Мора Крайт
(Не) Морозко
«Не все золото, что блестит, но только не в Вийморе»
Глава 1. Синий лес
– В соседнем царстве, в болотном государстве жила-была девица, страшная, как лягушка, и злая, как змея, прямо как ты, Айка, которая удачно вышла замуж за царя Хотена Мертвеборца, и стала богатой царевной-лягушкой, а все потому, что умела вкусно готовить, искусно ткать и делать кое-что приятное мужчине, поэтому ты, Павуша, тоже должна этому научиться…
– Побойся Белбога, мать! – воскликнул седовласый худой мужчина, мой отец, и топнул ногой. – Учишь их чему? Хочешь, чтоб по деревне их ославили?
– Вот же разгавкался, пес, – проворчала в ответ тучная чернобровая женщина в красном платке, моя мачеха, и продолжила свой рассказ при свете лучины. – Запомните, девочки, царевичи по деревенским избам не ходят. Они все по болотам да лесам рыщут, охотятся то на зверей, то на нежить, поэтому чаще в безлюдных местах бывайте, да понарядней одевайтесь, когда в Синий лес пойдете…
– Вот же дурная баба! Совсем из ума выжила? – опять перебил мачеху отец и яростно плюнул на пол. – В том лесу зимняя нечисть разорвет их на куски. Нет уж! Пусть лучше дома сидят, чем подо льдом стынут!
– Не слушайте отца, доченьки. Лучше смерть в девичестве, чем жизнь в старых девах, – прошептала мачеха и лукаво подмигнула. – Не так страшен Чернобог, как голод и нищета, поэтому вы в сарафаны побольше соломы напихайте, чтоб пухлее казаться, да щеки усердно надувайте, тогда лица у вас будут прекруглые…
– И преглупые! Стыд, да и только! – снова воскликнул отец и только поднял ногу, чтобы залезть на облупившуюся печь, как дородная мачеха ловко схватила его за лапоть.
– Ишь, куда собрался! А за дровами кто пойдет? – сердитым тоном спросила она.
– На что они нам? Печь затоплена, дышать нечем.
– Ты помнишь, какой сегодня день? – понизив голос, спросила мачеха. – И чья очередь в деревне?
Отец вдруг побледнел, вытер пот со лба и, болезненно кряхтя, надел тулуп и виновато глянул на меня, Нарью, свою дочь от другой жены.
– Пособи старику, дочурка, – пробормотал он и протянул мне линялую овечью шубу, которую я донашивала за сводными сестрами. – Страшно одному идти, да еще на ночь глядя. Да и стар я. Один дрова не дотащу…
– Бать, да ты ж только вчера бегал по огороду, словно не брагу пил, а воду живую, – вдруг выпалила русоволосая Айка, устав играть с тряпичной куклой. – Мне замуж пора, и Нарья приданое шьет. Нечего ее морозить, а то криво сделает.
– А тесто кто замесит? – требовательно спросила Пава и на миг отвлеклась от ручного зеркальца. – Я утром калачей хочу!
– Да ты скоро шире матери станешь, зараза! – притворно поругал ее отец и с трудом открыл заиндевевшую дверь.
Я быстро отложила пяльцы, накинула на голову шерстяной платок, замоталась в прохудившуюся шубу и послушно выскочила следом за ним на улицу.
Повеяло холодом и морозом.
За вечер снега намело так, что пришлось брести по сугробам.
– Идем, дочка, не отставай, – поторапливал меня отец. – Совсем недалече идти – вон до той высокой ели. Видишь? Там много хороших дров, вдвоем унесем.
Я обернулась и задумчиво посмотрела на покосившуюся старую избу.
Вдруг из трубы повалил черный дым.
Дурой знак.
***
Я шла по следам отца, который с трудом прокладывал дорогу к одинокой ели, за которой высился мрачный Синий лес.
Ох, и нехорошее же это место, гиблое для людей: то замерзнут насмерть, то звери разорвут, то заплутают до изнеможения, то пропадут бесследно.
