Мия Лаврова
Хозяйка дома сироток и генерал драконов
Глава 4
Шли дни, и жизнь в старом покосившемся приюте начала наконец-то налаживаться. Из трубы всё чаще стал валить ароматный дым, а в доме пахнуть то жареным, то тушёным мясом. У всех, кто здесь обитал, появилось новое и весьма приятное чувство – надежда. Она грела ребят изнутри, давала силы и энергию, генерировала идеи. Взрослые стали полноценно есть и садились кушать вместе со всеми – теперь еды хватало на всех.
– Если так пойдёт и дальше или вы начнёте приносить ещё больше дичи, то нам придётся завести собаку, чтобы скармливать ей остатки пищи, – звонко рассмеялась Дженни за обедом, когда младшие разошлись, а мы с Нормом вернулись из лесу, расставив очередные ловушки.
После удачной первой охоты уже никто не хотел весь день бродить по морозному, да ещё и опасному лесу. Вместо этого парни пронеслись по всему приюту, как вихрь, и собрали все свободные верёвки, что смогли отыскать. В итоге мы сделали семь пар силков.
Молчаливый Бен оказался мастером по аккуратному и быстрому сдиранию шкурок, да так, что они оставались целыми и такими же пушистыми. Мы стали развешивать шкурки в дозорной, чтобы заодно и за ними присматривать – вдруг на них позарятся крысы или ещё кто. Я предложила продать зайцев или шкуры на городском рынке или обменять на нужные вещи.
– Да сейча-ас, – довольно протянул Прихватка, откинувшись на спинку стула и ковыряя кроличьей косточкой в зубах. – Неча добро переводить, сами съедим.
Все расхохотались. В воздухе витал вкусный запах и тепло наступившего уюта. Всё чаще старшие дома стали собираться за столом после того, как покормили младших. Теперь не было нужды надолго отлучаться в лес. Ходили так же, по двое, но на час – максимум пару часов с утра, чтобы расставить силки, да вечером, для проверки. На днях Норм и Бен вырыли «медвежью яму». Они работали почти весь день, вернулись вымотанными и грязными и продолжили на следующий. Выкопали длинную в глубину яму и прикрыли её тонкими ветками. Пока что в неё никто не попался, но это была отличная идея Норма. Он надеялся, что туда попадёт оленёнок или лисица.
Теперь можно было проводить больше времени в тепле дома. Вот и сейчас мы сидели за столом все, впятером. Прихватка в серой рубахе из мешковины и в тёплом комбинезоне с лямками поверх неё. Он вытянул ноги под столом и улёгся на спинку стула. Бородка и щёки блестели от заячьего жира. Он раскачивался и звонко что-то рассказывал, прерывался на раскаты хохота, попутно сопровождая свои слова помахиванием тонкой длинной косточкой.
– Я голодал и всю жизнь был с такой великолепной фигурой, – весело рассказывал он мне.
– Значит ли это, что если теперь будешь хорошо питаться, то начнёшь худеть? – меланхолично произнес Норм, и за столом на несколько секунд повисла тишина. Но вскоре мы вновь рассмеялись. По мне разливалось необычное и непривычное тепло.
Разглядывая довольных ребят, мои губы расплывались в улыбке, а сердце начинало радостно трепетать.
Я бросила в толстяка тряпкой:
– Что ты, не вздумай меняться!
Черты лица Норма были точёными, а глаза умными и ясно-голубыми. Смеялся он сдержанно, иногда культурно прикрывая рот ладонью. Он почти всё время ходил в ватных штанах и клетчатой потёртой выцветшей рубахе. Раз в неделю мы с Дженни брали два таза с растопленным снегом и затевали стирку – раньше она делала это в одиночку. Так было заведено всегда – женская работа для женщин… Норм усмехнулся:
– Но и не торопись есть вдвое больше прежнего.
Дженни была худенькой девушкой, чуть-чуть выше меня. Длинные, цвета соломы волосы она часто собирала в хвост, чтобы не мешали. В её гардеробе было всего два платья-халата, она использовала их, как ночнушки. Днём она всегда была в штанах, кофте с высоким воротом, которая была в дырках и вся штопаная грубыми чёрными нитками.
Тёмные её карие глаза создавали контраст со светлыми волосами и бледной кожей. Иногда этот цвет делал глаза злыми, как если бы она была некой ведьмой. На самом деле, она была весьма мила со всеми и очень любила детей.
