Мэри Влад
Девонли. Нити судьбы
Глава 2
Лили
«Раз, два, три, четыре…» – мысленно отсчитываю я, уходя в шене*.
[*вращение на двух ногах с продвижением вперёд]
Мои стопы перемещаются по паркету очень быстро, но всё равно недостаточно. Целый месяц я потратила впустую, а могла бы заниматься. Пусть тут нет балетного зала, зато много просторных комнат. Как итог – я в отвратительной форме.
Раз, два, три, четыре…
Как же неудобно делать это босиком!
– Может, притормозишь? – спрашивает Ливия, отвлекая меня. – Кому сейчас нужен этот балет? Какого чёрта ты себя так истязаешь? Ты хоть ела сегодня?
– Ела, – выдыхаю, остановившись и развернувшись к ней. – Ты что-то хотела?
Ливия подходит ближе. Она внимательно наблюдает, как я вытираю пот со лба полотенцем, и многозначительно хмыкает.
– Мы бы все хотели, Лили. Например, объяснений. Фред отказывается говорить, что стало с остальными, как и обо всём другом. Может, ты в курсе хотя бы насчёт Хейза? Не просто так же бродишь по дому как заплаканное привидение и ни с кем не общаешься. Что у вас с ним произошло? Почему он не полетел с нами и до сих пор не приехал? Вы поругались? Он тебя бросил? Что случилось, Лили? Почему ты такая грустная и избегаешь нас?
– Спроси у Венди, – фыркаю, отбрасывая полотенце на стул. – Она знает побольше моего. Уж ей-то Фредди всё рассказывает.
Наверное, нечестно срывать злость на Ливии, но сейчас мне всё равно. Я не хочу разговаривать. Ни с кем из них.
Быстро натягиваю кроссовки.
– Лили! – окликает меня Ливия, но я качаю головой и практически выбегаю из комнаты.
Никогда в жизни столько не плакала. А с момента, как оказалась в Девонли, реву словно истеричка. Нервы совсем ни к чёрту. И даже то, что мы выбрались, не помогает. Я всё ещё не видела своих родных. Моя жизнь всё ещё не принадлежит мне.
Я хотела выбиться в солистки, мечтала танцевать в Гала, а теперь… Разве Жнецы дадут нам жить свободно? Хотя правильнее будет спросить: разве они оставят нас в живых? Даже здесь мы не в безопасности, а когда Жнецы узнают, что мы выжили, они захотят от нас избавиться. Не только мы под ударом, но и наши близкие.
Моя семья не очень религиозна, отец так вообще заядлый охотник, но я с детства считала, что каждая жизнь – ценна. Даже насекомых – и тех спасала. А Жнецы не считают таких, как мы, за людей. Убить всех нас – для них проще простого. И они обязательно это сделают. Наша смерть – лишь вопрос времени.
Осматриваюсь по сторонам и понимаю, что забрела в самый отдалённый уголок сада. Он давно зарос и выглядит немного унылым и будто обиженным. Тропинка, в конце которой я остановилась, сложена из серых каменных плит, и между ними обильно пробивается трава. Беседка, расположенная прямо передо мной, раньше явно блистала белоснежным великолепием, но теперь облезла. А ещё её обвивает плющ.
– Иронично, – бормочу себе под нос и захожу внутрь.
Здесь не лучше – кругом бетонная пыль и дикая поросль. Зато меня никто не потревожит. Да и одета я вполне к месту: на мне дешёвая футболка и треники. Испачкать не жалко. Люк купил их во время последней вылазки. Или это был Ник?
Всё-таки в одном Венди права: дурацкие имена. Да и внешне эти два истукана очень похожи: оба высокие, накаченные, темноволосые, мрачные и безликие. Такие лица не запоминаются, словно сливаясь с толпой.
– Вот ты где, – произносит она, нарушив моё уединение, и я подскакиваю, так и не успев сесть.
– Что ты здесь делаешь?
– Искала тебя. Ливия сказала, ты очень расстроена.
Молчу, и Венди вздыхает.
– Ты всё слышала, – не спрашивает, а утверждает она.
– Слышала что? Что Кристофер жив? Да, я слышала. Спасибо, что не сказали. Я получила огромное удовольствие, считая себя убийцей.
