Мишель Селмер
Самый первый раз
Глава 1
Таких голубых глаз Пейдж Адамс не видела никогда в жизни. К ним прилагались широкие плечи, накачанное тело и глянцевая красота, так легко сводящая женщин с ума. Пейдж такой тип тоже нравился, и, хотя она обычно не любила мужчин с растительностью на лице, аккуратные усы и эспаньолка незнакомца приглянулись и ей. Как только ее помощница, Черил, ввела его в кабинет, температура словно подскочила градусов на десять.
– Пейдж, это Брэндон Дилсон, – сказала Черил. – Его прислала Ана Родригес.
Пейдж закрыла ноутбук, одернула пиджак и бросила взгляд на свое отражение в металлическом стаканчике для карандашей, чтобы проверить, не растрепалась ли прическа. Впрочем, повода для беспокойства не было: прекрасно выглядеть было частью ее работы как стилиста, и она очень гордилась своим умением соответствовать требованиям своей профессии. Пейдж встала, официально улыбнулась и протянула пришельцу руку:
– Рада познакомиться, мистер Дилсон.
Когда он, сжав ее пальцы своей большой пятерней и внимательно, властно глядя на нее глазами цвета океана, улыбнулся, на его щеках появились ямочки, которые Пейдж обожала, и на несколько мгновений она забыла даже собственное имя. Его светлые волосы, волнистые от природы и чуть растрепанные, доходили до воротника его футболки – волосы, в которые любая девчонка мечтает зарыться пальцами. На нем были вылинявшие джинсы, темно-синяя футболка и ковбойские сапоги, и ему чертовски шел этот наряд.
– А я-то как рад, мэм. – Его улыбка не оставляла сомнений в искренности слов.
Когда Ана, директор благотворительного фонда «Надежда Ханны», занимающегося повышением грамотности, сказала, что посылает к Пейдж их воспитанника, Пейдж ожидала кого угодно, только не шикарного ковбоя.
Стоящая за его спиной Черил закусила губу и обмахнула лицо рукой; Пейдж отлично ее понимала. «Кто этот парень и где можно достать такого?» – подумала Пейдж.
– Могу я вам что-нибудь предложить, мистер Дилсон? – спросила Черил. – Чаю, кофе, бутылочку воды?
Он повернулся к ней, не прекращая улыбаться:
– Нет, мэм, спасибо.
Еще и воспитанный. Потрясающе. Пейдж указала на стул напротив своего кресла:
– Прошу, садитесь.
Он сел, закинув ногу на ногу, явно чувствуя себя как дома. Если его проблемы с грамотностью или пробелы в образовании смущали его, то он никак этого не показывал. Мужчина просто излучал уверенность. Пейдж разгладила юбку и села на краешек кресла.
– В жизни не видела стола чище, – сказал мистер Дилсон, кладя локти на подлокотники и переплетая пальцы перед мускулистой грудью.
– Я люблю порядок, – ответила Пейдж.
На самом деле она была почти одержима порядком. Если бы у нее был психоаналитик, он сказал бы, что корни этого явления – в ее беспорядочной юности, но ее прошлое осталось позади, и незачем было ворошить его перед человеком, который не может ничего изменить.
– Я вижу, – заметил он, и под его взглядом ей захотелось поерзать в кресле.
– Я слышала, что в этом месяце на церемонии, которую организует «Надежда Ханны», вам вручат награду за выдающиеся достижения. Поздравляю.
– Учитывая то, что любой школьник знает и может то, чему я только сейчас научился, не вижу ничего особенно выдающегося, но они настояли.
Вежливый и скромный красавец – поразительное сочетание. Больше всего на свете Пейдж не выносила заносчивых людей.
– Ана объяснила, в чем заключается моя работа? – спросила она.
– Не совсем.
– Я организатор мероприятий и стилист-консультант.
Он поднял бровь:
– Стилист-консультант?
– Я помогаю людям выглядеть хорошо и нравиться самим себе.
– Без обид, но я вполне доволен собой.
Это было неудивительно, но по опыту Пейдж знала, что простор для творчества есть всегда.
– Вы когда-нибудь стояли на сцене, мистер Дилсон? Случалось вам говорить речь?
