Морвейн Ветер
Лев и колибри
ГЛАВА 1. Колибри
Ларида сошла по трапу корабля, прикрыла глаза и полной грудью вдохнула тёплый воздух новой планеты.
В то время как на Тере стояла суровая зима, на Селесте заканчивался последний месяц весны.
Приближалось одно из любимых времён года Лариды. Ночи масок, или Ночи Тайн на торговом языке, были одним из самых ярких событий в жизни Селесты. В течение двух недель селестианцы устраивали приёмы, на которые все приходили в костюмах и масках. Те, кто обычно морщил носы при мысли о Терианке в одной комнате с ними, не ведая того танцевали и флиртовали с одной из них. И если всего этого было недостаточно для того, чтобы насладиться балами, то были ещё костюмы, музыка и чистое наслаждение от того, что она получала удовольствие так, как хотела, благодаря анонимности, которую дарили маски.
Первая ночь должна была стать ночью животных. Естественно Ларида собиралась быть колибри, и она знала, что не она одна выберет эту яркую птичку. Её маска была бирюзового цвета с инкрустациями из бриллиантов и сапфиров, которые слегка поблескивали, когда она двигала головой. Нос маски переходил в клюв и частично скрывал её верхнюю губу. В конце концов, весь смысл был в том, чтобы остаться анонимной, она не могла выдать себя такими очевидными признаками, как форма носа или изгиб губ. Она примерила маску, чтобы убедиться, что головной убор из перьев не слишком громоздок.
Её платье было в основном синим, чтобы наилучшим образом имитировать тело колибри, с оттенками зелёного в перчатках и вдоль туловища. Фирменное хвостовое перо будет представлено накидкой, ниспадающей на спину. Ларида не сомневалась, что её одеяние будет самым изысканных среди всех колибри. У многих из них хвостовые перья струились по полу, рискуя, что люди наступят на этот шлейф и оторвут его напрочь. Другие раскрашивали собственную кожу или надевали перья на голову.
Надев весь ансамбль, Ларида повернулась к зеркалу, чтобы убедиться, что всё прекрасно, прежде чем отправиться в путь. Ещё одной замечательной особенностью «Ночи масок» был то, что это был единственный раз, когда для посещения приёма не требовалось приглашения. Любой, кто придерживался дресскода, мог пройти. Хотя они подвели черту под настоящими животными после того, как кто-то подумал, что медведь будет хорошо сочетаться с его костюмом. Последовавший за этим замечательный хаос был забавен, но никому не захотелось его повторять.
Первую часть вечера она провела в компании. Еда и напитки на этих вечеринках всегда были восхитительными. Нанятый оркестр играл идеально: достаточно громко, чтобы получить удовольствие, но достаточно тихо, чтобы не мешать беседам. Ларида отметила, что многие другие гости на этот раз выбрали экзотических животных. Она заметила несколько оленьих рогов, пробирающихся сквозь толпу, нескольких драконов и даже нескольких грифонов, несмотря на то, что эти существа вымерли. Не было никаких правил, которые говорили бы о том, что это должны были быть животные, которые в настоящее время существуют.
Оркестр заиграл веселую мелодию, когда вечер перешёл к танцам. Обычно Ларида присоединялась, но сегодня ночью ей захотелось сначала вдохнуть свежего воздуха. Она направилась к открытым дверям, где находились балконы с видом на сад, и заметила нескольких людей в костюмах, прогуливающихся по аллеям. Возможно, любовников, хотя трудно было сказать, только на одну ночь или на что-то более постоянное. Она прислонилась к перилам и вдохнула свежий ночной воздух.
