Надежда Волгина
Олигархов надо (ка)лечить
Глава 7
Савелий
Итак, обломки его самолета нашли. Черный ящик извлекли и уже активно расшифровывают – в этом Савелий не сомневался.
Первым делом после ухода Наты он включил телевизор. Долго ждать не пришлось, и ближайший же выпуск новостей прояснил для него ситуацию. И новость о крушении его самолета была одной из самых кричащих, о ней вещали по всем каналам. Это тоже факт, хоть старый телевизор и ловил всего три, да и то с помехами. Но Савелию и этого было достаточно.
Как только картинка на экране телевизора пропала, так сразу же в доме повисла тишина. Не нарушал ее шум с проезжей части, стук каблуков по тротуару, человеческий говор… Почти как в его загородном доме, но там он бывал редко. Большую часть времени обитал в городской квартире и уже успел отвыкнуть от подобной тишины и умиротворенности. Как и без дела сидеть не привык.
Но чем тут можно заняться, в деревенской глуши, куда занесло его волею случая или судьбы? К тому же, лишний раз из дома лучше не выходить, а в уборную – красться задворками. И ему еще повезло, что травница эта живет у самого леса. Ходит тут мало кто, и достаточно проявлять максимум осторожности.
Уже начало смеркаться, когда Савелий решился на обход территории. Сидеть и дальше в доме без дела не мог. Слоняться по дому тоже желания не было. Да и интересного тут не было ровным счетом ничего – не на пучки же трав любоваться.
С фасадной стороны дома земли почти не было. Почти сразу же после крыльца начинался забор, к которому вела узенькая тропинка. Радовало, что забор этот достаточно частый, с небольшими просветами между досками. Ему все видно хорошо и на приличное расстояние. Его же не разглядеть, пока не подойдешь к забору вплотную.
Все скудное хозяйство находилось за домом, где за забором сразу же начинался лес. В который раз мелькнула мысль, как здесь может жить совсем молоденькая девушка. Да еще и одна. Ведь по его прикидкам Нате не больше двадцати. Должно быть, она очень храбрая, как и самостоятельная. Точно не глупая, хоть и по-деревенски темная.
Кроме небольшого и ухоженного огорода с тепличкой, за домом имелся еще небольшой сарай, где Савелий обнаружил склад садового инвентаря, инструментов и еще каких-то вещей. Прямо к дому примыкала срубовая пристройка. Каково же было удивление, когда он понял, что это баня. Приятное удивление. И попасть из бани можно было прямо в дом, через низкую дверь. И пахло там приятно вениками и деревом. Значит, вот где дикарка моется. А он ломал над этим голову.
Баню изнутри он решил осмотреть основательно. Первое, что бросилось в глаза, какая та чистенькая. Ни намека на паутину в углах. Деревянный пол и лавка выскоблены до блеска. Чистые тазы сверкают натертыми боками. Несколько ведер, полных водой. В печке нет золы, значит, и ее Ната недавно чистила. Веник на стене… Красота! Сразу же захотелось попариться как следует, ведь, он пока еще толком даже не мылся. Думать о том, что раздевала его догола, как и стирала с него грязь эта девчонка, не хотелось. Подобные мысли Савелий настойчиво гнал, чтобы не испытывать стыда. Да и повлиять тогда на ситуацию он не мог, так смысл мусолить все это в голове.
Так, печка топится дровами. И где они, собственно говоря? Ни в бане, ни поблизости таковых не нашел. Обнаружил поленницу в сарае, но была она практически пустой. Вот и дело подоспело! Радостно вооружившись колуном и обнаружив за сараем пенек и кучу не рубленных поленьев, Савелий приступил к работе.
Однако, для того, кто в жизни не рубил дрова, дело оказалось даже не сложным, а чуть ли не невыполнимым. А выглядит все так просто. С экрана телевизора. Подумаешь, замахиваешься топором и метко бьешь по куску дерева. Ага, куда там! Брусок этот еще установить надо так, чтобы не валился с пенька. А потом прицелиться… И раз за разом Савелий банально промахивался, пока не начал психовать всерьез. Да, он скорее пенек разрубит, чем это несчастное полено. Одни щепки и летят в разные стороны.
