Надежда Олешкевич
Чудовищная сделка
Глава 3
Меня переполняли эмоции. Я смотрела широко распахнутыми глазами на Вольтера и едва сдерживалась, чтобы не вытолкать его за пределы нашего имения.
Ошметки разорванного договора танцевали в воздухе, оседая на плечах мужчины и соскальзывая по дешевой темно-зеленой ткани его костюма на пол.
Солби нельзя было назвать красивым. Скорее простым. Непримечательным даже. Болотного цвета глаза под густыми бровями, широкий нос с горбинкой и тонкие губы. Зато взгляд… Он пронзал насквозь. Задевал потайные струны души и натягивал их до предела, заставляя низко гудеть.
– Отец, – оторвала я взгляд от Вольтера, – этот человек манипулировал Мирандой. Вот, – выложила я на стол мешочек сестры, в котором оказались мамины украшения. – Он соблазнял ее и подталкивал к интимной связи. И, помимо всего прочего, вручил несомненно опасный артефакт.
Я вытянула распахнутую ладонь и показала отцу стеклянный шарик, в котором пульсировало нечто бордовое. Стало не по себе. Я внезапно занервничала, начала во всем сомневаться, захотела бросить эту вещь на пол, но он словно заворожил меня, заставив не двигаться.
– Шанри, – вкрадчиво произнес отец.
Я подняла на него глаза. Увидела недовольство своей дерзкой выходкой, видимо, не сулящей мне ничего хорошего, и стушевалась.
– Нельзя подписывать с ним договор, – сказала робко.
– Поздно.
– Как? – охнула я и повернулась к Вольтеру, который разве что не светился от самодовольства.
Он смотрел на меня с интересом. Держался свободно, будто мы стояли ниже его по статусу и должны были кланяться после каждого слова. Словно он не гость в нашем доме, а, наоборот, хозяин.
– Отец? – спросила с затаенным дыханием. – Вы ведь ничего не подписали?
– Это сделала сама Миранда, – почти звенящим от сдерживаемого гнева голосом ответил он.
– Но разве закон не на вашей стороне? Она не вправе отвечать за себя. Вы ее отец и опекун, вы распоряжаетесь ее жизнью, только ваши подпись и печать имеют вес, а сестра… Она слишком юна!
– Позволите присесть? – осведомился Вольтер и, дождавшись короткого кивка, расположился на софе возле окна.
Расстегнул пуговицы на животе. Откинулся на спинку и даже закинул ногу за ногу, демонстрируя свое превосходство над нами. Словно нашел ниточку, за которую уже потянул. Смог набросить удавку и на главу нашей семьи, и на саму Миранду, и, возможно, на остальных представителей древнего рода Эливар.
Ну уж нет!
– Может, вызвать мистера Аллена?
Он слыл в Норс-Уэльсе хорошим адвокатом и имел за плечами множество выигранных дел. К тому же не раз уже выручал отца из сложных ситуаций. Был дотошен, не по годам умен и на редкость сообразителен.
Вот только папа снова отрицательно покачал головой. Подозрительно продолжал молчать и изредка поглядывать на нежеланного гостя, принесшего в дом дурные вести.
– Значит, мне следует извиниться и выйти? – сжала я в кулаке магическую вещицу.
– Да.
– Отчего же? – иронично улыбнулся Вольтер. – Меня позабавила сцена с разорванным договором. Возможно, ваша старшая дочь скрасит мое пребывание здесь и внесет в нашу утомительную деловую беседу свежую нотку.
– Вы за кого меня принимаете?! – вспыхнула я и, не в силах больше терпеть его оскорбления, двинулась к нему, занесла руку, чтобы дать пощечину.
Вот только он перехватил мое запястье. Дернул на себя, заглянул в глаза, и… из моей раскрывшейся ладони на его колени скатился шарик. Засиял изнутри багровым. Мужчина содрогнулся. Сжал зубы, сдерживая протяжный стон, и вдруг посмотрел на меня иначе, с легким прищуром и зарождающимся интересом.
