Моисей Бельферман
Характер-судьба и жизнь-лафа. Часть 2. Бродяга – в своем репертуаре
© М. Бельферман, 2021
© Интернациональный Союз писателей, 2021
Об авторе
Я, Бельферман Моисей, родился 10 марта 1935 года. Мои родители тогда жили в бараке тракторного завода в украинском городе Харькове. В эвакуации находились в городке Кермине (Кармине) Узбекской ССР. Уже после окончания ВОВ в песках того района нашли залежи урановых руд, рядом или на том месте построили город Навои.
С осени 1945-го проживали в Киеве.
В 1952-м я окончил киевскую среднюю школу № 21. Поступил в лесохозяйственный институт в Брянске, в 1957 году окончил его. Был лесничим в Пудожском лесхозе Карелии, на восточном берегу Онежского озера. Южная граница лесничества примыкала к Архангельской области.
Вернулся в Киев. Работал по специальности в Киевской области и самой столице Украины.
Долгие годы я занимался историческими исследованиями. Учился писать самостоятельно художественную прозу. Первое мое произведение – «Отвечает Еврейское радио» (1961; юмор). В 1961–1962 году написал пьесу «Встреча Мудрости с Опытом» – о реальной встрече выдающегося философа Древней Эллады Демокрита с основоположником научной медицины Гиппократом. Позже работал только в прозе. Являюсь автором следующих произведений:
«Смешинки – воздушные, суровые…». Миниатюры (1952–1986).
«Симфония жизни: люди, мысли, чувства…»: часть 1: «Скорбное аллегро»; часть 2: «Мученические вариации»; часть 3: «Следователи и подследственные»; часть 4: «Творчество» (1971–1972).
«Характер-судьба и жизнь-лафа». Роман-дилогия. Часть 1: «Потомок древнейшей цивилизации»; часть 2: «Бродяга – в своем репертуаре» (1978–1982; 1987).
«Отголоски Бейлисиады в современности». Встречи и переписка с В. В. Шульгиным (1972–1976).
«Беспокойное время» (1968–1977).
«Монолог» (1977).
«Суровая зима» (1968–1977).
«Тени» (1979).
«Дорогая плата-за любовь…» (1980–1981).
«Тени жизни» (1981–1983 (89)).
«Дурдом – общество в миниатюре»; «Дурдомовский гуманизм» (1980–1986).
Роман-дилогия о Дм. Богрове: «Годы борьбы и блужданий» и «Провокатор? Герой? Кто он?» (1985–1988).
Мои произведения не публиковали. В 1976-м и 1978-м отправил все свои работы в машинописи Союзу писателей СССР и ВААП. Позже узнал: из Москвы рукописи все переслали в Киев. Мне не вернули.
В конце 1989-го я выехал на постоянное место жительства в Израиль. Работал по специальности в северном филиале Еврейского фонда Керен ha-Кайемет ле-Исраэль. Купил квартиру на севере страны – в городе Шломи. Член СП «Новый Современник» (г. Рязань).
Достижения на портале «Что хочет автор». Сертификат. Скидка члену МСП «Новый Современник».
Грамота. Литературно-издательский проект «Мы все в одной лодке» (номинация: «Рассказ»).
Свидетельство. Кавалер почетного знака «За верность».
Свидетельство. Мантия литературного судьи III категории.
Патент на изобретение (за новый вид конкурсов).
Благодарность за участие в конкурсе рецензий «Сочинение на заданную тему».
Благодарность за участие в новогоднем литературном конкурсе «Автор года – 2004».
Диплом. Кавалер почетного знака «Меценат» III степени.
Диплом «Мистика рядом с нами».
Диплом. Кавалер почетного знака «За ратные заслуги» III степени.
Диплом. Победитель открытого финала Первого Международного литературного конкурса «Вся королевская рать» (номинация: «Проза»).
Диплом. Призер Первого Международного литературного конкурса «Вся королевская рать» (номинация: «Детективы и мистика»; 2-е место).
Звание заслуженного строителя планеты Рать.
Издал книги в Израиле: «Характер-судьба и жизнь-лафа». Роман-дилогия. Часть 1: «Потомок древнейшей цивилизации»; часть 2: «Бродяга – в своем репертуаре».
