Надежда Александровна Белякова
Волынка
И все это поросло буйно растущим непроходимым кустарником и старыми высокими раскидистыми деревьями, помешавшими сразу рассмотреть дворец, и немудрено было все это великолепие принять за гору. Но еще удивительнее оказалось то, что, как только волынщик оказался внутри этого дворца и мысленно уж приготовился встретить свою погибель, думая, что вот-вот разобьется, упав на дворцовый пол, но падая вниз, он увидел, что там внутри стоят другие дворцы. Тоже чудесно украшенные.
– И по чьей это прихоти их возвели один внутри других? – успел удивиться волынщик.
Получалось, что первый дворец – служил общей кровлей другим дворцам поменьше, скрывая их от неба.
Едва он успел подивиться этой гигантской причуде, как летящие быстрее него и молнии и вихревые порывы с чудовищной силой обрушились на крыши стоящих внизу дворцов, разметав и сами крыши и башенки, и дымоходы. Не щадя всей этой красоты, эта неведомая сила крушила все на своем пути, оставляя за собой чернеющие проломы в крышах этих дворцов.
Так что волынщик не разбился и на этот раз, а летел следом за разрушителями – громом и молниями в те же проломы.
Поразительно! Но, таким образом, он пролетел еще около десятка крыш разных дворцов, один древнее другого, начиная привыкать к грому и молниям.
– Сколько же мне еще лететь? – задумался волынщик, поискав глазами свою волынку. Оказалось, что она летела совсем недалеко от него. То, что он увидел, огорчило его до слез. Волынка летела следом за ним, пронзенная несколькими стрелами.
– Бедная моя волынка, как же мне теперь на ней играть? – подумал он, как вдруг он оказался с головой под водой. Это падение в воду было так неожиданно для него, что барахтаясь в воде, он чуть не захлебнулся. Но вынырнул. Оказалось, что с этакой высоты он упал в какое-то озеро.
Тут прямо на голову ему упала и его израненная волынка. Схватив ее левой рукой, он поплыл к берегу, увидев издалека стоящих на берегу людей.
– «Наконец-то что-то человеческое. Доплыву до людей и расспрошу: куда это я попал» – думал волынщик, из последних сил, гребя к берегу. Он-то, видя эти стоящие выше облаков, дворцы, подумал было:
–«Уж, не к великанам ли я залетел?»
Доплыв до берега, он удивился тому, что это озеро оказалось вовсе не озеро. Это был огромный и очень красивый фонтан, дно которого было выложено прекрасной мозаикой, изображавшей фантастические цветы и птиц, и рыб, причудливых раковин.
Мало этого – это озеро-фонтан покоилось среди необычных берегов. Берега эти были обложены дорогим мрамором, украшены колоннами.
Но не пришлось волынщику рассмотреть и эту красоту, потому что те люди, что поджидали его на берегу, встретили его весьма недружелюбно.
Как только он вышел из воды на берег, люди в латах с готовыми к стрельбе луками схватили его и грубо поволокли куда-то по мраморному полу. Сначала к чугунным витым воротам, охраняемым другими стражниками, за которыми находились другие залы и другие ворота. Волынщик сбился со счета, через сколько дворцовых зал проволокли его хмурые и молчаливые стражники.
Но, наконец, они остановились. Волынщик изможденный и покорный лежал, стараясь отдышаться на роскошном мозаичном полу в одном, как ему показалось, из самых торжественных и больших залов.
–Встань! Когда с тобой говорит сам король! –услышал он голос, раздавшийся откуда-то сверху.
Подняв голову и потирая ушибленные колени, он посмотрел туда, откуда раздался этот властный
мужской голос.
И тотчас, ослепленный сверканием, исходившем оттуда, зажмурился.
– Твоя волынка выпустила губительную молнию, разрушившую разом насквозь двадцать крыш наших дворцов? Повредила общий купол?
– Сожалею! Моя! – ответил волынщик, щурясь и потихоньку привыкая к этому ослепительному сиянию. Он начинал различать очертания трона, а вскоре и сидящего на нем человека.
