Мия Лаврова
Попаданка по приказу
Глава 7
Утро пятого дня наступило для Кейт плавно, незаметно, словно все границы пространства стали стёрты. Из-за отсутствия сна, так казалось и Акари. Она чувствовала себя отлично и бодро. Кейт же за ночь глубоких исследований памяти подопечной, нашла несколько отличных вариантов, один из которых женщина принялась воплощать, как только время показало начало рабочего дня. К этому моменту она уже находилась в своём кабинете, придя в контору раньше остальных. По подсказке ангела она вспомнила об одной журналистке местного телеканала, Аяме, однажды освещавшей громкое дело о коррупции, и связалась с ней по телефону. Объяснив ситуацию в общих чертах, Акари уговорила ту встретиться у неё в кабинете под видом важного заказчика.
– Да, я знаю об истории с помощником префекта, – произнёс голос в трубке, – мы с самого начала дела гоняемся хоть за какими-то подробностями. Крайне заинтересована тем, что вы мне рассказали. Тем более, если у вас есть видеоподтверждение, то немедленно к вам выезжаю. Эта новость просто побьёт все рейтинги нашего канала.
Женщина удовлетворённо положила трубку и стала выжидать появление обнадёживающей гостьи.
В это время контора начала заполняться голосами и писком включаемых приборов.
Примерно через час в двери постучали, а затем в них заглянула уборщица Мия, что ранее помогла начальнице. Акари заволновалась: что если она пришла с плохими новостями? Вдруг на неё вышли, и она проболталась? Тревоги рассеялись, как только девушка заговорила, предварительно закрыв за собой дверь. Она в спешке поздоровалась и подошла вплотную к столу Акари. Вид у неё был возбуждённый.
– Простите, если я лезу не в своё дело, но учитывая ваш рассказ, ну, о подозрении в сговоре и прочее, мне пришло в голову, что это может оказаться важным. Я пришла около часа назад и приступила к своей работе: ну, ведра, швабры…
Её голос иногда сбивался, и начальница успокоила:
– Глубоко дыши. Всё в порядке, тут тебя никто не слышит. Рассказывай.
Мия устало выдохнула и продолжила:
– В общем, прибиралась в коридоре, когда увидела, как одна из ваших сотрудниц вышла почти к входу и говорила с кем-то по телефону. Она сказала, что вы вчера долго отсутствовали в обед. Ну, когда мы с вами… А потом эта девушка стала рассказывать о слежке за вами и что у неё есть какой-то план Б, на случай, если первый не сработает.
– Ты не расслышала, с кем она говорила? Мужчина или женщина, хотя бы?
– Да, это был мужчина. Она один раз назвала его по имени. Бен.
Кейт вздрогнула от новости, и это передалось подопечной.
– Ах вот оно как. Ты права, эта информация очень важная. Спасибо тебе, большое.
Мия уже собралась уходить, как вдруг задержала взгляд на крае монитора, наполовину развёрнутого в её сторону. На экране застыл кадр с видеозаписей скрытой камеры, где Бен стоит у сейфа. Девушка округлила глаза и ахнула:
– Это он, госпожа Акари!
Женщина с тревогой взглянула на сотрудницу и отодвинулась от стола, позволяя той подойти ближе. Мия приблизилась к самому креслу и уставилась на изображение. Она протянула руку и ткнула пальцем в парня:
– Это он стоял в кабинете, когда я туда вошла. Представился техподдержкой или кем там. Как вам удалось найти видеозапись?
– Она старая, – задумчиво бросила женщина, – снятая задолго до твоего визита. Но зато теперь мы знаем нашего таинственного посетителя. Знакомься: Бен.
«Саюри – сообщница Бена, и оба они связаны с инспектором! Когда ты назначила парню встречу и рассказала, как пыталась проникнуть в офис и забрать важные вещи, он решил первым это сделать, заподозрив, что в той комнате могут быть обличающие их улики. Бен был уверен: ты туда не вернёшься, ведь тебя уже не пропустили, а потому не ожидал появления Мии!» , – восторженно воскликнула Кейт, выступая в роли внутреннего голоса, – «А теперь Саюри сообщила ему: пока он там рыскал, ты долго отсутствовала, и это может дать ему наводку на Мию, что она подослана тобой. Он испугался, и тогда сообщница успокоила его запасным планом».