Бен и Дженни внешне немного походили друг на друга: парень был высоким, подтянутым, таким же бледным. Поначалу мне казалось, что они брат с сестрой, но оказалось не так. Они часто были вместе: ходили парой на охоту, несли дозор, или Бен просто помогал ей по хозяйству. Действовали слаженно, понимая друг друга с полуслова. Разумеется, столько лет под одной крышей сближало всех жителей приюта и делало их всех одной забавной семьёй, где все члены такие по-своему разные.
Сегодня мы с Дженни должны были провести перепись оставшихся продуктов, чтобы распределить до следующего приезда Мортикама. Она вывела меня во двор, чтобы ознакомить с имеющимся богатством. Старый ветхий двухэтажный сиротский приют выглядел снаружи заброшенным. Однако было видно, что его построили в те времена, когда жизнь была совсем иной. Кирпичные стены здания были покрыты мхом и трещинами, а черепичная крыша имела множество дыр, через которые проникали капли дождя и снег. Небольшой склад оказался с выходом только на улицу. Покосившаяся дверь была сразу рядом с главной в дом. Судя по помещению, тут раньше было много места для больших запасов, но сейчас треть полок и стеллажей занимал всякий хлам: какие-то обрезки ткани, поломанные ножки столов и стульев, дырявые кастрюли и разная непригодная посуда. На нижних полках я обнаружила полмешка муки: верхний слой отсырел и покрылся коркой льда. Тут был небольшой короб из прутьев, в котором лежал батат – немного, но хватит на десяток супов. К своей радости, я обнаружила несколько свёртков с хлебными домашними дрожжами, пшено, рис, горсть сушёных грибов и мешочек с овсянкой.
Я вытаскивала с полок кульки и мешочки, заглядывала в них, чтобы посмотреть, в пригодности ли они для питания. Дженни сидела на дырявой перевёрнутой кастрюле и держала в руках кусок бумаги из пергамента для записи.
Я подытожила:
– В целом – очень неплохо, учитывая, что у нас появилось мясо. Могу сегодня попробовать испечь лепёшки из того, что есть. Ты записывала?
Дженни коротко мотнула светлым хвостом:
– Я не умею писать. Да и читать тоже.
Мне пришлось со вздохом опустить руки и присесть рядом с ней на корточки.
– Извини, я не знала. Как же вы вели учёт?
– Что это?
– Ммм… Перечень, список провизии. Которую привезли, которая осталась.
– Зачем? Я и так всё помню, хожу сюда часто, почти каждый день. Ведь готовить приходится постоянно. Беру понемногу того, сего и помню, чего и сколько примерно осталось.
– А как вы знаете, что вам должны привезти?
– Не знаю. Просто радуюсь тому, хоть что-то привозят. Раньше, когда у нас был другой король, он присылал добрейшую женщину с фермы. Она привозила куда больше и всё свежее, показывала, как готовить еду. Но те, кто раньше нам помогал – уже давно исчезли и некому тут хлопотать.
Я задумалась.
– Выходит, когда-то еды привозили больше?
– О, да. Намного. Но и народу тут было больше, веселее.
– А с продуктами привозили какие-нибудь бумаги?
Дженни задумалась и повертела в руках кусок пергамента.
– Да… Что-то похожее было. Всё убрали наверх, в одну из закрытых комнат, где был кабинет главы приюта. На его столе много такого. Оставили на растопку в случае чего.
Глава 5
Пару дней спустя после моего прибытия и выздоровления, мне выделили комнатку с письменным столом и лампой. Но о кабинете прежнего управляющего, видимо, рассказать забыли. Я обустроила кабинетик под себя из того, что нашла. Разложила свои бумаги и документы, с которыми прибыла.
Сейчас же была готова подпрыгнуть от волнения:
– Покажи мне, пожалуйста, эту комнату!