Он покачал головой:
– Нет, мэм.
– В таком случае я должна научить вас, как держаться, когда вам будут вручать награду, чего ждать, подготовить вас к официальной атмосфере церемонии, которую, к слову, я же и организую.
– Иными словами, вы должны убедиться, что я не опозорю себя или фонд.
Пейдж не думала, что подобное может случиться. С такой внешностью он будет прекрасно смотреться на сцене, и она понимала, почему Ана выбрала его, чтобы представить деятельность фонда.
– Я должна убедиться, что вам не будет неуютно на сцене.
– Ну, вообще-то я не очень люблю толпу. Предпочитаю общение в узком кругу, если вы понимаете, о чем я.
Если он пытался подкатить к ней, у него получалось. Пейдж достала блокнот и ручку из верхнего ящика стола.
– Почему бы вам не рассказать мне о себе, мистер Дилсон?
– Особенно нечего рассказывать. Родился в Калифорнии, с детства колесил по всей стране. Последние четырнадцать лет проработал на ранчо.
У Пейдж сложилось отчетливое ощущение, что это было далеко не все. Например, ей стало очень интересно, как он дожил до своих лет, не научившись читать, но она не могла корректно сформулировать вопрос. «Надежда Ханны» была идеальным клиентом, работа с которым могла поднять компанию Пейдж на новые высоты, и ей совсем не хотелось оскорблять их лучшего воспитанника.
– Как случилось, что вы попали в программу фонда, мистер Дилсон? – осторожно спросила она.
– Меня зовут Брэндон. – Он солнечно ей улыбнулся. – И я подозреваю, что на самом деле вы хотите знать, как так случилось, что такой здоровый мужик не научился читать.
Необразованный, но не дурак.
– И как же так случилось?
– Моя мать умерла, когда я был совсем маленький. Отец работал на родео, и мы постоянно переезжали. Когда ему удавалось устроить меня в школу, мы уезжали раньше, чем я успевал что-то выучить.
Было грустно думать о том, чего бы он мог добиться, если бы не такой образ жизни.
– И что побудило вас искать помощь?
– Мой босс сказал, что сделает меня своим заместителем, если я научусь читать, и вот я здесь.
– Вы женаты?
– Нет.
– Есть дети?
– Известных мне нет.
Пейдж посмотрела на него, и на его щеках снова появились ямочки. Она спросила себя, понимает ли он, насколько хорош.
– Шучу, – улыбнулся он.
О да, понимает.
– Значит, детей нет?
– Ни одного.
– А девушка?
Он поднял бровь:
– А что? Интересуетесь?
О, более чем. Однако она поклялась себе, что будет встречаться только с образованными, материально обеспеченными мужчинами, после того как очередной парень ее матери выгнал их из грязного трейлера и им пришлось жить в еще более грязной ночлежке. Больше никто не будет воровать у нее деньги, чтобы пропить их, или потратить на наркотики, или просадить в карты.
Конечно, вряд ли Брэндон принадлежал к такой породе людей, наоборот, наверняка он был очень милым человеком. И все-таки она не стала бы с ним встречаться. Он был… слишком хорош, слишком обаятельный, слишком сексуальный, а ей не хотелось терять голову. Ей был нужен мужчина надежный, на которого можно положиться, для которого работа имела бы такое же значение, как для нее, равный ей, способный позаботиться о ней. Не то чтобы необходимость уже возникала, пока Пейдж со всем справлялась сама, но прикрытый тыл никогда не помешает.
– Я только хотела знать, нужно ли вам еще одно приглашение на церемонию, – произнесла она.
– Нет, мэм, не нужно.
От нее не укрылось, что он так и не подтвердил отсутствие девушки. Впрочем, даже лучше, что она не будет знать.
– Вряд ли у вас есть смокинг?
Он рассмеялся:
– Нет, мэм, смокинга нет.
Она начинала уставать от этого обращения, поэтому попросила:
– Зовите меня Пейдж.
– Хорошо, Пейдж.
Услышав свое имя из его уст, она почему-то покраснела. Ей вообще становилось все жарче и жарче. Надо проверить кондиционер. Или это ее внутренний климат-контроль полетел. Пейдж с трудом сдержалась, чтобы не помахать чем-нибудь перед лицом.