Кейт задумалась, как она могла забыть, ведь у её подопечной есть фото Бена. Можно было сразу показать его Мие. Все мы сильны задним умом, вспомнила она известную поговорку. Ладно, всё подошло к финалу.
Акари хмыкнула и пожала плечами: довольно логично. Уже двое. Всё больше народа оказывается втянуто в эту лживую паутину.
В дверь настойчиво и громко постучали, отчего уборщица вздрогнула и вжала голову в плечи.
– Войдите! – Отозвалась начальница и тихо добавила, обращаясь к Мии, – не переживай, это не по твою душу. Ступай, делай работу, как обычно. Если вдруг что-то услышишь ещё – обязательно мне скажи.
Мия кивнула и пошла к дверям, которые резко распахнулись, и в них впорхнула изящная худенькая девушка в чёрном пальто. Акари поднялась с места и подошла поприветствовать:
– Очень рада встрече, я вас ждала.
Женщины пожали друг другу руки, и начальница потянулась к двери, чтобы закрыть её за уборщицей. В коридоре она заметила Саюри, любопытно вытягивающую голову, в попытках рассмотреть, что столь оживлённое сегодня творится в главном офисе.
– Саюри. У меня важный клиент. Не беспокоить нас ближайший час.
Эти фразы были необходимы для того, чтобы обманщица проглотила наживку.
Аяме уверенно раскинулась в уютном кресле для посетителей прямо напротив стола. Заперев двери, Акари прошла на своё место, что-то быстро набрала на клавиатуре, пару раз щёлкнула мышью и начала рассказывать журналистке всё, что произошло, начиная с самого повышения Харуки. Закончив историю на том месте, где, собственно, гостья пришла к ней в кабинет, она загадочно улыбнулась, периодически поглядывая на монитор, чуть отведённый в сторону.
– И всему этому есть подтверждение? Здесь и сейчас? – Полюбопытствовала Аяме, опуская глаза на включённый диктофон на телефоне.
Акари улыбнулась:
– Всё верно. И даже более того. Пока мы с вами здесь сидели и беседовали, кое-что начало происходить недалеко отсюда. Хотите полюбоваться на события в прямом эфире?
Журналистка непонимающе сощурила глаза и наклонила голову набок.
– Пройдите ко мне, покажу кое-что интересное. Помните, я рассказала вам, что забрала домик со скрытой камерой? Сегодня утром, после того как сохранила все видеозаписи с неё в трёх экземплярах на разных сторонних носителях для безопасности, мне в голову пришла отличная идея. Если Бен так беспрепятственно мог проникать в кабинет и раньше, и сейчас, пользуясь неосведомлённостью молодого охранника, значит, после вчерашних событий, он точно явился туда ночью или вечером, ему ведь надо проверить, что из офиса исчезло. А к сегодняшнему дню карта памяти была очищена, блок питания подключён, а сама камера, которая в данный момент спрятана в наилучшей точке обзора центра моей квартиры, сейчас выведена прямо на этот компьютер и записывает всё, что видит. Пора.
Аяме довольно хмыкнула, одобряя идею, и обошла стол, устроившись за спиной Акари.
Экран показывал коридор, гостиную и часть кухни. В дверях квартиры стояли Бен и Саюри. Парень снял свои ботинки и дал их девушке. Сам же аккуратно прошёлся в носках по центральной комнате, заглядывая во все ящики, осматривая полки и даже пролистывая записные книжки женщины. Наконец, он заметил домик, стоящий на тумбочке у кухонной двери. Акари специально поставила статуэтку на не самом очевидном месте, но, чтобы её положение попадало под объектив.
Аяме рассмеялась:
– Да вы просто супер-детектив. Когда Якуми уволят, я порекомендую вас полиции в качестве находчивого оперативного сотрудника. Это просто гениально!
Тем временем Бен схватил домик и принялся вертеть вещицу со всех сторон, пока не догадался про крышку. Однако, заглянув внутрь, парень застыл на несколько секунд, побелел и, отбросив вещь подальше от себя, что-то закричал девушке, ждавшей его у входа. В мгновение они оба вылетели из квартиры, даже не оглядываясь.
– Что он там увидел? И как же жаль, что неслышно слов.
Теперь наступила очередь Акари смеяться:
– В домике на месте камеры я оставила ему короткую записку. В ней говорится о том, что детектив Якуми сдался и во всём признался. И главное: Бен своими руками подставил друга.
