Н. Середа
Монета с саламандрой
– Точно. Пойдем.
Небольшой старинный парк у ребят совсем недалеко от дома. Усадьбу, при которой он был устроен, снесли. Хотели снести и парк, но уже несколько лет это место заброшено. Старый розовый куст, гордость и любимец садовника, когда-то встречал гостей усадьбы на клумбе перед парадным входом. Уже нет ни усадьбы, ни садовника, а куст отлично себя чувствует и даже разросся. Вот его-то колючкам и решили друзья доверить свою находку.
Парк, хоть и в центральном районе, но вся городская суета остается снаружи за чугунной оградой. Здесь почти не бывает посетителей, а старые деревья ловят в сети ветвей городской шум и яркий дневной свет. Они заботливо защищают от внешнего мира молодую поросль, будущее поколение. Когда-то архитектор определял, какими будут аллеи, подбирал растения. Теперь деревья сами решают, каким быть парку.
От входа ребята пошли вдоль фундамента, оставшегося от усадьбы. Штукатурка на нем осыпалась. Ее куски лежали тут же среди вездесущих молодых ясеней. Пахло сырой известью. Оголившиеся кирпичи фундамента впитали много влаги – их края раскрошились от морозов и дождей. Когда-то каменщик закладывал фундамент нового дома, а теперь все это только мусор. Неясная тревога и неуверенность были растворены во влажном весеннем воздухе.
Друзья дошли до цели, замедлив шаги и прислушиваясь к шорохам парка. Снег под кустом уже почти весь растаял, чернела земля. Даня отгибал колючие ветки, на которых пока только наклевывались почки. А Мишка старался зарыть спичечный коробок с монетой как можно ближе к корню и сделать место секрета незаметным.
– Ну и что вы тут делаете sub rose, то бишь под розой, в тайне? – учитель информатики возник на пустой аллее, как черт из табакерки. Он любит латинские пословицы, а еще он ироничен, язвителен и всем своим обликом похож на ворона, за что его и прозвали Невермор (Nevermore).
– Жука хороним. Жук у нас сдох, – быстро нашелся Мишка.
– Ну-ну, – сказал Невермор. Склонив голову на птичий манер, он внимательно посмотрел на мальчишек и пошел прочь.
– Какой жук? Что ты несешь? – шепотом возмущался Даня. – Где ты жука в марте видел?
Мишка пожал плечами. И ребята, смутившись, поспешили уйти из парка.
– Мишка, я Невермору не верю. Мутный он. Он вообще на Мефистофеля похож. Щеголь такой, и латинские слова эти… Как средневековый шарлатан. Скользкий тип. И он точно не поверил нам про жука. Надо как-то забрать побыстрее нашу монету оттуда.
Мишка довольно улыбнулся и раскрыл ладонь.
– Мишка, ты гений! Ловко! Пойдем тогда ко мне, отмоем и почистим монету. Заодно и руку твою помоем. Все-таки крыса…
– Крыса, крыса… Пойдем. Слушай, а кто такой Мефистофель?
– А. Это мне мама вчера легенду о докторе Фаусте рассказала. Там был такой демон Мефистофель.
Даня пересказал мамину историю, как запомнил.
– На Черную курицу похоже, – сказал Мишка, дослушав до конца.
– На кого? – удивился Даня.
– Ну книга такая есть. «Черная курица, или Подземные жители». Мне отец давно на ночь читал. Там тоже один мальчик хотел, чтобы не учиться, а уроки всегда на пятерку знать. И тоже ничего хорошего из этого не вышло. – Мишка немного помолчал: Да. Еще на «Двенадцать месяцев» похоже. Земляника, цветы, соловьи зимой, метель летом…
– Скажешь тоже, – разочарованно протянул Даня. Конечно, он читал и про Черную курицу, и про Двенадцать месяцев. Но легенда о Фаусте… Она… Даня понял, что пока не умеет рассказывать так, как мама. О жажде знаний, о роковых ошибках и о крахе мечты. Эх. Жалко, Мишка мамин рассказ не слышал. А Мишка просто не был романтичной натурой.
Тем временем они пришли домой к Дане. Монету хорошенько помыли и протерли сухой салфеткой.