Тут уже было дело принципа – или он сделает полено, или будет выглядеть перед ним полным неумехой. Некстати вспомнилась крапива и слова Наты. Воспоминания придали злости – замахнулся Савелий так, словно перед ним не потрепанное полено было, а враг номер один.
– Что ты делаешь?!
– Черт! Зараза-а-а!.. – запрыгал Савелий на одной ноге, когда колун вместо того, чтобы разрубить уже цель, вдруг выпал у него из рук, да прямо на ногу. А всему виной стала внезапная помеха, вывернувшая из-за угла сарая.
Боль была адская. Мелькнула даже мысль, что он отрубил себе ступню или часть оной.
– Откуда у тебя только руки растут! – распекала его Ната, пока вела к дому, обхватив за талию. Он же пытался прыгать рядом с ней и не стонать. Нога продолжала адски болеть. Наступать на нее не мог, как и смотреть боялся. – И чего за топор хватаешься, раз не можешь удержать?..
Что тут ответишь? Ничего. Могла бы промолчать, конечно, не давить на больную мозоль. Но говорит она все правильно. А заставить замолчать эту девушку невозможно – истина, которую Савелий усвоил очень быстро.
– Сиди и терпи, – толкнула она его на диван и опустилась перед ним на корточки. – Дровосек нашелся… Надеюсь, нога цела, – расшнуровала Ната кроссовок и принялась аккуратно стягивать носок.
На всякий случай Савелий отвернулся – вдруг там кровавая кашица вместо его ступни. Впрочем, сырости он пока не чувствовал, но если разрублены сухожилия…
– Повезло тебе, что уронил топор тупым концом, – прервал панические мысли спокойный голос девушки. – Так больно? – надавила она на ступню.
Тут уже и Савелий решился посмотреть вниз.
– Больно, но не критично. Терпеть можно, – выпустил он воздух сквозь стиснутые зубы, видя свою ступню целой и почти невредимой, разве что, припухшей в районе пальцев.
– Кости целы, – заключила Ната, прощупав ступню как следует. – Ушиб сейчас нейтрализуем. Сиди, – с этими словами она скрылась в кухне.
Вернулась со льдом в пакете, заворачивая тот в полотенце.
– Приложи и подержи немного. Опухоль спадет…
Она вышла из комнаты, а вернулась переодетая в домашний костюм. Все это время Савелий добросовестно держал лед в месте ушиба, стараясь не зацикливаться на том, что нога постепенно немеет.
– Хватит, – забрала у него Ната лед. – а то так и до цистита недалеко, – усмехнулась. – Ты чего дрова-то надумал колоть?
– Для бани.
– В баню хочешь?
– Не мешало бы попариться, – посмотрел он на нее исподлобья. Отчего-то было стыдно выглядеть перед ней таким неумехой.
– Будет тебе баня, – кивнула Ната. – Дрова у меня есть.
– Да мало там их.
– А я и не колю впрок, зачем? – передернула она плечами и получилось это у нее как-то очень элегантно. – Закончатся, наколю, делов-то…
Для кого как, – пронеслась не самая весела мысль.
– Давай, наложу повязку, а потом схожу растоплю баню. Париться хоть умеешь? Или научить? – усмехнулась.
– Справлюсь… – чуть не добавил «наверное».
Но если и это дело окажется ему не по плечу, то можно смело записывать себя в неудачники. И это ему – владельцу многих активов и огромного состояния. Жизнь, оказывается, не так проста, как ему всегда казалось. Иногда она указывает на мелочи, которые в себе несут гораздо больше. Ведь дело вовсе не в умении колоть дрова, а в том, что он мало чего умеет делать руками. И тут можно сказать, что каждому свое, если бы та же жизнь не забросила его сюда. А для чего? Не для того ли, чтобы наступило переосмысление?