– Я принимаю вас, Шанри, за девушку с испорченной репутацией, которой больше нечего терять. Вы беситесь, но не в состоянии изменить прошлого. Хотите уберечь от ошибок сестру, но своим же примером подталкиваете ее на скользкую дорожку. За кого я вас принимаю? – криво ухмыльнулся он и лишь сейчас отпустил мое запястье. – За ту, которую бросили перед свадьбой. За ту, которая отправилась на поиски своего жениха. За ту, которая исчезла на несколько месяцев и вернулась беременной. За ту, которая даже выносить ребенка не смогла. Так за кого еще я могу вас принимать, Шанри?
Я судорожно выдохнула, почувствовав тупую боль от незажившей раны. Расправила плечи, смерила его взглядом. Он не первый и не последний, кто злословил в моем присутствии. Да, я не идеальна, однако я не из тех, об кого позволено вытирать ноги.
– Вы так хорошо осведомлены о моем прошлом! Право, я польщена. Но кто у нас вы? Незнакомец, вышедший из тени? Тот, кому по силам лишь обольщать юных наивных глупышек, заставлять приносить драгоценности, а потом подсовывать на подпись сомнительные договоры, обещая золотые горы взамен? Хотя нет, не золотые горы – всего лишь ночь утех!.. Ведь на большее, как я поняла, вы неспособны.
По выражению его лица я уверилась в своей правоте. Искатель сокровищ. Мастер обмана. Тот, кто зарабатывает на жизнь ложью, совращением, подлогом и даже опасными манипуляциями.
– Граф Эливар, так уж случилось, что ваша невоспитанная дочь разорвала всего лишь набросок договора. К моему глубочайшему сожалению, условия подлинника немного строже.
Вольтер поднялся с софы и, едва не задев меня плечом, двинулся к столу моего родителя. Достал из внутреннего кармана пожелтевший свиток. Сорвал печать и предоставил отцу на прочтение.
Что мог потребовать этот проходимец? Вряд ли ему нужна была моя сестра. Таких, как он, скорее интересовало золото – значит, в договоре речь пойдет о приданом.
– У вашей жадности есть предел? – поднял глаза отец, едва прочитал содержимое нового договора.
– Почему сразу «жадности»? – ухмыльнулся Вольтер. – Я уже взрослый человек и должен задумываться о своем будущем. О жене, детях, об их благосостоянии.
– Миранде пятнадцать, – с нажимом напомнил мой родитель.
– Невелика беда, подождем.
Я заметила, как у отца затряслись руки. Казалось, он вот-вот повторит мою выходку и разорвет этот треклятый лист, чтобы не осталось никаких документов, где мою сестру и Солби хоть что-то связывает. Вот только папа умел себя сдерживать. Как и в случае, когда я много лет назад вернулась после длительного отсутствия с круглым животом, он не кричал, не распалялся, а просто принял ситуацию и начал думать в правильном направлении: как все исправить.
– Вы пришли не за Мирандой, – озвучила я мысли своего родителя и тоже приблизилась к столу.
Не знала, что именно запросил этот проходимец, однако уже успела составить о нем свое мнение и имела некоторые соображения.
– Вам нужны деньги. Сколько?
– Шанри, – отец протянул мне договор, позволяя его прочесть.
Я недоверчиво взяла пожелтевший от старости лист. Первым делом обратила внимание на завитки почерка, затем задержалась взглядом на мелкой подписи Миранды, а после присмотрелась к ровным строкам, под которыми, казалось, раньше находился другой текст.
Провела по ним пальцами. Глянула на Вольтера, принявшего вид отстраненного ожидания, а затем вчиталась в содержание договора.
– Наше имение?! – воскликнула лишь от удивления, ведь не ошиблась и точно поняла написанное.
Этот наглец покусился не только на Миранду, но и на приличный процент годовых от прибыли моего отца, а еще на наше имение в Асорде… Также он желал титул, положение при дворе, все почести и привилегии моего рода.