– Она золотая, точно… Смотри. Ух, ты! Ящерка! – сказал Мишка, рассматривая сокровище.
– Это не ящерка, это саламандра.
– Почему саламандра-то? Ящерка!
– Здесь по кругу надпись: «s a l a m a n d r a». Видишь?
– Н – наблюдательность. Слу-ушай! Там, в твоей легенде, была же саламандра… и крыса была.
– А вдруг это старинная монета из золота, которое доктор Фауст вырастил в своей лаборатории?..
В замочной скважине повернулся ключ. Домой пришла мама.
– Привет, мальчики, Что у вас тут?
Мишка снова успел спрятать монету.
– Мама, у нас тут секрет. У нас ведь может быть секрет?
– Конечно, может, – мама немного огорчилась. – Ладно. Наиграетесь, идите на кухню обедать.
IV
– Раз у нас теперь есть секрет, нам нужно создать тайное общество, – уверенно сказал Даня.
– Тайное общество? – переспросил Мишка.
– Да. Пусть оно называется «Тайное общество Саламандры». Надо будет придумать девиз и нарисовать герб.
– Герб? Дэн, я рисовать не умею, ты знаешь.
– Тогда я нарисую и принесу завтра в школу. Только никому. Тайна.
– Да понял я. А пойдем проверим, не раскапывал ли Невермор наш секрет под розой. Если он Мефистофель, он точно приходил.
– Ма, мы не будем сейчас обедать, – сообщил Даня, натягивая кеды. – Мы попозже, ладно?
– Ну… Ладно. Что с вами сделаешь.
Ребята вернулись в парк. Издалека им показалось, что место под розой после их ухода перерыто заново.
– Вот гад! Чужие секреты тырить! – начал гневную речь Мишка, но не закончил ее, потому что Даня с силой дернул его за руку.
– Тихо! Справа! – зашипел Даня.
Мальчишки перебрались за стену фундамента и стали наблюдать. Справа был вход в парк. В проеме белой бетонной арки ворот показался аккуратно одетый старик в длинном пальто и шляпе. Он шел не спеша, опираясь на трость. Дойдя почти до клумбы с розой, старик опустился на скамейку. Тут же из кроны старой липы вылетел ворон и сел на спинку скамейки.
– Приветствую, дорогой, вот держи, я тебе тут принес. Вкусно? То-то. – Старик помолчал. – А у меня неприятности, видишь ли. Исчезла монета «Саламандра». Да, та самая. Я протирал коллекцию, и на кухне зазвонил телефон. Пришлось идти взять трубку, а когда я вернулся, «Саламандры» на месте не было. Вся остальная коллекция в полном порядке, а ее нет. Ну скажи мне, куда она могла подеваться?
Я думал, что задел ее случайно, когда вставал. Два раза осмотрел все на полу. Представляешь, ползал на четвереньках по комнате. – Старик хрипло засмеялся и закашлял, в голосе была досада. – А кроме тебя, мне и побеседовать не с кем. И поделиться не с кем. Такие мои неприятности. О-хо-хо.
И ведь знаю я, что скоро уйду туда, куда коллекцию с собой не заберешь. Да. Завещал коллекцию историческому музею. А монета с саламандрой была ее основой. Коллекция, это же не кошелек, который каждой монетке рад. Коллекция – это такое же искусство, как картина или музыка. И она теперь неполная. Жаль. Очень жаль…
Пожаловался тебе, да и пойду домой. – Старик поднялся и двинулся к выходу из парка.
Даня потянул Мишку, и они тихонько последовали за коллекционером.
Но по дороге их перехватил учитель пения Анатолий Савельевич – человек неопределенного возраста, всегда в одном и том же мятом костюме без галстука со следами мела, постоянно с несвежим носовым платком и неизменно кем-нибудь недоволен.
Сегодня он уже ругался на уроке. И вызвал Мишкиного отца в школу. А когда Мишка предупредил, что его отец-дальнобойщик сейчас в рейсе и сможет прийти только во вторник, произнес еще и гневную речь о родителях, которые не занимаются воспитанием, и только твердят, что школа всем все должна.
На самом деле Анатолий не знаком ни с одним родителем из класса. Но это не мешает ему грести всех под одну гребенку и ненавидеть весь мир.
