Н. Ланг
Дети-призраки
Подобная история могла произойти в действительности, но полностью выдумана. Все события и персонажи существуют только в воображении автора. Любое совпадение случайно.
Пролог
Суточное дежурство закончилось. Воскресным утром город спал, даже солнце еще не проснулось. Лиза брела по пустынным улицам. Ее не покидало чувство, что за ней кто-то внимательно наблюдает. Она опасливо огляделась. Ни души, только голуби зябко расхаживали по тротуарам в поисках крошек.
Лиза сгорбилась, втянула голову в плечи, будто бы хотела сделаться меньше. Шерстяной шарф, обернутый вокруг шеи, щекотал раскрасневшуюся от первого мороза кожу. Елизавета ускорила шаг, отгоняя дурные предчувствия. Она мечтала сбежать от своих кошмаров, но от себя не спрячешься. Казалось, что паранойя окончательно завладела ее разумом. Она смотрела себе под ноги, лишь изредка поднимала взгляд, чтобы испуганно осмотреться.
По дороге проезжали машины, но никто не обратил внимания на хрупкую женщину, идущую по обочине. Однако Лиза чувствовала – кто-то не отстает от нее ни на шаг. Инстинкт самосохранения зловеще шептал ей: "Беги!", а разум, настаивал, что волноваться не о чем, ведь в поле зрения нет никакой угрозы.
Лиза, словно птица, влетела во внутренний дворик дома. Темнота сгустилась вокруг нее. Двор был тих и пуст. И вновь она почувствовала, как чей-то взгляд, будто огненное клеймо, прожигал кожу на спине, пронзал сердце. Под витой аркой, украшавшей вход, она заметила загадочный силуэт. Угроза обозначилась.
Это был уже не плод ее фантазии, не выдумка, как она пыталась убедить себя, но реальная опасность. Прошла секунда, силуэт, застыв на месте, ждал ее действий. Лиза могла дать клятву, что видела, как в сумраке, горели глаза незнакомца. И в это мгновение казалось, что двор-колодец становился меньше. Стены добротного здания сдвигались, норовя раздавить ее. Серые кирпичи падали на землю, будто тяжелые капли дождя. Наверное, так люди сходят с ума. В колодце остался совсем маленький проем, исчез и без того тусклый свет, зарождающегося дня. Елизавета закричала, обхватив голову руками.
"Никто не спасет меня" – эта мысль, полная безнадежности, вернула ей чувство реальности.
Лиза, ахнув, бросилась в подъезд. Со сверхзвуковой скоростью она преодолела несколько лестничных пролетов и оказалась у двери квартиры. Дрожащими не то от страха, не то от холода руками, достала из кармана ключ. Пальцы не слушались. Она замерла на секунду, глубоко вздохнув, открыла замок, торопливо вбежала внутрь и заперла дверь. Силы покинули ее. Ноги подкосились, и она медленно сползла к порогу, словно бы лишилась внутреннего стрежня. Страх и отчаяние одолели ее. Они менялись поочередно. Сначала страх, сжав горло, лишил способности мыслить ясно и говорить. Потом его вытеснило отчаяние, сжимавшее тисками сердце. И все соединилось в безысходность, не дававшую ни единого шанса.
Лиза потеряла счет времени. Страх потихоньку залегал на дно подсознания, забирая отчаяние с собой. Память безжалостно уносила ее в прошлое.
Глава 1
Елизавета Лаврова смотрела в окно, на проплывавшие мимо, яркие летние пейзажи. Солнце то показывалось из-за раскидистых деревьев, то снова пряталось за ними, как за ширмой. Рельсы сходились в темную точку у горизонта. Мерный стук колес настраивал на философский лад. Лиза не хотела ни о чем думать. Для нее весь мир сузился до размеров уютного купе. Единственное, что оставалось делать – любоваться красотами неизведанных мест. Просторы России тянулись докуда хватало глаз. Степи сменялись рощами, рощи – тайгой. Тучи сгущались над темной полосой леса. Солнце клонилось к закату, и его мягкий свет умирал в плотной пелене облаков, окрашивая небо пурпуром. Лиза устало закрыла глаза.
"К дороге нужно относиться с терпением" – так любила говаривать ее покойная бабка.