– Разве данная писулька имеет юридическую силу? – небрежно бросила я лист на стол. – Подозреваю, вы, господин Солби, уже не первый раз пытаетесь провернуть подобную аферу. Однако я не заметила, чтобы одевались вы с шиком. Где прикупили этот костюм? В захудалой лавчонке на Нижней улице? На большее сбережений не хватило? Ой, извините, возможно, украденные вами драгоценности пошли на благое дело и вы попросту остались без средств к существованию, а потому впервые прибегли к столь вопиющему способу наживы. Обычный грабеж уже не в почете?
– Шанри! – отец напомнил мне о необходимости вести себя достойно.
Да, я часто забывала о нравоучениях матери, хотя не просто повторяла про себя ее наставления – назубок заучила каждое и старалась… Просто выходки некоторых особо наглых экземпляров напрочь выводили меня из себя и развязывали язык, который сразу же несся галопом по кочкам сквернословия.
– Простите, папенька, – отступила я, опустив голову.
– Что именно вы хотите? – севшим от негодования голосом обратился отец к Вольтеру.
– Все, что причитается мне по договору. Я уже объяснил, что магические документы имеют особые свойства. И не вломись в эту дверь ваша невоспитанная дочь, я согласился бы на меньшие выплаты. Однако после столь нелестных высказываний в свою сторону потребую исполнения каждого пункта, перечисленного здесь. Или…
– Или? – поторопил его отец, и я подняла на Солби голову.
– Хочу ее! – указал мужчина на меня. – Без брака, без связей с семьей. Полное пожизненное подчинение.
– Зачем я вам? – С губ сорвался легкий стон.
– У меня есть на то свои соображения, – покрутил он в руках артефакт. – К слову, вы хоть представляете, что это?
Мы с отцом поджали губы в безмолвном ожидании. Вольтер же подставил бордовый стеклянный шарик под свет, провел по нему пальцем, а затем сжал. Из-за двери прозвучал истошный крик. Я вздрогнула, узнав голос Миранды. Дернулась в ту сторону, услышав последовавшие за первым криком рыдания – и новый крик, наполненный безмерным страданием, словно ее там сжигали заживо.
– Прекратите! – Вместо того чтобы броситься помогать сестре, я положила ладонь поверх шарика и облегченно вздохнула, поняв, что больше ничего не слышу.
– Вам понравилась демонстрация, Шанри? – Вольтер по-собственнически накрыл мою кисть. Затем перевернул ее и поцеловал, словно заранее знал наши с отцом ответы.
– Вы монстр!
– Пусть так. Но именно этому монстру Миранда будет всецело принадлежать. Вижу, теперь вы действительно рады нашему знакомству.
Я попыталась вырвать свою руку из его, но лишь ощутила жжение от нагревающегося шара, почувствовала тонкие нити, проникающие мне под кожу и укореняющиеся в самой плоти. Казалось, артефакт переключался на другого человека. Словно с этого момента мог воздействовать не только на Миранду, но и на меня, ведь я тоже держала его в своих руках.
– Отпустите, – прошипела этому наглецу и, наконец сумев вырвать руку, отступила на пару шагов.
Прижала ладонь к груди. Потерла то место, где недавно чувствовалось магическое воздействие, но не обнаружила ничего странного.
– Вы… Я ошибалась! Вы намного хуже – вы чудовище! – произнесла с надрывом, страшась, что отец согласится на его предложение и отдаст меня ему.
Но ведь такого не случится. Верно? Папа не вверит ни одну из своих дочерей в руки подобного человека. Он обязательно найдет способ. Посоветуется с лучшими законниками нашего города, доберется до самого короля и потребует суда над этим ужасным мужчиной.
– Дать вам время подумать? – повернулся Вольтер к главе нашей семьи и, увидев мрачное недовольство на лице отца, добавил: – Вот и договорились: приду завтра утром. Берегите себя, Шанри. И свою сестру – тоже.
Глава 4
В библиотеку впорхнула радостная Миранда. Я вымученно улыбнулась ей и посмотрела на поникшего отца.
– Я сейчас могу чем-то помочь?
– Нет, ступай, дочка. Миранда, подойди ко мне.
– Да, папенька, – воодушевленно отозвалась сестра.