«Не приставай! Я порядочная… Чуточку… феминистка». Две книги афоризмов и высказываний.
«Дурдом – общество в миниатюре», «Дурдомовский гуманизм». Новеллы.
«Вместе: в мести? Интеллектуальный антисемитизм. Исправление искажений в книге А. И. Солженицына “Двести лет вместе”».
В альманах «Шломи» вошли произведения победителей конкурса «Творческие поиски», проходившего на портале «Что хочет автор» весной и летом 2005 года. Почти половина публикаций – мои.
В последние годы много пишу публицистики. Сотрудничаю с литературными порталами, выкладываю статьи в социальной сети.
На сайте «Что хочет автор» (www.litkonkurs.com) разместил почти 2800 произведений.
О себе без утайки…
Я, Бельферман Моше, родился в 1935 году в Харькове. До репатриации в Израиль 4 октября 1989 года носил имя Моисей Исаакович. С 1945-го до выезда в Израиль жил в Киеве. Последний адрес: проспект 50-летия Октября, 5, кв. 99. Мой нынешний адрес: шдерот Бен-Гурион, 252а – апарт. 6, Шломи, 2283200, Израиль.
В настоящий момент пенсионер, занят литературным творчеством.
Семьи моих дедушек и бабушек проживали на Украине в пределах пресловутой «черты еврейской оседлости» – недалеко от города Каменца-Подольского. Многочисленная семья отца – в бывшем уездном городе Новой Ушице, матери – в местечке Миньковцы. По современному административному делению Новая Ушица и Миньковцы входят в состав Хмельницкой области.
Дедушка Шмил и бабушка Малка с детьми переселились из Новой Ушицы в 1926–1928 годах в Новоконстантинов Запорожской (ныне Черкасской) области. Работали в еврейском колхозе. Построили дом.
Второй мой дед Сани (Александр) с бабушкой Бат-Ше-вой проживали в местечке Миньковцы. Он потомственный шохет (резник птицы и скота), подвергался преследованиям властей как служитель культа. Как кустаря облагали повышенным налогом. Отняли большую часть дома. Лишили права голоса. Не успел эвакуироваться дедушка Сани: расстреляли 25 августа 1941 года. Похоронили в братской могиле.
В отцовской семье четверо детей пострадали от репрессий советской власти. Отец мой Ицхак – старший ребенок. Много работал, чтобы прокормить большую семью. Как активного общественника, работника-заготовителя его арестовали с другими кооператорами Новой Ушицы. Обвинили в политическом преступлении: незаконном получении переходящего Красного Знамени. Фотография кооператоров у нас сохранилась: сняты все рядом с этим знаменем. Отбывал наказание в трудовом лагере на строительстве канала Москва – Волга. Обвинение надуманное. Из лагеря отца освободили стараниями моей активной бабушки Малки. Она поехала в Москву, добилась приема у руководящего сотрудника НКВД. Около года пробыл отец в заключении.
В 1934 году он женился на моей матери Гитии Шехтман. Они переехали в Харьков. Жили в бараке тракторного завода (ХТЗ). Там я и родился.
Бараки находились возле Дробовецкого оврага. В нем нацисты умертвили многие тысячи евреев в период Второй мировой войны. Мы эвакуировались, точнее бежали: мать с двумя малолетними детьми из Харькова – в конце сентября 1941 года; маршрут эвакуации: Харьков – Сталинград – Куйбышев – Узбекистан (Ташкент, Бухара, город Кермине (Кармин) Бухарской области); отец выехал позже: не отпускали с работы. Трудился в отряде гражданской обороны. Приехал в конце 1941-го. Недолго он поработал в Кермине на МТС (машинно-тракторной станции). В начале 1942 года в возрасте 43 лет отца мобилизовали в армию. Военную подготовку получил в Коканде: стал минометчиком. Отправили в действующую армию, на фронт. В ноябре 1943 года, уже после форсирования Днепра, в результате крупного танкового сражения множество воинских частей попали в окружение на северо-западе Киевской, других прилегающих областей Украины. Оказались в нацистском плену.