Кто-то ещё был на балконе. Мех костюма наводил на мысль о каком-то крупном животном. Ларида с любопытством взглянула на своего спутника. Костюм переливался коричнево-золотым, на плечах мужчины лежала меховая накидка. Вырез на рубашке был достаточно откровенным, чтобы дать Лариде некоторое представление о телосложении человека: более крепкий, чем любой из здешних аристократов. Маска была простой, бронзовой, в форме льва, а светлые волосы были стилизованы под гриву. Довольно эффектная фигура, и Лариде потребовалось некоторое время, чтобы её оценить.
– Я думала, львы предпочитают охотиться за дичью в лесу, – лениво прокомментировала Ларида.
– Нет, спасибо, – ответил Лев с грубоватым шадорским акцентом. Его голос звучал низко, мягко и немного хрипло.
– Прошу прощения?
– Я прошу прощения, – Лев повернулся к ней лицом. Как и большинство масок здесь, эта закрывала верхнюю губу, но оставляла достаточно открытой челюсть, чтобы Ларида могла разглядеть щетину. Каким-то образом этот суровый вид идеально сочетался с костюмом льва, хотя Ларида и подозревала, что это было не специально. – Откровенно говоря, я не расслышал. Я отклонил так много просьб потанцевать сегодня вечером, что просто начал делать это инстинктивно.
– Слишком популярен – как я вас понимаю, – усмехнулась Ларида. Она подперла подбородок рукой. – Хотя это заставляет меня задуматься: зачем ты пришёл на подобную вечеринку, если у тебя не было намеренья танцевать?
– Моя подруга настояла. Но потом она бросила меня при первой же возможности, – Лев скрестил руки на груди. – Я подозреваю, что она использует меня как своего рода отвлекающий манёвр.
Ларида улыбнулась, тронутая раздражением льва.
– Твоя подруга явно не предупредила тебя, насколько людям здесь понравится танцевать со львом. Опасные звери всегда привлекают больше внимания на таких вечеринках. Вот почему у тех, кто одет как драконы, будет полная танцевальная карта на весь вечер.
Лев оглянулся через плечо на бальную залу, как будто проверяя, танцуют ли там драконы в этот самый момент. Ларида сделала то же самое, и они оба рассмеялись, как и следовало ожидать, каждый костюмированный дракон имел свою партнёршу.
– Ты говоришь, как человек, который бывал на таких приёмах раньше, – отметил Лев.
– О, это моё любимое время года. Вечеринки каждые три дня в течение двух недель, захватывающие костюмы и маски, всё, что Селеста может предложить из еды и напитков. Я буду скучать по этому весь год., – она сменила позу, чтобы снова опереться обеими руками о перила балкона. – Не волнуйся, – добавила Ларида, – я пришла не приглашать тебя на танец, Лев с Шадора.
– Ты знаешь, откуда я? – удивлённо спросил Лев.
– Я узнала твой акцент.
– Хм… Это действительно убивает часть загадки. К счастью, я узнал и твой, Колибри с Теры. Я знал эльда с тех миров, и у него похожий говор.
Он сказал это без обычного презрения к людям с Теры, что интриговало.
– Не боишься, что я собираюсь провести ритуал с жертвоприношениями и осквернить души всех присутствующих?
– Нет. Хотя… – добавил Лев после некоторого раздумья. – Это сделало бы вечер намного интереснее.
Ларида рассмеялась. С каждой минутой этот Лев нравился ей всё больше. Что вообще шадорец делал на селестианской вечеринке? Хотя, разве этот вопрос нельзя было задать и Лариде? Они оба были здесь немного не к месту.
Между ними воцарилось дружелюбное молчание, и Ларида воспользовалась возможностью более внимательно изучить своего собеседника. К сожалению, она мало знала о шадорцах – кроме предрассудков о том, что все они были некультурными варварами, – но даже с её ограниченными знаниями она могла сказать, что этот был создан для битвы. Что-то вроде воина, решила она.
– Я пытаюсь угадать, кто ты, – размышляла она вслух. – Может быть, Воин Императрицы?
– Лестно, но нет. Я скорее… рыцарь, – он изогнул губы в улыбке, но в её форме было что-то странное.