В помещении прежнего директора стоял затхлый запах плесени и прогнивших влажных досок. В лучах солнечного света заплясали тысячи пылинок, когда мы вошли туда. На стенах местами были видны остатки краски. У окна стоял большой письменный стол, на котором сквозь слой пыли просматривались рукописи. На стене за ним угольком был нарисован человечек с цветком – явно, детской рукой. Я заинтересованно, но осторожно принялась отклеивать по одному листочку со стопки. Пара верхних страниц была уже непригодна для чтения. Чернила размылись, бумага потемнела и рвалась от влажности. Зато, к моему удовольствию, под несколькими листами пергамент был посвежее, и на нём можно было различить слова. Аккуратный красивый почерк указывал на образованность прежнего управляющего. Но всё написанное было на английском языке. Меня, конечно, в своё время учили этому языку, как и остальных влиятельных людей для заключения договоров с иностранцами, но не думаю, что настолько хорошо. Неожиданно для себя я поняла, что, чем больше я смотрю на текст, тем больше он для меня предельно понятен, будто я читаю привычное письмо на родном языке. Очевидно, это ещё один из даров прежней хозяйки моего тела. Мне вдруг вспомнился необычный момент, на который я не обращала прежде внимания, но сейчас углубилась в детали: все, включая меня говорили на языке, напоминающем смесь английского и немецкого, а я прекрасно их понимала и говорила на нём же, даже не замечая.
«… ведение записи жизни молодняка приюта…»
Ещё несколько размытых фраз. Я осторожно, чтобы не повредить, убрала этот лист в сторону.
Вот оно!
«Продукты с западной фермы Миллтонов. Перечень:…»
Далее шёл довольно длинный список, в котором было такое количество злаков, овощей и зелени, яиц и молока, фруктов с садов, и даже рыбы, что хватило бы сейчас питаться на полгода.
Я прочла перечень Дженни:
– Это правда всё привозили?
Девушка мечтательно улыбнулась:
– Да, я помню, то были светлые времена. Будто снова почувствовала вкус печёной рыбы Миллтонов и яичницу каждый день на завтрак. В то время для нас ничего не жалели. Король был добр к нам и обещал выпускникам работу при дворе. Его поверенные были тоже хорошими людьми.
– Как так вышло, что всё так повернулось? Что произошло?
– Ох, король нашего королевства Дримэй пал. Ему на смену пришёл новый. Иногда мне кажется, будто он по сей день не знает, что мы существуем. Но он должен был знать, раз выделял монеты на наше пропитание. С приходом нового короля Миллтоны куда-то исчезли. Поговаривают, что они не смогли смириться с новой властью и уехали из королевства. Затем прибыл новый бургомистр, он появился у нас на пороге несколько раз, подолгу беседовал с хозяином приюта и с воспитателями. И с каждым его приездом из приюта уходило по одному взрослому. Вскоре ушёл и последний. В то время не совсем понимала, что происходит. Но однажды нас собрали в комнате и объявили, что казна пуста и нет возможности оплачивать труд взрослых. Я не верю в это. Они не могли просто взять и бросить малышей на юных! Ведь мы были совсем неопытны и малы.
Дженни с неприязнью смахнула выкатившуюся слезу.
– Тем не менее мы выжили. Благо, о нас помнят, всё ещё присылают пропитание. Однажды я хотела сбежать на ферму Миллтонов и найти их там, но заблудилась в лесу. Было очень страшно, но меня, трясущуюся, нашёл Бен и вернул домой. Я всегда буду благодарна ему за это.
Вот разгадка того, что они с Беном постоянно вместе!
Я забрала бумаги из комнаты и отнесла вниз, в свой новый кабинет. Дженни отправилась к детям. На сегодня с неё хватит тяжёлых воспоминаний.
Парни сидели на кухне и о чём-то негромко беседовали. Я сходила в сарай и занесла продукты, чтобы замесить тесто для лепёшек.
Пока руки работали с замёрзшей мукой и самодельными капризными дрожжами, перед глазами мелькали бумаги и рассказы девушки. Краем уха уловила, как Прихватка с Нормом вспоминают какую-то забавную историю с рекой и меня озарило.
– Как далеко эта река?
Прихватка задорно подмигнул мне:
– Очередная гениальная задумка, леди Бри?
– Почему бы не попробовать поймать рыбу?
Норм скрестил руки и устало ответил:
– На реке встал лёд. Нам никто не даст лом, чтобы его раздолбить, а покупать очень дорого. Потому о рыбе мы только мечтаем. К тому же, нам нечем её ловить. Летом проще – мы ходили рыбачить со старыми сетями.
– Помните, я говорила о том, что можно продать или обменять заячьи шкурки? Может, стоит попробовать прямо сейчас?