Аяме хитро посмотрела на женщину:
– Но это ведь неправда? И вы не могли знать наверняка, рискнёт ли он пролезть к вам в дом или нет.
– Нет, – спокойно согласилась начальница, – но очень надеялась. А ещё было нужно придумать способ, как заставить его самого признаться и в своей вине, и в участии инспектора, о чём он гарантированно прокричал подельнице.
– Всё равно ничего не слышно…
Акари сделала резкий жест, призывающий замолчать.
– А вот это, как раз таки, не так. Выходя сегодня из дома, я всё спланировала. Мне пришло в голову, что надо как-то записать то, о чём, возможно будут говорить, потому прямо под их носом, под столешницей в гостиной я прикрепила свой запасной телефон с включённым диктофоном. Прямо сейчас запись всё ещё продолжается.
Журналистка усмехнулась и захлопала в ладоши:
– Браво, госпожа Акари. Вы меня не перестаёте удивлять. Что ж, давайте прослушаем эти чудесные записи, и к завтрашнему утру обличающий материал уже будет готов.
– С огромным удовольствием.
– Но скажите ещё вот что, – обернулась Аяме у самых дверей, – как Бен смог проникнуть и в вашу квартиру, и в кабинет господина Харуки?
– Это просто, по крайней мере, так предполагаю. Он ведь являлся другом семьи и имел доступ к нашим вещам, когда приходил в гости. Моя догадка заключается в том, что он мог взять связку ключей супруга в какой-то удобный момент и сделать дубликат.
– Или их ему просто отдал Якуми. – осенило Аяме, – ведь он, наверняка изъял все личные вещи подсудимого перед арестом. Сегодня же свяжусь с надёжными полицейскими из соседнего округа и поясню им ситуацию. Думаю, они с удовольствием примут участие в аресте этого негодяя. А в ходе дела возьмут и вашего Бена. После того как у него изымут дубликаты с ваших ключей, вы сможете их опознать. Это будет ещё одним доказательством.
Акари согласно кивнула:
– Что теперь?
Журналистка полностью повернулась к женщине и скрестила руки на груди:
– То, что вы собираетесь мне дать – более чем достаточно. Всё-таки не зря я специалист в своём деле, и эта тема давно мне знакома. Доверьтесь, и, ручаюсь, виновные понесут наказание, а вашего мужа отпустят. Как только будете дома, напишите мне – и сразу примчусь. Возьму все видео и диктофонные записи. А как только такой скандал дойдёт до самого префекта – уже никто не сможет молча отсидеться в стороне.
Через несколько часов Акари передала все материалы, что имелись, девушке, полностью вручив в её руки судьбу своей семьи. А уже на следующий день вся страна шумно обсуждала увиденный монтаж в новостях и в интернете, повергший в шок общественность. Кейт ликовала вместе со своей подопечной – она добилась большого успеха, вытаскивая супруга из тюрьмы, хоть всего несколько дней назад даже не думала о таком повороте.
«Задание выполнено» . – Прогремел в ушах ангела голос Глэдис, в то время как Акари со счастливой улыбкой следила за репортажем по телевизору. – «Возвращаешься в Канцелярию».
Не успела Кейт облегчённо выдохнуть, как ощутила, что покинула тело женщины и взмыла вверх с космической скоростью. Через несколько мгновений она очутилась в пустой белой комнате со стулом посередине. Присев на него, Кейт поморщилась и осмотрела себя: прежнее девичье тело, ощущения которого, между всеми этими перемещениями даже не успевала прочувствовать.
– Ну вот, – капризно надула она пухлые губы, – не успела посмотреть, чем всё кончится. Как она умерла?
Голос Глэдис ненадолго затих, просматривая события, но скоро со вздохом ответил:
– Её сбила машина, когда она шла к себе в контору. Этого было не изменить. Зато её последнее дело – доказать невиновность мужа и освободить его с твоей помощью, окончено. А префект оказался главным мошенником, и его посадили. Довольна?
Кейт удовлетворённо закивала:
– Ну и замечательно. Когда следующий подопечный?
– Твоё рвение похвально, – произнёс голос, – работай также и дальше, и получишь награду.
Глава 8
Кейт открыла глаза и тут же сжалась от острого, пронзительного ощущения, словно её разум пропитался чужой болью. Она поморщилась, но всё же осторожно приподнялась на локтях, чтобы осмотреться. Её новое тело лежало на твёрдом деревянном ложе, покрытом грубой тканью. Запах в комнате стоял неприятный: смесь сырости, плесени, чего-то испортившегося и мочи. Девушка посмотрела на потолок над ней, выложенный неравномерными деревянными балками. По ним медленно ползли полосы солнечного света, пробивавшиеся через узкие щели оконных ставен.
