Морана
Тайна медиума
Глава 8. Белый
По дороге домой накрывали мысли об Алисе. Тот мальчик, про которого она говорила, не выглядел злым. Он выглядел мертвым. Но тем не менее зачем ему убивать неизвестного мужчину? Я рассмеялась вслух. Всерьез размышляю насчет призраков и одержимости? О-о-о, чтобы на это сказал психотерапевт? Во всей этой суматохе врач мной успешно игнорировался, хотя и вспышек гнева было меньше.
На лицо упало что-то холодное, мгновенно растаяв. Первый снег в году. Я подняла голову, всматриваясь в черное вечернее небо. Какая красота. Словно по моей просьбе снежинок становилось все больше. Веки прикрылись, на лице появилась невольная улыбка. Они все падали на меня, погружая в минутное счастье.
Набрав полную грудь морозного воздуха, я подумала, что жизнь однажды наладится. Что Алиса встретит того, кто будет о ней заботиться, я перееду с Люцифером в квартиру получше. Может, обзаведусь друзьями и парнем. Нужно только постараться. Полная надежд, я потопала в сторону дома.
Мимо проехала серебристая ауди, а сразу за ней пронеслась пожарная машина. Вой сирен разрывал улицу. Для этого района происходящее было привычным, поэтому немногочисленные прохожие продолжали спокойно заниматься своими делами, не обращая никакого внимания на шум.
Когда я подошла к дому. Сердце опустилось в пятки. В небольшом отдалении от гогочущей толпы на асфальте сидел Люцифер. Снег не успевал его коснуться, тая на подлете к земле. Только на шерсти кота образовалась небольшая белая шапочка. Вокруг суматошно бегали люди. Кот перевел взгляд с горящего здания на мое лицо.
– Девушка, не мешайте! – крикнул мужчина в красной форме, отодвигая меня в сторону.
Между мной и котом лег тяжелый пожарный рукав, вода из которого полилась на дом, где находилась наша с пушистым съемная квартира. В противовес падающему вниз снегу вверх летел белый пепел.
Собравшиеся зрители болтали о том, что взорвалась метлаборатория. Владелица здания, увидев меня, сообщила дерганым голосом:
– Залог не верну.
Я прекрасно понимала, что тот уничтожен вместе с моими надеждами на светлое будущее. В глубине души я и сама хотела, чтобы это место сгорело, так оно мне не нравилось. «Но не с моими же вещами», – крутилось в мозгу возмущенно. Подобрав кота, я набрала один-единственный номер того, кому хоть что-то могла предложить.
Спустя двадцать минут через дорогу остановилась серебристая машина, из открытого окна которой махнул брюнет, окутанный белым туманом. Какая-то смутная мысль не успела сформироваться полностью в сознании, когда я шла с пушистым в сторону ауди.
Чем мы с котом были ближе, тем больше он пытался вырваться. Замерзшие пальцы сжимали его железной хваткой. Сквозь теплую верхнюю одежду когти Люцифера не достигали кожи, застревая в толстой ткани пальто.
– Смирись, ты поедешь со мной, – сообщила я животному.
Мы остановились напротив двери в ожидании. Руки были заняты котом. Брюнет перегнулся через пассажирское сиденье и открыл ее нам, проворчав, что мы еще не приступили к делам, а ему уже все приходится делать за меня.
Когда я села внутрь, то начала кашлять. Малах курил прямо в машине. Все пространство заполнял дым. Было удивительно, как он доехал, не видя дорогу отчетливо. Люцифер, как чокнутый, извивался, не прекращая попытки освободиться из хватки ни на секунду. Брюнет продолжал дымить, изучающе щуря на меня серые глаза.
Белая пелена, застилавшая все пространство, напоминала о том, что мои вещи горят. Я посмотрела на здание, которое пожарные не могли потушить, потом на сигарету. Рука потянулась за ней, а затем та оказалась выброшенной на мокрый асфальт. Я громко хлопнула дверью и уставилась прямо перед собой. «Хватит на сегодня горящих предметов», – решила я.
– Так понимаю, твой дом, – Малах перевел взгляд на языки пламени, тянущиеся к черному небу.
– Ага, – сообщила я без энтузиазма.
Брюнет рассмеялся.
– А я думаю, чего это ты передумала, а тебе жить, оказывается, негде.
