстрировал, какой он настоящий мужик и такой пощечины от меня никогда, слышите, никогда не простит! А если и простит, то, что это будет за жизнь? У него будет право изменить мне? Нет, тут уж я не переживу такого. Хватит! Все уже произошло! Мы – не первая и не последняя семья, которая переживает развод. Я люблю Нолана! И даже если у нас не могло ничего быть – пусть так! Но я не жалею! Хватит! – Я чувствовала, как подступают слезы. – Я вас очень люблю, но не придумывайте для меня нелепые оправдания. Не считайте меня глупой. Просто я не умею скрывать своих чувств. А он – единственный, к кому я испытывала такие яркие чувства. Что у нас было с Аланом? У нас даже ссор практически не было, потому что мы слишком привыкли друг к другу. Между нами больше была дружба, понимание, уважение, как у старой пары. Да, мы любим друг друга, но мы выросли и не хотели признавать того, что нам не хватало более живых чувств. В свои 24-27 лет мы, как пенсионеры, доживающие свой век, забыли, что значит страсть. Я знаю, он понимает это. Но не принимает. На нас все давили. «Вы так долго вместе, вам нужно жениться, завести детей», и так далее. И мы забыли о том, что должны чувствовать. Так сложилось. Ему нужно двигаться вперед, и если он когда-либо меня простит, это будет не скоро, и не так, как вы хотите. Нельзя реанимировать такие отношения. Их можно только разорвать и возродить. – Я перевела дыхание и более грустно добавила. – Если оба будут к этому готовы. А мы не готовы.
Родители смотрели на меня ошарашено. Они не ждали таких глубоких мыслей от столь юного существа.
–Ну, мы с мамой тоже, знаешь, не первый год вместе. Над отношениями надо работать. Если бы мы опустили руки, мы бы давно развелись. Но мы стараемся. – Папа смутился, он никогда не думал, что ему придется говорить на такие темы с дочкой. – Стараемся понять друг друга. Если ты не будешь стараться, то семьи не будет. – Он сдвинул брови и покачал головой. Наверно думал что мы, новое поколение, не умеем ценить семью и не обладаем даже граммом терпения. Разве он мог знать о том урагане чувств, который бушевал во мне.
–Нам нужен был толчок, чтобы разжечь наши чувства, но я оплошала и поступила неверно. Мама, папа, сейчас невозможно это исправить. И я не готова. После того как я поняла что такое любовь, я не смогу… Не смогу сейчас. В общем, я не могу это даже сравнивать.
–Ты не любишь Алана? – Они не могли поверить в такое.
–Люблю. – Грустно ответила я. – Но это другое. Как же объяснить? Я Алана люблю, а без Нолана жить не могу.
–Но ведь живешь. – Подчеркнул отец.
–Теперь все по-другому.
Разведена. Как же это грустно звучит. Алан был непреклонен, хотя я у него ничего не просила. Он обижен на меня, он разбит. Я понимала это. Лишь очередной раз попросила у него прощения.
Покрасневшие глаза, неряшливо помятая одежда, безвольно опущенные плечи. Мне было больно на него смотреть. Когда в суде спросили причину, а я не раздумывая ответила, что изменила, на лице Алана отозвался спазм боли. Как же мужчины боятся измены. Я ведь признала вину, а ему было еще больнее. Лучше бы я сказала, что мы не нашли общего языка или у нас разные интересы, что угодно, но публичное признание измены слишком ранило его оголенные нервы.
Делить нам было нечего. Квартира, где жили, мы была его. Я на нее не претендовала. Вещи свои я уже перевезла. А он, мой бывший муж, не хотел говорить со мной. Что ж, сама виновата. Это просто нужно как-то пережить. Я хотела еще что-то сказать ему, просто поговорить, но не смогла. Я чувствовала, что он не готов слушать меня. А мне было стыдно. Безразмерно стыдно.
Снова жить с родителями. Ах. Буду искать работу. Может предложат что-то интересное, в каком-то соседнем городе, тогда я там сниму себе квартиру, а пока буду жить дома. Я за ними так скучала. Я их очень люблю, хотя сейчас они невыносимы. Они меня не поймут.
«Ах, Нолан, что же мы натворили. Как ты там?» – А судя по той информации, которую выдавал мне интернет, дела у него были не очень. Каждое новое издание желтой прессы пыталось потопить его в дерьме. Будто все это заказное. А я судорожно обдумывала, кто же мог так нас подставить. Мне было плохо. Кроме этих мерзких статей я ничего не могла читать, у меня не было желания. Я не могла выйти прогуляться с друзьями, которые еще поддерживали меня. А таких было мало. Я не хотела искать работу, не хотела готовиться к новому году. Я поняла, что эта самая банальная депрессия. Вот еще чего не хватало. Но я старалась держаться. А что я могу сделать? Если я вмешаюсь, это только усугубит его положение.
Я молилась за него. Я боялась за него. Я просила терпения, молила о защите для Нолана и для Алана.