– Что ж, до церемонии остался месяц, значит, первым делом мы возьмем вам смокинг напрокат.
– При всем уважении, боюсь, это не впишется в мой бюджет.
Пейдж махнула рукой:
– Уверена, что фонд покроет все расходы.
Он нахмурился:
– Мне не нужны подачки.
– Мы благотворительная организация, помогаем людям. Великосветские мероприятия помогают нам пополнять нашу казну.
Он помрачнел:
– А это… законно?
Такая разительная смена настроения – от жизнерадостно-игривого к угрюмо-подозрительному – удивила ее.
– Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
– Организация, занимающаяся повышением грамотности и тратящая деньги на смокинги? Звучит… неэтично.
Пейдж никогда не думала об этом в таком ключе, но ей казалось, что проблем не будет.
– Я поговорю с Аной. Уверена, мы что-нибудь придумаем.
Похоже, это его удовлетворило. Все странности его поведения Пейдж списала на мужскую гордость. По правде говоря, ей очень хотелось, чтобы он принял помощь фонда, потому что было бы очень обидно не увидеть Брэндона в смокинге. Хотя еще лучше было бы увидеть его вообще без всего…
– Что ж, давайте сделаем это, – сказал он.
«Это»? Пейдж сделала глубокий вдох. Она ведь не произносила это вслух? Нет, конечно нет. Он что, умеет читать мысли?
– Ч-что, простите?
– Вы сказали, что первым делом надо достать мне смокинг. Я готов.
Ах, смокинг…
– Да-да, конечно.
– А вы что подумали?
Вот уж в чем она точно ему не признается.
– Ничего. Я просто… Я не имела в виду идти прямо сейчас.
Он наклонился вперед:
– Чем скорее, тем лучше, разве нет?
– Да, но… – Нахмурившись, она открыла ноутбук и просмотрела свой график. – Мне нужно сделать несколько звонков сегодня.
Он прищурился:
– Дайте угадаю. Вы из тех женщин, день которых распланирован до последней минуты.
Это прозвучало так, словно он считал ее сумасшедшей. Конечно, человек, ведущий такой стихийный, кочевой образ жизни, вряд ли оценит нагрузку, которая ложится на плечи служащего. Обычно Пейдж выделяла несколько дней на случаи, подобные случаю Брэндона, но, если она поменяет кое-что местами и задержится на работе как-нибудь вечером, она сможет уделить внимание и ему. К тому же дома ее никто не ждал, даже животных у нее не было. На кошек у нее была аллергия, а с ее ненормированным рабочим днем на собаку не хватало времени.
– Думаю, что смогу найти для вас местечко, – сказала она. – Но сначала мне нужно переговорить с Черил.
– Тогда я подожду снаружи?
– Конечно, это не займет много времени.
Они встали одновременно. Даже несмотря на ее высокий каблук, он был выше ее на целую голову. Высокие мужчины не уязвляли ее чувство собственного достоинства, ее вообще трудно было чем-то задеть, но Пейдж занервничала, осознав, что ей придется пройти мимо него, как будто боялась, что он схватит ее в охапку и зацелует. А может, и не боялась. Брэндон напомнил ей, как давно она не общалась с мужчинами. Она была так загружена в последние месяцы, что на свидания не оставалось времени, и она уже не помнила, когда последний раз занималась сексом. Пейдж не сомневалась, что секс с мистером Дилсоном запоминается на всю жизнь, но он был не создан для отношений, а она – для связи на одну ночь. К тому же она никогда не смешивала работу и удовольствие. Учитывая все это, Пейдж решила держаться от Брэндона Дилсона как можно дальше.
Любой, кто скажет, что нет ничего хорошего в том, чтобы притворяться неотесанным фермером, чтобы сокрушить своего врага, явно не встречал Пейдж Адамс.
Брэндон Уорт – или Брэндон Дилсон, как его знали в «Надежде Ханны», – прислонился к своему пикапу, наслаждаясь солнцем Южной Калифорнии и размышляя. Когда он решил доказать, что «Надежда Ханны» – липовая организация для отвода глаз, соблазнение одного из тех, с кем ему придется иметь дело, не входило в его планы, но мужчина должен делать то, что должен. Возможно, сблизившись с мисс Адамс, он сможет пролить свет на темные делишки, которые вели к успеху фонда, и таким образом уничтожить Рейфа Кэмерона.