– Лили…
– Нет, – перебиваю её. – Сейчас я точно не хочу разговаривать. Просто уйди, пожалуйста. Мне нужно побыть одной.
– Ты и так была одна целый месяц. Жила с нами в одном доме, но тщательно избегала всех. Может, пора возвращаться к нам? Томми по тебе очень скучает. Каждый день порывался ворваться в твою комнату, насилу отговаривали. Мы дали тебе время, Лили. Но прошёл уже месяц.
– Почему Фред не сказал мне, что Кристофер жив? Почему ты тоже молчала? Вы ведь знали.
– Я узнала недавно.
– И всё равно не сказала.
– Хейз просил не говорить ничего.
Мои ноги слабеют, и я оседаю на грязную скамью.
– Как можно быть таким жестоким? – выдыхаю, отрешённо смотря на Венди.
Она хмурится, откидывает тёмную косу за спину, вздыхает и подходит ко мне.
– Не суди, не зная всех фактов. Он поступил так не для того, чтобы тебе навредить. Наоборот.
– С каких пор ты заделалась его адвокатом?
– У меня нет лицензии, – отрезает Венди, её чёрные глаза загораются непривычным блеском. – Но меня бесит, когда люди осуждают кого-то, даже не выслушав или не услышав, потому что уже сделали выводы. Когда навешивают на человека ярлыки и начинают охоту на ведьм. С тобой такое тоже было. Тебя осудили несправедливо. Так не повторяй их ошибок. Наших ошибок. Мы были тогда неправы в отношении тебя. И я раскаиваюсь. Мне до сих пор стыдно. Я ненавижу глупых людей, но сама была несправедлива к тебе. И это больно, Лили. Больно осознавать, что по твоей вине кто-то пострадал.
– Ты не виновата.
– Виновата. Я, Ливия и Энджи ничего не сделали тогда. Мы просто стояли и смотрели, как тебя избивают. Потому что тоже напридумывали себе всякого. Мы не знали, простишь ли ты нас. Но ты простила. А простит ли тебя Хейз, если ты обвинишь его во всех смертных грехах и отречёшься от него?
– Он хотел именно этого.
– Нет. Он хотел защитить тебя. Но никак не того, чтобы ты его возненавидела и начала презирать. Он не мог хотеть такого.
– Откуда ты знаешь?
– А разве ты сама не понимаешь, насколько он тобой дорожит? Хейз позволил тебе в него выстрелить. Он не стал даже вырубать тебя, хотя мог бы оглушить и просто притащить на взлётную площадку. Но он и этого не стал делать.
– Он вынудил меня выстрелить. Я думала, что убила его! Неужели Кристофер не мог просто рассказать правду?
– А зная правду, ты бы улетела? Или осталась бы, чтобы ему помочь? Хейз просил ничего не говорить тебе как раз по этой причине. Он хочет, чтобы ты сидела здесь и не пыталась сбежать или связаться с ним. Сейчас только здесь относительно безопасно.
– Но ты ведь не считаешь это место безопасным.
– За месяц ничего не произошло. Пока мы справляемся сами, но долго ли Фред сможет водить свою семью за нос? И где гарантии, что они до сих пор ничего не знают? Возможно, Жнецы давно в курсе и просто выжидают удобного момента. Надеюсь, Хейз скоро приедет. Мне надоела неопределённость. Если нам суждено сдохнуть, то так тому и быть. Но находиться в подвешенном состоянии очень выматывает. Мы все на взводе, Лили, не только ты. Я не обесцениваю твои переживания, но пойми и нас тоже. Мы все тут заперты. Никто не знает, когда и откуда грянет буря. А она грянет, Лили. Вопрос лишь в том – насколько скоро и с какой стороны.
С пару минут я молча обдумываю её слова. Затем поднимаю на неё глаза.
– Ты права. Всем сейчас непросто, и мы должны держаться вместе. Я больше не стану избегать вас. Но и вы не утаивайте от меня ничего, ладно? Как я поняла, Фред верит в Кристофера. Почему?
Венди усмехается и садится рядом.
– Этого я как раз не знаю. Фред так и не назвал причины. Но сейчас неважно, во что верит Фред, я или ты. Нам удалось покинуть Девонли – это главное. И помог нам именно Кристофер. Если кто и может сделать хоть что-то, то, видимо, это он.