Мы тронулись с места под шипение Люцифера, вжавшегося в заднее сиденье. В лобовом стекле проносились быстро сменяющиеся картинки ночного города, пока меня одолевали мысли о том, серьезно ли я собралась ехать ночевать к какому-то странному типу. Он говорил про призраков, так еще и думал, что моя подруга убийца. А самое главное, это его ничуть не смущало.
Я посмотрела на Малаха. Он с равнодушным лицом смотрел на дорогу. Хотя в его глазах бегали задорные огоньки. «Радуется тому, что мой дом сгорел», – крутилось в голове. Мысленно я ругалась на саму себя за то, что не дала себе времени обдумать все потенциальные последствия звонка брюнету. С другой стороны, разве у меня был выбор? Не ночевать же на улице в самом деле.
Взгляд скользили по парню. Как всегда, во всем черном. Он выглядел солидно, я пыталась понять, почему именно это слово возникло в голове. Осмотревшись вокруг, поняла, что всему виной автомобиль, в котором мы ехали. Кожаные сиденья. Деревянные панели. Все в идеальном состоянии. Дорогой. Интересно, кем он работает? Не общается же Малах с призраками за деньги?
– Сколько тебе лет? – спросила я, чтобы иметь хоть малейшее представление о парне, с которым собралась провести ночь.
– Двадцать два, – ответил брюнет.
Брови удивленно приподнялись. Он выглядел старше. Рассматривая его внимательно, я поняла почему. В черных волосах проблескивали редкие серебристые прядки. Впалые щеки в сочетании с бледной кожей придавали ему немного уставший вид. Серые вечно задумчивые глаза создавали ощущение, что он может заглянуть в душу.
– Потрепала тебя жизнь, выглядишь старым, – сообщила я свои наблюдения парню.
На что он рассмеялся, весело добавив:
– А ты нет. Надеюсь, тебе больше восемнадцати, а то у меня будут проблемы.
Брюнет знал, сколько мне лет. Ведь при второй встрече назвал меня полным именем. Так, как записано в официальных документах. Я не поняла, к чему Малах это сказал, поэтому просто спросила:
– Кем ты работаешь?
По машине можно было только предположить, но деньги у этого парня явно водились. Брюнет мгновенно стал серьезным.
– Медиумом.
В воздухе повисло напряжение. Я поерзала на сиденье, пытаясь найти положение поудобнее. «Пришло время поговорить о призраках», – появилась ужасающая мысль.
– Так что с тем мальчиком? – выдал дерганый голос.
Полетели вспышки воспоминаний о ребенке из заледеневшей гостиной. Кожа покрылась испариной. Малах говорил серьезным тоном:
– По непонятной причине этот дух не показывается мне. Я не могу установить с ним контакт, а значит, и упокоить его не получится. Известно только то, что все, у кого была подвеска, которую ты подобрала, стали убийцами. Призрак озлоблен и привязан к украшению. И у меня нет ни малейшего представления, кто это и что ему нужно.
– И ты хочешь, чтобы я это выяснила?
Брюнет кивнул.
– Так, если все начали убивать, то… – раздался мой неуверенный голос.
Парень закончил за меня:
– Шанс, что ты станешь убийцей, есть. Постараюсь разобраться с ним раньше, чем это произойдет.
В горле встал ком. Я тяжело сглотнула, надеясь, что брюнет пошутил. Машина плавно остановилась. Серые глаза уставились на меня. «Ни намека на шутку», – пролетело в голове. На секунду захотелось сбежать. «Куда?» – появился безысходный вопрос.
– Ты сможешь сделать что-то хорошее. Принесешь пользу обществу, остановив мстительного духа. Спасешь жизни. Твоя подруга хотела бы этого.
Сердце замерло. Глухой удар внутри грудной клетки. Другой. На мои плечи словно легло что-то тяжелое. Алиса, это то, чего ты хочешь? Малах достал из кармана подвеску в виде скелета рыбы. Ее оранжевый глаз сосредоточенно наблюдал за мной.
– Если примешь ее, пути назад не будет, – серьезно произнес парень, протягивая свою ладонь с серебряной цепочкой, лежащей на ней.
Все сгорело. Жизнь катится по наклонной. Последнее, что у меня осталось после пропажи Алисы, это кот и ненавистная работа. Вероятность потери последнего огромна, а вместе с этим и Люцифера кормить будет нечем. Моя жизнь не настолько ценная. Поэтому Малах выбрал меня? Что я теряю, если соглашусь сделать доброе дело?