Если бы Брэндон не решил остаться на семейном ранчо, несмотря на стремительно ухудшавшееся здоровье отца, Рейф никогда не отважился бы захватить «Уорт индастриз», фабрику, принадлежавшую поколениям Уортов. Ходили слухи, что Рейф собирается закрыть ее и распродать по частям, таким образом лишив большую часть Виста-дель-Мар работы и фактически уничтожив город. Брэндон чувствовал себя виноватым больше всех: он позволил обиде на отца затмить чувство долга перед родным городом, перед своим наследием. Но теперь он загладит свою вину.
Развенчав «Надежду Ханны», Брэндон планировал показать всем, что Рейф на самом деле всего лишь жулик. К несчастью, все, с кем ему пока довелось общаться, ничего не знали о внутренней кухне фонда, а от головного офиса он старался держаться подальше. В правлении фонда состояла его сестра Эмма, а он не настолько изменился за пятнадцать лет, чтобы родная сестра не узнала его, вдруг столкнувшись с ним.
Пейдж Адамс могла помочь ему.
Она как раз выходила из здания, вытаскивая модные очки из дизайнерской сумки. У нее явно была слабость к брендам. Обычно Брэндону не нравились офисные дамочки, но Пейдж вряд ли окажется хуже этой алчной вампирши – его бывшей невесты. К тому же, когда они пожимали друг другу руку, между ними проскочило столько искр, что он испугался, как бы не вспыхнул ее роскошный стол.
Кроме того, он подозревал, что под этим идеально сидящим пиджаком прячется дикая женщина, которая ждет не дождется возможности вырваться на свободу, и Брэндон ничего не имел против того, чтобы помочь ей. Ему хотелось провести рукой по ее безупречной прическе и растрепать ее, хотелось стереть поцелуем помаду с аккуратно накрашенных губ. Она явно нервничала в его присутствии. Что ж, все к лучшему.
Пейдж заметила Брэндона и решительно двинулась к нему. Она определенно знала, куда идет и как туда добраться. Он усмехнулся. Тем интереснее.
Когда она подошла, он открыл перед ней дверцу:
– Запрыгивайте.
Она резко затормозила, моргая за стеклами темных очков.
– О, я… Я думала, мы встретимся на месте.
– Нет смысла тратить в два раза больше бензина, если мы все равно едем в одну сторону. К тому же в это время суток ужасно трудно найти место на парковке.
Она неуверенно помялась. Возможно, она думала, что, если он не умеет читать, он и водит плохо, а может, просто любила во всем верховодить. Наверняка такой собранный человек, как мисс Пейдж, имел обыкновение держать все под контролем. Брэндон обворожительно улыбнулся ей:
– Вы мне не доверяете?
Он видел, как лихорадочно работает ее мозг, пытаясь найти ответ, который не обидит лучшего воспитанника фонда. Наконец она заглянула в машину. Брэндон не знал, что она ожидала там увидеть. Может, просто боялась испачкать свой дорогущий костюм? Или она была папочкиной девочкой, ни в чем не знавшей отказа, что бы ни попросило ее жадное сердечко? Он навидался таких в частной школе.
– Доставлю вас в целости и сохранности, обещаю.
Она наконец кивнула и сделала шаг к машине. Глядя на ее каблуки, Брэндон поддержал ее под локоть. Ее юбка чуть приподнялась, и он увидел обтянутое нейлоном бедро и, к своему изумлению, подвязку.
– Пристегивайтесь, – сказал он, садясь за руль и надевая свои дешевенькие солнечные очки. – Куда ехать?
– Это в нескольких кварталах отсюда, недалеко от Виста-Уэй. – Ее голос звучал еще более напряженно, чем в ее кабинете. – Знаете, где это?
– Конечно.
Хотя он не был в городе с пятнадцати лет, когда отец отправил его в частную школу, у него было время осмотреть Виста-дель-Мар, который совсем не изменился. Он непринужденно откинулся на спинку сиденья; Пейдж сидела прямая как стрела, напряженно впившись ногтями в сиденье. Брэндон отвернулся, пряча ухмылку. Она определенно обожала контроль. Возможно, это было не слишком порядочно, но Брэндон собирался совместить приятное с полезным и свернуть ее мир с накатанной колеи.