Лица парней посветлели, им явно понравилась моя идея. Полные энтузиазма, они забежали в дозорную, собрали заветную «валюту» и бросились в кузницу, что была неподалёку. Прошло немного времени, когда они вернулись в дом запыхавшиеся, но счастливые. Я поняла – всё получилось. Выменянный железный прут был скромным, но для нашей цели вполне сгодится.
Река оказалась недалеко. Глядя на скованную льдом поверхность, мне вспомнилось, как каталась на коньках с друзьями под шум голосов и весёлую музыку. Но и это воспоминание начало таять, будто кто-то стирал строчку, написанную карандашом. Я сидела на берегу и любовалась видом: вода превратилась в великолепное зеркало, отражающее причудливые узоры заснеженных барханов. Лёд был изумительно прозрачным, и было видно, как под ним течение несло водоросли, как по камням на дне скакали солнечные зайчики.
Зимний лес, окутанный белоснежным покрывалом, казалось, погрузился в сон. Величественные деревья, украшенные серебряными гирляндами инея, словно стражи, охраняли покой этого зачарованного царства. Под ногами, как мягкое одеяло, стелился пушистый снег, отражая лучи зимнего солнца и наполняя воздух миллионами сверкающих искорок.
Прихватка радостно долбил лёд добытым прутом. Норм сидел на берегу неподалёку и привязывал к тонкой верёвке небольшой крючок из согнутого гвоздя.
– О, я видел рыбу! – радостно завопил толстяк и принялся бить сильнее.
Около полученной кривоватой лунки парни сидели друг напротив друга и держали по верёвочке, опустив крючки в воду. Как наживку, решили попробовать маленький кусочек кроличьего жира и варёный батат из обеденного супа. Хоть на один крючок да должен был кто-то клюнуть.
Я сидела, запрокинув голову, и смотрела на верхушки деревьев, уходивших в глубь чащи и терявшихся там навсегда. Солнце, нежными лучами согревавшее лес, создавало неповторимую атмосферу умиротворения и покоя. Воздух был чист и прозрачен, наполненный ароматом свежести и мороза. Каждая ветка, каждое брошенное до весны гнездо на деревьях были покрыты серебристым инеем, создавая магический шарм и красоту.
Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь лёгким шелестом ветра, и вдохновляя меня на новые идеи. Как улучшить жизнь ребят, как помочь по хозяйству. Но больше всего злили Мортикам, бургомистр и даже сам король. Я буду не я, если не изменю отношение алчных паразитов к нам, не заявлю о приюте всему городу, всему королевству.Размышления прервал радостный визг Прихватки – он всё же сумел поймать приличную рыбину. Норм со вздохом вытащил свою верёвку из воды. Крючок был пуст.
– А я говорил тебе: жир – вкуснее всего! Не то, что твои овощи. Сдались они голодным рыбинам!
Вскоре парни шли впереди в сторону приюта, толкая друг дружку под бока, как дети. Я шла следом и с удовольствием наблюдала за ними. Мы все оживали, и дом вместе с нами. Даже младшие дети чувствовали себя лучше и бодрее.
Оставленное мною тесто уже достаточно поднялось пока нас не было, а пойманная рыба стала отменным дополнением овощной начинки для большого пирога.
Вечером за столом все переговаривались, обсуждая изменения в рационе, чего уже давно не случалось. Я сидела у печи, прислонившись к стене, и наблюдала. Есть не хотелось: чувство несправедливости заглушало голод. Норм присел передо мной, протягивая кусочек пирога.
– Ваша заслуга, мисс Бри. Поглядите на них – с вашим появлением все воспряли. У детей даже появился аппетит. А мы? Столько веры в глазах у парней. Дженни стала равняться на вас, хотя раньше со всеми пререкалась. Вашей рукой словно управляет сам Господь, помогая нам не терять надежды.
Он прикоснулся к моему плечу и вернулся за стол.
Сам Господь… Он ли это? Это ли истинная цель того, что я сюда попала? Мне нужно так много сделать. И на этот раз у меня достаточно времени, чтобы всё успеть.
Глава 6
Сон отступил очень рано: в комнате всё ещё царил полумрак. Не спалось. Я укуталась в одеяло и подошла к окну. Первые проблески зарева только-только начали раскрашивать небосвод в нежные пастельные тона. Предрассветная мгла стелилась по земле, но уже можно было различить силуэты деревьев, покрытых тонким слоем снега, словно волшебными кристаллами.