Зачем мы туда идем?
– Нарья! Что-то устал я сильно. Давай отдохнем, – вдруг сказал отец и с трудом перевел дух. – Садись-ка здесь на пенек, отдохни маленько, а потом… дальше пойдем.
Отец сбил шапку на бок и испуганно оглянулся, настороженно вслушиваясь в стылую морозную тишину ельника.
– Страсть, как холодно! Давай костерок разожжем, погреемся. Я за ветками схожу, а ты лунку вырой. Здесь, дочка, – сказал отец и ткнул ногой близ пня, а затем быстро отвернулся, украдкой смахнув слезу. – Сейчас. Мигом вернусь!
Я покорно разгребла снег и откопала старое кострище с заледеневшими черными углями.
Странно.
Вдруг хруст шагов отца резко оборвался.
Я обернулась и посмотрела на заснеженную поляну, которую мы только что пересекли.
Она была пуста.
Я хотела позвать отца, но горло свела судорога, на глаза навернулись слезы, ведь мне стало очень страшно и одиноко, как в день смерти матери.
– Не придумывай, Нарья. Отец не бросил тебя. Если пойдешь по следам, выйдешь к дому, – успокаивающе пробормотала я заиндевевшими губами и дыхнула на застывшие руки.
Вдруг мне почудилось, что из леса кто-то смотрит на меня, дырявя спину неприятным колючим взглядом.
– Нарья!
Я испуганно оглянулась, но никого не было, и вдруг крик повторился:
– Нарья! Беги!
Среди зимней стужи меня бросило в жар. Голова закружилась, будто меня завертело в ледяном круговороте.
– Дочка! – вдруг сдавленным голосом крикнул отец, и я резко вздрогнула.
Он стоял на поляне и махал рукой.
Леденящий душу страх отступил, сменившись радостью.
Как я могла подумать, что он бросит меня? Это невозможно, ведь он меня…
Из-за туч выглянула луна, и я увидела, что он стоит на снегу, как на облаке, и одежда его покрыта кровью.
– Беги, дочка! Они близко! – хрипло крикнул отец и вдруг обмяк, превратившись в кровавый сугроб.
От ужаса мои ноги примерзли к земле, а тело сковал мороз.
Спину обжег нестерпимый хлад, и кто-то дыхнул на меня иссушающим кости воздухом.
– Холодно ли тебе, девица? – тихо спросил жуткий голос.
– Страшно ли тебе, красавица? – вторил ему другой и до боли стиснул мое плечо железной рукой.
От ствола темной ели отделилась плотная тень и приняла образ высокого беловолосого мужчины в черном кафтане.
– Грешно играть с едой, – сказал он с ухмылкой и скрестил на груди руки, пронзив меня немигающим взглядом, который вдруг вспыхнул, как синий уголек.
– Но так ведь интересней, Мрай, – отозвался холодный невидимка.
Меня внезапно окружили бесформенные черные тени, которые медленно приняли образ ухмыляющихся бледных мужчин.
– Почему она не бежит? – вдруг произнес один из них.
– А если так, – с жуткой улыбкой сказал их главарь и ткнул мне в лицо отрубленной головой отца.
И вдруг меня охватил дикий страх, и я, забыв обо всем на свете, помчалась куда-то вперед.
Глава 2. Дикая охота
Я бежала так, словно за мной гналась стая волков.
Проваливалась в снег, вставала, падала и снова бежала, цепляясь руками за еловые ветки.
Страх гнал меня вперед, как дикого зверя.
Ветки исхлестали лицо, поэтому я мчалась, не разбирая дороги.
Черные тени с жутким хохотом неслись следом, пока я не скатилась по ледяному косогору в овраг, сбросив ошметки шубы, и в ужасе понеслась дальше по голубому насту.
– Хватайте, а то уйдет! – крикнул черной своре главарь, и вдруг рядом со мной в снег вонзилось ледяное копье, которое пробило корку и погрузилось в синюю воду.