– Очевидно, мне следует общаться с большим количеством рыцарей с Шадора, – прокомментировала Ларида. Её губы растянулись в более определённой улыбке. Она была немного кривовата, как будто что-то неровно оттянуло угол её рта. Ларида немного наклонилась, чтобы рассмотреть его поближе. Лев заметил это, намерено опустил голову, чтобы спрятать губы.
– Вы пытаетесь нарушить правила? Весь смысл в том, чтобы остаться анонимными.
– Но я уже знаю, что вы с Шадора, – напомнила Ларида. – А ты знаешь, что я с Теры.
– Это правда, – согласился Лев. – Я также знаю, что ты колибри, которая пахнет специями, – от этого комментария по телу Лариды пробежала дрожь.
– Так ты учуял мой запах, да? Хм, я полагаю, Лев действительно должен уметь опознать свою жертву.
– Ты говоришь так, будто я собираюсь выследить тебя, – заметил Лев, задумчиво наклонив голову. Ларида колебалась всего мгновение. В конце концов, именно поэтому ей нравились такие вечеринки. Она подняла руку, чтобы погладить львиную гриву.
– Я надеюсь, что ты это сделаешь. Просто дай мне десятисекундную фору.
Она повернулась и поспешила в танцевальный зал, сердце бешено колотилось от надежды, что Лев погонится за ней. Ларида решила, что не станет СЛИШКОМ усложнять охоту, и будет держаться в стороне от других колибри. Но и не станет слишком упрощать задачу, выставляя себя напоказ.
Были все шансы, что Лев не будет играть в эту игру, что стало бы большим разочарованием. Однако она подождёт немного и будет надеяться, что этому шадорскому льву понравится терианская птичка.
ГЛАВА 2. Терианка
Тера была одной из множества планет Тёмной Дуги – одного из трёх мегасекторов, на которые делилась Империя. Очень давно, когда Карита только выходила в космос, фактически существовало три проекта освоения Галактики. Каждый из них предложила одна из трёх крупных политических сил, имевших вес при императорском дворе.
Светлый клан хотел использовать технологию перемещения через варп и первую экспедицию направить к Астере – единственной планете, которую к тому времени уже посещало человечество. Однако Астера была закрыта для исследований личным приказом Императора-Тирана, и им пришлось направить свои корабли в сторону систем Аркана, Альтеры и Конига.
Хотя изначально тёмный клан не слишком интересовался космической тематикой, когда встал вопрос конкуренции с давними врагами, его руководство приняло собственный проект. Их технологии к тому времени в большей степени развивались в сторону разрывов пространства, некоторые одарённые владели методами телепортации по поверхности планеты, и на этом же принципе было решено построить первый космический флот. Нуль-прыжки позволили бы им перемещаться быстрее, хотя и были более рискованными – а кроме того, как было доказано позднее, ранили ткань мира и оставляли разрывы в космической пустоте, которые могли привести к непредсказуемым последствиям в будущем. Однако в тот момент об этом никто не знал, и не особенно согласуя свой проект с императором, клан направил три флотилии в системы Эмбер, Катаики и Рован.
Правление императора-тирана продлилось ещё несколько лет, после чего его свергла законная императрица… и обнаружила, что её союзники располагают средствами, которых нет у неё самой.
Аврора всегда любила играть на противовесах, но в то же время не доверяла никому из тех, на кого опиралась её власть. И потому в кратчайшие сроки, во-первых, наняла шпионов, которые должны были украсть для неё секретные технологии обоих кланов, во-вторых, команду учёных, которые должны были совместить обе системы, и в-третьих – нашла спонсоров, которые готовы были за всё это платить, потому что казна так называемой империи на тот момент была более чем истощена междусобойными разборками и недавним государственным переворотом.