Лиза следовала этому совету, сколько могла. Но слова, произносимые соседкой по купе, не давали расслабиться, они, словно надоедливые мухи, кружили рядом и мешали ей забыться. Она глядела в окно изредка, из вежливости, улыбалась попутчице. Лиза ждала, когда же закончится долгое путешествие. Она чувствовала себя подвешенной в воздухе. Неизвестность томила ее. Лиза не могла найти себе места, выходила из купе, гуляла до тамбура, и подолгу стояла там в одиночестве.
Часть ночи Елизавета провела без сна. Она представила искрящийся росой альпийский луг с маленькими, словно игрушечными коровами, щедро залитый солнечным светом. Природа, будто талантливый художник сочно смешала зеленый с золотым. И эта палитра превращалась в реку спокойствия. Лиза на мгновение закрыла веки, и дремала, как будто, недолго. Но солнечный луч, словно скальпель, полоснул по глазам. Наступило утро. Она выглянула в окно, чтобы определить, где находится. Местность ей не знакома. Солнце вновь играло в прятки, а деревья стали выше и росли гуще.
Лиза лежала, зажмурившись. Ей казалось, что если она откроет глаза, то очутится в совсем неведомом месте. Соседка, убаюканная стуком колес, спала, отвернувшись к стенке. Когда же длинная вереница вагонов остановится у платформы, и, испустив громкий свист, оставит Лизу на перроне?
Ожидание оказалось недолгим – вскоре объявили станцию, на которой она должна была сойти. Аккуратно собрав чемоданы, и стараясь не шуметь, чтобы не разбудить попутчицу, Лиза смело шагнула за порог купе. В неизвестность. Проводник спустил багаж.
Елизавету никто не встречал. Ранним утром привокзальная площадь была оживлена, по перрону прогуливались встречающие, сновали торговцы с лотками. Солнце, окутанное мантией из хмурых облаков, еще не разогрелось, но уже ощущалась духота. За один миг небо сделалось темно-синим, что предвещало близкую грозу.
Город, который она приехала покорять, насчитывал полмиллиона жителей, и здесь имелось несколько больниц. А значит, работой она обеспечена. Ведь люди всегда будут рождаться.
Двадцатисемилетняя Елизавета Лаврова любила свою профессию – акушера – гинеколога. Помогать новорожденным, появиться на свет и ухаживать за ними, было для нее смыслом существования последние годы. Мама всегда говорила ей, что белый халат выгодно оттеняет ее зеленые глаза, опушенные черными ресницами, подчеркивает стройную фигуру, смуглую кожу и каштановые волосы.
Раздались первые раскаты грома, на брусчатку упали тяжелые капли дождя. Надев плащ, Лиза поспешила к стоянке такси, волоча за собой два больших чемодана. В них уместилась вся ее прошлая жизнь. Дождь разыгрался не на шутку. Одиночные несмелые капли быстро превратились в ливень. Накинув на голову капюшон, шофер торопливо положил чемоданы в багажник. Отряхнувшись, Лиза села в автомобиль и окунулась в тепло его салона. Такси тронулось, увозя ее, прочь.
Лиза с интересом рассматривала улицы. Из-за разводов, которые дождь оставлял на стекле, люди под зонтами казались затейливыми непонятными фигурами, выплывшими из снов. Город она нашла компактным и разноцветным. Навстречу им редко проезжали машины.
– Впервые здесь? – с любопытством спросил водитель, ловя взгляд пассажирки в зеркале заднего вида.
– Да. Это так заметно?
– Взгляд, каким вы смотрите на наши здания, бывает только у вновь прибывших, – пояснил он.
– Вам виднее, – тихо отозвалась пассажирка.
– Вы на отдыхе или по делам? – не унимался таксист.
– По делам, – коротко ответила Лиза, не пожелав вдаваться в подробности.
Таксист хотел сказать что-то еще, но она отвернулась и глядела в окно, давая понять, что не хочет продолжать разговор. Водитель покрепче сжал руль и больше ни о чем не спрашивал.
Район, где Лиза арендовала квартиру, располагался неподалеку от центра. Но, несмотря на близость к магистрали, считался комфортабельным. Здесь размещалось много офисов и магазинов, поэтому прилегающие улицы были оживленными. Когда такси добралось до места назначения, ливень прекратился, небо затянула плотная серая вата туч.
