Мстислава Чёрная
Бесеняша в Академии Магии
Глава 7
Герцог бросает на меня напряжённый взгляд.
Неужели сомневается, неужели допустил мысль, что я справляюсь без хитрых уловок? Хотя мне по-прежнему жаль герцога, на душе теплеет, и, улыбнувшись, я сажусь за стол. Карточка нам выдана одна на двоих, положена на видное место, но чтобы вчитаться, приходится тянуть шею. Помимо названия артефакта в неё включено краткое описание действия “Трёх замков”, а также перечень используемых материалов и схема наложения чар. В теории базовых знаний, помноженных на подробную инструкцию достаточно, но на практике… На практике шансы победить есть у нас обоих.
Герцог занимает место напротив и тоже начинает с чтения, но если я реально проговариваю про себя каждый пункт инструкции, то его светлости хватает одного беглого взгляда. Лайс почти сразу протягивает руку к материалам. Его чёрные перчатки из грубой кожи так и притягивают взгляд. Забывшись, я просто наблюдаю, как он берёт “коробочку” – артефакты можно сравнить с механизмом часов, заключённым в корпус, в артефакте точно также работает “начинка”, а корпус служит магическим изолятором. И лучший дешёвый материал – бронзовый сплав.
Именно бронзовая “коробочка” указана в инструкции, так что я тоже выбираю одну.
Коробочки выглядят одинаковыми, но без сомнения, на пару миллиметров они друг от друга отличаются. И нет, это не подстава, а местные реалии – аристократы мнят магию высоким искусством и тем самым изрядно тормозят её развитие как обычного ремесла. Вместо жёстких стандартов и расчётов у них чутьё, кузнецы изготавливают “коробочки” на глаз, ну и получаем, что получаем.
Я сразу же бросаю на дно нейтральный наполнитель – пух золотого феникса. Чтобы “механизм” не болтался в коробке, как горошина в погремушке, пустое пространство чем-то забивают. Но обычно это делают в самом конце, а не как я, в начале. Впрочем, моё действие не ошибка, а допустимый, хотя и непопулярный вариант.
“Три замка” ложатся на мифриловую проволоку, перо красного феникса и нить из волокон мандрагоры. В качестве фиксатора карточка предлагает использовать порошок из костей кефтара – когда я заинтересовалась, кто это, с картинки из бестиария на посмотрело восьмилапое гиеноподобное существо с хвостом, увенчанным жалом, как у скорпиона. В общем, я бы предпочла, чтобы моё знакомство с кефтаром и дальше оставалось заочно-книжным.
Я начинаю с пера, выбираю из предложенных среднее, приблизительно по длине коробочки, чтобы уложить, что называется, в полный рост.
Что такое балансировка? Каждый ингредиент имеет свой… пусть будет вес. Языческую богиню правосудия часто изображают с завязанными глазами, мечом в одной руке и весами – в другой. Для меня всегда было загадкой, как она увидит результат взвешивания, чтобы осудить по справедливости, но я не о том. Маги кладут на чашу вот таких вот воображаемых весов один ингредиент, а на вторую, соответственно, другой и начинают подсыпать то в одну горку, то в другую, пока не добьются идеального баланса. Только вот учитывая, что порой в создании артефакта задействованы десятки материалов, можно представить, как маги мучаются, уравновешивая воображаемые весы с десятком чаш, вместо пары, как у богини.
Я ничего не уравновешиваю.
Я сто лет назад – ладно-ладно, не сто, а в самом начале учёбы, неполные три месяца назад – составила табличку с магическим весом ингредиентов, и без всяких дополнительных балансировок и взвешиваний знаю, что среднее перо красного феникса требует приблизительно пяти витков мифриловой проволоки волосяной толщины. Увы, цифры приблизительные, тонкой балансировки не избежать – всё же данные приблизительные.
Их, кстати, пришлось зубрить как таблицу умножения, потому что делиться волшебной шпаргалкой я пока не готова. Зачем дарить вредным магам бесплатно то, что можно задорого продать?