Тельце подопечной чувствовалось удивительно лёгким, но слабым. Руки, похожие на тощие палки, покрывали следы синяков и красноватых пятен. Ноги смотрелись также, выглядывающие из-под весьма хлипкого на вид сарафана или его подобия. Кейт потянулась, но движение отозвалось болью во всех конечностях, а также в спине. Первым делом она решила отправить привычное сообщение в Канцелярию:
«Я на месте. Инструктируйте».
Ангел номер одна тысяча семьсот восьмой по прозвищу Глэдис откликнулась практически сразу, будто сидела и ждала.
«С новым добрым утром. Твоя подопечная – Ясмин, тринадцать лет. Живёт в небольшом городке Пиронбише, в Индии. Родители приёмные и не очень добрые, будь аккуратнее, не вздумай проявлять личную неприязнь, сливайся. Наблюдай. Помогай. Занимайся своей миссией. Срок – как обычно, семь дней. Управишься раньше – замечательно».
Да, Глэдис не очень любила, когда Кейт затягивала задание до такой степени, что ей приходилось видеть смерть подопечных. Она считала, это может нарушить эмоциональную сдержанность столь юной души, что впоследствии бы вызвало дисбаланс и ненужные чувства.
Голову ангела пронзила резкая боль – видимо, за счёт того, что тело было очень молодым, хоть и не самым здоровым, воспоминания не заставили себя долго ждать и заполонили все пространство сознания, соединяя две души в одном теле. Кейт зажмурилась, впуская их бурный поток. Какие-то картинки оказались весьма яркими, с чётким звонким звуком, иные же мимолётные и расплывчатые, словно Ясмин сама спрятала их глубоко в подсознании, желая забыть.
Голос мужчины, резкий и грубый, звучал в голове девочки так часто, что почти не покидал её даже в тишине. «Неблагодарная! Ленивая!» – Ругательства сыпались, как камни, а за ними – образ массивной фигуры приёмного отца, Дареша, с его большим животом и глазами, в которых никогда не отражалось ничего, кроме презрения. Он управлял домом жёстко, но сам редко занимался чем-то полезным. Всё, что требовал от детей – беспрекословного подчинения.
Затем перед Кейт предстала приёмная мать, Вира, – сухощавая женщина с вечно сжатыми губами и пристальным взглядом, казавшимся почти всегда хищным. Вира редко повышала голос, но её молчаливое присутствие давило хуже любых криков. Эта женщина постоянно находила способ заставить Ясмин чувствовать себя виноватой, даже если девочка просто стояла в стороне.
Подопечная не знала родной семьи – её привезли в этот дом ещё младенцем. По словам мачехи, они «спасли» её, но девочка слишком хорошо понимала, что это оказалось не подарком судьбы, а тюрьмой. Ей приходилось выполнять всю тяжёлую работу по дому и двору: готовила еду, чистила уличную территорию, стирала одежду. Любая ошибка каралась. Порой лишь словами, но чаще всего затрещиной или наказанием голодом.
Кейт ощутила, как новые воспоминания оставили в ней тяжёлый болезненный след. В ней закипел гнев, но она вовремя вспомнила предупреждение Глэдис. Та словно знала, какой будет реакция младшего ангела на данную подопечную. И всё же, это жутко несправедливо. Почему никто из соседей или прохожих не заметил такого обращения с ребёнком? Также из новых данных, ангел увидела, что помимо Ясмин, в семье есть ещё двое детей: девушка Нитья и парень Раджеш. Они были родными детьми суровой парочки и старше самой подопечной. Нитье лишь недавно исполнилось пятнадцать, а Раджешу семнадцать.
Кейт вынырнула в реальность и уже иным взглядом осмотрела комнату, где очнулась. Она казалась крошечной. Голые стены из глиняных кирпичей местами треснули, обнажая неровные края. В углу стояла корзина с грязным бельём, а на полу валялась деревянная чаша с остатками риса, который кто-то явно бросил с небрежностью. В дальнем углу, почти у двери, стояло ведро, по всей видимости, являвшееся ночным горшком. Стены ничего не украшало: лишь на одной из них висела выцветшая ткань с простым узором.