– Но что будет дальше? Неужели ты думаешь, что Жнецы так просто это оставят и позволят нам жить? А другие артисты? Что стало с ними?
– Они под присмотром Хейза. И, конечно, я не думаю, что всё закончилось. Но Хейз на нашей стороне, Лили. Как и Фред. Не представляю, откуда в мистере КласснойЗаднице вдруг появилось столько крутости, но, возможно, он правда сможет противостоять Жнецам. Фред сказал, что у Хейза есть план, однако подробностями не делился.
– Вообще ничего не сказал? Даже не намекнул?
– Нет, но я в деле. Если смогу чем-то помочь, то сделаю это.
Хочу сказать, что я тоже, но приступ тошноты от осознания грядущей опасности накатывает слишком резко и сильно. Кристофер хочет противостоять Жнецам? Разве это не равносильно смерти? Я уже теряла его — и сама словно умерла. Если он и правда умрёт, я…
Инстинктивно зажимаю рот ладонью и подаюсь вперёд.
– Всё хорошо? – чуть повысив голос, спрашивает Венди.
Ответить получается не сразу, и сначала я просто машу свободной рукой, давая понять, что я в порядке.
– Видимо, яйца были несвежие, – говорю, когда удаётся справиться с дурнотой.
– Ник совсем недавно пополнял запасы.
– Значит, я просто переутомилась. Давно не занималась и не репетировала, а сегодня забыла о времени.
– Больше не делай так, Лили. И, пожалуйста, не обижай ребят. Ты слишком резка с ними. Понимаю, ты злилась на меня и на Фреда, однако наказывала всех. Это нечестно, тебе так не кажется?
– Согласна, – без колебаний отвечаю я, потому что мне надоело выслушивать нотации. – Я была неправа. Просто мне не хотелось ни с кем общаться, я сосредоточилась на себе и не думала о чувствах других. Может, сегодня все вместе посмотрим фильм? У Фреда уютная гостиная. И телек огромный. Надо же как-то отвлекаться от плохих мыслей.
– Можно, – Венди снисходительно улыбается. – Но выбором фильма займусь точно не я. Иначе будем смотреть ужастик.
– Я сама выберу. Посмотрим комедию.
– Отлично. Вернёмся в дом?
Киваю, и Венди встаёт. Она оттряхивает свои чёрные леггинсы, протягивает мне руку. Путь к дому проходит в молчании, и я точно больше не хочу ни с кем обсуждать свои отношения с Кристофером. Или своё поведение.
Когда Венди, Ливия и Энджи стали сторониться меня, я не укоряла их в этом, полностью приняв их выбор. Так почему сейчас они считают, что я должна извиняться за то, что избегала их весь месяц? Они не обязаны со мной возиться, но и я не обязана улыбаться, если у меня плохое настроение.
Знаю, что со стороны всё выглядит так, будто я одержима Хейзом. Я и сама это чувствую, причём довольно давно. И мне непонятна природа этой одержимости. Да, я влюблена в него практически с детства, но… разве любовь должна быть такой? Разве так она проявляется? Уж скорее это помешательство.
Я росла в адекватной семье, родители любили и уважали друг друга и нас с Ребеккой. Не было у меня никаких детских травм или предпосылок, чтобы вступить в неравноценные или созависимые отношения. Но в том, что касается Кристофера, всё идёт не так.
Венди вроде сказала правильные и разумные слова, однако я всё ещё слишком взвинчена и шокирована его поступком. Я всё ещё ощущаю запах крови. Его крови. Я всё ещё вижу, как он падает с обрыва. И я всё ещё считаю себя убийцей.
Если это чувство не развеется при виде живого Кристофера, то я сомневаюсь, что мы сможем быть вместе. Но если мы не будем вместе, но и меня не станет. Я словно не принадлежу себе, когда он рядом. И я словно не живу, когда его нет. Что это, если не болезнь?
Я никогда не любила раньше, но уверена, что настоящая любовь не должна высасывать из тебя всю душу. Однако Кристофер перевернул мой мир. С того самого момента, как познакомилась с ним, я стремительно лечу в пропасть. И мне страшно представить, что со мной будет, когда я достигну дна.