Я заставила себя оторваться от мерзких статей и начала искать работу. Хотя понимала, что перед праздниками и почти месяц после, с работой будет очень туго. Но все равно, через силу и слезы, составляла резюме и принялась отправлять. Честно, мне было все равно, хорошая это фирма или плохая, главное, чтобы мне предложили работу, потому что дома я совсем скисла.
И плакала. Так хотела услышать голос Нолана. Он мне был нужен, а еще, я так хотела, чтобы Алана простил меня. Не вернулся, не принялся восстанавливать отношения, просто простил. Я сама корила себя за все, поэтому не могла смотреть ему в глаза. Я представляла себя на его месте и понимала, что я бы крайне болезненно переживала бы измену. Это ужасно. А главное, Я САМА ВО ВСЕМ ВИНОВАТА!
Я накрылась подушкой и плакала. Плакала ночами, а днем старалась улыбаться. Мои родители не должны знать как мне плохо. Но от них тяжело скрываться.
Плюс ко всему, я не могла избавиться от воспоминаний. Ехала с очередного неудачного собеседования, ждала поезд в метро. Я так глубоко ушла в свои мысли. Вспомнила его губы, наши стоны, глубокие, бархатные чувства, сплетения рук; что придя в себя, когда подъехала электричка, не узнала место, где находилась, и судорожно подумала, не говорила ли я что-либо. Но я так и стояла перед вагоном поезда, застыла. Пыталась прийти в себя, отдышаться, одуматься, потому что, нырнув с головой в свои воспоминания, потеряла счет времени и несколько минут практически не дышала. Электричка уехала, а я так и стояла на полупустом перроне. Все так и было на своих местах: эскалатор, люди, камеры, лампы; но его рядом не было.
Прошла неделя. Серая, беспросветная неделя. Ни аромат елки, ни подготовка подарков не могли привести меня в нормальное состояние. Я скиталась по украшенным гирляндами магазинам, как привидение. Подарки. Подарки. Но радости мне это не приносило.
Мне позвонили. Пригласили на новое собеседование в достаточно известную компанию. Я чуть ожила. Это придало мне сил. Теперь мне придется ходить на работу, придется заставлять себя встать с кровати, привести в порядок. Быть может, все наладится.
Но компания, в которую я пришла, была замечательной лишь внешне. Их мало интересовал мой опыт, потому что они обучали молодых специалистов по своей программе. Программе подготовки настоящих акул, которые будут защищать богатеньких клиентов в их черных делишках. Я отказала. И уже шла домой, чувствуя, что впадаю все в более глубокую депрессию. Меня привёл в чувства звонок. Еще одно предложение. Всего за неделю до праздников. Но тут у меня уже было мало энтузиазма и я, без особого настроения и подготовки, поплелась на встречу. Не хотела оттягивать время. Пусть уже все решится сегодня.
Но меня приняли. Я была удивлена. Компания предложила самые лояльные условия. Им понравилось то, что я проходила стажировку в Америке. Они ничего не знали об этой истории и радовались тому, что я хотела работать с бесплатными гражданскими делами.
Ура! Да, у меня теперь есть настоящая работа и уже завтра я должна к ней приступить. Это хорошо, потому что родители посматривали на меня с грустью и потихоньку консультировались со специалистами об антидепрессантах.
Я все равно не чувствовала, что мое настроение изменилось. Новоприобретенная работа не вдохновляла. Да какая разница, у меня просто не было желания ни на что.
Новая работа. Новые эмоции, знания, знакомства. Я натянуто улыбалась. Все было так сложно. Я не хотела улыбаться. Все эти дела были намного сложнее, чем американские обыденные иски. Я всему училась заново. Тяжело, но время пролетало почти незаметно. Я училась.
Вот еще одно расстройство. Корпоратив. Снова. Я никого не знаю, и нет у меня настроения для праздника. Хотелось укутаться в уютный плед, взять чашечку сладкого какао и смотреть добрый фильм. На улице практически не было снега, город был серым и неуютным, поэтому сказочного настроения наступающего праздника так и не появилось. Нужно что-то придумать, чтобы культурно отказаться от мероприятия. Морозный ветер пробудил меня ото сна.
Новый год я провела с родителями перед телевизором, но была рада. Наши общие с Аланом друзья – не лучшая компания к праздникам, предлагали провести Новый год с ними. Но я отказалась. Я, мама и папа выпиши шампанского, уселись за праздничный стол. Я с 16 лет не праздновала новый год с ними, мне этого на самом деле очень не хватало.
Ненароком я узнала, что отец говорил с Аланом. Его печальная гримаса дала понять, что ничем хорошим это общение не закончилось. А мне было неприятно. Он пытался уговорить моего бывшего мужа простить меня. Я не хотела, чтобы мой отец унижался за меня. Я сама виновата. Лишь очередной раз почувствовала нестерпимую боль.
Сегодня я решила узнать о Нолане больше. Да, я знала много о его работе, но ничего о личной жизни. И стоило мне загуглить его имя +женщины, тут я увидела достаточно неприятные фото.