Шофер извлек из багажника чемоданы и поставил на мокрый асфальт. Расплатившись с ним, Лиза на минуту остановилась, чтобы осмотреться. Дом, в котором ей предстояло жить, построили недавно. Кирпич сохранил яркость цвета. Здание имело причудливый вид, роднивший его со старинными доходными домами: дворик был похож на колодец, но казался уютным, вход на площадку венчала арка с колоннами в древнегреческом стиле. Клумбы с бархатцами и пионами делали двор красивым. Строители не предусмотрели лифт, а лестницы оказались крутыми, Лиза едва донесла чемоданы наверх. Ключи, упакованные в конверт, как и условились с домовладельцем, она нашла в почтовом ящике, который был закрыт на кодовый замок.
Ее поразила пустота, царившая в квартире. Предыдущие хозяева придерживались минимализма в обстановке: узкая кровать в спальне, старый шкаф-купе для одежды; диван, обитый коричневым велюром, который уже порядком вытерся; колченогий столик, покрытый толстым слоем пыли. Определенно, мебель преклонного возраста. Тяжелые темные шторы довершали общий унылый вид. В слабом утреннем свете, танцевали пылинки.
Лиза любила чистоту и порядок во всем, поэтому оставив вещи в прихожей, нашла принадлежности для уборки. Комнаты были небольшими, и она скоро справилась.
***
"В век научного прогресса, высоких технологий и бешеного ритма жизни, все стремительно меняется. И лишь самое главное остается неизменным – люди продолжают рожать и воспитывать детей. Наше отделение оснащено современным оборудованием. Высококвалифицированный персонал круглосуточно заботится о здоровье матери и ребенка" – гласила короткая, но проникнутая пафосом история учреждения, размещенная на сайте.
Городок Е. гордился своим роддомом, он считался крупнейшим во всем регионе. Женщины из разных уголков области приезжали сюда, чтобы произвести на свет детей.
Лиза отправила свое резюме на электронную почту заведующего родильным отделением. Спустя два дня ей позвонили и пригласили на беседу. Она волновалась, потому что единственное в ее жизни собеседование, произошло вслед за выпускными экзаменами в медицинском институте. Елизавета прекрасно помнила тот день – она молодой врач, решила связать свою судьбу с акушерством. Но с тех пор много воды утекло.
***
Елизавету встретил заведующий отделением – тридцатисемилетний Андрей Николаевич Поклонский. Его внешность вряд ли можно назвать выразительной – среднего роста, коренастый. Холодные серые глаза, светлые волосы, разделенные на пробор, и губы, сжатые в тонкую линию, говорили о педантичном характере.
Андрей Николаевич пригласил Лизу в свой кабинет, где по обыкновению проводил часть рабочего дня за отчетами и приказами. Бремя руководящей должности сделало его сосредоточенным.
Кабинет был просторным и хорошо освещенным. Из больших окон открывался вид на близлежащий парк. В ясную погоду можно было услышать шум листвы и заливистые трели птиц, радовавшихся лету. Мебель вполне соответствовала тому месту, где находилась – светлая и простая, чувствовалось, что Андрей Николаевич, ярый приверженец чистоты. Следовало постараться, чтобы найти хоть где-нибудь пылинку, даже воздух был свежим. На столе, содержавшемся в безукоризненном порядке, Лаврова успела заметить несколько медицинских карт, указы, а сверху аккуратно сложенной стопки бумаг лежало ее резюме.
– Располагайтесь, – предложил он.
Елизавета устроилась на одном из стульев. Она нервничала, неприятная дрожь пробежала по телу, чтобы унять ее, Лиза сложила руки на коленях, наблюдая, как Андрей спокойно и уверенно садится в кресло. От внимательного взора Елизаветы не ускользнули часы на его руке. Они показались невероятно дорогими, даже для руководителя. Такую изящную, и в то же время функциональную вещь, могли изготовить только мастера часовых дел из Швейцарии.
– Извините, я немного волнуюсь. Надеюсь, это не помешает нашему интервью? – проговорила Лиза.
– Не страшно, – ответил Андрей Поклонский. – Я изучил ваше резюме. Могу заверить: вам бояться нечего.