В расчётах придётся учесть все материалы, а не только соотношение пера и проволоки, но это легко. Я прямо в уме рассчитываю в “идеальных” единицах, а затем пропорционально пересчитываю на то, что есть у меня. Отталкиваюсь от самого трудного ингредиента. Перо не ощипать, можно только второе добавить, а вот с проволокой и нитью есть варианты. Поэтому расчёт я веду от пера. Где-то четыре витка проволоки и тридцать-сорок витков нити.
Разложив ингредиенты, я выставляю над ними ладонь – проверяю баланс методом магов, пропускаю через отобранные материалы поток энергии и отслеживаю, будет ли течение ровным или с перебоями.
Результат как всегда блестящий – осталась лишь тонкая настройка.
Я бросаю взгляд на герцога.
У Лайса дела идут гораздо хуже, чем у меня. Ничего, напоминающего правильные пропорции, я не вижу. Вот зачем гадать, добавить маленькое пёрышко или очень маленькое, когда проще для этих целей использовать нить, её-то можно отмерить сколько угодно, и никогда не ошибёшься.
Зрители и перспектива стать камиром простолюдинки, как мне кажется, только сбивают Лайса, хотя он всеми силами демонстрирует каменную невозмутимость.
Я запрещаю себе отвлекаться и тщательно обматываю мифриловую проволоку вокруг черенка пера, а хвостик оставляю – его при небходиомти можно будет подкоротить кусачками. И это мой второй секрет. Маги почему-то стараются добавить, а не убавить.
Остаётся намотать достаточно мандрагоровой нити, и у меня её целый клубок, понадобится же не больше трети.
Конструкция готова, и я сразу же опускаю её в коробочку. Остаётся самая для меня сложная часть – зачарование.
Сверившись со схемой надожения чар, я несколько раз повторяю про себя порядок действий. Споткнуться в шаге от финиша – глупее не придумать. Ошибка отбросит меня к самому началу… Так, пораженческие настроения – стоп. Я ещё раз повторяю порядок действий и сверяюсь с карточкой, чтобы убедиться, что не ошиблась.
Герцог всё ещё возится с балансировкой – даже ошибившись, я не теряю шанса победить. Но ошибаться ни к чему, я справлюсь.
Я вдруг ловлю его понимающую улыбку, полную горькой самоиронии. Герцог продолжает работать, но, похоже, он полностью разуверился в возможности собственного успеха. Знал бы он, какие мысли только что одолевали меня…
Я бросаю взгляд на ярусы. Оказывается, нас с герцогом накрыли прозрачным куполом тишины – вот почему до нас не доносится ни звука.
Резко выдохнув, я направляю магию в черенок пера. Магия послушно течёт, заполняет изнутри каждый волосок, перетекает в проволоку и, наконец, в нить. Я добавляю магические камни. Сами по себе они нейтральны, служат в структуре артефакта батарейками и баланс не нарушат. Я напитываю камни, проверяю, чтобы один из них виднелся в специальном окошке на боку коробочки – чтобы артефакт можно было подзарядить, не вскрывая и тем самым не рискуя его повредить. Я добавляю пух золотого феникса.
Очередь доходит до чар.
Схему помню, справлюсь.
Я полностью отрешаюсь от окружающей действительности, полностью сосредоточившись на работе.
Чары я плету очень медленно, зато правильно. Заклинание дрожит на кончиках пальцев, почти срывается. Оно похоже на невесомую паутинку, которая порвётся от малейшего неосторожного движения. Почти… Да, получилось! Я аж кончик языка прикусываю от усердия. Эмоции опасны – на радостях заклинание легко испортить. Я плавно переношу его на материальную основу и закрепляю костяным порошком.
Да!
Я сделала это!
Остаётся самая ерунда – забить пустоты пухом, запечатать крышку и проверить работу артефакта.
Не удержавшись, я бросаю взгляд на герцога – он всё ещё не завершил балансировку.
Я управляюсь в пять минут.