– А-а! – явно обрадовался Анатолий. – Снова вы. «Мы с Тамарой ходим парой». В мое время нам некогда было по улицам слоняться. Надо было уроки делать, родителям помогать. Ни минуты свободной не было. Смартфонов вот этих всяких и прочего баловства не было. И выросли из нас хорошие люди, ответственные граждане. Неравнодушные. «Бойся равнодушных», как говорится. А кто из вас вырастет при таком потребительском отношении к жизни? А? Что молчите? Полная безответственность. Нет. Мы тоже любили и в футбол играть, и с уроков сбежать, и страницы из дневника вырывать, чтобы мать двойку не увидела. Но не до такой же степени!
– Извините, пожалуйста… – попытался прервать его Мишка, глядя, как коллекционер неспешно поворачивает за угол и скрывается из виду.
– Что извините? Что, я спрашиваю, извините? Только и умеете «извините»! – Анатолий все больше распалялся. – Ничего не знаете, ничего не можете! «Извините»…
– Нам уроки надо делать, мы пойдем, до свидания, – выпалил Мишка, пока учитель набирал воздуха для следующей тирады, и друзья побежали в ту сторону, куда ушел старик. Но его и след простыл.
– Что такое «не везет», и как с ним бороться – резюмировал Мишка. – Теперь он и твоего отца вызовет.
– Да пусть вызывает. Уж мой папа не станет слушать этот бред.
– Мой тоже не станет, – сказал Мишка. – Только как бы ему объяснить сразу про этого Анатолия. А то отец увидит, что в школу вызывают, и все.
– Что все?
– Все, значит, все. – У Мишки явно испортилось настроение. – Ладно. Пойдем.
– Пойдем, – согласился Даня. – Я думаю, тот ворон в парке – это учитель Невермор. Мефистофель. Смотри. Коллекционер разговаривал с ним, как со старым знакомым, а не как с птицей. А днем мы встретили Невермора в парке. Наверняка он не случайно там оказался. Демоны точно умеют превращаться в воронов. Получается, старик разговаривал с Мефистофелем. А до этого Мефистофель чуть не раскрыл наш тайник с монетой из коллекции. Хотя… почему мы уверены, что не раскрыл?.. Может, он играет с нами, как кошка с мышкой… Но все равно. Надо как-то найти старика.
– Зачем?
– Монету надо вернуть.
– Почему?
– Потому что это его монета.
– Дэн, мы честно нашли монету. Почему мы должны ее кому-то отдавать?
– Потому что она не наша. У нее есть хозяин. Он ее ищет.
– Ты такой весь белый и пушистый, а я, получается, Мистер Зло? Давай, прочитай мне мораль. А то, кроме тебя, некому.
– Если ты не понимаешь простых вещей, я не хочу иметь с тобой ничего общего. – иногда Мишкино простодушие приводит Даню в ярость. – И забудь про тайное общество!
V
В выходной день рано утром мама еще спала, а Даня с папой хозяйничали на кухне. Даня очень любит такие дни. До того, как мама проснется, они с папой успеют провести генеральную уборку на кухне и приготовить что-нибудь вкусненькое к завтраку.
Сегодня папа затеял оладики. Он поставил на плиту сковороду, налил в нее масла, чтобы оно нагревалось, и занялся тестом. Кефир, мука, яйцо, сахар, соль, сода…
– Папа!
Над плитой вспыхнуло пламя – загорелось раскаленное масло. Папа в секунду развернулся, схватил крышку, накрыл огонь, выключил плиту. Крышка громко грюкнула об сковороду, пламя погасло. Даня не успел даже понять, что произошло. Хотел бы он научиться так мгновенно принимать правильные решения.
– Доброе утро! Гремите завтраком? – мама проснулась и пришла поприветствовать ранних пташек.
– Да, присоединяйся. Мы тут случайно чуть костер инквизиции не устроили. Масло загорелось. У тебя есть на примете грешники для очищения огнем? Впрочем, поздно. Костра уже нет.
– Обещай мне, что больше не будешь так делать! – мама всегда старается взять ситуацию под контроль.
– Э… Хорошо. Я больше не буду печь оладики. Сын, нам нужны свежие идеи. Эти старые уже ни на что не годятся.
– Шут.