Глава 2
Брэндон на удивление легко сходился с людьми, несмотря на то что полжизни провел в уединенной глуши.
Ателье, в которое Пейдж привела его, недавно открылось, и она давно уже хотела сюда заглянуть. Однако она почти сразу поняла, что больше сюда не придет. Угрюмая продавщица разговаривала по телефону, когда они вошли, и никак не отреагировала на них. Повесив трубку, она надолго ушла в подсобку, потом вернулась и так же мрачно уставилась на Брэндона. Вдобавок она презрительно закатила глаза, когда Пейдж уточнила, что за них платит фонд, и попросила прокатный прейскурант. Пейдж чуть было не взяла Брэндона за руку и не повела его куда-нибудь в другое место. Однако Брэндон не растерялся – и через несколько минут женщина уже хихикала и краснела, как школьница. Мало того: когда он обронил, что смокинг нужен ему для благотворительного мероприятия, она даже предложила ему более дорогую модель за ту же цену. Потом Брэндон упомянул, что Пейдж – организатор этого мероприятия, предположил, что женщина наверняка читала о нем, и она стала уже не просто дружелюбной, а мерзко-слащавой. Впрочем, это не заставило Пейдж изменить свое решение по поводу ателье. Грубый, пусть даже временно, обслуживающий персонал не может положительно влиять на репутацию компании.
– Это было увлекательно, – заметил Брэндон на обратном пути.
– Я должна извиниться перед вами. Никогда раньше не была в этом ателье и впредь туда не зайду.
– Почему?
– После того, как она отнеслась к своим клиентам? Это было чрезвычайно непрофессионально. Не понимаю, как вы могли вести себя с ней так мило.
Он пожал плечами:
– Я предпочитаю видеть в людях хорошее. Может, она была очень занята, а может, у нее плохой день.
– Все равно это не извиняет ее поведения.
– Не говорите мне, что у вас никогда не бывало плохого настроения и вы никогда не срывались на тех, кто этого не заслужил.
– Никогда, если речь идет о клиентах.
– В таком случае вы лучше, чем подавляющее большинство.
Или она просто могла сдерживаться, общаясь с клиентами. Как жаль, что Брэндон с его умением общаться с людьми застрял на своем ранчо. Он бы так многого добился в жизни! Что ж, теперь, когда он умеет читать, он хотя бы получит образование.
Конечно, ее не касалось, как он распоряжается своей жизнью. Помогать людям измениться было ее работой, но Брэндон прямо сказал, что вполне доволен тем, что он есть сейчас. К тому же технически он даже не являлся ее клиентом: его просто надо было научить держать себя на официальном мероприятии. Пейдж не имела права совать нос не в свое дело.
Вдруг она заметила, что он пропустил поворот к ее офису.
– Нам надо было повернуть там. – Она показала назад.
Наверное, он еще плохо ориентировался в городе.
– Я знаю, куда ехать.
– Но так нам придется сделать крюк в несколько миль.
Мало того что они поедут по не самому приятному району, так Пейдж еще и выбивалась из своего плотного графика. Если они не станут плутать, она еще может успеть сделать пару звонков, пока рабочий день не кончился официально, и поискать в Интернете нужную информацию.
– А может, я везу вас вовсе не в ваш офис.
У Пейдж замерло сердце. Что это значит? Не совершила ли она ошибку, сев в его машину? Он был мил и вежлив, но Тед Банди тоже был таким. Она покосилась на Брэндона: он не выказывал никаких признаков беспокойства, положив одну руку на руль, локоть другой – на раму открытого окна. На всякий случай Пейдж придвинулась ближе к двери и приготовилась распахнуть ее и выскочить из машины, как только та остановится.
– Куда вы меня везете?
Он усмехнулся:
– Не волнуйтесь, я не собираюсь вас похищать. Я просто подумал, что мог бы угостить вас чем-нибудь в знак благодарности.
Она облегченно вздохнула:
– Это совсем не обязательно. Фонд компенсирует мне потраченное время.