Глава 3
Кристофер
– Всё готово, Кристофер, – с гордостью сообщает Итан.
Теперь уже мой верный пёс аж светится от счастья, выполнив очередное поручение. Даже перед Левингтоном он так не выслуживался.
– Спасибо, Итан, можешь идти. На сегодня ты свободен.
– Точно? Может, нужно ещё что-то? Я сделаю, только скажи.
– Иди спать, Итан. Это приказ. Завтра ты нужен мне полный сил и энтузиазма.
– Хорошо. Доброй ночи.
Он разворачивается и вышколенной походкой выходит из кабинета Андерсона. Сам Андерсон находится в лаборатории, куда я и направляюсь, когда Итан покидает туннель. Не стоит моим пешкам знать больше положенного.
Ни Лео, ни Итан не осознают, что находятся под влиянием сыворотки. Они искренне верят, что преданы мне по своей воле. Однако осторожность не помешает. Я не особо доверяю словам Андерсона о сроке действия, ведь это ещё не проверено. Вполне возможно, что вторую дозу сыворотки придётся вколоть раньше, чем через месяц.
– Ты закончил? – спрашиваю, подойдя к длинному столу, на котором аккуратно разложены пробирки с препаратом ND-2.
Я всё-таки сменил те дурацкие названия. Сыворотка бессмертия теперь маркируется как ND-1, а сыворотка контроля – как ND-2.
Никаких мечтаний.
[No Dreams]
Даже во снах Жнецам не светит обрести бессмертие и не подчинить себе всех людей. Что во сне, что наяву – их ждут лишь кошмары, а не величие.
– Закончил, – отвечает Андерсон, закупоривает последнюю пробирку и кладёт её к остальным. – Можешь испытать препарат. Дело всей моей жизни.
Он картинно вздыхает и откидывается на спинку стула.
В отличие от Итана, Лео не пышет радостью, исполняя мои приказы. Да, он делает абсолютно всё, что я говорю, однако не прекращает бубнить о том, что я хочу присвоить себе его труды.
– У тебя остались материалы, Лео. Сможешь сделать ещё.
– Ты и это отберёшь.
Андерсон обиженно дует губы, и я не могу сдержать усмешку. Если из Итана сыворотка сделала восторженного фаната, сдувающего с меня пылинки, то из Лео – капризного ребёнка, который видит во мне строгого старшего брата. Ослушаться не осмеливается, но дерзит.
– Ты хочешь вместе испытать препарат? – вкрадчиво интересуюсь я, и Лео тотчас оживляется.
– Вместе? Сейчас? Ты возьмёшь меня с собой? – забрасывает он меня вопросами, вскочив со стула и придя в дикое воодушевление.
– Конечно. Ты даже сам сможешь ввести его, если хочешь.
– Хочу!
Он восторженно кивает и вцепляется в мой рукав.
– Очень хочу!
– Тогда идём.
Складываю пробирки и шприцы в коробку и направляюсь к выходу. Лео семенит следом, подгоняя меня радостным улюлюканьем. Один в один – дитя малое.
Если он будет вести себя так же, когда мы вернёмся на материк, это может вызвать вопросы. Радует, что откаты в поведении у него всё же случаются – и на какое-то время Андерсон становится прежним собой. За одним исключением: теперь он всегда послушный.
В общем, остаётся надеяться, что в день возвращения Лео будет вести себя нормально. Хорошо, что он мало с кем общается. В основном торчит в своей лаборатории.
А вот остальные Жнецы ведут весьма социальный образ жизни. И я не представляю, как изменится их поведение после вакцинации. Поэтому придётся пробыть на острове ещё какое-то время.
Стоит войти в камеру, как на меня обрушивается ряд проклятий. Семьдесят одна пара глаз источают чистейшие ненависть и презрение. Но они могут проклинать меня сколько угодно. Это лишь слова и взгляды, на большее Жнецы сейчас не способны: они полностью обездвижены. Итан постарался на славу, намертво привязав их к кроватям.
– Начинай с этих, – отдаю я Лео команду и киваю на ряд коек по правую сторону от двери.
Андерсон с энтузиазмом выхватывает у меня коробку, начисто игнорируя обращённые к нему мольбы, угрозы и заманчивые предложения.
