Морвейн Ветер
Сердце звёздного дракона
ГЛАВА 6
– Галактика в опасности.
Эллера испустила негромкое «хрюк» и отодвинула чашку от губ.
– Что, прости? – поинтересовалась она.
– Если не остановить Инквизицию, скоро вся Конфедерация…
– Стоп. Промотаем к списку сегодняшних новостей.
Ровеналь молчал. То, что избрал неправильный подход, он уже понял, но пока ещё не сообразил, как переиграть ситуацию на себя.
– Я не буду обсуждать политику Инквизиции с человеком, которого вижу в первый раз, – взяла на себя инициативу Эллера. – Ты можешь быть кем угодно, и у меня нет никаких оснований, чтобы тебе доверять. Инквизиция заботится о нас! – произнесла она громче в расчете на то, что где-нибудь спрятан микрофон.
Ровеналь огляделся по сторонам. Вопросительно приподнял брови.
Олсон пожала плечами.
– Хорошо, – куда медленней и задумчивей проговорил Ровеналь. – Я тоже не знаю, кто ты такая. Но когда почувствовал тебя рядом, понял, что именно тебя искал… всю свою жизнь.
Теперь бровь приподняла Эллера.
– Ты не первый, кто мне об этом говорит, – заметила она. – Но всё же мне кажется, когда ты валялся в саду с разбитой головой, у тебя были более важные проблемы, чем мои голубые и яркие, как звёзды, глаза.
– Отчасти – да, – согласился Ровеналь. Поколебавшись, оттянул ворот водолазки.
Эллера тут же потянулась к шокеру, но, не обнаружив его у пояса, сделала вид, что просто поправляет платье. Вечерний наряд, в котором её застало неожиданное происшествие, в самом деле создавал всё больший дискомфорт, но Олсон решила ещё немножко потерпеть.
– И мне действительно нужна твоя помощь, – негромко, подпуская в голос рокочущие нотки, продолжил Ровеналь и пристально посмотрел на девушку.
Нотки подействовали. Взгляд в целом – тоже. Но Эллера быстро справилась с собой.
– Мог бы попросить. Собственно, я и пыталась тебе помочь. Как ты вообще попал на задний двор? – начиная злиться, спросила она.
– Я пытался приземлиться в окрестностях города, но меня сбили ПВО и едва не добил патруль. Энколион, – Ровеналь наконец извлёк из-под водолазки то, о чём говорил – крупный выпуклый амулет. Металлическую поверхность его покрывали старинные узоры, и Эллера не выдержала – любопытство победило осторожность. Она встала с кресла, опустила чашку на стойку и склонилась над амулетом. Вязь гравировок слабо мерцала алым. Затем Ровеналь снял амулет через голову и положил на стол. Стоило отодвинуться его руке, как алое мерцание исчезло, и Эллера невольно потянулась к реликвии, но тут же отдёрнула пальцы.
– Коснись его, – подбодрил её незнакомец.
– В нём может быть, к примеру, ядовитая игла, – заметила Эллера.
– Не трусь, – хмыкнул Ровеналь.
Эллера обожгла его презрительным взглядом и осторожно, двумя пальцами, взяла в руки амулет.
В то же мгновение по гравировкам пробежали голубоватые всполохи. Эллера отшатнулась и выронила бы амулет, но руки Ровеналя чашей сложились вокруг её рук, заставив удержать пальцы на месте.
Металлическая крышка щёлкнула и раскрылась, как лепестки цветка.
Эллера с удивлением смотрела на прозрачный камень, спрятанный внутри. Сейчас в его гранях метались разноцветные всполохи, но стоило Ровеналю убрать руки, как камень стал абсолютно голубым.
– Он просто реагирует на ДНК, – фыркнула Олсон. – Реагировал бы и на любого другого. Разве что цвет мог бы быть не таким.
– На биоритмы, – поправил её Ровеналь. – Ловит их довольно-таки издалека. И ты права, он среагирует на любого. Но только… – внезапный попутчик замолк. Эллера чувствовала, что тот недоговаривает, но молчала и ждала. – Искусство читать энколионы довольно сложно, – наконец произнёс Ровеналь. – Однако такая реакция может быть только на одно существо. То, которое нужно мне сейчас. Нужно, чтобы спасти мой мир.