Активисты концлагеря проводили перепись военнопленных. Отец прямодушно назвался евреем. Большевистская пропаганда даже во время жестокой войны не сообщала о нацистских зверствах, массовых убийствах представителей нашего народа. Посмотрел сурово на отца порядочный переписчик, сказал: «Чтобы больше ни я, ни кто-то другой этого не слышал!» Этим и спас.
В последующих переписях отец представлялся караимом. В концлагерях проводили сортировку пленных по национальностям. Украинцев освобождали – и те возвращались по домам. А он попал к караимам. Доказали нацистам караимы: они по происхождению тюрки, потомки хазар, не евреи. Устного учения Торы, Талмуд и Каббалу не признают. По верованиям, обрядам близки к христианам. Караимы начали выпытывать у отца, что он знает об их традициях, откуда он родом и прочие подробности. Отец вынужден был бежать от них в общий лагерь, иначе выдали бы нацистам. Оттуда его отправили на сельскохозяйственные работы на запад Германии. Работа трудная, непосильная. Жизнь суровая, обстановка жестокая, кормежка плохая. Там он пробыл полтора года. Освободили союзнические американские войска. Решил вернуться к семье в Советский Союз, но ему этого не советовали делать. Приглашал брат Симха из Палестины. С одним из первых эшелонов отец все-таки был репатриирован в СССР. Свободно ехал до города Новоград-Волынского. Здесь прежде проходила старая советская граница.
Всех бывших военнопленных высадили из вагонов, арестовали. Так он попал в советский концентрационный лагерь. В НКВД долго издевательски допрашивали следователи. Требовали доказать невиновность перед советской властью, отсутствие сотрудничества с нацистами. Многократно задавали один вопрос: «Как это ты, еврей, спасся?» После освобождения отец рассказывал: о нем, как и обо всех подследственных, собирали документы, показания свидетельские. Ничего компрометирующего. Люди давали о нем положительные, честные показания, а он их даже не запомнил. Был старше других, батей считали. В лагере работал на химическом комбинате в Сталиногорске, под Москвой (позже переименовали в Новомосковск Тульской области). Из заключения освободили приблизительно в конце 1946 или начале 1947 года.
Мать и мы, дети, ничего не слышали о нем с конца 1943-го: тогда пришло сообщение – «пропал без вести». Нас лишили очень скромного денежного пособия, оставили продуктовые карточки. В Кермине я пошел в школу. В 1944 году покинули Среднюю Азию. Примерно год находились в Саратове, у дяди Хаима (Ефима). Окончание войны там и встретили. Позже уехали в Харьков. Не смогли вернуть свою квартиру и мебель. Перебрались в Киев, к родственникам. Поскольку своего жилья не было, ютились по углам. Вернулся отец без права жительства в Киеве. Намучились без квартиры. Помогли знакомые. Сыграли свою роль деньги. Родители купили глубокий, сырой подвал по адресу ул. Владимирская, 73, кв. 3. Здесь прожили с 1947 по 1955 год.
Среднюю школу я окончил в 1952-м. Попытался поступить в Киевский политехнический институт – выгнали с первого экзамена по математике. По этому предмету был хорошо подготовлен: два года посещал математический подготовительный курс в Киевском университете. Успешно участвовал в ученических олимпиадах.
В тот период в Киевском политехе уже долгое время орудовала преступная шайка вымогателей во главе с неким Кабальским: значительное число студентов набирали за взятки. Евреев почти не принимали. Никогда не дремавший украинский национализм, антисемитизм этому способствовал. Ковали украинские кадры! Спустя много лет наказали Кабальского в суде – за взяточничество.
В 1952-м поступил я в Брянский лесохозяйственный институт. Проучился до 1957 года, получил квалификацию инженера лесного хозяйства. Во время учебы, жизни и общения с однокурсниками узнал, почувствовал силу бытового антисемитизма. Среди тамошних студентов бытовало убеждение: евреи употребляют в пищу христианскую кровь (входит в состав мацы, пасхальных опресноков). В 1913 году в Киеве проходил процесс М. Бейлиса: его обвиняли в таком преступлении. На суде Бейлиса оправдали, но осталась злая легенда, которая до сих пор ходит среди широких невежественных масс обывателей.