– Думаешь, тебе это сойдёт с рук? – шипит Томас Питерсон, и я поворачиваю голову налево.
Он входит в ядро. Из Жнецов, прибывших на остров, Питерсон такой один, за исключением Генри.
– Ты пыль под нашими ногами, – продолжает плеваться он в мою сторону. – Щенок. Отребье. Считаешь, только Левингтон был в курсе, кто ты и как появился на свет? Все лидеры и наши приближённые знают, что ты – выращенная дрянь, которая вышла из-под контроля. Объект двести шестьдесят семь, который следовало уничтожить очень давно. Думаешь, твоя кровь спасёт тебя? Как бы не так! Мы сделаем новых. Послушных. Они с радостью отдадут нам всё, в том числе и жизнь. Мы не потерпим…
– Можно я его заткну? – громко спрашивает Лео, заглушая пылкую тираду Питерсона. – Он капец как отвлекает.
– Можно, – разрешаю, пряча улыбку. – Справишься один? Я хочу ненадолго выйти.
– Конечно! Положись на меня. Я всё сделаю в лучшем виде.
– Хорошо. Рассчитываю на тебя, Лео.
Он кивает мне, сияя как отполированное золото на солнце, достаёт из кармана платок и, тихонько напевая весёлую песенку, вразвалочку направляется к Питерсону. Вскоре отборная брань превращается в неразборчивое мычание.
Усмехнувшись, я выхожу в коридор. Нужно отнести ужин артистам. Эту работу я до сих пор не доверяю никому. Пусть Итан, Лео и шесть человек из персонала уже провакцинированы, однако прошло всего два дня, как им ввели препарат. Необходимо понаблюдать за подопытными ещё хотя бы неделю, прежде чем возвращаться на материк.
Прошёл уже месяц с хвостиком, как я не видел Брукс.
Ненавидит она меня или простила? До сих пор считает мёртвым или узнала, что я жив?
Когда я разобрался со свитой Итана и скрутил его, то сразу пошёл ко взлётной площадке. Итана убивать я не стал, посчитав, что нельзя разбрасываться такими ценными ресурсами. Он был предан Левингтону и Жнецам и может стать хорошим козырем.
Некоторых охранников не удалось утихомирить, не убивая при этом. Усыпляющие дротики закончились, поэтому пришлось устроить кровавую расправу. Нейтрализовав всех на взлётной площадке, я нашёл Фреда. С ним была только Венди и два его личных телохранителя.
Взяв с них слово, что они не расскажут Лили о моих планах, я отправил их за Ливией, Энджи и Томми, а сам пошёл искать Брукс.
Нужно было просто вырубить её и отнести к вертолёту. Однако превышенная дозировка ND-1 сильно повлияла на мыслительный процесс. В ту ночь мне сложно было держать эмоции под контролем. Я напугал её, ничего не объяснил и наговорил кучу гадостей, чтобы оттолкнуть от себя и заставить без сожалений покинуть Девонли. Но я просчитался. В итоге всё получилось так, как получилось.
Наверняка Брукс поняла, что я специально вынудил её, но при этом винила себя в моей «смерти». Я уверен, это сильно её подкосило. И ответственность лишь на мне. Простит ли она меня? Примет ли обратно? И имею ли я право быть с ней?
Знаю, что не должен. Но сопротивляться этому чувству – выше моих сил. Всё моё существо тянется к ней – за море. Я стараюсь не думать. Стараюсь отпустить. Однако все мои старания оборачиваются прахом.
Когда препарат подействует в полной мере, я устрою Жнецам допрос. И к Андерсону у меня тоже накопились вопросы. Пока он возился с ND-2, я не отвлекал его, но теперь пришло время их задать.
За неделю я должен закрыть оставшиеся пробелы. Мне пора возвращаться. Не знаю, ждёт ли она меня, но я больше ждать не могу.
Глава 4
Кристофер
Морга́на…
Вот кто стоит за лидерами Жнецов. Вот на кого они все ссылались, уверяя меня в том, что я пыль под их ногами.
Этих шестерых, отдающих приказы не только Жнецам, но и всем мировым лидерам, нет ни в каких списках. И Андерсон тоже ничего мне о них не говорил. Но на этот раз он действительно не знал. Об их существовании известно лишь самым верхушкам. Например, тем, кто входит в ядро Жнецов. Или властям.