– Почему не всю галактику? – между делом поинтересовалась Эллера. Она всё ещё не могла оторвать взгляда от камня, в котором теперь проплывали серебристые облака и время от времени вспыхивали голубые звёзды.
– Потому что Галактика сама сделала свой выбор.
Эллера вскинулась и посмотрела на собеседника. Сейчас в синих зрачках Ровеналя плясали отсветы голубых огней, мерцавших в камне. Блики от них скользили по его лицу и выражение трудно было разобрать. Но в то же время Эллера видела, что Ровеналь смотрит на неё как-то по-особенному. Как будто взгляд его проникает сквозь глубины космоса, разделившие их, а сам попутчик находится далеко-далеко.
– Мой мир не выбирал.
– Замечательная мораль, – заметила Эллера и со злостью брякнула на стол энколион. – Спасу свою семью, а мир пусть горит синим пламенем.
– Я не вправе их принуждать!..
– Да чем ты лучше Инквизиции тогда? – не слушая ответа, продолжила Эллера. – «Думайте о своих матерях», – передразнила она один из самых известных призывов Святой церкви. – «Все силы отдайте на воспитание детей!..» Рвите, жгите, убивайте – всё во благо ваших семей! – уже другим голосом закончила она. – И главное, никаких сигарет!
Эллера нащупала на столе сумочку, вынула оттуда пустую пачку и, окончательно расстроившись, швырнула её на стол.
Ровеналь с удивлением и любопытством смотрел на неё.
– Ты что, из Эквилибриума?
Олсон на мгновение заледенела. Резко развернулась и, прищурившись, посмотрела Ровеналю в глаза.
– А что ты имеешь против Эквилибриума?
Попутчик поднял брови.
– Ничего кроме того, что они – убийцы и властолюбивые двуличные твари, – с усмешкой сказал он. – Если подумать, даже Инквизиция – всего лишь цветочки по сравнению с тем, что сделал бы с Галактикой Эквилибриум, будь у них достаточно оружия. Выжженные дотла миры…
– Миры повстанцев и предателей, – оборвала его Эллера и чуть заметно улыбнулась, но взгляд её оставался всё таким же ледяным. – Предателей, которые позволили разрушить Объединённое человечество, чтобы затем Инквизиция собрала его вновь под своей пятой.
– И заботилась о нас, – подсказал Ровеналь.
– Да, – согласилась Эллера и в одно мгновение расслабилась. Улыбка её стала мягче, а острые льдинки ушли в глубину глаз и затаились до поры. – Счастье, что Инквизиция сумела победить воцарившийся хаос. Конечно же, я не из Эквилибриума. Неужели похоже, что я не в своём уме?
– Чуть-чуть, – признался Ровеналь.
– Итак, – заключила Эллера, снова усаживаясь в кресло, – подытожим. Тебе наплевать на Галактику. Тебе наплевать на то, что ей правит Инквизиция. Твоя хата с краю. Но! Ты думаешь, что я брошу свою спокойную и комфортабельную жизнь, чтобы отправиться вместе с тобой в бега и спасти эту самую хату… в смысле, планету… которая сочувствовала предателям Человечества и которая впредь не собирается никому помогать.
Ровеналь молчал. Всю дорогу сюда, на Ноктюрн, он мог только гадать, что за встреча ждёт его здесь. Было бы очень удобно, если бы его цель оказалась какой-нибудь нищим девочкой… живущей в трущобах на окраине мегаполиса. Увы, шанс был не слишком велик.
Было бы хуже, если бы ему предстояло иметь дело с каким-нибудь менеджером среднего звена… Ровеналь просто не знал, как говорить с подобным человеком, но такую тоже можно было бы купить обещаниями богатых перспектив и финансовых благ… Ну, или приключений, на худой конец.
В особо запущенном случае он представлял, что придётся перевербовывать ярую фанатичку от Инквизиции, и даже заготовил несколько речей и парочку инфокристаллов, в которых показывалось, как живут обитатели окраинных миров.