Река! Белоконка омывает деревню с севера!
Я, поскальзываясь, теперь бежала по льду, пока меня сбоку не полоснуло копье, оцарапав до крови.
На миг я обернулась.
Лучше бы я этого не делала!
На берег выполз белый туман и растекся вдоль русла, как молоко, из которого вышла дюжина черных теней, держащих наперевес копья.
– Убейте, – приказал их главарь.
«Мама! Мамочка!» – испуганно взмолилась я, продолжив бежать вдоль берега, и вдруг споткнулась о торчащую во льду корягу и растянулась на животе.
В снег впереди вонзилось с десяток копий.
Я вскочила на ноги и стремглав помчалась по синему льду к белеющему на фоне черного неба противоположному берегу.
Нечисть яростно бросилась вдогонку, но вдруг на середине реки резко застыла, огласив воздух злобными криками.
Я в ужасе оглянулась.
Черные воины выстроились в линию, сжимая в руках ледяные копья. Их было около дюжины.
– Бестолочи! – злобно крикнул главарь. – Не смогли поймать девчонку!
Вдруг туман за их спинами принял образ беловолосого мужчины. Нечисть расступилась, пропуская его к невидимой границе, которую они, видимо, не могли пересечь.
Главарь в бешенстве ударил рукой по воздуху, и она отскочила обратно.
Зверски ухмыльнувшись, он оперся руками о воздух, как о стекло, и пронзил меня злобным взглядом, словно хотел прожечь во мне дыру.
Но я ошиблась.
Дыру он прожег не во мне, а во льду.
Из черной лунки вдруг появилась синяя когтистая рука, которая намертво вцепилась в мою лодыжку.
Следом за ней лед пробил с десяток мертвенных рук.
Я хотела крикнуть, позвать на помощь, но только беспомощно открывала рот, как рыба, выброшенная на берег.
– Поиграем теперь в прятки, девочка? – спросила зимняя нечисть. – Я тебя не поймал, но зато – поймают они, – добавил он и указал пальцем вниз.
***
И вдруг лед треснул.
Я застыла от ужаса.
Плита, на которой я стояла, покачнулась и с грохотом столкнулась с соседней льдиной.
Синие руки настороженно замерли и повернули ладони в сторону трещины, став похожими на глаза на ножках в окружении пальцев-ресниц.
И тут я поняла, что это женские руки, на среднем пальце которых одето почерневшее кольцо с голубым камнем.
– Мама! – крикнула я, и они все разом повернули ладони ко мне.
Вдруг их пальцы начали дико изгибаться, складываться в непонятные знаки, которые я не могла, да и не хотела понять, ведь мне было жутко страшно.
– Мамочка! – со слезами в голосе воскликнула я, и мертвые женские руки застыли в одинаковом жесте – они указывали в сторону черных теней. – Я не понимаю! – в отчаянии крикнула я и схватилась за голову.
– Зато я понимаю, девочка. Это значит – иди к нам, – произнес со зловещей ухмылкой беловолосый охотник и поманил меня к себе.
Внезапно течение Белоконки подхватило мой заснеженный плот и потащило в сторону горы Крас, похожей на отрубленную голову седого великана, курящего трубку.
Мертвые руки также внезапно исчезли, как и появились, но черные тени остались и пошли за мной следом прямо по воде.
Течение все дальше относило меня от деревни, а ледяной плот крошился и становился все меньше.
Стиснув кулаки, я заставила себя, превозмогая страх, перепрыгивать трещины и идти вперед – к мертвенно-белой линии пустынного берега, над которым нависали синие ледники Виймора, о котором рассказывали такие ужасы, что стыла кровь даже возле жарко натопленной печи.
Лучше я умру на берегу, чем сгину в этой пучине.
– Стой! – вдруг крикнул главарь нечисти, но я не обернулась.
Больше я не совершу эту ошибку.
Никогда нельзя оборачиваться, если тебя окликает зимняя нечисть – так меня учил отец, но я не верила ему, думала, что это сказки.