Рука потянулась к украшению.
– Нужно надеть, снимать нельзя. Только если я попрошу, – сообщил брюнет.
Он зажал мою ладонь в своей, вынуждая наклониться ближе к нему. В машине воцарилась тишина, не нарушаемая даже Люцифером.
– Давай помогу, – сказал почти шепотом Малах.
Я убрала волосы, дожидаясь, пока он застегнет подвеску на моей шее. Холодный металл обжег теплую кожу. Рыбий скелет словно желал расплавить то место, которого коснулся, оставить глубокий причиняющий боль след.
– И когда я увижу мальчика? – вырвался взволнованный вопрос.
Малах отодвинулся, уводя взгляд от висевшей на мне подвески.
– Когда дух захочет, – уже бодрее пояснил парень.
Люцифер с трудом, но был пойман в капкан из моих рук. Брюнет обошел машину, открыв нам дверь. Место, куда мы приехали, выглядело впечатляюще. Особенно в сравнении с районом, где горела съемная квартира.
Широкая чистая улица. Ровная плитка огибала аккуратно деревья, которых в городе было не так много. На первых этажах кирпичного здания красовались витрины приличных магазинов. Никаких звуков сирен и суматохи. Редкие прохожие неспешно прогуливались, держась за ручки или гуляя с маленькими собачками. Малах выглядел на удивление органично в этом месте, идеально вписываясь в окружающую обстановку. Я же почувствовала себя неловко из-за благополучной атмосферы, царившей вокруг.
Брюнету пришлось идти немного впереди, показывая путь, потому что, когда мы с ним оказывались близко, Люцифер начинал сходить с ума и вырываться.
Возле квартиры Малах, остановился и, немного замявшись, сказал:
– Я не ждал гостей.
«Оправдывается? Внутри, должно быть, хаос», – появилась мысль. Современный лофт встретил нас палитрой серых, коричневых и черных цветов. Брюнет двинулся в сторону кухни, которая была объединена с огромным залом. Предварительно закрыв за собой дверь, я опустила кота на гладко отполированный бетонный пол. Пушистый рванул в дальний угол подальше ото всех.
Кто-то постарался над ремонтом. На темно-сером г-образном диване могло поместиться десять человек одновременно. Он был повернут в сторону стены. На ней висел огромный экран. Под ним располагался газовый камин из цельного камня. Рядом красовались новенькие колонки.
Единственным беспорядком, если это можно было так назвать, был плед, лежащий на диване. «Стерильная чистота. Если провести пальцем по полу, то ни одна пылинка к нему не прилипнет. Ее в этом помещении нет», – пролетело в голове.
Малах убирал с острова, который, судя по всему, использовался вместо стола, одну-единственную тарелку. Он ее помыл и только тогда успокоился. Пока я осматривала просторное помещение, брюнет указал на межкомнатные двери.
– Тут ванна, тут моя спальня, – размахивая руками в нужные стороны, сказал он, – ты будешь спать на диване.
«Этот диван больше, чем моя предыдущая съемная квартира», – появилась мысль. В голове возникало множество вопросов. Но главным был: как скоро нужно съехать? Очевидно, этот жест доброй воли со стороны Малаха не мог тянуться бесконечно. Он завалился на диван, похлопав рядом.
Я упала и сразу поняла: сидеть на этой мягкой поверхности не получится. Мы молча полулежа пялились в черный экран телевизора какое-то время.
– Так значит, работа медиума хорошо оплачивается? – спросила я.
Малах хмыкнул и произнес:
– Смотря какую работу брать. Если это богатая семья, потерявшая своего сына, то сумму дадут приличную.
Он перевел на меня внимательный взгляд. Секунду я не понимала, что он имеет в виду. Потом в голове всплыла наша с ним первая встреча в ресторане. Та блондинка в кашемировом пальто. На семейном фото в Интернете был мальчик лет двенадцати.
– Ты думаешь, это их сын привязан к подвеске? – поинтересовалась я.
Брюнет пожал плечами.
– Когда я был там в первый раз, его дух не показался мне злобным. Все прошло хорошо. Мы встречались с его родителями раз в месяц. А потом женщина позвонила и отменила встречу. Я заподозрил что-то неладное, приехал проверить, а там она сына по голове гладит.
У меня не было ни малейшего представления, почему это важно. Малах, глядя на мое недоуменное лицо, пояснил:
– Без амулета, – он указал на мою шею, – люди не могут касаться духов.