* * *
Израиль – страна особого типа. Сложные моменты сопровождают и ее, и народ во все периоды, с момента основания – 14 мая 1948 года.
23 марта состоятся парламентские выборы. Четвертые за последние два года. Хочу надеяться, последние из данного цикла.
Израиль – государство сложное. Все мы – евреи из многих стран рассеяния (галута), но очень разные. Ашкеназы и сефарды. Светские и верующие. Сами верующие представляют многоцветье направлений. Есть группа – не признают государство Израиль. И по цвету кожи мы разные. Есть среди нас евреи – только по историческому происхождению евреи, но не возвращенные в иудаизм – это христиане: фалашмура из Эфиопии. Идешь по улице – встречаются девочки, женщины с вытатуированными крестами на лбу. Не такая уж это диковинка.
Евреи Российской империи, СССР сыграли важную роль в создании государства Израиль.
А вот в 90-е, благодаря массовой репатриации в Израиль, сагитировать смогли: многие русские евреи голосовали за левые партии. Правительство И. Рабина заключило соглашения в Осло: последовали интифады, массовый «палестинский» террор с многими жертвами.
В те времена засветился бывший политзаключенный и хитрец Натан (Анатолий) Щаранский. Стал министром Израиля. Позже он написал книгу. По утверждению автора (цитировал президента США), его идеи стали руководящими для политики США.
…Пройдут выборы, а с ними пандемия коронавируса, продолжится спокойная наша, мирная жизнь – с успехами, радостями, удовольствиями… Мы мирные люди и жить хотим с соседями в добрых отношениях. Ведь Б-г един, только вера в Него отличается церемониальными обрядами.
В Израиле ежегодно празднуют Ту би-Шват – религиозный всенародный Праздник деревьев. В СССР отмечали подобный работники лесного хозяйства. Репатриантов из Ашкелона (не только из нашего центра абсорбции) повезли в район Кирьят-Малахи. Там встретились репатрианты из разных мест.
Организаторы мероприятия сказали несколько приветственных слов. Среди руководства выделяется Натан (Анатолий) Щаранский. Невысокий, очень юркий.
На участке уже подготовили лунки, а возле каждой лежит саженец, его корни упакованы в кулечек из целлофана. Наша задача – вынуть саженец из кулька, аккуратно поместить корни в лунку и засыпать почвой со щебнистыми добавками.
Выполняю привычную обязанность. Неожиданно ко мне подошел сам Щаранский. Не помню, как мы поздоровались, о чем перебросились словами… Помню точно, что сказал ему: «Герой!» Довольный Натан (Анатолий) оставил меня продолжать посадку деревьев. Обхаживает «своих питомцев». Слышал позже: он назвал себя чуть ли не «родителем олии». Такое вот высокомерное самозванство. Лично я в «отказе» находился почти двенадцать лет. Политика перестройки и гласности вынудила Горбачева выпустить евреев из Советского Союза.
* * *
Да, это важно: вскоре в Израиле появился «Сионистский форум». Не знаю, чья была идея, на какие средства? Создали довольно мощную организацию. Кадры для своей будущей партии «Израиль и олия» собрал Щаранский. Пришлось мне побывать в этом «учреждении». Вывод: кормились. Готовились активисты партии.
И об этом эпизоде следует рассказать. Начались мои экскурсии по «штахим», «территориям»; мы тогда жили еще в Нешере. Узнал по объявлению. Поездки часто сопровождал рассказами Александр Непомнящий. Побывали в разных местах. Однажды нас завезли в новое поселение Итамар гимел. Основывали. Позже переместились на более удобное место. Основные проблемы поселения: следует оформить легализацию в части ЦАХАЛ и ночное дежурство в конце каждой недели. Я записался: согласен приезжать дежурить. У меня нет личного транспорта. На чек-посту меня в пятницу забирали и увозили… Ночное дежурство: два или четыре часа (уже точно не помню). В воскресенье утром меня отвозили в Крайоты, к месту моей работы. Конечно, не могу сказать, сколько раз на дежурство выезжал…
Постепенно в тех местах построили дорогу, пустили водопровод…
Внизу, почти напротив, расположен большой «палестинский» город Шхем.