Я ошибалась.
– Девчонка, ты там умрешь! – крикнул мне вслед беловолосый. – Ты умрешь в муках! Вернись, и я дарую быструю смерть!
Мама, я так хочу жить, но мне так страшно…
– Доченька! Нарья! – вдруг ласково окликнул меня отец, и мое сердце болезненно сжалось. – Вернись домой, крошка! Мы с мамой ждем тебя! Все будет хорошо, милая. Это всего лишь кошмар, который снится тебе каждый год в ночь зимнего солнцестояния…
Это не мог быть он.
Я знала, что это не отец, но глупая надежда заставила меня в последний раз обернуться.
Беловолосый стоял прямо напротив меня. Нас разделял черный поток бегущей реки и белые осколки льда.
– Ты еще скажешь «Благодарю тебя, Мрай», – зло сказал он и развеял свой отряд, создав из темного дыма черное копье. – Умри, как человек! – крикнул он и метнул оружие.
Я бросилась вперед, надеясь, что и на этот раз сбегу от смерти, и вдруг моя нога коснулась белесой каменистой почвы.
Внезапно передо мной возник образ сияющего мужчины в белых доспехах. Он протянул мне руку, в которую я вцепилась, как утопающий – в соломинку, и рывком поставил рядом с собой на землю.
Вдруг мою спину пронзила жгучая боль, ноги подкосились, и я рухнула в крепкие объятия своего спасителя.
– Ты еще пожалеешь! – прогремело яростное эхо черной нечисти, и она растаяла, превратившись в белесый туман над рекой.
Тьма отступила.
На горизонте вспыхнуло солнце.
Белые доспехи незнакомца заискрились радужным блеском.
У моих ног лежали осколки черного ледяного копья, похожие на застывшую смолу. Они разбились о белый плащ моего спасителя, которым он заботливо прикрыл меня, как щитом.
– Добро пожаловать в Виймор, – сказал белый воин, стоя напротив солнца, лучи которого нещадно слепили мне глаза, и вдруг застегнул на моем запястье браслет с цепочкой. – Отныне ты принадлежишь Ледяному князю и будешь вечно ему служить в чертогах, – железным голосом отчеканил он и дернул за поводок, чтобы я шла за ним к черной расщелине вздыбленного ледника.
Глава 3. Ледяной князь
Как только я шагнула под свод ледяного коридора, перестала чувствовать холод и страх, ведь меня затопила волна изумления.
Все завитки на стенах, полу и потолке были вырезаны с величайшим мастерством, как и статуи белоглазых мужчин-стражей.
Мне казалось, что они провожали меня задумчивым взглядом, словно недоумевали, что я здесь.
И, правда, что я здесь делаю?
Может быть, мой спаситель все мне расскажет?
Я всю дорогу не решалась с ним заговорить, послушно следуя по запутанному синему лабиринту.
Через время я потеряла счет бесчисленным поворотам, спускам и подъемам. Ноги загудели, а чудесные узоры слились в голубое пятно.
– Мы на месте, – сказал мой провожатый, когда мы, наконец, пришли в залитую дневным светом круглую залу.
Круг лазоревого неба был ее потолком, а золотой диск солнца вселял надежду, что мое приключение скоро закончится.
Я вернусь домой и забуду, как страшный сон, и лес, и реку и этот огромный заснеженный муравейник…
– Нарья! – вдруг окликнул меня девичий голосок, вернув из царства грез в царство Виймор.
Ко мне подбежала взволнованная девушка в белом сарафане и легком полушубке.
Вдруг звякнула цепь, и она остановилась.
– Иста? – спросила я, не веря своим глазам, ведь узнала ее. – Почему ты здесь? Что случилось? На тебя тоже напала зимняя нечисть?
Это была мастерица из соседней деревни – Каменки, с которой я единожды виделась на ярмарке, где она продавала украшения из бисера и разноцветных камней.