Брови взлетели от удивления. Алиса говорила, что она проверяла настоящий ли он.
– Это все кулон, – Малах вернул взгляд на скелет рыбы. – Пока подвеска касается кожи, человек может видеть духов и ощущать их физически. Ты увидела ребенка, потому что коснулась амулета, – уводя взгляд на потолок, он продолжил со вздохом: – Кулон – это защита от одержимости. Если к духу можно прикоснуться, то он не может проникнуть в твое тело, а еще его можно убить. Такие, как я, медиумы, способны видеть заблудшие души от рождения. Для них мы словно свет для мотыльков. Амулет – это спасение. Он необходим медиумам, чтобы защититься от одержимости.
– Ты видишь духов и без этой побрякушки? – воскликнула я удивленно, рассматривая его.
– Ага, – сообщил Малах равнодушно.
– А как кулон оказался у блондинки? – был задан мной логичный вопрос.
Брюнет мотнул головой, говоря о том, что он без понятия.
– Кажется, что это я его принес к ним в дом, – ответил парень с сомнением в голосе.
– Что значит кажется? Ты не уверен? – спросила я недоуменно.
– Эти амулеты хранит моя семья, – достав из-под рубашки кулон, проговорил он задумчиво. – Просто так попасть в человеческие руки они не могут. Только если кто-то его отдаст. Но я не помню, чтобы брал второй амулет и тем более чтобы приносил его к чужим людям, подвергнув их жизни опасности. К тому же мог ли дух того ребенка привязаться к амулету, для меня загадка. Такое ощущение, что подвеска оказалась у них случайно.
После его слов стало ничего не понятно. Мозг закипел.
– Семья медиумов? – появился вопрос.
Малах вдруг поднялся с дивана.
– Ладно, пора спать, – неожиданно сказал он.
Я, в шоке от резкой смены настроения собеседника, села. Брюнет ходил туда-сюда по квартире, доставая различные вещи из шкафов и бросая их в мою сторону.
– Ты убил меня подушкой, – проворчала я, не в силах скинуть ее с себя.
Зевок вырвался сам по себе.
– Мне нужна одежда, – сообщила я сквозь подкрадывающийся сон.
На секунду показалось, что шум прекратился. Пришлось приподняться на локтях, чтобы посмотреть, что происходит. На меня был направлен пристальный взгляд внимательных серых глаз.
Малах резко скрылся за дверью спальни. Как странно он себя ведет. Из соседней комнаты послышалась возня. Через минуту брюнет вручил мне стопку вещей. Я просматривала, что он принес, с полным недоумением. Наличие полотенца было кстати, но были и вещи, вызывающие вопросы.
– У тебя что, нет простой футболки?
Я крутила в руках черную рубашку. Малах потер шею и с несвойственной ему неуверенностью в голосе произнес:
– Нет. Есть еще водолазки, но в них будет жарко.
Я приподняла брови в попытке понять, серьезно ли он это говорит. У какого нормального человека нет ни одной футболки дома? Глаза пробежались по брюнету. Ладно, стоило ожидать, что парень, называющий себя медиумом, странный.
– Спасибо, – искренне сказала я.
Веду себя как стерва. Он меня в свой дом впустил не для того, чтобы слушать придирки. Мог ведь и на улице оставить. Малах в это время успел сходить на кухню и вернуться. В его руках была пачка соли. Под моим удивленным взглядом вокруг дивана возник солевой барьер.
– Духи не смогут самостоятельно пройти, – нравоучительно изрек он. – Но если сама занесешь предмет, связанный с чьей-то душой, – Малах указал на мой кулон, – то дух окажется внутри.
– Тогда зачем эта преграда? Кулон ты запретил снимать, – проворчала я, ничего не понимая.
– От других духов. Не забывай, что пацан, привязанный к кулону, не единственный, – сообщил он серьезно.
По спине пробежал холодок от мысли, что, возможно, я увижу и других мертвецов. Хватало страха и перед одним ребенком. Последнее, что Малах сказал перед сном, было:
– Если что, громко кричи, я должен услышать.
Двери в спальню закрылись. «А если не услышит?» – появилось в мозгу, пока я осматривала темное пространство квартиры, освещенной лишь светом луны, проникающим сквозь большие окна.