Зимнее небо, чистое и прозрачное, казалось бесконечным океаном, в котором одна за другой меркли далёкие звёзды. А вот и луна, точнее… Две луны! Я поражённо замерла, рассматривая непривычное для меня явление. Одно светило было крупным, второе – маленьким. Они выглядели, будто мать и дитя, держащиеся за руки. Но постепенно истаяли и они.
Наконец на востоке небо окрасилось в золотисто-розовые тона, предвещая скорое появление солнца.
Первые лучи, будто волшебные стрелы, пронзили мрак, рассеивая его и загоняя в самые глухие уголки. И вот уже вся природа пробудилась от сна, наполняясь новыми красками и звуками.
А пока окончательно не рассвело, я решила с пользой провести пару этих тихих часов. Потом проснутся дети и не дадут нормально поработать. Закрывшись в своём кабинете, углубилась в изучение старых бумаг. Я была полна решимости докопаться до чего-нибудь, что можно использовать против алчной власти.
Я так увлеклась, что не сразу услышала гул детских голосов и возню на кухне. Дом ожил, зазвенела посуда, старшие ребята что-то кричали друг другу. Мне показалось невежливым отсиживаться в своей комнате, пока другие там хлопочут. Все-таки, я сюда прибыла, чтобы им помогать.
На кухне меня встретили радушно и тепло, ребята оттаяли и стали больше доверять мне. Завтрак прошёл обыденно. Мне хотелось закончить его как можно быстрее, чтобы продолжить работу.
В итоге среди кучи бумаг большинство оказалось ненужными, и совсем немного тех, что представляли собой какую-то ценность. Когда все разошлись по своим занятиям, я собрала сумку в дорогу, взяв с собой кое-какие документы старого управляющего, свои рекомендации и направление аббатисы. На всякий случай захватила несколько заячьих шкурок – в последние дни охота радовала продуктивностью, добычи на верёвке появлялось всё больше. Накануне Норм рассказал мне, как пройти к городу, упомянув, что там есть базар. Дорога в город пролегала через уже знакомую мне со слов ребят кузницу.
Норм сегодня остался на дозоре, Дженни с Беном ушли в лес. Прихватка, по обыкновению, слонялся по кухне, что-то жуя. Погода сегодня была ясная, потому часть детей под присмотром подростков играла во дворе. Я заранее обговорила со старшими своё намерение пойти в город, на что они воодушевлённо поддержали меня. Норм даже хотел было присоединиться, но я вежливо отказалась, объясняя тем, что в доме и без того есть чем заняться. Кто-то должен был остаться на дозоре у окна. Еще один человек – на подхвате на первом этаже. Толстяк, разумеется, вызвался «дозорить» на кухне. Я прошла мимо него и стала одеваться.
Прихватка наблюдал за мной с раскачивающегося стула, сложив пальцы в замок на груди.
– А вы отважная женщина, знаете?
Улыбнувшись, я взъерошила его шевелюру.
– Не знала до этого момента, но благодарю за то, что веришь в меня.
– Они сожрут вас с костьми, – негромко произнёс он, со вздохом опуская голову.
– Пусть попробуют успеть, прежде чем я их, – хохотнула, застёгивая сумку.
Парень ободряюще улыбнулся.
Я оделась и вышла на улицу. Солнце так ярко лилось в лицо, что пришлось остановиться на короткий миг, чтобы глаза перестало резать. Дети радостно возились и галдели.
Мальчишки дрались в шутку длинными прутьями, представляя, что это мечи. Через несколько десятков метров от дома шум стих. Лишь щебет птиц, купающихся в лучах живительного света, да хруст тающего снега под ботинками. Скоро начнёт теплеть и придёт весна. Как же, наверное, красиво тут станет и зелено. Запах чистого воздуха словно говорил о том, что морозов больше не будет. Я поправила сумку на плече и продолжила уверенно идти в неизвестность.
Вскоре показалась кузница – она располагалась к нам ближе всего. Чуть поодаль начиналось городское ограждение с центральными воротами, а за ними, вдалеке, высились каменные стены-великаны ратуши. Между ними торчали остроконечные шапочки-крыши домов.
Снаружи кузницы стоял мужчина, по виду, её хозяин. Красные от жара щёки его пылали, как сам огонь, с которым он работал на протяжении всей жизни. Я подошла к кузнецу и поздоровалась. Раньше он выполнял небольшие заказы для приюта, когда тот был в расцвете.