– Ты о Ледяном князе? – вопросом на вопрос ответила девушка и настороженно оглянулась. – Мы все его пленницы. Нас около десятка, и родом мы из деревень вдоль Белоконки. Всех привели сюда прошлой ночью, а отдали – родные в качестве дани. Кого – родители, кого – братья, кого – мужья. Ох, Нарьюшка! Страшно мне! Что будет? Что с нами сделают?
Я слушала ее и не верила своим ушам.
Отдали, как дань?
Не может быть.
Никогда подобного не было. Никогда о подобном не слышала, да и не отдал бы меня никогда отец.
Да, порой в деревне исчезали девушки, но виновата в этом кровожадная зимняя нечисть.
Все об этом знали, поэтому без особой нужды не ходили в Синий лес, особенно ночью, особенно зимой, особенно в одиночку…
– Нарья! Скажи что-нибудь! – воскликнула Иста и тут же попятилась обратно к такому же, как у меня, провожатому, который повел ее к вбитому в центре зала столбу.
Через мгновение из темных коридоров вышло еще с десяток таких же искрящихся радужным блеском воинов, которые вели за собой испуганных, заплаканных, раненных, взлохмаченных и даже связанных веревками девушек.
Все они были примерно моего возраста, но странное было не это – каждая из них была известна на округу своим мастерством пения, вязания, готовки, шитья, плетения и даже обжига.
Только я ничего не умела, кроме работы по дому, и оказалась здесь случайно.
***
– Приветствуем, князь Якун, – хором сказали белые воины и склонили головы в коротком приветствии, прижав к груди сжатую в кулак руку.
Я шла к столбу последней и удивленно оглянулась, но никакого князя так и не увидела.
Может, он прошел мимо? Или он невидимый?
Мой спаситель молча пристегнул мою цепь к столбу и повернулся к приветствующим князя воинам.
Вдруг они все разом опустились на одно колено, кроме моего гордого провожатого.
– Где Мечер? – холодно спросил он и один из воинов ответил, что тот отправился к моей деревне, Озьмице, и сгинул близ переправы, поэтому дани не будет.
– Тени? – спокойно продолжил допрос мой спаситель, и коленопреклоненный молча кивнул. – А Инель?
– Растаял, – загадочно ответил тот же.
– Возьмите эту, – сурово приказал сопровождающий.
Не знаю почему, но мне показалось, что воины посмотрели на меня, хотя у всех были сияющие белые шлемы, скрывающие лица.
Мой спаситель внезапно скрылся в темном ледяном коридоре, оставив меня в полном смятении мыслей и чувств среди таких же перепуганных девушек.
Белые воины резко встали.
Пора им объяснить, что это ошибка, и мы хотим домой, ведь родные нас уже заждались.
– Я благодарю того воина, – робко сказала я, когда звенящая тишина стала невыносимой, ведь белые воины жутко пугали нас, слабых девушек, своей каменной неподвижностью, – что спас меня, но хочу…
– Чем ты отплатишь ему за спасение жизни? – вдруг холодно перебил меня громкий мужской голос.
Я испуганно оглянулась, но никого не увидела.
Воины стояли неподвижно, как статуи.
Девушки испуганно жались друг к другу и всхлипывали.
Решив, что разговариваю с невидимкой, я дрожащим голосом продолжила говорить, хотя для этого пришлось собрать все остатки своего мужества в кулак:
– Разве за добро надо платить?
– В Вийморе – да, – последовал ответ.
Я проследила за испуганными взглядами девушек и увидела в стене ледяной выступ, на котором стоял мужчина в мерцающем серебряном кафтане.
Черты его лица расплывались из-за ослепительного сияния, которое источала его диадема.
Наверное, это и есть тот самый пугающий Ледяной князь из жутких легенд…
Все это время он был здесь!