– Это обнадеживает, – едва слышно произнесла она.
– Позвольте задать вопрос – вы проходили ординатуру в престижной столичной клинике, у вас хорошее образование, почему же вы захотели перебраться в наш провинциальный городок?
Лиза не стала сразу отвечать на его вопрос. Она долго обдумывала, что сказать. Истинную причину Лаврова поведать не могла, а легенды так и не придумала. Андрей Николаевич испытующе смотрел на нее, будто ждал какого-то подвоха. Лиза напряглась так, что размеренное тиканье часов казалось ей барабанной дробью. И с каждой секундой, оно становилось все громче, пока не заполнило сознание целиком.
– Итак, Елизавета, – громко сказал Андрей и, заглянув в ее резюме, добавил: – Михайловна.
Вздрогнув от неожиданности, она растерялась.
– Лучше Лиза. Не люблю имя Елизавета, – она поняла, что ей не избежать этого разговора и постаралась быть убедительной. – Это сложно объяснить… Я переехала по семейным обстоятельствам. Год выдался не из легких. Был тяжелый развод. Захотелось перемен.
Андрей вздохнул, как показалось, с облегчением. Его устроило такое объяснение.
– Давайте я вам все покажу, – предложил он.
Родильный дом насчитывал два этажа, около сотни кабинетов и около сотни человек медицинского персонала. Отправной точкой знакомства с отделением стал приемный покой, который состоял из нескольких, отгороженных друг от друга, палат. В одной принимали поступавших в инфекционное отделение, в другой – тех, кто прибыл в родовую палату и отделение патологии беременности.
В обсервационной палате находилась лишь одна женщина в интересном положении. Обсервационное отделение предназначено для беременных без обменной карты или с инфекционными заболеваниями, по сути, маленький роддом, где оказывалась квалифицированная медицинская помощь на всех этапах беременности.
А в родовом блоке не протолкнуться. Будущие матери проходили осмотр быстро, как на конвейере. Не успевала одна беременная выйти за порог, после тщательной дезинфекции смотровой, ее место занимала следующая. Родильное отделение состояло из индивидуальных боксов, в каждом из которых с удобством могла расположиться одна пациентка. Здесь имелось все необходимое, чтобы обеспечить комфортное пребывание матери и ребенка: кровать, кресло для родовспоможения, стол для пеленания с обогревающей лампой. Родовые боксы заполнены роженицами и уже разрешившимися от бремени женщинами.
Андрей познакомил Лизу с коллегами:
– Елизавета Михайловна Лаврова, со следующей недели будет работать с нами, акушером – гинекологом.
Она чувствовала себя школьницей, представшей перед новым классом. Ее всюду принимали добродушно.
Затем Андрей Поклонский показал операционный блок, палату интенсивной терапии, детскую палату, пост медицинской сестры, реанимацию, а закончилось краткое знакомство с родильным домом в столовой.
– Тут готовят очень вкусное рагу и пирожки с капустой, обязательно попробуйте, – сказал Андрей.
Это означало, что собеседование имело благополучный исход – Лиза принята на работу.
– Я это учту, – улыбнувшись, ответила она.
Глава 2
– У нас очень низкий процент смертности, – уверяла Маргарита Белозерская, провожая Елизавету Михайловну в приемный покой.
Несмотря на молодой возраст, Марго считалась опытной акушеркой. Благодаря приятной внешности и врождённому обаянию она умела расположить к себе людей. Пациентки всегда прислушивались к ее советам.
Лиза волновалась, наверное, как и любой человек, начиная работать на новом месте. Она уже переоделась в медицинскую форму, и почувствовала, что уверенность постепенно возвращается к ней. Ей предстояло провести свой первый рабочий день в приёмном покое. Встречать беременных, распределять их по отделениям и готовить тактику родов.
«Ты справишься, ты справишься» – повторяла она, словно заклинание.
С утра в приемном блоке присутствовали только Лиза и Маргарита. Дети не спешили появляться на свет. Нет ничего хуже ожидания. Оно заставляет расслабиться, погружает сознание в мягкий сон. Оставалось коротать время за разговорами. Елизавета узнала от Маргариты много информации о коллегах. Они говорили о привычках. У каждого врача формировались свои предпочтения и ритуалы. Например, Андрей Поклонский во время проведения операций всегда слушал Баха или Моцарта.