– Ну не без этого, – сказал папа, отмывая сковороду, которая уже немного остыла. – А что мы будем делать с этим тестом? – ехидно спросил он.
Мама молча взялась за миксер, домешала тесто, напекла оладиков. Завтрак был спасен.
– Тебе на географический кружок сегодня к одиннадцати? – спросила мама.
– Да. Сегодня мы будем обустраивать полярную станцию. Я бы хотел попасть на зимовку, преодолевать трудности, проводить исследования в любую погоду. А если у моих товарищей сломается вездеход и они застрянут в буране, я выеду к ним навстречу с запасными частями.
– А твоя полярная станция на Северном полюсе или на Южном? – как бы между делом спросил папа.
– Конечно, на Северном. Там, где самые большие морозы!
– Самые большие морозы как раз на Южном полюсе, – назидательно сказал папа. – Но я не об этом. На севере живут белые медведи, а на юге их нет. Пингвины есть. Но пингвины отважными полярниками не питаются, а медведи вполне.
– Тогда… Тогда…
– И еще у меня есть к тебе вопрос. Ты так хорошо сейчас рассказываешь, как будешь зимовать на полярной станции. А когда мы с тобой этой зимой в небольшой мороз на горке катались, ты мне все жаловался, что замерз, устал и хочешь уже в кафе. Мороженое есть. У вас рядом с полярной станцией хороший выбор кафе будет?
– Папа, ну это же совсем другое. Если бы ты попал в буран, я бы тебя спасал, а не в кафе шел.
– Железно? – не унимался папа.
– Будь спокоен! – Дане хотелось ответить, как взрослому, и он даже постарался сделать голос пониже.
VI
Даня не знал, где искать коллекционера, но надеялся, что старик еще придет в парк. После занятий в географическом кружке будущий полярный исследователь пошел туда. Нужен был наблюдательный пункт. Прятаться за фундаментом усадьбы или деревьями не очень-то удобно. У старого парка за время жизни накопилось много тайн, но он и веткой бы не пошевельнул, чтобы помочь кому-нибудь их узнать. Наблюдательные пункты – проблемы искателей, а не парка.
По дороге Даня вспомнил о беседке. Зимой кто-то сколотил ее из неструганного бруса. Рядом поставили мангал. По выходным там стали собираться компании. Ничего удивительного для парка, за которым никто не ухаживает. И сама беседка, и шумные застолья в ней были чужими для парка. Но мог ли парк что-то с этим сделать? Так эта конструкция и стояла под осуждающими взглядами старых деревьев.
Даня рассудил, что из беседки можно следить за редкими посетителями и за всем, что происходит в парке. А если что, можно быстро уйти незамеченным – в беседке было два выхода.
И уже от входа в парк он увидел, что в беседке был пожар и она полностью сгорела. Только вчера еще это неприглядное, но крепко сбитое сооружение стояло целехонько во всей своей неуклюжести. А сегодня на этом месте только черные угли.
Случайно сырое дерево сгореть не могло. Похоже, парк нашел способ избавиться от того, что ему было не по нраву. Этот небольшой парк, который сумел выжить в центре города, видимо, мог за себя постоять. Или кто-то смог за него постоять. В любом случае, чувствовалась сила, которая не остановится ни перед чем. Сила не добрая и не злая. Справедливая. Даня, стоял на небольшом удалении от круглого пепелища и не решался подойти.
Идея поджидать коллекционера в парке уже не казалась такой удачной. Что, если парк не согласится, чтобы Даня тут кого-то выслеживал? А вдруг в парке был не настоящий коллекционер? Если Мефистофель может быть учителем информатики и вороном, что ему мешает стать стариком? Или загипнотизировать, показать мираж?
И, главное, мы сразу же после этого поссорились с Мишкой. Все очень странно.
И еще огонь. Сегодня утром – дома на кухне, а теперь в парке. Саламандра – символ чистого огня у алхимиков. Не ее ли это знаки? Она хочет сказать Дане, чтобы он как можно скорее вернул монету в коллекцию? Но и Даня этого хочет. Как разгадать эти тайные знаки? И знаки ли это? Может, простые совпадения событий?
Не зная, как действовать дальше, Даня побрел домой. Он совершенно запутался. Как отличить реальность от собственных фантазий, а свои фантазии от тайных сил?