– Ты должна вернуть долг. Жизнь – за жизнь, – бесстрастно произнес Ледяной князь, а затем сказал, обращаясь ко всем девушкам:
– Каждая из вас является искусной мастерицей, которую я хочу испытать. Проявите свои таланты и выполните три моих задания. Если справитесь, я одарю вас золотом, серебром и драгоценными камнями и верну домой. Если пожелаете остаться здесь, станете почетными невестами и выберите себе мужа из числа моих подданных.
И вдруг белые воины один за другим сняли шлемы, обнажив молодые, красивые и сияющие лица, которые показались мне одинаковыми, словно это были единокровные братья.
Девушки вокруг меня внезапно оживились, зарделись, засмеялись.
Страх и недоверие исчезли, как по мановению руки.
Даже испуганная и дрожащая Иста перестала цепляться за мою руку и присоединилась к группе хихикающих девиц.
– А что будет с теми, кто не справится? – громко спросила я у Ледяного князя, пытаясь перекричать гул всеобщего радостного возбуждения.
– Они также вернуться, – холодно ответил он. – Но с пустыми руками.
Что ж, оставаться я здесь не буду, выходить замуж – подавно, да и подарки мне не нужны, поэтому сделаю все, чтобы не пройти эти испытания, ведь я хочу домой.
Глава 4. Березовая роща
Всех девушек отвели в ледяные светлицы, кроме меня.
Мой спаситель так и не явился, поэтому я в одиночестве шла в свою комнату, переступив порог которой, сразу же упала на кровать и заснула, но сразу же проснулась из-за дикого холода.
Я ощупью добралась до узкого окна, распахнув которое, ахнула от восторга.
Солнце сияло в голубом небе, и Белоконка, яростно разметав сковавшие ее льды, несла свои буйные воды к небольшому островку, чтобы разбиться на два потока, один из которых, мельчая, тек в сторону Виймора, а другой с ревом нес белогривые волны к ледяному великану Красу.
Я старалась не смотреть на Синий лес, чтобы не расплакаться из-за смерти отца.
Надо взять себя в руки.
Я распахнула все окна, чтобы заполнить золотистым теплым светом холодную спальню.
Как же она была красива!
Стены искрились всеми цветами радуги, а толстый ковер был мягок и бел, как только что выпавший снег.
Огромная кровать с нависающим пологом была вырезана из синего камня, как и сундук, лавка и большой стылый очаг.
Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг подошла к постели и лизнула каменную опору.
Мой язык тут же намертво примерз.
Внезапно двери распахнулись, и, судя по звуку шагов, в комнату вошло двое мужчин.
Я стояла к ним спиной, вцепившись в немом отчаянии в прикроватный столбик, который оказался ледяным, как и все в Вийморе.
– У тебя три дня, чтобы привести эту комнату в порядок, – вдруг произнес знакомый мужской голос. – Я буду приходить каждый день после заката и смотреть, что ты сделала.
Это был мой спаситель!
Я не сразу узнала его, ведь раньше он был крайне скуп на разговоры.
– Покажи ей все и дай, что попросит, – сказал он кому-то.
Я даже не успела замычать, как мой спаситель, судя по удаляющимся шагам, покинул комнату, оставив меня с мужчиной, который удивленно заглянул мне в лицо.
– Всякое я здесь повидал, девушка, но такое впервые, – сказал он с тенью бледной улыбки и полил мой язык теплой водой из хрустальной чашки, из-за чего тот сразу отлип.
– Благодарю, – с трудом произнесла я, вцепившись в теплую посудину, которую вручил мне седовласый мужчина в синей одежде.
– Это согревающий напиток, – сказал он. – Каждое уро в течение этих трех дней я буду оставлять его на столике возле кровати. Пей его осторожно. Другой пищи не будет. А это одежда мастерицы.
На кровати лежал такой же синий комплект одежды, какой был на мужчине, только женский, а еще – серебряное кольцо с голубым камнем.
– Что это? – дрогнувшим голосом спросила я, указав на кольцо.
– Пропуск в казармы, – серьезно ответил мужчина. – Запомни, девушка, не снимай его, пока живешь в Вийморе, иначе тебя ждет смерть.