Ясмин, наконец, поднялась, и в нос ударил запах прелой соломы. Снаружи послышались шаги. Дверь в комнату резко распахнулась, и на пороге показалась Вира.
– Ясмин! – Пронзил тишину сухой голос женщины, – ещё не у печи? Сколько можно ждать, пока ты потрудишься хотя бы немного?
Девушка не сразу ответила, слишком ошеломлённая, чтобы понять, что должна сделать.
– Глухая, что ли? – Фыркнула Вира, бросив на пол корзину с овощами, – поторопись, а то Дареш рассердится.
Кейт сделала глубокий вдох. Ей нельзя вмешивать в работу свои личные эмоции. Необходимо войти в эту роль, помогать бедной девочке, а иногда и вовсе «играть» за Ясмин.
Ясмин молча подняла корзину с овощами. Её тонкие руки напряглись, и лёгкая дрожь пробежала по всему телу. Кейт ощущала, насколько ей это уже привычно: тяжесть, приказы, непрерывная работа. Голова слегка кружилась: ей, как обычно, не дали позавтракать. Вира, убедившись, что падчерица взяла корзину, развернулась и пошла по узкому коридору к кухне, даже не обернувшись.
Дом выглядел небольшим, но казался просторнее, чем на самом деле, благодаря высоким потолкам и множеству маленьких комнат. Стены, выложенные из местного самодельного кирпича, покрывала известковая побелка, которая частично облупилась, обнажая красноватые пятна. Полы представляли собой утрамбованную землю, устеленную редкими ковриками, потёртыми и грязными.
Кухня располагалась в самом дальнем углу жилища. Это оказалось простое помещение с открытым очагом, где над углями высился тяжёлый железный казан. По углам стояли корзины с рисом, мешки со специями, сушёными травами. На деревянной полке вдоль стены располагались несколько металлических тарелок и чашек, покрытых тонким слоем жира, который уже было почти невозможно отмыть. В комнате всегда пахло дымом, смешанным с ароматом лука и карри.
Ясмин поставила свою корзину у стены и сразу же принялась работать, даже не дожидаясь указаний. Девочка стала чистить овощи, ловко орудуя ножом, несмотря на слабость. Вира бросила на неё косой взгляд, но ничего не сказала.
В соседней комнате раздались голоса, и Кейт постаралась получше прислушаться. Дареш громко разговаривал с Раджешем, его низкий бас звучал с раздражением:
– Ты должен был продать ткани на базаре по той цене, что я тебе сказал, а не торговаться, как глупец! Теперь мы потеряли деньги!
– Это всё из-за Ясмин, – спокойно отреагировал Раджеш, даже не пытаясь оправдаться, – она не принесла список товаров вовремя, вот я и запутался.
Дареш только фыркнул, что-то недовольно пробурчав. Для него было естественным слышать, как все в доме винят приёмыша в своих проблемах, и его это вполне устраивало. Даже если его падчерица не имела ни малейшего отношения к сути дела.
Молодой Раджеш выглядел вполне здоровым и румяным парнем с худощавым наглым лицом. В свои семнадцать он уже перегнал в росте отца и мать и смотрелся довольно взросло. Раджеш зашёл на кухню и, не глядя на девочку, взял с полки чашку с водой. Его длинные руки небрежно задели Ясмин, но он, конечно же, даже не извинился.
– Не забудь почистить двор после обеда, – бросил парень не оглядываясь и вышел из комнаты.
Кейт в ответ лишь крепче сжала пальцы молчащей подопечной вокруг ножа.
Обед прошёл, как обычно: семейство ело за общим столом, а Ясмин только забирала у них отодвинутые тарелки, сгребала с них остатки в общую небольшую деревянную чашку, а пустую посуду мыла в железном тазу. После того как все разошлись по своим делам, девочка тяжело вздохнула и доела всё, что осталось после овощного рагу.
Вскоре Вира вернулась на кухню и, бросив короткий взгляд на закончившую трапезничать приёмную дочь, напомнила о работе.
– Не задерживайся, – резко проговорила женщина, в то же время наблюдавшая за старшей дочерью сквозь щель в дверях, ведущих во внутренний дворик.
Уличная территория оказалась небольшой, но достаточно вместительной, чтобы семья могла держать там кур, а ещё хранить несколько корзин с хворостом и старую деревянную телегу. Нитья стояла, держа в руках метлу. Её тёмные волосы выглядели аккуратными, заплетённые в тугую косу, а на лице отражалась смесь скуки и лёгкого раздражения.