Неужели она не понимала, в какую историю нас втянула? Почему пренебрегла наставлениями родителей? Отчего повела себя неразумно, поддалась воздействию постороннего мужчины и не пришла за советом к кому-то из нас прежде, чем подписывать бумаги?
Я направилась к двери и напоследок обернулась. Надеясь на хороший исход, все же страшилась возможности стать бесправной рабыней ужасного человека. Ведь если отец не найдет выхода, исход будет плачевным.
Нельзя отдавать Миранду Вольтеру! Ее ждало восхитительное будущее. Ей предстояло блистать за нас двоих, прожить ту жизнь, о которой уже не мечтала я, и сделать все возможное, чтобы смыть с репутации нашей семьи черное пятно моего прошлого. Я желала ей самого лучшего и готова была оберегать от всего.
– Дочка, что это такое? – отец показал Миранде договор.
– Брачное соглашение, – восторженно пропела сестра и едва не захлопала в ладоши. – Ох, папенька, ты согласен? Спасибо. Спасибо огромное! Я тебя очень люблю!
Я повела головой, не желая этого слушать.
– Ты читала, что здесь написано? – потряс он бумагой.
– Конечно! Мой Вольтер обо всем позаботился. Ты ведь не хочешь оставить меня ни с чем, папенька?
Прикрыв на миг глаза, я судорожно выдохнула и быстро покинула помещение. Казалось, при малейшем неосторожном слове я все же сорвусь и наговорю Миранде много неприятных вещей, которые усугубят ситуацию.
Сестра еще юна. Неопытна. Находится в таком возрасте, когда весь мир лежит у ног и каждый поступок имеет смысл. Если любовь – то единственная и на всю жизнь. Если неудача – то ломающая судьбу. Если разлука – то разрывающая сердце.
Я помнила себя в ее годы. Тогда я думала, что на многое способна. Была категорична, не воспринимала нравоучения родителей всерьез и думала, что знаю. как лучше. Они ведь были старыми. Ничего не понимали. Казались древними, как сам мир, и потому говорили какую-то чепуху, запрещая любить того, кого я уже любила.
– Ох, Миранда, – обреченно протянула я и направилась во двор.
Заглянула там к Ши, своему орлу. Надела кожаную перчатку и, покормив своего питомца, выпустила его на свободу. Некоторое время наблюдала за тем, как птица кружит высоко в небе, а затем неторопливо пошла к окраине города. Там выбралась за его пределы, по узкой тропе взобралась на холм и приблизилась к любимому поваленному дереву. Села прямо в траву, опершись спиной о кору, и отыскала взглядом парящего в синеве орла.
– Отец найдет выход, – прошептала, глядя на Ши. – Он всегда его находил.
Грудь сдавило зловещее предчувствие. Мне хотелось куда-то бежать, что-то делать. Пусть бы Вольтер поменял свое решение! Нужно найти такую же магическую бумагу и заставить его подписать! Мы ведь сильнее. У нас связи! Когда-то я по своей глупости считала, что даже человек без титула и средств может в своей жизни все. Но это не так. Судьбы слишком легко ломаются: стоит лишь сказать неверное слово в компании знатных особ или показаться недостойной кому-то из высшего общества.
Ши приземлился на сухой сук, торчащий из ствола рядом со мной. Я погладила его перышки. Покормила. Поделилась своими переживаниями и потом снова наблюдала за его полетом в небе. Было отрадно видеть мою птичку среди дикой природы. Я давно хотела отпустить пернатика на волю, но он привык к людям и не улетал. Держался возле своей хозяйки. За этого необычного питомца в высшем обществе меня не переставали осуждать. Ведь негоже леди иметь дело с орлами!
Я до самого вечера не возвращалась домой. Называла себя трусихой, сбежавшей от проблем, и хоть и рвалась в бой, желая хоть что-то изменить, понимала: иногда лучше отойти в сторону и подождать. Иначе вновь все испорчу.
Мне не хотелось видеть сестру. Пропало желание разговаривать с матерью. А отца я и вовсе опасалась встретить, поэтому зашла в дом через черный ход и сразу отправилась в свою комнату.