– Смерть? – испуганно пискнула я.
– Да. Без этого кольца ты заблудишься и умрешь здесь от истощения и холода, потому что, запомни крепко мои слова, девушка, никто тебе здесь не поможет.
Вдруг мужчина резко замолчал и вышел из комнаты, словно и не было никакого разговора.
***
Я переоделась в синее платье и с внутренним содроганием надела кольцо на правую руку, хоть оно и напоминало мне об увиденном на реке кошмаре.
Хочу, чтобы Ледяной князь выгнал меня, как самую ленивую, глупую и бесталанную девицу, поэтому ничего не буду делать.
От скуки подошла к окну и увидела мастерицу в таком же синем платье, которая шла вдоль берега реки к островку.
Она остановилась и поманила меня, поэтому я тут же выбежала в ледяной коридор, заполненный воинами в белых доспехах, и, краснея от стыда, спросила одного из них, как выйти к реке, и он, бросив взгляд на кольцо, указал дорогу.
Я выбежала на заснеженный берег, когда солнце застыло над головой, и помчалась к реке, но никого не встретила.
Вдруг мелькнуло синее платье.
Девушка каким-то чудом перебралась по вспученным камням через речку на островок и со смехом спряталась за стволом березы.
Удивительно, но здесь была крохотная роща, которую не было видно издали, ведь она сливалась со снегом.
– Иста! – окликнула я подругу, узнав ее по мелодичному смеху. – Постой! Я сейчас!
Подобрав юбку, я осторожно перескочила мелкую и быструю Белоконку по обледеневшим камням, не замочив даже подола, и очутилась на поляне, окруженной изогнутыми березками, будто застывшими в каком-то диковинном танце.
– Иста? – позвала я, когда снова увидела за деревьями синее платье. – Где ты?
– Здесь, – вдруг прошептала посиневшими губами девушка, выйдя из-за дерева. – Мне так холодно, Нарья, а березки… такие теплые, такие теплые, такие теплые, – снова и снова повторяла она, крепко обняв белый ствол.
И вдруг мой взгляд упал на снег.
Девушка стояла на нем, не приминая его, не оставляя следов, не отбрасывая тени.
– Нарья, беги, – вдруг сказала она, и исчезла, но только для того, чтобы возникнуть за моей спиной и прошептать на ухо. – Он убьет тебя.
Я закричала.
Зловещий смех Исты заполнил поляну, и вдруг березки со стоном зашевелились, превратившись на моих глазах в белые изломанные девичьи тела, покрытые черными ранами, и зашептали:
– Нарья… Беги… Он убьет тебя… Поздно… Он уже здесь.
Я застыла, не в силах ни крикнуть, ни пошевелиться, и вдруг увидела, как от дерева отделилась черная тень и приняла образ высокого мужчины с белыми, как снег, волосами.
Мрай!
Его лицо исказила безумная ухмылка, и в руке возник меч.
– Думала, я только ночью гуляю? – с улыбкой спросил он, поигрывая клинком. – Елочки десятым кругом обходишь? Добавь сюда и березки. Что застыла? Беги! Они же велели бежать! – вдруг злобно крикнул он и воткнул меч в дерево, из которого хлынула кровь.
Береза закричала, а потом заплакала, вызвав у нечисти дикий взрыв хохота.
Я бросилась обратно к реке, и в три прыжка снова оказалась на белокаменном ледяном берегу, без сил рухнув на землю.
Мрай застыл на березовом острове и задумчиво наклонил голову набок.
Как я и думала, по какой-то причине он не мог пересечь реку.
– Они сказали тебе бежать, но ты побежала в другую сторону, – язвительно сказал он и покачал головой, а затем вырвал из земли тоненькую березку и швырнул на мой берег.
– Ты не такая глупая, как они, поэтому держи подарочек, – насмешливо сказал он. – Мой тебе совет – затопи этим печь, девочка. Мертвецы это очень любят.
И вдруг исчез.