Шанс на реализацию первого сценария составлял процентов тридцать – потому что именно такая доля населения Конфедерации жила ниже уровня бедности. Шанс на встречу с менеджером Ровеналь расценивал примерно как сорокапроцентный, и только двадцать бросал на то, что ему предстоит столкнуться со сторонницей существующей власти… Хотел он того или нет, но ему подходила одна-единственная, даже если бы иметь дело с ней оказалось очень тяжело.
Но Ровеналь был абсолютно не готов к тому, что сыграет карта с шансом выпадения около одного процента и ему придётся лететь в одном корабле с той, кто сочувствует Эквилибриуму. «Эквилибриум давно перестал существовать!» – хотелось ему крикнуть. Но если существовать Эквилибриум и перестал, то вот эта конкретная мечтательница об Объединенном Человечестве явно всё ещё была жива. Сидела перед ним. И… чего-то ждала.
– Одна планета всё равно не сможет победить Инквизицию… – осторожно предупредил Ровеналь, – которая заботится о нас. Даже если бы я вдруг и решил, что мы имеем право вмешиваться в чужую жизнь.
– Одна конкретно взятая Эллера Олсон, – вздохнула Эллера, – не сможет спасти целую планету. Даже если бы она и решила, что имеет право… вмешиваться в чужую жизнь.
– Это смешно.
– Смеяться будешь, когда я высажу тебя на Ноктюрн, – сказала Олсон и встала.
– Нет! – крикнул Ровеналь, когда Эллера уже отвернулась от него. Та замерла в проходе, стоя к нему спиной.
– Что – нет? – не оборачиваясь, спросила она.
– Погоди… – Ровеналь сделал глубокий вдох. – На Ноктюрн мне нельзя.
– Знаю. И что с того?
Попутчик молчал. Эллера всё-таки обернулась к нему и куда мягче добавила:
– Я не могу болтаться здесь слишком долго. Меня будут искать. И если я не найдусь к утру, люди моего… партнёра… разнесут к чёрту яхту и нас с тобой вместе с ней.
– Партнёра?.. – переспросил Ровеналь.
Олсон вздохнула и закатила глаза.
– Да, моего партнёра, – повторила она. – Я – постоянная спутница Колберта Венсена. Посла Гестора на Ноктюрне. Теперь, наконец, дошло?
Судя по виду незнакомца, ничего до него не дошло, и Эллере пришлось пояснить:
– Ты же меня взял на посольском дворе. Только не говори, что ты этого не знал.
– Знал, но…
– Ты что, надеялся, что я официантка?
Ровеналь молчал. Эллера заподозрила, что да. Именно на это и был расчет.
– Далёкие звёзды… – пробормотала она. – Слушай, друг, не обижайся, но с таким спасителем твой мир точно обречён.
– Мне нельзя на Ноктюрн, – повторил Ровеналь, вспомнив, наконец, о чём шёл разговор. – Если не поможешь, высади меня на орбитальной станции или на Луне… пожалуйста, – он умоляюще посмотрел на собеседницу.
Олсон вздохнула.
– Ну, хорошо, – она посмотрела на маленькие часики на холотой цепочке, украшавшие её запястье. – До рассвета время ещё есть. Заброшу тебя на Луну и вернусь.
Эллера отвернулась и двинулась в направлении рубки. А Ровеналь остался стоять, раздумывая о том, что делать теперь. Он не умел и не любил отступать.
ГЛАВА 7
Эллере всё-таки удалось задремать.
Под мерное рокотание двигателей она стремительно падала в звёздную бездну.
Дворцы и пирамиды вырастали вокруг и рассыпались прахом.
Чёрные и алые крылья драконов тенями проносились в небе, чтобы исчезнуть за горизонтом.
– Всё повторяется, – звучал в ушах усталый, старческий голос. – Вселенная движется по орбите времени, чтобы снова и снова возвращаться на круги своя.
Эллера щурилась и сжимала кулаки. Она не любила фатализм.