Морга́на – как белые пятна на карте. Нет ни фотографий, ни каких-либо упоминаний в документах и интернете. Лишь тот, кто видел их лично, знает, как они выглядят.
Трейси, Феликс, Уильям, Хитклифф, Юджин и Чарльз – не родственники по крови. Морга́на – не фамилия, а знак принадлежности особенной касте – настоящим правителям мира. И позиционируя себя так, они имеют в виду именно это.
Ничто на нашей планете не происходит без их указания и контроля. Никто не смеет пойти против них. Оружие всегда направлено туда, куда они укажут. Только так и никак иначе.
Все. Всегда. Выполняют. Их. Приказы.
Я ошибался, думая, что это Жнецы устанавливают миропорядок. На деле они – всего лишь передвижные фигуры на мировой шахматной доске. Пусть и очень значимые, но тем не менее – ведомые. А руководят ими совершенно другие люди.
И Жнецам это надоело.
Они хотят свергнуть Морга́ну и занять их место, поэтому и занялись созданием послушной армии и сывороток, способных менять человеческую ДНК.
И занялись уже давно.
Этот проект – не детище Левингтона. Изначально идея и реализация принадлежали Алистеру Риду, но позже он передал всё Генри.
Жнецы хотят провернуть всё тихо и обойтись малыми потерями. Однако я сомневаюсь, что им это удастся. Невозможно обмануть тех, кому подчиняется весь мир. Невозможно учесть все переменные, удерживать всё под контролем и вечно скрывать факты. Рано или поздно истина всё равно прорвётся наружу. Такова уж её природа.
И тогда Жнецы станут врагами Морга́ны. То есть – врагами всего мира. В открытой войне они проиграют. Все узнают об их злодеяниях и низвергнут в ад и небытие. И я приложу все усилия, чтобы это случилось как можно скорее. Для начала нужно внедриться в узкий круг Жнецов, а затем – передать Морга́не послание.
– Минут через двадцать причалим, – информирует меня Итан, отвлекая от созерцания опускающихся на море сумерек.
– Хорошо. Разбуди Лео и убеди его вести себя тихо. Потом подходи к каюте артистов. Дождись, пока мы со Жнецами сойдём на берег, затем проконтролируй трансфер артистов до особняка Левингтона.
– Понял.
Он уходит так же бесшумно, как и подкрался ко мне, и я в который раз убеждаюсь, что решение оставить его в живых было верным.
Лидеры Жнецов уже оповещены о нашем экстренном возвращении. Они и велели отправить за нами паром.
Находящиеся на материке десять глав самых влиятельных семей Нью-Кройда ждут объяснений. Томас Питерсон, одиннадцатый, сейчас плывёт на пароме одурманенный ND-2. Он будет на моей стороне. А за двенадцатого теперь я, ведь Левингтон хотел сделать меня своим преемником.
По словам Генри, в завещании указано, что в случае его смерти я займу его место в ордене. Конечно, завещание ещё нужно проверить и огласить, но Левингтон не стал бы о таком врать. О чём угодно, только не о вопросе наследства.
Для меня остаётся загадкой, почему он пошёл на это. Возможно, тем самым хотел подкупить меня, раз остальные методы не работали. В любом случае с такими вещами Жнецы не шутят: им придётся со мной считаться.
Пока им известно лишь, что на острове вспыхнул сильный пожар, в котором погиб Генри и весь персонал. Охрана пыталась всё потушить, однако огонь продолжал распространяться. Поэтому нами было принято решение покинуть Девонли, оставив выжившую часть охраны бороться с огненной стихией.
Разумеется, Жнецы отправят на остров своих людей, чтобы всё проверить. Пришлось сжечь особняк, в котором жил Левингтон, а также подпалить театр, общежитие артистов и несколько других построек.
Лаборатория Андерсона, его кабинет и алтарный зал не пострадали. Я лишь создал видимость бедствия, которая заметна и с воды, и с воздуха. Пока засланные Жнецами люди не ступят на сушу, они не заметят подвоха.