Сам не знаю, что за силы небесные вселились в мою самую обычную волынку. Но посмотрите, что с нею стало после того, как пронзили ее стрелы ваших лучников. Посмотрите, уж теперь она не только не причинит вам вреда, на ней теперь даже простую мелодию не сыграть! – заплетающимся от страха языком, лепетал волынщик, с изумлением рассматривая, как богато был украшен сверкающими камнями трон, на котором сидел здешний король, разгневанный совершенными его волынкой разорением и разрушением.
– Значит, ты играешь, то есть играл на этой волынке? – уточнил король.
– Да. Я…. – чуя сердцем беду, едва вымолвил волынщик.
–Ты колдун? – спросил король.
-О! Нет! Нет! Нет! Клянусь, сам в толк не возьму, что с ней такое сталось! – чуть не плакал в ответ волынщик, опускаясь на расшибленные колени.
-Но ты сам смастерил эту волынку?
–Это правда… – окончательно разрыдавшись, сквозь слезы, выговорил измученный волынщик.
-Я вижу, ты устал. – сказал король задумчиво. И он был совершенно прав.
– Отведите его в свободную опочивальню. Накормить, напоить. Пусть отдыхает. Отдохнет, побеседуем. А ко мне прислать казначея и строителя. Будем решать, как крышу латать! – закончил король, глубокомысленно рассматривая упавшие с неба на его протянутую ладонь несколько капель дождя. Волынщика под конвоем вывели из тронного зала два стражника, устрашающего вида. Уходя из зала, волынщик услыхал, что король тихонько напевал странную песню:
Под звёздами растут дворцы,
Как сорняки или цветы.
Морозы, злые вьюги, ураганы
Дворцам тем вечным не страшны.
И кто засеял ими землю
теперь не вспомнить никому,
мечты или пустые бредни –
тому причиной всё равно,
они растут горой волшебной
и держат небо над собой!
Едва живой от пережитых ужасов и невероятных событий, волынщик был рад, что после всего этого оказался, к счастью, не в тюрьме, не в каземате каком-нибудь, а в чистой и уютной комнате. Прилег на мягкую, застеленную свежим бельем, кровать, и, не раздеваясь, тотчас же заснул. Он спал долго, вскрикивая, ворочаясь, скрепя зубами – всякий раз, когда снилось ему что-нибудь из увиденного накануне.
Начавшийся к вечеру дождь, сначала накрапывал редкими каплями, падая на дворцовые полы. То здесь, то там слышалось чихание придворных. А вскоре, откровенно хлещущий дождь не щадил старинных паркетов, шпалер и висящих повсюду картин.
Чихание участилось во всех сторонах необъятного дворца. А грохот кашля вперемешку с ворчанием недовольных придворных вполне заменяло звуки грома. Тяжелая кровля дворца, разрушенная молнией, которую волынщик принял сначала за вершину горы, падая вниз, разрушила следующую под нею. А та с удвоенной силой разрушила следующую. И так дальше, дальше. Как карточный домик рушились кровли этих невероятных замков, объединенных в один горообразный дворец. Так что выдалась ужасная ночь в этом огромнейшем дворце. Мыши бежали из своих нор. Отчего- то тут, то там раздавалось повизгивание придворных дам. Один мышонок, потерявшийся метался в поднятой суматохе. И, увидев перед самым своим носом, ноги тамошнего короля в поношенных, но расшитых золотом и жемчугом тапочках, стал убегать, куда глазенки глядели, от этих зловещих, поочередно надвигающихся на него кораблей. Он убегал в поисках укромного спасительного убежища. И вдруг ему стало так хорошо. Тепло, сухо и спокойно, что он растянулся с таким наслаждением, как бывало только, когда он засыпал, укутавшись в теплое, пушистое брюшко своей ласковой матушки, согреваемый свернувшимися рядом в клубок родными его братьями и сестрами. Здесь было и темно и тепло.