Силуэт в белом бесформенном одеянии выплывал из тумана и пыли, из смутных силуэтов ушедших эпох. Белоснежная борода незнакомца покачивалась в потоках воздуха. Полы мантии слабо трепыхались на ветру.
– Не знаю, как Вселенная, – не сдержалась Эллера, встретив его спокойный и благостный взгляд, – а я двигалась и буду двигаться по прямой.
Старик рассмеялся, и грусть отразилась в его глазах.
– Тогда ты снова умрёшь, – отрезал он. – Как всегда.
Силуэт его стал таять. Его прозрачную плоскость пронизали лучи солнца, наполовину опустившегося за горизонт.
Наступила ночь.
Эллера вскрикнула, когда контуры новой фигуры выступили из темноты. На мраморном полу лежало тело человека, которого Олсон видела наяву только раз. Но в это мгновение ей казалось, что она знает умирающего всю свою жизнь.
– Ровеналь… – выдохнула она. Бросилась на колени, силясь успеть, коснуться пальцами окровавленного лица, пока мужчину ещё не покинуло последнее дыхание жизни – и резко открыла глаза.
Как рыба, выброшенная на берег, Эллера хватала ртом воздух. Ужас ещё не отпустил. Бледное, неподвижное лицо стояло перед ней как наяву.
– Ровеналь… – повторила она. Подавила первый порыв метнуться и проверить – жив её спутник или нет.
«Тебе не всё равно?! – со злостью оборвала она сама себя и тут же с отчаянием признала: – Нет, не всё равно».
А в следующую секунду поняла, что именно прервало её сон: над кают-компанией звенел сигнал приближения. Но явно не тот, который Эллера установила на приближение к Луне. Она бросила быстрый взгляд на часы и ещё раз убедилась в том, что за это время они никак не могли добраться до цели.
Компьютер, однако, продолжал надрываться, и Эллера сорвалась с места, чтобы броситься к рубке.
«Ты не можешь быть на стороне Эквилибриума!» – сознание Ровеналя основательно заклинило на этой мысли. Он был среди тех, кто разрушал Центр. Среди тех, кто взрывал Башни, транслировавшие излучение, подавлявшее волю к сопротивлению.
Ровеналю было тогда семнадцать, но он твёрдо знал, что делает и зачем.
Прошло семь лет, и он, как и все, кто сражался вместе с ним, оказался не нужен. Новое солнце вставало над человечеством, едва выбравшимся из хаоса гражданской войны.
Когда темпоральные бомбы упали на первые города Кармелона, Ровеналь рвался в бой, чтобы погибнуть вместе с теми, кто принимал атаку передовых отрядов Инквизиции на орбите планеты.
Ему не позволили. И это было правильно. Умом Ровеналь понимал: нужно затаиться до поры, уйти в тень. А то и вовсе отказаться от попыток борьбы.
Никто не сказал, почему выбрали его. Возможно, потому, что он стал одним из двадцати, кто возглавил прошлый бунт. Возможно, причина была иной. Но вместо того, чтобы отправить его на войну, которую Кармелону не суждено было выиграть, для него приготовили собственный хрустальный саркофаг. Саркофаг, остановивший время.
Пока по одну сторону планеты пылали корабли, с другой стороны саркофаг с последним выжившим пустился в вечный дрейф. Он мог затеряться среди звёзд, и тогда Кармелон был бы окончательно похоронен в безвременье. Но так не произошло. Судьба, как часто случалось, выступила на его стороне. Ровеналю всегда везло. Его подобрал корабль контрабандистов, а дальнейшее стало делом времени и техники.
Мир, в котором Ровеналь проснулся, оказался холодным, чужим и пустым. Не только потому, что в нём больше не существовало Кармелона. Будущее, за которое он готов был умереть в семнадцать, оказалось слишком непохожим на его мечты.
Но Ровеналь твёрдо знал: люди сделали свой выбор. Его интересовало одно – он хотел вернуться домой.
«Но я всегда знал, – думал он теперь, – что настоящее зло побеждено. Как бы то ни было, дороги назад нет. Время мира, застывшего в равновесии, прошло».