За подставных охранников я оставил тех шестерых подопытных Андерсона. Они посадят присланных экспертов в автобус, чтобы довести до жилой части острова, по пути усыпят их газом и вколют им ND-2. В таком случае наш доклад подтвердится.
Всю неделю Лео работал почти без отдыха, изготавливая для меня сыворотку контроля сознания. Весь материал израсходован, сделано много доз, но хватит ли этого для первоначального этапа?
Поначалу Андерсон впустую слил восемь штук, шесть из которых протестировал на слугах, но результат не оправдал ожиданий. После доработки формулы тем шестерым пришлось заново вводить препарат. Благо, эффект от повторного введения перебил предыдущий.
Семьдесят три пробирки ушло на пленённых Жнецов, Андерсона и Итана. С собой я взял сорок три штуки, а тридцать оставил на острове. Остаётся надеяться, что присланная в Девонли делегация не превысит это число.
Лидеры Жнецов ограничатся таким малым количеством только в том случае, если я успею ввести им ND-2 до того, как они отдадут приказ. Но смогу ли я провернуть это? Сильно сомневаюсь. Пусть мои способности и усилены ND-1, но один я не справлюсь.
Нужно оттянуть отправку экспертов на остров.
А потом сделать так, чтобы лидеры Жнецов и вовсе не смогли никого отправить. Но и этот вариант без посторонней помощи невыполним. Как ни крути, Морга́на должны вступить в игру.
Жнецы очень кстати вздумали пойти против своих покровителей. Словно само провидение сделало мне подарок. Я не могу упустить шанс воспользоваться этой ситуацией.
Опускаю руку в левый карман пальто и нащупываю холодное стекло.
ND-1.
Лео изготовил для меня сорок пробирок. Усовершенствованный препарат не нужно вводить каждые двенадцать часов, однако эффекта всё равно хватает ненадолго. От суток до двух.
Таким образом, за почти полтора месяца я израсходовал значительную часть запаса. Вчера ввёл препарат Итану – и намереваюсь и дальше поддерживать текущий уровень его способностей. Так что навыки Лео могут ещё пригодиться.
Сейчас бедолага спит сном младенца. Так вымотался, что не осталось сил ворчать и обижаться на меня. Хоть теперь он часто ведёт себя как капризный дурачок, однако таким Лео мне нравится гораздо больше. Иногда мне его даже жалко. Но потом я вспоминаю, сколько невинных людей он погубил, сколько жизней сломал, и жалость как рукой снимает.
Если так подумать, я такой же монстр, как и все они. А себя мне не жаль. Я наконец принял свою судьбу. Вот только она отличается от той, что заготовил для меня Генри.
Усмехаюсь и направляюсь в каюту, где находятся артисты. Следует ещё раз убедиться в том, что все всё поняли. Особенно Берта.
– Скоро причалим, – сообщаю, зайдя внутрь. – Все помнят, о чём мы говорили?
Они кивают, дополняя кивки подтверждающими словами. Я не вижу, но чувствую, как по их телам, скрытым одеждой, скатываются капли липкого пота. Они боятся. До такой степени, что сегодня все ведут себя смирно, даже эта блондинистая выскочка.
– А ты? – обращаюсь я к ней.
– Да, я всё запомнила, мистер Хейз. Это правда сработает? Нас не убьют?
– Я смогу убедить Жнецов, что выжившим необходимо сохранить жизнь. Кто-то должен подтвердить версию ордена перед родственниками погибших и прессой. Для Жнецов будет хорошо, если на их сторону встанут обычные люди. Но чтобы всё прошло гладко, вы все должны молчать о правде, придерживаться выдуманных версий и поддакивать. Если вас спросят Жнецы – вы расскажете нашу с вами версию. Когда с вами будут говорить полиция, пресса или кто-то ещё – вы расскажете им то, что велят Жнецы.
Оглядываю их, сделав паузу, и они кивают.
– Не пытайтесь искать лазейки, – продолжаю я, – их попросту нет. Не думайте, что Жнецы пощадят вас, если расскажете им правду о произошедшем на острове. Не думайте, что полиция вам поможет, если сообщите им правду о Жнецах. Люди ордена есть везде. Вас будут проверять, провоцировать и подкупать. Будьте стойкими и не ведитесь на провокации и заманчивые предложения. Вы останетесь живы, только если будете придерживаться необходимых версий перед каждой из сторон. Я не угрожаю вам, а хочу обезопасить. Если ляпнете лишнего, вы и ваши близкие будете незамедлительно ликвидированы. Помните об этом и не делайте глупостей.