– Мне все равно хотелось бы вас угостить.
– Но мне правда нужно вернуться на работу.
– Сегодня пятница, почти пять.
Только четыре сорок семь, если быть точным, но время не стояло на месте.
– Я планировала задержаться сегодня.
Машина остановилась на светофоре, и Брэндон удивленно взглянул на Пейдж:
– Почему?
Потому что у нее не было другой жизни. Нет, вовсе не поэтому.
– У меня много дел.
– Которые, несомненно, подождут до завтра.
Зажегся зеленый свет, и он нажал на газ.
– Ведь правда?
– Технически да, но…
– Неужели вам не хочется заняться чем-то, что вам нравится?
– Мне нравится моя работа. – Она подняла бровь. – А вам не нравится ваша?
– Только не вечером в пятницу. – Он бросил на нее быстрый взгляд. – Судя по вашему виду, вы знаете, что делать на танцполе.
На самом деле она совсем не умела танцевать: не хватало координации.
– Нет, не знаю. И мне действительно нужно на работу.
– Нет, не нужно, – просто возразил он.
Он остановился у маленького бара «У Билли», стилизованного под салун, куда она так и не рискнула заглянуть одна. Слишком много воспоминаний осталось о том, как она вытаскивала мать, неспособную передвигаться самостоятельно, из подобных заведений в Неваде. Однако прежде, чем она успела велеть ему поворачивать к ее офису, он уже вышел из машины и шел к дверце пассажирского сиденья. Открыв ее, он протянул Пейдж руку.
– Я не могу! – Она покачала головой.
– Нужно всего лишь поставить ногу на ступеньку, – ответил он, ухмыляясь. – Обещаю, я поймаю вас, если вы будете падать.
Озорной огонек в его глазах сказал ей, что на самом деле он прекрасно понял, что она имела в виду. Ее сердце дрогнуло. Ну почему он был таким очаровательным?
– У меня правило: не общаться с клиентами вне офиса.
– Хорошее правило, но я не ваш клиент.
Черт возьми, он поймал ее.
– Да, но «Надежда Ханны» – мой клиент, и вы тоже соответственно.
Пейдж видела, что Брэндон не примет это неуклюжее оправдание. Она ждала, что он огрызнется, но он посерьезнел и тихо сказал:
– Дело в том, что я почти никого здесь не знаю и мне бывает одиноко.
Вот это да. Такой грубоватой прямоты она не ожидала. Теперь стало совсем тяжело отказать ему.
– Уверена, вам не составит труда найти себе спутницу, которая с радостью выпьет с вами.
– Но я-то хочу выпить с вами.
Пейдж смотрела в честные глаза Брэндона, в его открытое лицо и понимала, что ей хочется узнать его получше, и дело было не в его привлекательности, хотя и в ней тоже. Какой жалкой она, наверно, казалась сейчас, когда восхитительный мужчина предлагал ей выпить с ним, а она думала только о работе! Как случилось, что работа стала для нее важнее всего? С другой стороны, и этот вечер мог послужить на пользу делу: возможно, ей будет проще помочь ему, если они сойдутся чуть ближе. Он ведь всего лишь предложил ей выпить.
– Хорошо, – согласилась Пейдж. – Но только недолго. А потом вы отвезете меня в офис.
– Обещаю, – улыбнулся он.
Она оперлась о подставленную руку и вышла из машины. Его ладонь была широкой, чуть огрубелой от работы – твердая рука надежного человека. У Пейдж было стойкое чувство, что, пока она с Брэндоном, с ней не случится ничего плохого, хотя она едва знала его и вполне могла сама о себе позаботиться.
Пейдж тут же отпустила его руку, встав на землю, однако, идя по гравию на своих трехдюймовых каблуках, поняла, насколько неподходяще была одета. В этот бар ходили явно не обладатели дизайнерских костюмов.
– Вы, кажется, нервничаете? – спросил Брэндон, подходя к двери.
– По-моему, я не так одета.
– Поверьте мне, там никому нет до этого дела.