Помню, однажды мы, несколько человек, отправились проведать соседей на другом холме… Внизу слева проходила дорога. По нашим предположениям, по этой дороге проезжала патрульная машина «палестинцев». Увидели нас: они остановились – довольно продолжительное время за нами наблюдали…
* * *
Иногда экскурсии наши не просто познавательного характера, а предполагают уборку и оказание другой помощи разным поселениям.
* * *
Прошло пару лет. Сообщили: Итамар гимел легализовали. По этому случаю собираются активисты. И я поехал. Взял с собой фотоаппарат…
Провели митинг. Я несколько раз щелкнул… Заметил: Авигдор Либерман все время за мной наблюдает…
Разбрелись…
Смотрю: Либерман стоит с Нудельманом – с кем-то беседуют… Говорит Нудельман, а Либерман просто стоит… Обратил я внимание на большой живот Либермана, решил его сфотографировать… Увидев нацеленный фотообъектив, он сразу повернулся… А я решил отойти в сторону: сделать кадр… Ходил я так вокруг: постоянно обнаруживалась тыльная сторона этого хитреца политика…
* * *
Антисемитизм наполняет гордостью сердца ненавистников! С еврейской точки зрения антисемитизм не воспринимаю как естественное явление.
Злонамеренность одиночек взращивает негативизм, невежество бескультурных масс, доводит до болезненного состояния (душевных расстройств). Антисемиты – ущербные, больные люди.
Антисемитизм возникает в подсознании, проявляется на уровне инстинктов.
Злобно-невежественные люди, антисемитские общества в остальном – здоровые!
Пожалеем «неразумных малых братьев» матери-природы.
Естественна ответная реакция оскорбленных людей. Не оправдываю злые «голоса крови». В век обостренного национального самосознания наивно оставаться гражданином Вселенной. Смешно возвышение благородством – оказывать помощь недавним гонителям…
Издох интернационализм – идея фикс. Дурацкий шовинизм «в десятки раз обгоняет европейские темпы». Я счастлив: далек от бандитской украинской разновидности! Наблюдаю без злорадства. Управляют…
Киев, 1978–1982 (1987); Нешер (честолюбивые задворки Хайфы), 1993–1994; Шломи, 2017
Глава 1. Зайя отрезает любовь
Сероватое небо разбавлено голубизной. Завораживают очертания рисунка, естественные переходы красок. Привычна красота, воспринимается обыденностью. Снуют кучевые облака, слеповатые во власти стихий, ветровых потоков. Яркие стрелы дырявят лазером, обминают облака. Ниспадают. Оживляют округу. Вдохновляют рост, развитие природы. Поджигают, заряжают ее оптимизмом. Разбрасывают флюиды жизнелюбия. Она всегда прекрасна. Плохая погода – форма существования, настроения. В обыденности эти факторы отдыхают.
Зайя немного вразвалку ступает по белому ковру. Тополиный пух покрыл тротуар. Смешался. Пропитал коллоидным раствором сгустившийся воздух. Всегда разжижен. Зайя не замечает экзотическую красоту, пусть даже не первозданной природы. Занят мыслями. Словно тисками сдерживают они взбунтовавшиеся чувства, не позволяют излиться напряжению. Не приходит успокоение. В минуты сомнений, душевных борений, бурной умственной деятельности не позволяет себе расслабляться. Не оглядывается по сторонам. Не обращает внимания на окружение. Презрительно отворачивается от прохожих. Не замечает знакомых. Не выкарабкался из своей тарелки. На все остальное плюет густой мокротиной. Не переводит дух. Смачный плевок сопровождает широкоформатным матюгом минимум из ста сорока семи циничных слов на четырнадцати славянских и романских языках, а также эсперанто. Резко циничные и похабные тюркско-цыганские ругательства не в счет – идут вне конкурса.