В воздухе витало напряженное ожидание. Когда вернулась Миранда, я сделала вид, что сплю. А утром…
Утром жизнь разрушилась на глазах.
Уже за завтраком, увидев осунувшегося после бессонной ночи отца, поняла все. Дошла до стола на негнущихся ногах, толком ничего не ела. Смотрела на чашку горячего чая и не решалась к ней прикасаться – вдруг пальцы дрогнут. Я пролью все содержимое и, не выдержав, убегу из обеденного зала, чтобы не видеть и не слышать…
Голова опустела. В теле все будто скрутилось в тугой узел, до боли стягивающий внутренности. Я едва не скрежетала зубами от звука восторженного голоса сестры, которая почему-то была уверена в своей скорой свадьбе.
– Я хочу нежно-голубое платье, – вслух размечталась она. – Маменька, вы позволите позвать Оли и Кирану? Понимаю, кузины завистливы, однако даже с ними хочется поделиться своей радостью. Ой, а все пройдет в нашем с Вольтером имении или здесь, у вас?
«Здесь…» – мысленно повторила я и отвернулась, чтобы не показать своего отчаяния.
Она не понимала! До сих пор считала Вольтера лучшим и готова была делиться нашим имуществом, словно имела на это право. Неужели папа не провел вчера разъяснительную беседу? Почему мама позволила Миранде так размечтаться?
Я искоса посмотрела на отца. Его усталый вид, то, как он сжимал ложку, как читал утреннюю почту, стараясь не отвлекаться на лепет сестры, – все будто кричало, что он согласен с условиями договора. Будто он готов отдать дочь в руки проходимца и вручить ему большую часть своего состояния, лишаясь чуть ли не всего! Неужели не станет просить меня о помощи и не пожертвует старшей ради младшей?
Иного объяснения я не нашла. Я была рада такому отношению ко мне, но… разве могла позволить подобному случиться?
– Я согласна, – произнесла решительно и громко, чтобы папа услышал.
– На приезд кузин? – не поняла Миранда.
Отец встретился со мной взглядом. Отрицательно покачал головой, на что я поджала губы и упрямо кивнула.
– Не заставляйте все делать впопыхах и одной, – попросила тихо, уже слыша, как дрожит голос.
– Шанри, нет! – строго заявил он и даже ударил кулаком по столу.
– О чем вы? – заинтересовалась нашим разговором мама.
– О нашем будущем, – выдавила я улыбку, поняв, что больше никто ничего не знает.
Он не сказал. Не посчитал нужным, так как не хотел подобной жизни для своей дочери. Собрался лишиться почти всего, что нажил непосильным трудом, решился отдать проходимцу Солби имение, которое приносило основную прибыль, и в придачу платить ему дань из им же опустошенного кармана.
Родителям останется только постепенное разорение… И даже доверие окружающих будет подорвано после того, как отец обратится к королю за предоставлением титула такому человеку. Ведь Вольтер не справится, обязательно нас опозорит и окончательно втопчет в грязь.
Неужели только я это понимала?!
– Нужно искупать грехи прошлого, – дернула я плечом и поднялась.
Подошла к отцу. Поцеловала в висок и задержалась в таком положении, ощущая, как он порывисто схватил мои пальцы, как сжал их.
– Я люблю вас, папенька. И не нужно этих жертв. Я сильная. Я справлюсь.
– Шанри, – покачал он головой.
– Сейчас мне очень нужна поддержка, прошу!..
– Господин Эливар, к вам пожаловал мистер Солби, – в дверях обеденного зала возник дворецкий и почтительно уточнил: – Куда его проводить?
Отец глянул на меня снизу вверх. Еще раз сжал мои пальцы, показывая, что не желает принимать мой выбор. Вот только он понимал, на что обречет семью в случае иного решения. Миранда не будет счастлива. Вольтер не станет достойным. Не умея вести дела поместья, через пару лет молодая пара будет жить только на упомянутое в договоре пособие.
– В мой кабинет, – обернулся он к дворецкому.
– Мое присутствие требуется?