– Я завершила и готова представить артефакт на суд высокой комиссии, – объявляю я громко.
Вздрогнув, Лайст прерывает свою работу.
– С вашего позволения, студентка Ирэн, я тоже взгляну.
– Разумеется, студент Лайс.
Купол с тихим хлопком лопается точь-в-точь как мыльный пузырь, и на нас обрушивается гул с ярусов. Юные аристократы откровенно негодуют. Кто-то слишком громок предполагает, что прямо сейчас я упаду замертво, реплика долетает до меня, но реагирует почему-то Лайс – бросает в сторону крикуна раздражённый взгляд.
Освободив место для наблюдателей, мы стоим бок о бок в ожидании вердикта.
Мой артефакт не должен быть ни идеальным, ни просто хорошим. Для моей победы достаточно, чтобы артефакт был признан минимально соответствующим требованиям.
Лорд Киранд уступает представителю Совета, но не спускает с того глаз.
Впрочем прежде, чем наблюдатели успевают объявить результат, метка, до сих пор никак о себе не напоминавшая, вспыхивает. Меня охватывает серебряное сияние. Не знала, что божественный сервис – это пятизвёздочное всё включено. Вопрос, кто победил, отпадает сам собой – Истина не оставила места придиркам.
Ярусы буквально взрываются негодующими криками. Я почти физически ощущаю обрушившуюся на меня ненависть. Надо признать, на Лайса обрушивается гораздо больше. Если я в глазах аристократов потерявшая берега безродная выскочка, то он… опозорен, и представитель Совета не стесняется откровенно продемонстрировать презрение.
Герцог застывает каменным изваянием. Что бы сейчас ни творилось у него на душе, на лице не отражается и тени эмоций, но в то же время… выражение его лица настолько пустое, что красноречивее любых гримас.
Сияние меркнет.
– Как мы только что убедились, – берёт слово лорд Киранд, – студентка Ирэн показывает поразительные результаты, не прибегая к каким бы то ни было махинациям или нечестным уловкам. Поздравляю, студентка Ирэн. Отсутствие благородных предков не помешало вам доказать непревзойдённость собственного таланта.
Понятно, что глава противопоставил меня аристократам не с целью лишний раз уколоть герцога, но получилось именно так.
– Спасибо за высокую оценку, лорд.
Рассыпаться в многословных благодарностях мне совершенно не хочется. И вообще, шоу окончено, не пора ли расходиться? У меня на балконе зеркалис неизвестно разбился или жив. И вообще стоять цирковой зверушкой на арене мне не нравится.
– Поздравляю, студентка Ирэн, – цедит представитель Совета с такой интонацией, что заподозрить его в доброжелательности просто невозможно.
А вот лорд Киранд, глава академии, лучится восторгом:
– Как мы все убедились…, – вступает он, – способности к учёбе не зависят от происхождения, и мы, как нация, упускаем колоссальные возможности, отказывая талантам в учёбе, отказывая в самой возможности принести нашей стране огромную пользу, – политическую чепуху я пропускаю мимо ушей. Нет, лорд говорит правильные вещи, всецело их разделяю, но вот слушать совершенно не хочу.
Представитель Регентского Совета вклинивается при первой же паузе с явным намерением завершить цирк. Но ему не даёт… герцог.
– Позвольте? – делает он шаг вперёд.
– Студент Лайс?
– По условиям пари в случае проигрыша я должен принести студентке Ирэн публичные извинения. Студентка Ирэн, я… сожалею, что допустил в ваш адрес необоснованные подозрения и резкие слова.
– Принято, студент Лайс, тем более, хотя ваши выводы были поспешны, вы были предельно корректны в ваших высказываниях, чего не скажешь о высказываниях некоторых других студентов.
Но они как раз извиняться не будут. Не они же давали слово на алтаре Истины.
– Прекрасное завершение… – предпринимает вторую попытку представитель Совета.