Когда в беседе возникла пауза, в смотровой кабинет вошла беременная женщина. Большой живот казался приклеенным к ее стройной фигуре. Она была похожа на маленького лесного эльфа с кудрявыми льняными волосами и голубыми глазами. Пациентка держалась за низ живота и, словно рыба, выброшенная на берег, втягивала воздух ртом. У нее начались схватки. Маргарита помогла роженице переодеться в халат. Елизавета, тем временем, начала заполнять историю родов.
– Как давно начались схватки? – спросила доктор Лаврова, приступив к осмотру.
– Двадцать минут назад, я сразу вызвала скорую, – запыхавшись, проговорила женщина.
– Вы правильно поступили.
Она пальпировала живот пациентки. Ребёнок отчаянно хотел появиться на свет, бил ножками, причиняя маме неудобство. Лиза прослушала сердцебиение малыша. Сердечко отбивало дробь перед рождением. Мир уже ждал его.
– Не беспокойтесь, все будет хорошо! – обещала Лиза, заканчивая обследование.
Роды у женщины – вторые, а значит, будут протекать быстрее. Лиза распорядилась готовить беременную к перемещению в физиологическое отделение. Маргарита замерила рост и вес женщины, взяла анализы, чтобы определить группу крови и резус-фактор. Младшая медицинская сестра подготовила родильную палату для поступившей пациентки. Схватки усилились, и интервалы между ними сократились. Воды отошли несколько минут назад.
«Спаси ребенка!» – шептало эхо прошлого.
Обработав руки дезинфектором, Лиза надела перчатки.
«Не давай страхам испортить себе жизнь. В том, что произошло, нет твоей вины» – внушала она себе.
Глубокий вдох и тени минувшего отступили. В палате находились анестезиолог-реаниматолог, неонатолог, акушерка и медсестры. Маргарита Белозерская оказывала роженице посильную помощь, говорила и изображала, как нужно дышать. На животе женщины закрепили кардиомонитор, с помощью которого следили за сердцебиением малыша. Пульс был в норме – сто тридцать ударов в минуту. Жизненные показатели – удовлетворительные.
– Тужьтесь, – командовала Маргарита, наклонившись над роженицей.
Уже выглядывала темная, покрытая пушком голова. Вот оно – скоро случится чудо!
– Я вижу головку ребенка, потерпите еще чуть-чуть! – попросила Марго, и пациентка стала чаще дышать.
Она напрягала все свои силы. Черты лица исказила боль. Голова плода то выглядывала на свет, то пыталась втянуться обратно. Малыш напоминал черепаху. Роды осложнились, плечики ребенка застряли на выходе.
Главное в работе акушера – гинеколога – умение быстро ориентироваться в ситуации. Если что-то идет не так, требуются молниеносные решения, от которых зависит жизнь не только ребенка, но и матери. Нельзя поддаваться страху, сделать что-то не так. Врач, будто полководец на поле битвы, должен разработать верную стратегию. Без его указаний никто не имеет права действовать. Такая ответственность тяжким бременем легла на плечи Елизаветы Михайловны. Сейчас от нее зависел исход ситуации.
– Кислород падает, – сообщила медсестра.
Ребенок может задохнуться.
– У нас плечевая дистоция, – констатировала Лиза.
– Что нам делать? – спросила Марго и испытующе посмотрела на нее.
– Буду пробовать извлечь его естественным путем. Отдыхайте, пожалуйста, – велела Лиза роженице. – Ну же малыш, помоги нам.
Дитя оказалось крупным. Рукой Лиза повернула малыша, чтобы уменьшить давление на него. Осторожно захватила головку младенца в щечно-височной области и быстро миллиметр за миллиметром извлекала плод. Ее попытки увенчались успехом. Однако опасность для жизни мальчика еще сохранялась. Пуповина обвилась вокруг шеи, и Лиза аккуратно сняла ее.
– Молодец, легкая рука! – похвалила Марго, наблюдая за ее действиями.