Итак, флот, который был создан по её приказу, был стабилен, как лучшие корабли светлых, и имел потенциал для скоростных перемещений, как корабли тёмных, а заодно был оборудован мощнейшими орудиями, основанными на технологии нуль-разрывов.
Но Авроре не было особого резона отправлять настолько дальние межзвёздные экспедиции, как это сделали два её союзника. Дело в том, что как светлые, так и тёмные, помимо утилитарных интересов преследовали политический – каждый клан хотел получить возможность строить свою базу достаточно далеко от столицы, чтобы максимально усложнить шпионаж и избавиться от давления сверху.
Аврора всегда любила сдавать карты с двух рук. Ей нужно было укрепить центр, освоив ближайшие планеты и системы – в том числе, чтобы не позволить одному из кланов предпринять попытку захвата столицы и в перспективе устроить ещё один переворот – ей вполне хватило одного. Так появились «Центральные миры».
Но она так же хотела исключить любую возможность восстаний и попыток отделения, поэтому корабли, использующие комбинированные технологии, были направлены в обе стороны дальше, чем ушли экспедиции светлого и тёмного кланов. Там было основано кольцо колоний и так появились «Внешние миры.
В то время как «Центральные» и «Внешние» миры со временем в основном заселили те, кто был склонен к смешению культур и искал возможностей расширить свои контакты, «Тёмная» и «Светлая» дуга оставались достаточно закрытыми сообществами. Понятие «кланов» давно ушло в прошлое, но обитатели трёх светлых и трёх тёмных миров продолжали в лучшем случае общаться между собой, развивать те стороны науки и магии, которые большинству обитателей империи оставались недоступны, и зачастую считали последних несколько недоделанными.
Но и внутри тёмной дуги хватало противоречий. Три центра новой звёздной цивилизации постепенно стали ассоциировать трёх древних аристократических семей, которые отправляли свои корабли в первую волну колонизации. То же произошло и со светлой дугой. Однако если на светлой стороне было хоть какое-то подобие консолидации, то тёмные всегда были индивидуалистами. И даже другие семьи тёмной дуги казались каждому роду врагами.
Ларида была старшей и единственной дочерью патриарха тёмного дома Эмбер. Предполагалось – в основном, её отцом – что она однажды станет главой дома, однако были некоторые оговорки, и имя этим оговоркам – династический брак. Власть нынешнего патриарха, Торальда Эмбера, была несколько условной, потому что он вырвал её вместе с мясом у троих своих конкурентов пятьдесят лет назад, и все трое конкурирующих ветвей скрипя зубами присягнули ему на верность. Однако причиной его победы было в основном то, что они перегрызлись между собой и были разбиты им по одному путём где интриг, а где военных столкновений. Торальд хорошо понимал, что не смог бы противостоять всем троим одновременно. Перевес в борьбе за власть обеспечил бы ему крепкий союз хотя бы с одной из семей.
Сам Торальд тасовал договоры как карты умелый шулер, то и дело обещая несусветные блага то одному конкуренту, то другому, но он вовсе не был уверен, как с подобным справится его дочь. А кто бы что ни говорил, Торальд высоко ставил свою семью, а точнее – тщеславную идею того, что именно его семья будет править всеми окрестными планетарными системами.
У Лариды был острый ум и боевой нрав, на неё мало кому удавалось влиять, и Торальд действительно любил свою дочь – ну, или, по крайней мере, гордился делом своих чресел. Но Ларида была взбалмошна, любила эпатировать, вообще никого не слушала. Вокруг неё постоянно происходили скандалы. Ей не хватало дипломатичности, а о дальновидности и говорить было нечего – казалось, она жила только мгновением и пуще всего на свете наслаждалась мимолётной яркой славой, которую приносили ей её выходки.
Торальд не то чтобы без причин беспокоился о том, насколько его дочь способна управлять кланом. И тем более – насколько она в состоянии лавировать в сложной системе политических взаимозависимостей.