Тот факт, что по условиям пари герцог стал моим камиром все как-то дружно замяли. Не зрители, нет, те как раз обсуждают, захлёбываясь словами, а вот наблюдатели и мы с Лайсом промолчали. Лично я точно не собираюсь напоминать – мне это не надо.
Метка, почему-то не исчезнувшая с завершением состязания, снова вспыхивает, меня повторно охватывает серебряный свет. Я вижу, как у развернувшегося ко мне всем корпусом Лайса расширяются зрачки. Его лицо по-прежнему бесстрастно, но в глазах на миг проступает осознание, сменяющееся даже не страхом, а ужасом и бесконечной горечью.
Я вижу шок на лицах занявших нижние ярусы студентов, поражёны лорд Киранд и представитель Совета, а вот лорд Йоркис следит за происходящим с насмешкой, явно ждал именно такого поворота. Получается, на практикуме он это спровоцировал?! Нет… Свет ни разу не магический, а божественный, подстроить такое нельзя.
Сияние не меркнет, а словно перетекает. Серебряное свечение сосредотачивается в сердечной области, уходит под одежду, и я чувствую наполняющее меня тепло. Божественная сила спускается в солнечное сплетение, и моя магия начинает откликаться.
Что происходит?! Магия полностью выходит из-под контроля и выплёскивается на герцога, слава богине, вместе с серебром – мне не придётся давать объяснения и заверять, что это не я, это оно само.
Моя магия, подсвеченная серебром, раздаётся в стороны. Смотрится даже красиво – будто от меня к герцогу тянется гигантский бутон фантастического цветка. Лепестки раскрываются, и цветок оказывается родственником хищной венериной мухоловки. Очарование как-то сразу теряется. Лепестки схлопываются вокруг герцога.
– Остановите её! – выкрикивает кто-то слабонервный.
– Студент Гайрен, покажите нам пример, – хмыкает лорд Йоркис. – Остановите Истину.
Желающих не находится.
“Я отказываюсь от приза”, – мысленно обращаюсь я к богине, но кто бы меня слушал.
Моя магия под божественным управлением творит… Богиня знает, что она творит. Я чувствую, как моя сила растекается по телу герцога, проникает в его солнечное сплетение, но не растворяется в его магии, не сливается воедино, а уплотняется и словно обретает материальность. Будто печать накладывается…
Серебряный свет меркнет, моя магия, лишившись контроля, тает в воздухе. Но это уже не имеет значения, потому что печать встала намертво и связь установилась – не вырвать. Да и кто в здравом уме будет рвать связь, благословлённую Небесами?! До окончания академии мы с Лайсом связаны – придётся смириться и ему, и мне.
На ярусах молчание.
Наблюдатели тоже под глубоким впечатлением.
Откашлявшись, лорд Киранд уже без прежнего энтузиазма объявляет завершение состязания и, подойдя ко мне, поздравляет уже неформально. Представитель Совета первым покидает Белую студию, а вслед за главой академии тянутся к выходу наблюдатели.
Зрители на ярусах сидят.
Я кошусь на герцога – скажет он что-нибудь? Я, если честно, не представляю, как начать разговор. И не хочу начинать. Разве я обязана?
– Спасибо за соревнование, – всё же бросаю я. Не знаю, стоило ли. Я действительно хочу отметить, что состязание для меня было напряжённым, и меня одолевали сомнения. Но также я понимаю, что фраза может быть воспринята как укол, и не важно, что я этого совершенно не имею в виду.
В любом случае моё “спасибо” звучит лучше, чем “счастливо оставаться”, уйти молча всё же совсем некрасиво.
Преподаватели вышли, выход свободен, на ярусах поднимается гул – пора драпать.
Меня зеркалис ждёт.
Глава 8
В моих мечтах меня ждёт зеркалис, а в коридоре, скрестив руки на груди, стоит куратор. И явно, что не стенку подпирает.
– Студентка Ирэн.
– Лорд Бейт? – останавливаюсь я.
– Вы и студент Лайс, в кабинет главы академии прямо сейчас.
Я оборачиваюсь – герцог как раз вышел.