– Мы поняли, мистер Хейз, – кивает Боб. – Но что, если и среди нас есть люди ордена? Вы говорите – они везде. Не может ли быть так, что они притаились и среди артистов?
– Такая вероятность имеется. Поэтому, надеюсь, ни у кого не вызовет возмущения, что сначала вас всех доставят в особняк и на какое-то время изолируют. Это ради общей безопасности. Обещаю, изоляция не продлится долго. Как только я удостоверюсь в том, что среди вас нет засланных исполнителей, вы отправитесь по домам. Есть вопросы?
– Нет, – шепчет Ирэн, едва сдерживая слёзы. Её голос дрожит. – Просто спасите нас, мистер Хейз. Мы готовы ещё подождать. Сколько скажете. Мы будем молчать и поддакивать. И если вы вернёте нас домой, мы… мы…
Её речь прерывает Итан, приоткрыв дверь каюты и знаком показав, что мы уже близко к берегу. На его появление артисты реагируют весьма предсказуемо.
Я не сообщил им заранее, что именно он станет их сторожевым псом. Не хотел вываливать на них за раз слишком много информации. Намеревался сказать вчера, но необходимо было столько всего подготовить и проконтролировать, что я попросту забыл. И вот – Итан сделал этот ход за меня.
Эффектно, ничего не скажешь. Главное, чтобы теперь всё не полетело в пропасть из-за моей оплошности. Чёрт! Стоило всё же сразу поставить их в известность и подготовить к такому повороту.
– Выйди и жди снаружи, – шиплю я в его сторону.
Итан бледнеет, поняв, что накосячил, и моментально скрывается за дверью.
– Что он здесь делает?! – вскрикивает Берта, резко подскочив с места. – Вы всё-таки обманули нас?
– Не обманул. Сядь, пожалуйста, и не разводи панику. Итан теперь работает на меня. Он вас и пальцем не тронет. Наоборот, будет защищать как себя.
– И мы должны ему верить? – с сомнением спрашивает Боб. – Итан стрелял в Берту. Он её чуть без кисти не оставил.
– Можете считать, что ему хорошенько промыли мозги. Теперь он слушается только меня. Я бы не стал приказывать ему охранять вас, если бы были другие варианты. Но в данной ситуации остался только он. Вам придётся довериться мне, если хотите выжить. Вы уже видели, на что способны Жнецы. Так что не паникуйте и придерживайтесь плана. Сейчас мы с вами в одной лодке. Если кто-то один вздумает её раскачивать, ко дну пойдём все вместе. Никто не выплывет.
– Ясно, – цедит Берта, скрестив руки на груди. Одна её ладонь скрыта чёрной перчаткой. – Конечно, мы будем молчать, но не думайте, что мы рады такому раскладу. Кто угодно, только не он.
– Кто угодно? – усмехаюсь я. – Хотите поехать со мной и оказаться лицом к лицу с лидерами Жнецов?
Молчание служит ответом, и я хмыкаю.
– Так я и думал. Ладно, соберитесь и сохраняйте спокойствие. Мы причаливаем. Пока оставайтесь здесь. Когда Итан скажет выходить, молча следуйте за ним к автобусу и даже не пытайтесь сбежать, иначе последствия будут ужасны для всех. На данный момент Итан не просто безобиден для вас, он – ваш единственный щит. Уж это я вам точно могу гарантировать. Очень прошу не делать глупостей.
– А когда… – подаёт голос Ирэн, – когда вы приедете в особняк?
– Точное время сказать не могу. Всё будет зависеть от того, как пройдёт встреча с лидерами Жнецов.
Артисты нерешительно переглядываются, выглядя при этом как зашуганные зверёныши. И я прекрасно их понимаю. Но у меня нет времени играть роль няньки.
Открываю дверь и велю Итану зайти.
– С этого момента он отвечает за вашу безопасность, – повторяю я, указывая на него. – По всем вопросам обращайтесь к нему. И слушайтесь. Мне пора идти. Увидимся позже.