– Опять на тебя все свалили, да? – Тихо спросила она, когда Ясмин подошла ближе.
– Как всегда, – пробормотала девушка, опуская глаза.
Нитья бросила взгляд на дверь дома, чтобы убедиться, что никто не слышит. Она вздохнула и положила метлу на землю.
– Здесь грязи всё равно столько, за год не убрать, – сказала она, пожав плечами, – давай, помогу.
– Ты не должна так делать…, – начала Ясмин, но старшая сестра махнула рукой.
– Это между нами, – добавила она подмигнув.
Несмотря на то что Нитья иногда помогала приёмной девочке, она делала это украдкой, словно опасаясь гнева родителей. Старшая дочь тоже являлась частью этой недружелюбной семьи, но её место было куда более привилегированным. Однако жалость к Ясмин, казалось, перевешивала страх перед Дарешем и Вирой.
Роль же самой приёмной девочки в этом доме виделась Кейт предельно ясно: она являлась рабочей силой, тенью, инструментом, что можно использовать, а затем наказать, когда он сломается. Ангел это чётко понимала, но пока ещё не знала, как выйти за пределы этой роли.
Внутри Кейт всё больше и больше нарастала некая злость, что она никак не могла заглушить. Этот дом – клетка, а эта семья – цепь, что удерживает бедную девочку от жизни, которую она заслуживает. Политика невмешательства, установленная Глэдис, сковывала ангела по рукам и ногам, что повергало в отчаянную грусть. Девушка задумалась: если подопечная умрёт через семь дней, это будет совершенно неудивительно, учитывая её состояние здоровья и то, как с ней обращается большинство членов семьи. С другой стороны, дитя, наконец, освободится от тирании и найдёт покой своей души на небесах. Вот только при всём этом, какое же незавершённое дело может быть у Ясмин, если в её жизни и так не происходит практически ничего.
Когда солнце начало клониться к закату, девочка закончила уборку двора. Её руки болели, кожа на ладонях была содрана и покрылась красными пятнами. Она поставила метлу к стене и повернулась к дому. Из кухни доносился запах карри с овощами – ужин, приготовленный Вирой. Ясмин понимала, что, как и всегда, ей ничего не достанется, пока все остальные не насытятся.
После трапезы вся семья собралась в главной комнате дома, оставив падчерицу прибирать на кухне. Центральная гостиная – единственное место в жилище, которое хоть как-то напоминало о достатке. Там стоял низкий стол, покрытый тканью с богатым узором, на полу лежали циновки, а на стенах висели декоративные бронзовые тарелки.
Дареш устроился на своём любимом сидении – широком кресле с изогнутой спинкой, походящем на трон. Мужчина потягивал горячий чай, а рядом с ним сидел Раджеш, с важным видом что-то обсуждавший с отцом.
– Эти купцы на рынке всё сильнее задирают цены, – говорил юноша, сдвинув брови, – они думают, что мы будем платить больше, но я знаю, как заставить их пойти на уступки.
Дареш одобрительно кивнул. В такие моменты он смотрел на сына с гордостью, видел в нём наследника своего дела.
Нитья сидела чуть поодаль, лениво перебирая в руках тонкую золотую цепочку. Её лицо казалось равнодушным, но взгляд то и дело уходил в сторону кухни, где мыла посуду Ясмин.
Когда Вира вошла в комнату, держа поднос с чашками, она огляделась, будто проверяя, всё ли идёт так, как должно.
– Завтра мы отправляемся с тобой и Раджешем в деревню на юге, – сообщила она Дарешу, – нужно проверить, как идут дела с поставкой бамбука.
Глава семейства хмыкнул:
– Хорошо, но убедись, что Ясмин закончит работу до твоего ухода, – ответил он, покосившись в сторону двери, – не хочу оставлять дом в беспорядке, пока нас нет. И составь ей там, список дел, чтобы она не бездельничала. Нитья останется и проследит за девчонкой.
Кейт слышала эти разговоры и ощущала, как в подопечной поднимается привычная смесь отчаяния и бессилия.
«Ничего», – прошептала Кейт, притворившись внутренним голосом Ясмин, – «Ты ведь слышала? Нитья остаётся. Она не будет заваливать тебя работой, и появится возможность хоть недолго отдохнуть».