На языке так и вертится вопрос “а пять минут терпят?”, но я таких глупостей, разумеется, не вслух не произношу. В Академии лорд Киранд всё равно что король, а королей, как водится, ждать не заставляют.
Кивнув, что приняла к сведению, я без возражений следую за куратором. Герцог держится также молча, шагает как ни в чём не бывало, словно никакая катастрофа не обрушивалась на него каких-то пять минут назад.
Я всё больше… уважаю его. Его выдержке и самообладанию можно только позавидовать. Я бы не смогла.
Дверь в приёмную распахнута, и секретарь, не дожидаясь приветствий, приглашает нас… в кабинет. А разве лорду Киранду не нужно проводить высокого гостя? Всё же представитель Регентского Совета, видный государственный деятель… Видимо, гость не пожелал задерживаться.
Лорд Бейт, естественно, входит первым и занимает единственный стул для посетителей. Я готова, как всегда, быть последней, но герцог пропускает меня.
Секретарь закрывает за нами дверь.
Я только сейчас понимаю, что куратор меня не поздравил, да и глава академии, устроившийся за массивным столом, довольным не выглядит. Лорд Киранд упирается локтями в лакированную столешницу, кладёт подбородок на переплетённые пальцы и с минуту просто нас с герцогом рассматривает:
– И как вам пришло в голову добавлять это нелепое условие? – наконец нарушает он воцарившуюся тишину.
Не тот случай, когда можно вещать про “нас подставили”. Соглашались мы добровольно. И я, и Лайс.
Я пожимаю плечами. Сваливать вину на герцога мне не хочется, ему и так досталось, поэтому я отвечаю быстрее, чем он успевает открыть рот:
– Идею предложили сокурсники, поддержал студент Кайл, – он же рыжий Ринз, – и я посчитала, что нет причин отказываться от предложения, исходившего от секретаря Студенческого союза.
– Чего ещё от вас ожидать, студентка Ирэн… А вы что мне скажете, студент Лайс?
– Я посчитал, что могу справиться с последствиями, лорд Киранд.
– Вы-то можете, студент Лайс. А что насчёт Академии? Или в этом и была ваша цель – спровоцировать грандиозный скандал, который сотрясёт всё благородное общество и подниет его против политики регента?
Не слишком ли…?
В словах лорда Киранда есть смысл, но не могу поверить, что Лайс, этот мрачный гордец, пошёл бы на такое унижение ради весьма сомнительной перспективы закрыть простолюдинам доступ к учёбе. Ну серьёзно, у него своих проблем выше крыше, не до политики парню.
Лайс встретил все упрёки гробовым молчанием.
– Виноват, не досмотрел, – вздыхает лорд Бейт, но по-моему, совершенно фальшиво.
– Что сделано, то сделано, – соглашается глава Академии и откидывается на спинку кресла.
У меня появляется нехорошее предчувствие, и… не напрасно.
– Надеюсь, вы действительно готовы к последствиям, студент Лайс, – лорд Бейт окидывает нас обоих полным недовольства взглядом.
Глава академии демонстративно взмахивает скреплёнными вместе листами и с размаха опускает их на узнаваемый томик Устава академии:
– Ваш новый статус не лишает вас возможности завершить образование, студент Лайс, но на этом хорошие новости для вас заканчиваются. Отдельные апартаменты вам больше не положены, студент. Другие ограничения вас также касаются, в частности, возглавлять Студенческий дворянский союз вы тоже больше не можете.
– Да, лорд Киранд.
– Если вы всё поняли, можете идти.
И ради этого нас дёргали?
Пфф!
Вопросы у меня есть, но… не те, которые я готова задать, да и вообще тон лорда Кирана продолжения беседы не предполагает.
Сухо кивнув, герцог отступает на шаг и только после этого поворачивается к двери, открывает… для меня.
– Всего доброго, – прощаюсь я и выхожу.
Секретарь не обращает на нас внимания, шуршит бумагами.