Люцифер прошипел на меня из дальнего угла комнаты, отчего внутри разлился липкий страх. «Подлый кот разлюбил меня, как только на шее оказалась подвеска», – крутилось злобно в голове при взгляде на ощетинившееся животное.
Глава 9. Одежда
В первые секунды пробуждения накрывала паника, оттого что я не понимала, где нахожусь. Диван оказался невероятно удобным, после мысли о том, что с него нужно встать, стало грустно. Но будильник сообщил, что время пришло. Внезапное осознание пронзило мозг: «Не знаю, сколько отсюда по времени добираться до работы!»
Подскочив, я промчалась в ванную, оттуда вылетела в своей мятой вчерашней одежде.
– Доброе, – раздался мужской голос.
Я вздрогнула от испуга. За кухонным островом сидел Малах. На столе стоял открытый ноутбук, рядом – чашка кофе. В руке у него дымилась сигарета. Как давно он тут сидит? И почему на нем нет рубашки?
– Ежедневная утренняя пробежка? – иронично спросил он.
Я закатила глаза, сообщив, что могу опоздать на работу, потому что без понятия, как добраться до нее из этого района. «Главное – не тупить в метро», – подумалось мне, пока я пыталась не обращать внимания на голый торс парня. В голову все время проникала подлая мысль: «Удивительно жилистый тип».
– Может, отпуск возьмешь на время, пока с мальцом не разберемся? Будет тяжело следить за тобой на работе, – сообщил равнодушный голос брюнета.
– На такой работе не дают отпуск. У меня и так много пропусков, – проворчала я. – И не нужно следить за мной. И покорми кота.
Малах, не выпуская сигарету изо рта, стал убирать все со стола. Я оказалась уже на выходе, когда он попросил подождать его. На вопросительно приподнятую бровь парень ответил:
– Люцифер покормлен. Отвезу тебя.
Было приятно, что он запомнил имя пушистого. Брюнет надевал черную рубашку под мой недоуменный взгляд. По дороге до машины он пояснил:
– Раз ты решила работать, несмотря на то, что твоя жизнь под угрозой, то и мне смысла нет сидеть дома.
На это возражать я не стала. Мысль о том, что не придется добираться на метро, порадовала. На улице мной успешно игнорировались воспоминания о вчерашнем пожаре и о том, что у меня нет вещей и денег. До тех пор, пока мы не оказались возле машины.
«Серебристая ауди», – отчеканил внутренний голос. Волна злости поднималась внутри. Малах открыл дверь автомобиля со стороны пассажирского сиденья и стал ждать рядом, пока я сяду. Пару секунд он наблюдал за тем, как я испепеляю его взглядом, а потом, закатив глаза, пробурчал, захлопнув дверь обратно:
– Как хочешь.
Брюнет прошел к водительскому сиденью, и в его серых глазах стоял немой вопрос: почему мы до сих пор не уехали? Я пыталась не дать красной пелене захватить сознание. Сделав пару глубоких вдохов, я с трудом выдавила из себя слова:
– Ты был там вчера, когда здание горело, – ужасное предположение пронзило сознание. – Малах, ты поджег квартиру?!
Брюнет оперся на ауди и спокойно произнес:
– Дождался, пока закончишь работать. Хотел еще раз поговорить, но решил не отвлекать тебя от созерцания снега, – его глаза задорно заблестели, и он с иронией добавил: – После этого, естественно, умчался сразу на поджог. Ага. Так и было.
Его сарказм прозвучал так, словно он действительно не замешан в пожаре. Мои глаза сощурились в попытке понять, врет ли он. «С этим парнем всегда нужно быть начеку», – появилось в голове, когда я садилась в машину. После моего оглушительного хлопка дверью Малах глянул на меня. Я легко избегала его недовольного взгляда.
До работы мы ехали молча, игнорируя существование друг друга. Почему-то стало неловко от слов брюнета о том, что он наблюдал за тем, как я лицом ловлю снег. Было в этом что-то личное, словно за мной подглядывали.
Рабочий день тянулся целую вечность. Офис привычно шумел. Пока я крутилась на неудобном стуле, мысли возвращались к конкретному парню. «Во-первых, поджог. Вдруг это он? Не слишком ли удачное совпадение? Только какой в этом смысл? Во-вторых, тогда Малах оказался в заледеневшей гостиной быстро – так, словно караулил у дома. В-третьих, какого черта он ходит полуголый», – ругалась я на него про себя. Внутри поднималось неясное раздражение, хоть это и была его квартира, в которой он мог делать все, что ему вздумается. «Неужели нельзя одеваться полностью», – возмущенно летело в голове.