Ему есть о чем подумать… Ушла жена! Ее не жаль. Невелика потеря. Обидно: не бросил – ушла! Ненасытная стерва! Тварюга неспособная! Даже не сумела забеременеть, родить ребенка. Вместо матки – проем. Какая ни есть – жена! Никогда не была любимой. Привык! Этого не отнимешь. Прошлое не перечеркнешь. Слово из песни не… Бывает же такое!.. Зайя не привязывается к женщинам. Попользуется, черпнет удовольствий – посылает на… Но эта! Не просто женщина-жена! Страшно признаться: привык!
Любовь к женщине навязывает обязанности, как и привычка. Испытания сопутствуют отношениям. Часто они непомерные. В чем-то приходится подавлять собственное эго… Даже считался с ее запросами, иногда – капризами. Она дуреха! Но хитрости не отнимешь! И подлости хватало, как у каждой из них. Наделена несносным характером: пыталась командовать, качала права, часто пилила – без устали, воняла словами-оскорблениями, зачитывала моральный кодекс из коммунистического катехизиса… К ее мнению, фонтанирующим словам Зайя никогда не прислушивался. Это женское дело – тарабанить. За свое тело часто выматывала душу, не ограничивалась удовольствиями. Непонятно еще, чего добивалась. Беззаботная женщина! Доводила иногда. Следовало срочно резко отреагировать… Зайя не решился выгнать – проявил слабость. Ее учил рукоприкладством. На время становилась послушной. В постели проявляла чрезмерную ненасытность. Превращалась в чудовище. Даже Зайе надоедало гонять… Ей все мало! Что-то удерживало. Привычка не только привязанность, как стадия любви. Определенно: Зайя ее любит. Пуще своих комбинаций, алкогольных напитков. Посмотришь – ничего особенного. Живой труп на двух подставках, с привлекательными выпуклостями, формами, с манящим углублением-органом. Сослуживцы-доброхоты давно ее сбивали с толку. Советовали оставить мужа-самодура. Слишком простой для нее исход – постараться прихватить на горячем: снять побои, выхлопотать для мужа срок… Ничего не предлагали взамен. Понятна тактика, даже стратегия. Исходит из женской логики. Редко поддается пониманию. Не расшифровывается. Аня проявила благоразумие: подсказки посчитала баламутством. Только на время. Давно планировала разрыв. Но ничего такого Зайя не знал. Мог подготовиться! Зря всех женщин считает дурехами от рождения! Вовсе нет! Встречаются жертвы собственных фантазий-чувствований. Много из себя мнят. Подначивают. Провоцируют. Как и счастливицы – расплачиваются телом.
Несколько месяцев Зайя неведомо где шлялся. Не звонил! Аня ультимативно выставила причину-следствие. Отказала во взаимности. Предстоит развод, раздел имущества. Ситуация давно назревала… «Доброжелатели» решают: подготовили – устроили! Ушла – ну и… Зайя подбирал рифму: «разрыв – нарыв», точнее, к словам «нарыв – разрыв». Последует многословный монолог.