Мы выходим в коридор, и я снова ощущаю неловкость. Не знаю, что сказать, как себя вести… Герцог, как назло, инициативы не проявляет, встал столбом и стоит спокойно, взгляд вперил прямо перед собой, на меня не косится.
Ну значит… Контакт есть? Контакта нет. Мне же лучше.
Цыкнув, я поворачиваю налево и прибавляю шагу.
Уже у лестницы на повороте я оборачиваюсь. Герцог тоже повернул налево, но не похоже, что хвостом за мной – идёт медленно, смотрит мимо, догнать не пытается. Вид такой, что обнять и плакать. Но я в очередной раз напоминаю себе, что он взрослый мальчик, сам разберётся, и уж точно не мне, простолюдинке со стороны, лезть к нему в душу и заниматься утешением.
Поскольку посвящать его в свои “масочные” дела я точно не собираюсь, я, взбежав на один пролёт, проверяю – нет, за мной не пошёл.
Вот и чудно.
Выкинув герцога из головы, я ураганом проскакиваю по коридорам и лестницам, выскакиваю на балкон. Уличный холод обрушивается на меня не сразу, шагов через пять, зато сходу пробирает до костей. Чёрт, я даже шарф намотать забыла! Зато не может не радовать, что моя самодельная конструкция устояла перед непогодой и зеркалис по крайней мере цел. Я грубо отдираю удерживающий штатив скотч от стены, останавливаю запись – лишнее подрежу, это не беда. Скотч, которым я примотала зеркалис к штативу, отделяю с нежностью. Моя прелес-с-сть! Я готова расцеловать зеркалис – представляю, сколько просмотров принесёт мне запись. На эмоциях я даже про холод забываю. Почти:
– А-а-апчи-ихи!
Тьфу!
Сложенный штатив летит в рюкзачок, содранный скотч комком – следом, оставлять улики не мой стиль, как, впрочем, и мусорить. Зеркалис я прячу бережно и, ещё раз чихнув не менее оглушительно, бегом бегу в тепло Академии.
Да-а-а-а…
Задуманное я осуществила. Апчихи!
Передёрнув плечами, я пытаюсь избавиться от ощущения забравшегося под воротник холода, но нет, меня по-настоящему потряхивает от озноба.
Вот знаю же, что простываю на раз-два. Куда меня понесло? Думала обойдётся…
Глотнуть бы зелье от простуды, но сдаваться целителям никакого желания, а без осмотра зелье мне никто не даст, причём даже в аптеке за деньги. Значит, спасаться буду горячим чаем с малиновым вареньем, если такое найдётся в ресторации.
Погрузившись в свою рутину, про герцога я забываю окончательно и устраиваюсь за столиком с чаем, мёдом вместо варенья и ежедневником. Планы на день придётся корректировать. Как минимум разгрузить остаток дня, потому что настроение абсолютно нерабочее, и пытаться что-то сделать в таком состоянии только время попусту тратить. К счастью, срочных дел, не считая одного мелкого, у меня на сегодня не было, а завтра последний день перед выходным…
Чай помог, я взбодрилась.
Вынырнув из своих мыслей, я замечаю, что в ресторации я не одна. Через два столика за третьим собралась знакомая компания во главе с Ринзами. Очевидно, опустевшее место главы Студенческого дворянского союза займёт рыжий лорд, вот и празднует… заранее. На меня сокурсники подчёркнуто не смотрят, что не мешает им шушукаться.
Будто ничего даже не изменилось…
Я поднимаюсь из-за столика. Хочу или не хочу, но запись надо опубликовать прямо сейчас, а прежде – убрать лишнее в начале и конце съёмки. И добавить обложку – зря что ли леди Шерон учила создавать изображения? Знания хороши только тогда, когда они работают.
Когда-нибудь, когда до местных дойдёт, что Альбомы можно вести в коммерческих целях, Леди-Маска начнёт продавать свой авторский курс блогинга…
Воодушевлённая, я добавляю к чаю пару пирожков с мясом – мучным лучше не увлекаться, но иногда побаловаться не во вред.