Медицинские лампы на миг ослепили ребенка. Его мирок залил яркий больничный свет. Врачи склонились над ним. Лиза рассмеялась, будто сама прошла все муки. Она радовалась так, словно бы это была ее первая удача. Мальчика положили на живот маме, позволив им восстановить утраченное единство. Отныне это были два разных организма, но их еще соединяла пуповина. Мама устало, но счастливо улыбалась. И кроха доволен – он прошел трудный путь, храбро сражался. Мгновение назад он пребывал в уютном материнском чреве, не помышляя о другом. И вот пришел его черед родиться. Он боролся, терпел невыносимые страдания и давление в надежде, что его встретит дружелюбный, чудесный мир. После битвы с тьмой малыш увидел свет, его схватили чьи-то руки и подняли вверх ножками. Первый вздох, обжог его легкие воздухом и запахом больницы.
Из маленькой груди вырвался крик. Кто-то перерезал еще пульсирующую пуповину, что объединяла его с матерью долгие девять месяцев. Новорожденного обтерли от первородной смазки, кожей он почувствовал холод и одиночество окружающего мира. Стерильной лентой замерили рост, а потом положили на металлические весы, туго упеленали, будто подарок небрежно завернули в упаковку, повязали бирку с данными и унесли прочь от мамы.
– Не расслабляться! Тахикардия у матери! – вмешался анестезиолог, до сих пор остававшийся безучастным. – Давление падает. Цианоз. Черт, неужели у нее эмболия.
Во время травматичных родов произошел разрыв плаценты – одно из опасных осложнений. В кровь матери попала амниотическая жидкость и вызвала отек легких. Пациентка побледнела, по ее телу прошлась судорога, она обмякла, потеряв сознание. Елизавета Михайловна испугалась за ее жизнь, все пришли в смятение. Медсестра готовила кислородную маску.
– Остановка сердца, – мрачно объявила она, взглянув на монитор контроля пульса.
– Нужна сердечно – легочная реанимация, – сказала Лиза и принялась делать непрямой массаж сердца.
Анестезиолог провел пациентке интубацию трахеи, затем ее подключили к аппарату искусственной вентиляции легких, но борьба за жизнь матери пока что не увенчалась успехом. Ее сердце не билось уже несколько секунд.
– Дефибриллятор! – коротко бросил анестезиолог.
Медсестра подкатила аппарат, и передала электроды анестезиологу.
– Разряд, – громко скомандовал он, и Лиза убрала руки.
Он прикоснулся электродами к груди пациентки и дал разряд. Женщина изогнулась дугой, по ее телу сквозь миллиарды нейронов прошелся ток. Через секунду анестезиолог повторил, а когда он убирал электроды, Лиза продолжала делать массаж сердца и умоляла всех богов медицины, чтобы пациентка осталась жива. Бригада работала как слаженный механизм. На мониторе появился пульс, и состояние стабилизировалось.
– Есть пульс, восстановлен синусовый ритм, давление сто на семьдесят, -отрапортовала медсестра.
Лиза с облегчением выдохнула – им удалось спасти мать. Анестезиолог передал Марго электроды. Едва она коснулась их, ее ударило током и затрясло, так, будто начался приступ эпилепсии.
– Вот черт! – выругался доктор и выключил аппарат.
Маргарита повалилась на пол с широко распахнутыми глазами. Врачи бросились к ней, а она лишь удивлено озиралась и часто дышала.
– Как вы? – спросила Лиза.
– О Господи! Я никогда не испытывала таких ощущений! – задыхаясь, прошептала Марго. – Как будто мое сердце – заводная игрушка.
Лиза коснулась двумя пальцами запястья Маргариты.
– Все в порядке, сердцебиение приходит в норму, – резюмировала она.
Лиза помогла коллеге подняться и еще пять минут побыла с ней, чтобы проконтролировать ее состояние.
– С боевым крещением, – похлопал по плечу Лаврову анестезиолог.
Лиза занялась роженицей.
– Ей нужно сделать общий анализ крови, проверить гематокрит и электрокардиограмму, – распорядилась она.
Пациентку отправили в отделение интенсивной терапии. Ребенка забрали в детскую палату, пока его мать приходила в себя. Мальчик здоров. Неонатолог осмотрела его и поставила твердую восьмерку по шкале Апгар. Лиза, наконец-то оставила поле битвы – родовой бокс, и словно забрало, сняла маску с лица. Теперь ей предстояло все тщательно записать в истории родов.