Он взялся за дверную ручку, и Пейдж вздрогнула: образ из прошлого встал перед глазами. Зал, полный дыма и кислого запаха старого алкоголя и безысходности; музыка, орущая так, что невозможно было думать, не то что разговаривать – впрочем, сюда приходили не за этим; парочки, топчущие танцпол и обжимающиеся в углах, занимающиеся черт знает чем. Когда Брэндон открыл дверь, Пейдж сжалась, невольно ожидая увидеть свою мать, ссутулившуюся у барной стойки, сжимая в руке стакан дешевого виски. Однако внутри все оказалось совсем не так. Интерьер не блистал роскошью, но зал был чистый и уютный, играла негромкая музыка и вкусно пахло жареным мясом и острым соусом. Несколько человек смотрели на огромный плазменный экран, но большинство столиков были свободны.
– Туда.
Пейдж чуть не подпрыгнула, когда Брэндон положил руку ей на талию и повел к столику рядом с танцполом.
Ему обязательно вести себя так бесцеремонно? Это было непрофессионально… Хотя выпивать с клиентом – тоже. Впрочем, ей казалось, что она довольно ясно сказала, что не хочет слишком сильно сокращать дистанцию, и, кажется, не дала ему повода надеяться на более близкое знакомство.
Они сели за столик друг напротив друга. Подошла официантка, немолодая женщина с приятным лицом; яркая надпись на ее фартуке хвастливо заявляла, что лучше ребрышек, чем у Билли, не найти в этой части света.
– Привет, Брэндон, – игриво произнесла она. – Тебе как обычно?
– Так точно, мэм.
Она повернулась к Пейдж, немного удивленно глядя на ее деловой костюм:
– А твоей подружке?
Пейдж едва не сказала, что они вовсе не друзья, но потом подумала, что официантке это не интересно.
– Бокал шардоне, пожалуйста.
– Домашнее сойдет?
– Да.
– Сию минуту.
Когда она ушла, Пейдж сказала:
– Вы часто здесь бываете, если тут уже знают ваши предпочтения.
Брэндон пожал плечами:
– Захожу сюда через день. Я же говорил, мне бывает одиноко.
– Где именно вы работаете?
– Ранчо Коппер-Ран, совсем рядом с Уайлд-Ридж.
– Никогда не слышала.
– В двух часах к северо-востоку отсюда, в горах Сан-Бернардино. Местечко – как на картинке.
– Значит, вы тратите четыре часа на дорогу, приезжая на встречу со своим куратором?
– Мы встречаемся дважды в неделю, по четвергам и воскресеньям в библиотеке. В четверг я заселяюсь в отель, а в воскресенье утром, после уроков, еду домой.
– И ваш начальник не возражает?
– Он хороший человек.
– Как давно вы работаете на него?
– Восемь лет.
– Никогда не хотели заняться чем-то другим?
– Например?
– Ну, не знаю… Вернуться в школу?
– Зачем? Мне нравится то, чем я занимаюсь.
Неужели ему не хотелось поработать над собой?
У него был такой потенциал! Он мог бы подняться куда выше, чем работник на ранчо.
Официантка вернулась с вином для Пейдж и пивом для Брэндона.
– Принести меню?
– Нет, спасибо, – ответила Пейдж.
– Уверены? – спросил Брэндон. – Ужин за мой счет.
Но они пришли сюда только выпить, а не ужинать!
– Я правда не могу.
– Зовите, если передумаете, – сказала официантка.
– Спасибо, Билли! – крикнул ей вслед Брэндон.
– Билли? – переспросила Пейдж. – Как на вывеске?
– Да. Они с мужем открыли это заведение тридцать лет назад. У них три дочери и двое сыновей. Старший сын, Дейв, работает здесь поваром, младшая дочь, Кристин, – барменом. Муж Билли, Эрл, умер от инфаркта два года назад.
– Откуда вы все это знаете?
– Люблю разговаривать с людьми. – Он сделал глоток пива и спросил: – А вы откуда?
– Я выросла в Шухилле, Невада.
Вино оказалось на удивление вкусным. Обычно домашнее вино качеством не отличалось.
– Никогда не слышал.
– Это крошечный городок на границе с Аризоной. Один из тех, где все всех знают.
В том числе ее мать.
– Ваша семья все еще там?
– Дальние родственники, которых я сто лет не видела. Братьев и сестер нет, родители умерли.