В жилой корпус я возвращаюсь где-то через полчаса и невольно вспоминаю, как вчера меня здесь же перехватил герцог, оттеснил к стене, вспоминается сила его рук, его чёрные перчатки, совершенно не гармонирующие с форменным камзолом и гипнотизирующий взгляд пронзительно синих глаз, его хриплый голос и угроза… “А вы знаете, что камиры не только прислуживают, но и согревают постель?” Что теперь он думает о своих словах?
Внутри растекается жар, и на свой этаж я почти взлетаю.
И натыкаюсь на пару сплетниц, угнездившихся в эркере на подоконнике. Девицы, не скрываясь, обсуждают герцога и, проследив за направлением их взглядов, я вижу… его.
Герцог застыл подле моей двери, и у его ног стоит… чемодан. Глава академии ясно сказал, что право на отдельные апартаменты Лайс теряет. Не понятно, почему вместе с ним это право теряю и я. Делить с парнем гостиную нормально, но ванную…
Брр.
Лайс невозмутим, безразличен, сплетниц будто не видит и не слышит, но меня пустым выражением лица не обмануть.
Сколько же он тут стоит? Вряд ли долго, всё же чемодан собрать не два раза чихнуть.
– Студент Лайс, – подхожу я ближе.
Сплетницы на подоконнике стихают, готовые ловить каждое слово. А вот записать на зеркалисы не догадались.
Впору запись состязания придержать, чтобы не подавать идеи в дурные головы.
– К камирам обращаются по имени, – спокойно поправляет меня Лайс.
– Это положение Устава, следовать которому необходимо или милая традиция, которой можно пренебречь?
Я открываю дверь…
Стоп! Маски же!
– Это…, – начинает он.
– Одну минуту, пожалуйста, – перебиваю я.
Лайс кивает с прежним безразличием. Надеюсь, он догадался, что я не нарочно держу его на пороге, а просто не готова к приёму гостей. Чёрт, я вообще не подумала, что он появится с чемоданом, хотя лорд Киранд сказал это практически прямо.
Но, увы, временами я бываю непрошибаемо толстокожа…
Коллекцию венецианских масок я обычно прячу – от горничных. Но сегодня как назло оставила на виду, потому что планировала на закате пару снимков. Подхватив маски, я утаскиваю их в спальню и наскоро прикрываю одеялом, потом разберусь.
Вернувшись в кабинет-гостиную, я приглашаю герцога войти.
Он заносит чемодан, аккуратно закрывает за собой створку и снова застывает будто истукан. Хм… А может, ему тоже неловко? Обычно он такой самоуверенный, что не верится, будто он способен смущаться. Или он ждёт, что я проявлю инициативу? Р-р-р-р.
– Это больше традиция, нежели требования Устава, госпожа Ирэн, – заговаривает Лайс, причём спокойно отвечает на вопрос, будто я его и не перебивала.
Услышав от него в свой адрес “госпожа”, я невольно вздрагиваю. В его исполнении звучит… чего уж там, будоражаще-провокационно, у меня дыхание перехватывает. Но это не значит, что я хочу подобного обращения.
– В каком смысле? – уточняю я.
– В Уставе дана крайне размытая формулировка, госпожа Ирэн, а именно “должным образом”, – цитирует он. – Уверен, что вас будут поправлять, поскольку “студент Лайс” Уставу точно противоречит. В качестве альтернативы могу предложить “камир Лайс” или просто “камир”.
Чёрт.
Ни то, ни другое мне не нравится.
Пожалуй, вариант с именем самый безобидный. К тому же именно его Лайс предложил первым.
– Хорошо… Лайс. А что насчёт вас? Называть меня госпожой Устав требует?
– Есть архаичный вариант “майя” или “майя Ирэн”. В переводе означает “старшая”.
– Да, это определённо лучше, – киваю я.
– Как пожелаете, майя.
Я ведь не сделала ошибку?
Надо самой потом проверить…
Почему мы стоим как дураки?