Пальцы то и дело прикасались к уродливой серебряной подвеске. Было непривычно носить украшение. Все время возникало желание снять его с шеи. От любого резкого шума я вскакивала, ожидая увидеть мертвого мальчика.
Под недоуменные взгляды коллег моя пятая точка возвращалась на сиденье, а глаза беспокойно осматривали просторное помещение, где то и дело раздавались звонки.
День, проведенный словно на иголках, подошел к концу. Грудь наполнилась ледяным воздухом. Пришлось позвонить Малаху, потому что я не додумалась спросить адрес заранее и поняла это, только стоя на выходе из офиса.
Фонари моргали на слабоосвещенной улице. От них до ушей доносилось жужжание электрического тока, за счет которого они и работали. По коже пробежал мороз. «Не накручивай себя. Никаких призраков за целый день. И холод на улице с ними никак не связан», – пролетали утешения в голове, пока глаза щурились в каждый темный уголок. Коллеги попрощались друг с другом, один из парней махнул в мою сторону, выдав легкую улыбку.
Это было так странно, что кто-то мне мило улыбается. Рука неуверенно приподнялась в ответ. «Этот парень не знает, что я могу случайно его задушить», – плыло в мозгу. Я переминалась с ноги на ногу, не в силах сдержать напряжение, глядя на удаляющиеся спины. Коллеги весело болтали, рассказывая ситуации, произошедшие на работе. Хотела бы и я вот так непринужденно с кем-то общаться. Но единственный, кто меня понимал и принимал со всеми особенностями, пропал. Алиса, милая, надеюсь у тебя все хорошо. Обрывки воспоминаний наших совместных дней всплывали в голове.
Фонарь прямо надо мной моргнул. В душе медленно разливался страх. Слабые отголоски беседы умолкли. Тишина от отсутствия людей надавила на плечи.
– Черт, – вырвалось у меня.
Невольно я сделала шаг назад. «Малах, поторопись. Зачем он вообще сказал, что приедет за мной?» – крутился вопрос в мыслях. Слабая тень на той стороне дороги качнулась. Этот силуэт было сложно не узнать. Мальчик, лица которого не было видно из-за расстояния и темноты, поднял руку. Пересиливая подступивший ужас, я с трудом повернула голову в указанном призраком направлении. Серебристая ауди показалась из-за поворота. По телу пробежала волна облегчения. Но я тут же вспомнила о том, кто указал на машину, и меня накрыло новой волной паники.
Глаза уперлись в пустоту, где секунду назад стоял ребенок. Никого не было. Тени продолжали пугать, из-за чего не получалось перестать всматриваться в черноту.
«Ушел. Он ушел», – плыло в голове, когда я садилась в подъехавший автомобиль. Дым окутал меня, принося легкое успокоение.
– Чего такая бледная? – спросил брюнет, рассматривая мое лицо.
После того как дыхание пришло в норму, я пересказала ему, что видела. Малах стукнул по рулю, выругавшись. В его руках появилась новая сигарета.
– Этот пацан даже для духа странный. Какого хрена он прячется от меня? – недовольно ворчал брюнет. – И эти его руки в мою сторону. Что мелкий хочет сказать?! Будь я на месте любого другого медиума, решил бы, что он указывает на своего убийцу!
По телу пробежала дрожь от этих слов. Хоть мне и не было известно о том, как обычно ведут себя духи, но ребенок явно пытался что-то сообщить. «Может, Малах как-то замешан в его смерти? – появилось предположение. – Тогда я добровольно поселилась с убийцей».
Из груди вырвался нервный смешок. Серые глаза сощурились на меня, я помотала головой, не собираясь делиться с брюнетом предположением, что он чокнутый маньяк.
Люцифер встретил нас недобрым шипением. Он лежал на диване, а когда Малах прошел с пакетами в сторону кухни, кот убежал в дальний угол квартиры, где и находился большую часть времени. Соли на полу не было. Идеальный порядок вызвал недоумение.
– Ты убирался весь день? – спросила я брюнета, направляясь в сторону ванной с его рубашкой в руке.
– Только срач, который ты развела, – разбирая пакеты, ответил он равнодушно.
Это ввело меня в ступор. Я закатила глаза от молчаливого возмущения. «Даже если бы захотела, то не успела бы», – пронеслось в голове. Желания что-то доказывать не возникло, поэтому я отправилась мыться.