– Добро пожаловать! Вы, я так полагаю, леди Бри? Ребята рассказали о вас. Они очень воодушевлены вашим приездом. Решили, наконец, выбраться?
Я улыбнулась:
– Да, решила отправиться в ратушу. Пожелайте удачи.
– Хех, удачи! Замолвите и за меня словечко, вдруг к вам они прислушаются? Что-то заказов становится всё меньше, неужто людям больше нет нужды в моём ремесле?
Я пожала плечами:
– На вашем месте не стала бы сильно рассчитывать на меня, – улыбнулась и отправилась дальше, помахав ему на прощание рукой.
Чем ближе становились ворота, тем больше отступала лесная тишина. Издалека слышался базарный галдёж и ржание лошадей. Где-то вдалеке раздавалась музыка уличных дудочников.
Пройдя через арку, я влилась в городскую суету.
– Горшки! Покупайте глиняные горшки! Крепкие, вместительные, в хозяйстве сносу не будет!
Хриплому крику пухлой женщины вторил мужской чуть поодаль:
– Рыба! Свежая рыба! Недорого!
– Платки! Платья! Камзолы!
Я на мгновение остановилась возле телеги, на которой была разложена разнообразная одежда. Среди нарядов в глаза бросились несколько простеньких детских комбинезонов и с десяток пар носков из овечьей шерсти.
– Сами делаете? – ткнула пальцем на груду вещей.
Седая женщина утвердительно кивнула:
– Все сами! Овчина, пенька, рами, льняные рубахи!
Я достала из сумки свёрток с заячьими шкурами и приоткрыла, давая торговке заглянуть.
– Отличные шкурки. В самый раз для тёплых одежд вельмож.
Старуха перестала кричать и прищурилась:
– Скок просишь?
Я подошла к телеге и отложила на край два комбинезона и две пары носков.
– Ишь, чего удумала! Маловато будет твоих кроликов.
Я наклонилась к ней и заговорщически ухмыльнулась:
– За мои шкуры ты выручишь больше, чем за это детское тряпьё.
Торговка зашамкала сухими потрескавшимися губами, но затем отвернулась и продолжила кричать, призывая покупателей.
Я пожала плечами, застегнула сумку и прошла мимо неё дальше. После нескольких шагов меня кто-то схватил за локоть.
– Ладно, давай сюда, – досадно поморщилась женщина и протянула мне детскую одежду.
Я вручила ей свёрток и схватила покупку, прижав к груди, как драгоценность.
В воздухе витали запахи жареного мяса, жжёной древесины и конского навоза, смешанного с “ароматом” протоптанной земли, что противно чавкала под ногами. По обе стороны протянулись ряды с лавками, телегами, бочками. Каждый торговал чем мог и на чём приходилось. В конце этого туннеля виднелись длинные резные ворота в ратушу, а по бокам от них высились крыши жилых домов. Из их труб валили клубы дыма.
Мимо меня пронеслось несколько мальчишек, на ходу откусывая и перебрасывая друг дружке булку хлеба.
Вдруг перед моим лицом взмахнули вонючей рыбиной, я едва успела увернуться от неприятной пощёчины.
– Ры-ы-ы-ыба! – закричал торговец мне прямо в ухо.
Я отпрыгнула от него ещё дальше и, недовольно покачав головой, направилась прямиком к воротам. Подле них стояли два стражника с копьями, одетые в военные тулупы и шлемы.
– Кто такая? Чего надо?
Я сначала растерялась, но затем набрала воздуха в грудь и громко отчеканила:
– Управляющая детского приюта к бургомистру!
Мне казалось, что сейчас на меня накричат и развернут в обратную сторону, но стражник кивнул и с усилием приоткрыл тяжеленную дверь.
Окрестности ратуши имели чистый и ухоженный вид. Дорога, мощёная камнем, красивые двухэтажные каменные дома, несколько приличных лавок, пекарня, откуда шёл дивный аромат свежих булок. Здание городской управы выделялось на фоне других зданий размерами и архитектурой с элементами барокко. Я насчитала четыре этажа.
Из-за подступившего волнения ступени к дверям показались бесконечными, хотя на самом деле их было немного. Ладони вспотели, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. С каждым шагом по скользкому гранитному полу, гладкому, как лёд, мысли метались, как стая бабочек, а кровь пульсировала в голове в ожидании момента истины, когда будет достигнута справедливость…