– Нет, – ответил папа, и в его глазах плескалось целое море сожаления. – Прости, я не нашел выход. Магические бумаги действуют по кровному родству и не расторгаются…
– Не надо, – усмехнулась я и выпрямилась. – Видимо, такова судьба.
– О чем вы? – всерьез забеспокоилась мама, повторив свой вопрос.
Я улыбнулась ей, мазнула взглядом по озадаченной сестре, подарила улыбку папе и вышла из обеденного зала. С пустой головой направилась в библиотеку. Взяла любимую книгу о путешествиях, однако не прочла оттуда ни странички. Мыслями возвращалась к вчерашнему разговору. Противилась принятому решению. Смотрела в окно и старалась не думать.
– Завтра ночью, – вскоре подошел ко мне папа. – Ты уверена?
– Да.
Нет, я не была уверена! Я не хотела жертвовать собой и становиться игрушкой в чужих руках. Каждую секунду я порывалась сорваться с места и пойти прочь не останавливаясь. Меня разрывало противоречие: я сама приняла решение сама, но все во мне противилось ему. Головой я понимала, что в данной ситуации обойтись малой кровью правильнее, но… почему эта кровь должна быть моей?!
Так прошло два дня. Наступила ночь…
Не было сборов и прощаний. Я лишь раз обернулась на дом. Села в карету, ехала вместе с родными по разбитой дороге, слышала взволнованные расспросы сестры и ощущала на себе встревоженный взгляд родителей.
А потом подошла к Вольтеру, который вручил меня Видящему и попросил подготовить к обряду. Позволила прямо за широкой колонной, отделяющей нас от остальных, снять с себя платье и надеть вместо него бесформенный мешок из грубого материала, который и одеждой-то назвать было сложно.
Шаталась под сильными порывами промозглого ветра. Противилась необходимости идти к алтарю, говорить заученные слова, отдавать свою кровь и становиться никем, обрывая связь с прошлым. С родными. С домом. Не хотела превращаться в бесправную рабыню, с которой позволено делать все.
Но всего один взгляд на Миранду вернул мне уверенность в правильности принятого решения. Сестра достойна лучшего. Пусть проживет жизнь так, как не прожила ее я. Да, сейчас она возненавидит меня и не поймет до конца, однако в далеком будущем, надеюсь, скажет спасибо.
Я была готова.
Я осознанно делала этот шаг.
Звезды мигали над моей головой. Ветер колыхал низ бесформенного платья. Я ощущала голыми ступнями каждый камешек, но для меня это был пустяк по сравнению с тем, что ждало впереди.
А что же ждало? Бесправное подчинение, постоянные оскорбления и бесконечные муки? Я протягивала руку, наблюдала, как капает моя кровь на повидавший многое договор, терпела боль от появления символа принадлежности на запястье.
Я слышала крик Миранды. Понимала ее отчаяние и ненависть, хотела броситься к ней и все объяснить, но вместо этого стояла, позволяя Вольтеру ко мне прикасаться.
– Доволен? – прошипела я, с трудом сдерживая гнев на этого человека.
– Еще рано делать выводы. Миранда более податлива. А ты…
– Я не разочарую, – сказала уверенно, помня, что он в состоянии причинить моей сестре боль одним прикосновением к стеклянной поверхности артефакта. – Главное, освободи ее.
– Э нет! Еще рано. Сперва посмотрим на твое послушание, крошка.
– Но ты обещал!
– Я много чего обещал, – произнес, предвкушая что-то… И вдруг поцеловал меня.
Он издевался. Он намеренно делал все так, чтобы побольнее задеть и ударить в самое сердце. Он потешался над моим состоянием, над Мирандой, питавшей к нему нежные чувства, и даже над графом Эливаром, не сумевшим ничего противопоставить этому проходимцу.
Был сейчас победителем. Упивался своим выигрышем.
– Не-е-ет! – рыдала сестра и, не в силах смотреть на нас, закрыла лицо руками.
– Ты чудовище, – процедила сквозь зубы я, едва он оторвался от моих губ.
– И ты принадлежишь этому чудовищу! – ухмыльнулся он и повел меня прочь.