После душа, в котором ноги примерзали к полу, я загрузила все свои вещи в стирку. Оставалось надеяться, что они успеют высохнуть до утра, чтобы не идти на работу в грязном. Из ванной я вышла в приподнятом настроении. Призрак мальчика не показывался Малаху, а значит, рядом с ним можно было расслабиться хотя бы на остаток вечера.
– Хорошо, что ты высокий, – сообщила я брюнету, закатывая рукава длинной рубашки, доходящей до середины бедра.
Он готовил ужин, не обращая на меня никакого внимания. В том же виде, что и утром, в одних спадающих с него брюках.
– Ага, повезло, – бросил Малах, не отрываясь от нарезания овощей. – Главное – руки не поднимай.
Из груди вырвался вздох, вызванный советом парня. Из-за того, что стало неловко, я прошла не в сторону кухни, а к дивану. На нем лежал пакет.
– Что это? – поинтересовалась я, пытаясь перестать смущаться непонятно отчего.
– Вещи тебе купил, – ответил он, закидывая цветные кусочки овощей в кастрюлю.
После того как пару капель кипящей жидкости попали на плиту, брюнет с недовольным лицом стал тщательно вытирать поверхность, до тех пор, пока она не заблестела.
Я наблюдала за этим с круглыми глазами. «Можно же было сначала доготовить», – пролетела мысль, когда мои руки потянулись достать содержимое пакета. Глаза поползли на лоб.
– Серьезно? Белье?
Малах мыл посуду. Я уставилась на его голую спину. В пакете были и другие вещи. В том числе идеально подходящие по дресс-коду на работе. Белая блузка и юбка. «Этот странный тип жутко наблюдательный», – подумала я.
– Можешь ходить без трусов, раз так хочешь, – ответил он, не прекращая мылить тарелку.
К лицу прилила кровь. Одновременно он меня пугал и смущал. Весь остаток вечера я пролежала на диване в попытке уснуть пораньше. На его предложение поесть я ворчливо ответила, кутаясь посильнее в теплый плед:
– Может, ты маньяк и еда отравлена.
С кухни послышался смех, а затем раздался мужской голос:
– Сказала та, что угрожала мне ножом.
Я не видела его лица из-за спинки дивана, но была уверена, что он сощурил глаза и закурил после этого. Появился новый вопрос, который ни разу не возникал до этого.
– А как ты делаешь так, чтобы духи ушли? – выдал напряженный голос. – Что значило твое «упокоить»?
Его тон прозвучал серьезно.
– В лучшем случае нужно найти то, из-за чего душа не упокоилась, и решить проблему, – Малах помедлил и добавил: – Это безболезненный способ для духа. Тогда он сам покинет мир живых.
– А в худшем что делать нужно? – от этого вопроса по телу пробежала дрожь.
До слуха донеслось, как он сделал затяжку, прежде чем ответить.
– В худшем – втыкаешь нож в сердце материализованного духа, и он исчезает.
Я вздрогнула. Получалось, что умереть можно дважды.
– И куда они уходят?
Голос брюнета стал задумчивым:
– За завесу. Так мне говорили старшие медиумы.
Воображение рисовало туманные картинки. Место, в котором могли бы жить духи, таинственные леса и поля, окутанные белой пеленой. Из меня вырвался вопрос:
– Ты в это веришь?
Показалось, что он пожал плечами, а когда вспомнил, что я его не вижу, ответил:
– Допускаю, что такое возможно. Всегда держу в голове, что мои убеждения могут быть ложными. Сам я никогда не видел насильно упокоенных духов с той стороны.
Это прозвучало неожиданно. Малах не выглядел как человек, который в чем-то сомневается. Скорее, он был похож на того, кто всегда считает себя правым.
Удивляло, насколько брюнет оказался приятным собеседником. Когда я поймала себя на этой мысли, то задумалась о том, как легко он пустил малознакомую девушку в свой дом. «Получается, что Малах живет один», – сделала я напрашивающийся вывод. Было странно, что у симпатичного парня при деньгах, умеющего складно говорить, нет девушки.
Не успела я хорошенько обдумать эту мысль, как брюнет вышел из душа, ворча о том, что мои волосы повсюду. «Хотя с таким занудой мало кто захочет жить добровольно», – решила я, игнорируя его придирки.