– Располагайтесь, – приглашаю я и первой плюхаюсь на диван. – Через полчаса я освобожу для вас полки.
Герцог неопределённо хмыкает. Разбираться с вещами вроде как входит в круг обязанностей личных слуг, но шиш я позволю ему копаться в моём нижнем белье и, думаю, он это отчётливо понимает, поэтому не возражает и даже, оставив чемодан у стены, садится на противоположный от меня край дивана.
Я мельком удивляюсь, что один средний чемодан для герцога как-то несерьёзно, но кормить любопытство расспросами я точно не собираюсь.
Достав зеркалис, я утыкаюсь в волшебное стекло, но в этот раз про герцога не забываю – смотрю без звука. Я стираю начало записи, чтобы “кино” стартовало с момента, как в Белую студию входят лорд Киранд и представитель Регентского Совета, а за ними остальные вип-наблюдатели. Завершаю же “кино” кадрами снова с лордом Кирандом, объявляющим официальный итог. Серебристую божественную подсветку, естественно, оставляю. Себя, охваченную светом, я и скопирую на обложку. Осталось приписать “Интуиция меня не подвела” и опубликовать. Ну и личку проверю… Сообщений всего два, и первое по рекламе – за весьма приятное вознаграждение я поделюсь в Альбоме снимками примерки нарядов одного перспективного модного ателье. И нет, я не хвалю бездумно, отзыв будет честным, но мне импонирует и деловой подход владелицы ателье, и её стиль, так что я уверена, хотя бы пара предложенных нарядов мне понравится, и от этого мы будем плясать.
Второе сообщение… Некий лорд Кевин Тайр, второкурсник, если верить его Альбому, сообщает, что нашёл в Белой студии мою маску и желает мне её вернуть, естественно, при личной встрече. Ну, пусть желает. Я отвечаю, что очень рада и прошу передать драгоценную находку через банковского поручителя, таким образом моя анонимность будет гарантированно сохранена.
На возвращение маски я не рассчитываю, но…
В дверь раздаётся уверенный стук.
Я убираю зеркалис и поднимаюсь, но герцог меня опережает. Убедившись, что я согласна, он, как и положено личному слуге, открывает дверь и делает шаг в сторону, пропуская визитёра. Я задаюсь вопросом, не слишком ли его светлость усердствует.
В гостиную входит рыжая бестия, которую я меньше всего ожидаю увидеть.
– Студентка Миртана? – шокированно спрашиваю я. – Мои глаза меня обманывают?
– Студентка Ирэн, вы доказали, что ваши выдающиеся результаты в учёбе действительно являются таковыми, и я пришла принести вам свои извинения, а также поздравить с победой.
Не верю! В чём подвох?
– Благодарю, – осторожно отвечаю я.
– До меня дошли слухи, что вы смутно представляете, кто такие камиры. В качестве жеста примирения, я принесла для вас приложение к Уставу Академии, свод правил, касающихся камиров. Уверена, что вам будет полезно, – леди небрежно протягивает брошюру стоящему истуканом Лайсу.
Мне очень не нравится взгляд, который она на него мимоходом бросает – липкий, жадный… раздевающий. Теперь мне даже интересно, что там такое, в этой брошюрке. “А вы знаете, что камиры не только прислуживают, но и согревают постель? Что устав Академии защищать вас не будет, и любой желающий зажмёт вас в углу?”
Лайс ухитряется в считанные мгновения выхватить откуда-то кожаную папку для бумаг и подать её вместо подноса. Лишившись шанса коснуться его затянутых в перчатки ладоней, леди морщится, но больше недовольства ничем не выражает и опускает брошюру на папку.
– Спасибо, – я растягиваю губы в улыбке.
Брошюрку даже презентом не назвать, её получение меня ни к чему не обязывает.
Леди Миртана бросает на Лайса ещё один многообещающий взгляд и, коротко попрощавшись, уходит.
Лайс захлопывает за ней дверь.
Папку он держит с таким видом, как будто на ней лежит не брошюра, а змея, живая и ядовитая.