Случилось неожиданное: вдохнул летящую пушинку. А та, подлая, попала на нежную слизистую оболочку гортани, произвела раздражение… Не удержался Зайя: смачно, пронзительно чихнул. Прикрыл свои огненно-карие беспокойные глаза под воздействием спазма. Расчихался. Вокруг снуют педерастики. Ни одна сволочь не остановилась, не подошла пожелать доброго здоровья. Лучше! Никому нет дела до его драгоценного здоровья. Идиотики! Непонятливым, легковерным в головы вдалбливают красивые словеса о дружбе, товариществе, об интернациональном единстве, братстве великого народа. Все это муть! В помине нет ничего такого! Считается с фактами жизни. В управляемом обществе масса разрозненна. Выделяются себялюбцы. Удачливые нахальничают. Неудачники окружены ничтожествами. Некоторых накалывают. Чаще сами жульничают. Себя пожирают. Зайя – другой. Норовит урвать куш больше, ценнее. Жирное ему противопоказано. Не откажется от шашлыка из жирной баранины. Еще приятнее – насладиться. Устраивается за чужой счет. На дурнях. Сейчас не в настроении…
Пошли – все! Не идут! Их ведут. Вроде к коммунизму? Так им и надо! Пусть знают своих! Лучшей участи не заслужили. За фантазии платят жизнями. На Западе удобства приобретают за деньги… Шутки в сторону! Дело обстоит серьезно. Без жены семья не семья. Одинокий мужчина – ничто! Троглодит. Что конкретно обозначает слово? Беспомощное существо. Жена – постельная принадлежность. Еще кухонная хозяйка. В обстановке семейного благополучия. Она повариха, швея и штатная уборщица. Сейчас принято говорить: техническая работница. Время такое! Женщины обрели экономическую независимость. Зарабатывают на свое пропитание, развлечения. Смекалистая голова мужа занята комбинациями-фантазиями. Практически осуществляет желание – наскрести-надергать больше пененз. На пропой. В деньгах, удобствах – счастье. В умении их тратить. Даже хорошо, справедливо. Коммунизм (исполнение желаний в условиях свободы) покупают за деньги. Мало состоятельных людей. Народ нищий, несчастный. Другой жизни не видел. Государство использует женщин в качестве дешевой рабочей силы. Наравне с мужиками обязаны вкалывать. Работа дополнительно отвращает от соблазнов, скуки. Не зря предоставили им право голоса. Это уже не дырка от бублика – пропеллер от реактивного двигателя самолета! Женщины рвутся вперед. Они все еще отстают в развитии: зависимые народы напоминают. Зажглись идеями Октября… Без толку! Одни стремятся к эмансипации. Другие – к национальной и культурной независимости. Все перепуталось в обыденности: лозунги, слова, обещания, поведение. Что делать? Баб много! Есть выбор. Разве прикажешь сердцу: люби? Проще отмассажировать лобок. Но ужиться с женщиной…
По агентурным сведениям, Аня ушла к Черномору. У того только внешность жеребца. Перед соседями оправдывалась, жаловалась на командировки мужа: страдает от одиночества, чувствует страстные желания, неудовлетворенность. Чего достигла? Черномор – придурок. Жадина! Не видать ей обнов. Придется варить кости, питаться чайной колбаской, соленьями из общей бочки. В двухкомнатной его квартире продержится неделю-год. Постарается вернуться. Пусть попробует! Не пьем из оскверненного источника. Только так: открыл – напился. Заткнул пробку! Полезнее бабу заключить в замок. Жаль, прошли рыцарские времена. Никому нет собачьего дела до наших коварных задумок, интимных отношений. Тот Черномор – дремучий фрайер. Интеллигентности нет! Приковылял с заскоками. Пестрость – из потустороннего мира. Утолит похотливую страсть. Закончится этим увлечение-любовь. Пусть пока живет! Хватит выдержки. Нас ничем не заманишь. Нет дурных! Перевелись… Женщину можно понять. Она не только собственница – щедрая дарительница, потребительница, приценщица. Хочет испробовать разных. Мужчина того же свойства. Самец! Более агрессивный. Нельзя уступать в этом вопросе государственной важности. Жена обязана соблюдать верность. Перестанешь контролировать, ослабишь вожжи – в момент скурвится. Тогда пиши пропало! Ну и пусть! Пропала. Что в ней такого?
Талия, груди-бюст, бедра… Все! Буферастая. Есть за что подержаться. Не первой свежести. Даже лицо не смазливое. Увлеклась подмахиванием. Вытянулась. Превратилась в гладильную доску. От переедания половой пищи. Жадная – все мало! Сколько ее ни долбишь – не «нагреется». Никак не может кончить… Испустить яйцеклетку. Потом жалуется на мигрени. Яловая! Ох, эти женщины! Они все такие разные. Скроены на один манер, сотворены из единого материала. Чем плохо заиметь гарем? Принимать по очереди посетительниц. Завести несколько жен. Надоедает покрывать одну. В родном Иране до сих пор существует обычай регламентированного многоженства. Выплатил калым – покупай жену. С Ираком они ввязались сдуру в войну. Бесполезная война – на истощение. До тех неразвитых, фанатичных азиатов пока дойдет…. Много прольют крови.