Оказалось, что это не так. Ровеналь не знал, что разочаровывает его сильней: то, что Эквилибриум продолжает существовать, или то, что самый важный для него человек верит в эту ересь, приведшую к миллионам человеческих жертв.
Когда сознание его в который раз замкнулось в петлю, и он в который раз задал себе вопрос, не имевший ответа, комнату огласил тревожный звон.
Ровеналь, до того тщетно пытавшийся задремать, вскочил и на голых инстинктах бросился в сторону рубки.
Он столкнулся с Эллерой в дверях, и та в последнюю секунду успела затормозить, чтобы не приложить Ровеналя повреждённым плечом о металлическую переборку.
– Вон из моего кресла! – заблаговременно оповестила Олсон пространство. – Управление кораблём настроено на мой голосовой тон.
Слова прозвучали вовремя: Ровеналь инстинктивно метнулся к пилотскому месту и замер, держась рукой за подлокотник.
Эллера спокойно отодвинула его в сторону и села.
– Лиана, показать объект.
«Лиана» – бортовой компьютер Эллериного корабля – мягким женским голосом ответила: «Да, капитан», – и на мониторе показались шипастые контуры Омеги-3.
В первое мгновение Эллера успокоилась.
– Просто сбились с курса… – пробормотала она.
Но уже через секунду два десятка истребителей, полыхая энергетическими флагами с красным крестом инквизиции, отделились от её бортов.
– Нас тянет магнитным лучом, – озвучил Ровеналь.
– Вижу, не слепая! – буркнула Эллера и застучала пальцами по сенсорной панели, пытаясь выровнять тягу так, чтобы обойти станцию. – Что за дрянь ты мне показал? – на мгновение она искоса зыркнула на Ровеналя. – Я уж думала, что это блеф.
– Какую… А! – опомнился Ровеналь и растерянно закончил: – Да это и был блеф…
– Тогда какого чёрта два десятка инквизиторов несутся прямо на нас?! – выпалила Эллера.
Ровеналь слабо улыбнулся – Олсон разглядела эту улыбку, не поворачивая головы, в полупрозрачном отражении на мониторе.
– Может, они поняли, что я на борту?
Эллера тихонько застонала. До неё начинала доходить вся безысходность ситуации, но она пока ещё не хотела верить, что ничего нельзя изменить.
– Если корабль запишут в список чёрных реликвий, то и меня запишут в еретики!
– Скорее всего, это уже произошло… Слушай, дай мне управление кораблём, я знаю, как можно их обойти.
– Мне нужно вернуться на Ноктюрн! – в ярости выпалила Эллера, но руки уже сами поворачивали штурвал. Истребители Инквизиции дали первый залп. Корабль тряхнуло, Ровеналя швырнуло к стене. – Сядь и пристегнись! – приказала Олсон.
– Я могу увести корабль! Ты не уйдёшь через обычные Врата!
Эллера и сама это знала. Стиснув зубы, она наконец вывернула штурвал, и корабль совершил кульбит на сто восемьдесят. Ровеналю не оставалось ничего иного, как плюхнуться во второе крутящееся кресло, пока его не размазало по переборкам.
Однако дальше делать было нечего. Кораблей противника оказалось слишком много. Яхта – слишком тяжела и не приспособлена к серьёзным боям. На верхней плоскости располагалась одна автоматическая турель, а под днищем – ещё две. Больше под видом противометеоритного оборудования зарегистрировать не удалось.
Нужно было отступать, но гиперворот неизбежно привёл бы обоих в Ядро – зону, где перекрещивались все линии гиперпространственных туннелей. В самый центр Империи и прямиком в руки Инквизиции.
– В половине парсека отсюда проходит линия космического Ветра, – спокойный голос Ровеналя разрезал воцарившуюся в рубке тишину. – Я умею ходить по ветрам. Передай управление мне.
Эллера облизнула губы.
– На гашетку! – приказала она. – Управление останется у меня.
Она быстро сменила комбинацию ключей так, чтобы орудия реагировали на прикосновения чужих рук.