– Мне очень жаль это слышать. Давно?
– Отец – когда мне было семь, мать – когда я училась в колледже.
– Как это случилось?
Он определенно задавал слишком много вопросов; она не привыкла так откровенничать с клиентами, обычно это делали они, но она не хотела быть грубой.
– Мой отец был водителем. Как-то он вез цистерну с взрывоопасной жидкостью, уснул за рулем и врезался в ограждение. Нам сказали, что он выжил бы, если бы не взрыв.
– Господи, – пробормотал Брэндон, встряхивая волосами.
– Мама тяжело переживала это.
Ее мир вращался вокруг отца, и она так и не смогла оправиться: стала искать забвения на дне бутылки.
– Чем она зарабатывала на жизнь? – спросил он.
– Бралась за все, что подворачивалось.
Впрочем, нигде подолгу не задерживалась, спасибо ее пьянству.
– Как она умерла?
– Рак печени.
Даже страшный диагноз не заставил ее бросить пить, она сдалась, даже не попытавшись бороться. Пейдж подозревала, что она с облегчением приняла эту новость, что ее мать целенаправленно убивала себя, что, возможно, давно наложила бы на себя руки, если бы ей достало мужества. И Пейдж иногда думала, что так было бы лучше. Она не понимала, как можно быть такой слабой, чтобы позволить смерти любимого превратить в ад и ее жизнь, и жизнь ее ребенка. Она любила мать, но Фиона Адамс была слишком ранимой и хрупкой, и Пейдж поклялась себе, что никогда не станет такой, как она.
– Наверно, вам пришлось тяжело.
– У меня почти не было времени на скорбь. Я училась в школе при Калифорнийском университете, и моей целью было закончить ее с отличием.
– Амбициозно.
– Я должна была сама позаботиться о себе, никто не оплатил бы мне обучение.
Он отпил пива.
– Вы, наверное, очень умная. – В его голосе слышалось почтение, словно он встречал не так много умных людей.
– Мои старания окупились. Я выпустилась в числе лучших студентов и получила работу в Сан-Диего в одной из крупнейших фирм, занимающихся организацией различных мероприятий.
– А как вы попали в Виста-дель-Мар?
– Жизнь в Сан-Диего оказалась не по карману начинающему менеджеру, и мой начальник направил меня сюда. Мне так здесь понравилось, что, пустившись в свободное плавание, я обосновалась здесь.
– Почему решили отделиться от вашей фирмы?
Она сделала глоток вина:
– Вы задаете слишком много вопросов.
Он взял орешек из миски, стоявшей на столе, и закинул его в рот.
– Я любопытный.
Судя по его лицу, он слушал с искренним интересом.
– Я поставляла фирме самых прибыльных клиентов, но мне доставалась только малая часть прибыли.
– Значит, из-за денег.
– Отчасти. Кроме того, мне хотелось попробовать себя в качестве стилиста. И потом, я просто люблю все держать под контролем.
Сначала ей пришлось нелегко. Выгодные клиенты предпочитали известную крупную фирму начинающей; по сути, «Надежда Ханны» стала ее первым значительным клиентом за два года. Церемония привлечет внимание богатейших меценатов, включая политиков и голливудских звезд. Если все получится, это мероприятие станет тем прорывом в карьере Пейдж, которого она так ждала, на который так надеялась. Одна церемония определит будущее ее компании.
– Похоже, вы довольны собой.
– Я много работала.
– Как давно вы сотрудничаете с «Надеждой Ханны»?
– С февраля.
– Ана Родригес и Эмма Уорт – ваши подруги?
– Нет, с Аной мы познакомились по работе, я организовывала свадьбу для ее друзей. Свадьба произвела на нее отличное впечатление, и, когда ей понадобился организатор, она вспомнила обо мне. А Эмму я едва знаю.
– Что вы знаете о «Надежде Ханны»?
– Немного, помимо того, чем они занимаются и что мне нужно знать, чтобы организовать церемонию. Почему вы спрашиваете?
– Просто интересно. – Он поднял руку, подзывая Билли, принимавшую заказ у соседнего столика. С тех пор как они пришли, бар начал потихоньку заполняться. – А как вы развлекаетесь?