Опасно заводить много жен. За одной трудно уследить! Придется охранять. Где сыщешь честных евнухов? Прочая охрана ненадежна. Привыкли растлевать малолеток, по части похотливости соревноваться, конкурировать…
Мог высказаться прямо. Не стоит! Нахалюг остерегается. Подслушают. Сейчас узнают мысли. Сговорятся. Начнут сообща действовать. Приходится пользоваться эзоповым языком для маскировки. Это и есть оскопленный литературный. Живое слово обрекают на вымирание. Вокруг утвердилась полная безответственность. Бездушие, тарабарщина… Гнилое нутро выряжают в пестрые, привлекательные одежды. Создают колоссы на глиняных ногах… Размером в империю. Считают позорными мораль, принципы. Травят самостоятельных, мыслящих людей. Совершенно невероятно устроили мир. Бабы. Тьфу! Нас, мужиков, они скребут. В хвост и гриву. Выступают активной стороной. Охотятся за дичью. Приходится осторожничать, учитывать условия. Соизмерять желаемое с возможностями. Лишь элите открыты неограниченные возможности. Остальные вкалывают по-черному. Зайя не хочет становиться придурком. Приходится манерничать. Легче достается пища, одежда, удобства, роскошь, удовольствия…
Аня… Аня! Что наделала?! Ну и пошла! Такого прежде никогда не случалось. Из-за женщины страдать?! Никто не увидит, не услышит. Женщину только евут. Посылают на… Лишь в постели – незаменима. Во всех остальных случаях – враг трудового человечества.
Поджигательница войны. Была бы женщиной… Не фигура – одна арматура. Несколько изяществ, архитектурных украшений. Изготовлена по типовому проекту. Бегло посмотришь со стороны – закачаешься. И за такую… прости Господи! Приходится страдать, мучиться… Аж дрожь пробирает коленки – от мандража. На бесцензурных местах выступает пот.
Нет жизни! Осиротел дом без хозяйки. Не с кем распить поллитровку в домашнем уюте.
С кем почесать языком об уличных происшествиях? Иногда хочется потрепаться о международном положении, об искусстве социалистического реализма, о его популярных принцах-принципах. Об их отношении к жизни. Об отличии трафаретной журналистики от художественного творчества. Греет даже живая образина. Ее уродливые понятия доходчивее пустословия пропаганды. Огромными тиражами издают макулатуру. Чтиво! Наши члены творческого союза не умеют писать, образно выражаться. Прошли лишь ликбезовский курс идеологической верности. Непонятно: куда смотрит литературно-художественная критика, общественность? Не хотят портить отношения. Проявляют беззубость. Процветает коррупция в издательской, литературно-критической сферах. Партия контролирует. Прокуратура не вмешивается в откупничество. Графоманы-приспособленцы становятся миллионерами. Партийцы-хозяйственники пользуются неограниченной властью. Она первооснова благополучия-богатства.
Аня… Короткое имя. В нем заключен скрытый смысл. Начало-окончание алфавита. С неполным отрицанием. Знать заранее следовало: ненадежный она человек. Сейчас все женщины – б….! Она сразу на три «б» – ббб! Природа отдельных женщин создала ненасытными. Страсти неуемные растворяют бездонные утробы.
Советская власть раскрепостила их способности. Прежде запрещали аборты. Существовал лозунг: «Плодитесь, размножайтесь! Равномерно заселяйте землю. Готовьте кадры нашей славной армии, флотов. В духе преданности, любви к родине, мужскому поколению. Воспитывайте солдаток». Сейчас проводят другую политику. Все дозволено! Началось – с абортов. С планирования семьи. Пропагандируют противозачаточные средства. Рождаемость упала. Подрывают обороноспособность страны, производство товаров. Нас лично это не касается. Беспокоит как патриотов. Посторонние мысли немного успокаивают. Утрата. Переживем! Все женщины разные. С одинаковым секретом. Разность – в характерах, темпераментах, материнстве, семейственности, формах эгоизма, в проявлениях собственничества, инстинктах, похотливости… Одинаковость – в скрываемых одеждами соблазнах. Зайю не беспокоит. Найдет ларец с очерченными формами. Заполнен реальным приданым.