Спорить времени уже не было – очередной снаряд прошёл в миллиметре от дефлекторов, и шкала защиты стремительно скакнула вниз и снова вверх.
Ровеналь молча подогнал кресло к пульту управления орудиями и нажал на кнопку активации. 3D-шлем мгновенно опустился ему на голову, и Ровеналь двумя быстрыми движениями застегнул ремешки под подбородком, а затем полностью сосредоточился на космическом пространстве, окружившем его со всех сторон.
Водить корабли он любил больше, чем стрелять. Но спорить с Эллерой явно было себе дороже, а делом первой важности стало прожить лишние несколько секунд.
Он развернул нижние турели и включил автоматический режим. Затем повернул верхнюю и, прицелившись по ближайшему кораблю, дал первый залп. Алый цветок пламени расцвёл на фоне чёрной бездны космоса, и Ровеналь перевёл прицел, примериваясь для следующего залпа.
Эллера, тем временем, судорожно вбивала в сенсорную панель поисковые данные, силу излучения частиц и квантовое напряжение, которое обычно нагнеталось вокруг линий Ветров.
Идея казалась ей безумной, но иных альтернатив она предложить не могла.
Говорили, что выжить в потоке Космического Ветра нельзя. Говорили, что течение Ветра может занести корабль так далеко, что, даже если сможешь покинуть поток, костей не соберёшь.
Говорили много… Рационалистка внутри Эллеры визжала на ультразвуковых волнах, но альтернативы по-прежнему не видела, и потому, когда на радаре появился узел, в котором пересекалось сразу два космических Ветра, Эллера выжала штурвал, закладывая новый крутой разворот. Вошла в штопор, не давая преследователям – а заодно и Ровеналю – прицелиться, и с громким «уо-о-о-оу!» нырнула в энергетический поток.
Ровеналя подбросило так, что он ударился шлемом о потолок.
Олсон вжалась спиной в спинку кресла, а ногами – в приборную панель.
– Выходи! – рявкнул Ровеналь, который понял, что произошло, по тому, что космос кругом сменился фиолетовыми всполохами электрического шторма.
– Только вошла! – Эллера почти кричала, силясь перекрыть нарастающий в двигателях гул, к которому постепенно прибавлялся подозрительный треск.
– Я сказал, выходи! – Ровеналь усилил напор в голосе и, на ходу отстёгивая шлем, попытался встать, но корабль трясло так, что он тут же завалился обратно в кресло. – Они за нами не пойдут!
– Ладно! – сдалась Эллера. Обещать было проще, чем сделать. Штурвал перестал слушаться. Яхту несло, кидая из одного потока в другой.
Наконец удалось развернуть корабль под углом девяносто градусов и разогнать настолько, чтобы преодолеть тягу Ветра. Яхта с треском выломилась из потока и врезалась бы в небольшую луну, если бы Эллера в последний миг не вывернула штурвал и не выжала тормоз.
Ровеналь вскрикнул, когда лёгкие и сломанную кость сдавило перегрузкой, и сжал подлокотники, чтобы не вылететь из кресла.
– Фух… – озвучила Эллера, в последний раз проверяя целостность систем.
Ровеналь промолчал. Он содрал с головы шлем и теперь сидел, неподвижно глядя на лобовой монитор и слушая, как бешено стучит его собственное сердце.
Хотел высказаться о том, что он думает об Эллерином умении водить корабли, но не нашёл слов.
– Ты в порядке? – тем временем поинтересовалась спутница. Покачиваясь, поднялась с кресла и подошла к Ровеналю. Наклонилась и зачем-то коснулась его щеки.
Ровеналь поднял лицо.
– Я жив, – с удивлением ответил он.
– И я. Значит, всё хорошо. Надо глянуть, что с двигателями – как-то подозрительно трещит.
Олсон скрылась в коридоре, а Ровеналь снова надел шлем и огляделся по сторонам.
– И ещё хорошо бы понять, где мы… – пробормотал он. Ровеналь успел достаточно полетать и повидал немало миров, но местный рисунок звёзд ему абсолютно ни о чём не говорил.