Да, у него было много дам сердца. Красивые и не очень. Модели, актрисы и обычные женщины. Многие из них, после расставания, устраивали скандал, некоторым он даже платил немалые суммы денег, лишь бы этот бунт утих. Но все женщины, как одна говорили, что с ним очень тяжело, тем более, когда он находится в состоянии раздумий. У него плохое настроение, он замыкается в себе и с ним невозможно говорить. Что он только на публике такой лучезарный и веселый, дома же мистер Перри лишь тень. Это не каждая девушка вынесет. И я ощутила его дурное настроение на себе. Но меня это не пугало.
Я злилась. На них, на него. Я ревновала и нервничала. Зато я отличилась – рассталась с ним без скандала.
Вот, что это? Такого я не ожидала. Девушка, ей было немного больше чем мне. Красивая. Покончила с жизнью… После расставания с ним. Эта новость прошибла меня, словно током. Я принялась читать.
Позже выяснилось, что у девушки были и личные причины, помимо будущего сенатора, но Нолан пережил страшнейшую депрессию. Он винил себя. Это естественно.
Бедный. Я могла представить, как он чувствовал себя. Только сейчас я осознала, что та серая картина, которую я видела в его мастерской, где женщина растоптала сердце, связана именно с этим периодом его жизни. Да, я понимаю, что он пережил. Ужас. Моё сердце разболелось. Мне стало так жалко Нолана. Это был тяжелейший удар.
Я прочла, что он помогал родственникам и так далее. Все. Больше ничего.
Теперь же мистер Перри говорит, что единственная женщина в его жизни – это внучка. Вот фото, где он играет с ней на пляже. А вот и фото со мной. Вопросы, загадки, грязь. Все. Мне стало еще хуже. Я закрыла ноутбук и упала на кровать. Слезы катились по моим щекам, я не могла успокоиться.
Третий день моего новогоднего отдыха. Я вообще не выходила на улицу. Неожиданно мне позвонили. Алан. Странно. Неприятная дрожь пробежала по всему телу. Я хотела его увидеть и не хотела снова оправдываться, потому что я не жалела. Сердце закололо.
Я встретилась с ним в парке. Сегодня, наконец, на улице с темных литых туч начал срываться снежок. Мелкий и неприятный.
Мой бывший муж был в старой куртке, небритый и уставший. Да, он все это время пил. Я его никогда таким не видела. При его-то работе, при его статусе и извечной чопорности. Алан тот человек, который следит за модой. Он всегда сверх опрятен, что порой доводило меня до настоящей истерики. А сейчас, ах, он на себя не похож. И вовсе он не праздновал, он заливал горе. Мое сердце плакало вместе с ним. Я проглотила горький ком в горле. Я никак не могла ему помочь избавиться от боли.
–Привет.
–Как ты? – Искренне поинтересовался мой бывший супруг.
–Как может чувствовать себя женщина после развода? – Улыбнулась я и села около него. – Устроилась на работу. Как ты?
–Мне плохо. – Он посмотрел на меня с улыбкой, очень грустной улыбкой.
–Прости меня. – Непроизвольно снова сказала я.
–Хватит просить прощение. Это ничего не изменит. – Алан тяжело вздохнул и неожиданно продолжил. – Я не привык жить без тебя. Я не могу оставаться один дома. Я хочу… хочу узнать… – Мой бывший муж надолго замолчал. Я видела, как он борется сам с собой. Я боялась что-либо сказать, потому что знала, что он предложит.
–Может быть, мы бы смогли все вернуть? – Тихо спросил Алан.
Я боялась, что он это скажет. Ну как же он не понимает, что я знаю его намного лучше, чем он сам. И он к этому не готов.
–Ты сможешь меня простить? – Задала я встречный вопрос.
–Я уже простил тебя. Я хочу, чтобы все было как раньше. – Мой бывший супруг смотрел на меня уставшим взглядом.
–Милый, ты разве не понимаешь, сейчас тебе плохо – это разрыв отношений, это нормально. Это пройдет. – Нежно уговаривала его. – Но подумай еще раз, разве ты сможешь все начать сначала, зная о моем предательстве? Разве ты не будешь думать, что это дает тебе право так же изменить мне, и я обязана буду принять данное обстоятельство. Разве ты никогда, даже в порыве злости не вспомнишь мне это? Разве не будешь подозревать меня по любому поводу. Ревность сведет тебя с ума. Любимый, я знаю тебя. Ты мне этого не простишь. Не сейчас. Посмотри мне в глаза. – Я повернулась к нему и посмотрела на него. Его глаза воспалены. Он давно нормально не спал. – Ты понимаешь, что я никогда ни про одного мужчину не думала в сексуальном плане. У меня был ты, и я никогда бы не позволила себе изменить тебе. Но это из ряда вон выходящая ситуация. И теперь я никогда не получу твоего доверия. Это будет мучение для нас обоих. – Я перевела дыхание. – Теперь я хочу узнать, ты, правда, простил меня?