– Как нога? – поинтересовалась Ната, когда вернулась из бани.
Вместе с ней в комнату ворвался запах парной, приятно взбудораживший обоняние.
– Почти не болит, – стряхнул с себя Савелий философский налет.
– Тогда, вот тебе полотенце и смена белья, – достала она все это из шкафа. – А я пока займусь ужином.
Глава 8
Натали
И чего это она распереживалась? Да пусть хоть упарится там, ей-то что? Дергается, вместо того чтобы наслаждаться долгожданной тишиной и покоем.
Нет, так она точно не может. Бросив недочищенную картошку в таз с водой, Ната отправилась в баню. Ну не в саму, конечно, а к двери, возле которой и затаилась, прислушиваясь. Когда слуха ее коснулась незамысловатая мелодия, напеваемая довольно приятным баритоном, немного успокоилась. Да и что с ним может случиться? Не ребенок же – голову в печь совать не будет, оставалось надеяться. Хотя, к жизни обычных людей он, конечно, мало приспособлен.
Ната вернулась в кухню и вновь занялась чисткой картофеля. На ужин решила пожарить картошки, не мудрствуя лукаво. Захочет изысков – пусть вон пирог свой доедает. Вкусный пирог, должна была признать. Сама не удержалась и отхватила кусочек от холодного. Таким он ей даже больше понравился.
– Наталка, ускоряемся. Мама скоро придет…
Папа придвинул свой табурет к мусорному ведру, стоящему посреди кухни, и вооружился ножом.
– Я и так тороплюсь, – сдула Ната челку со лба, не переставая орудовать ножом. Самое сложное – это выковыривать глазки, но и с этим делом она справлялась на отлично.
– Так. А таз мы отодвинем и будем метать в него картошкой, – отодвинул папа ногой табуретку с тазом подальше. – За попадание один балл. Победитель загадывает желание.
– Так не честно! – насупилась Ната. – Ты быстрее чистишь.
– А я под тебя подстроюсь, – улыбнулся отец.
Дело пошло веселее, правда, и брызги из таза летели во все стороны. А приступы смеха мешали Нате работать.
– Так, по последней… Кто первый, тот и победил.
– Я первая, я первая! – метко запульнула Ната картофелину в таз и вскочила с табурета.
– Ну вот, опять продул, – уже не торопясь дочистил папа свою картофелину. – Желание твое, – тут же улыбнулся, целуя Нату в макушку, как любил делать. – А вот и мама… – донесся до них звук захлопываемой двери. – Ставь вариться картошку, а я пойду маму встречу, – велел отец.
Еще через какое-то время, когда Ната поставила на плиту кастрюлю и включила газ, до нее донесся явно раздраженный папин возглас:
– Увольняйся завтра же!..
И уже не впервые она услышала эту фамилию – Мамонтов. Ненавистный Мамонтов, из-за которого мама плачет по вечерам, возвращаясь с работы. А папа ее уговаривает уволиться. Но мама не соглашается, потому что им нужны деньги…
Ната накрыла сковородку крышкой и убавила газ. Почему именно сегодня воспоминания снова решили вторгнуться в ее жизнь? Не потому ли, что Мамонтов младший сейчас парился в ее бане? И именно с ним она будет делить свой ужин. И его она прячет в своем доме, вместо того чтобы избавиться от него как можно скорее. А что ей, собственно, мешает это сделать? Всего лишь нужно позвонить…
Ната взяла со стола телефон и восстановила в памяти номер. Память у нее была фотографическая, и многие вещи она запоминала без труда. Как вот номер горячей линии, который уже высвечивался на экране телефона. Осталось только нажать кнопку вызова, над которой она и занесла палец.
«Назови любую цену за молчание», – всплыла в голове фраза. Она отчетливо услышала ее снова, как и увидела напряженное мужское лицо. Цену? У всего есть цена, дружок. И зря ты соглашаешься на любую. Как бы она не показалась тебе слишком великой!
Ната тряхнула головой и сбросила номер с экрана. Нет, ничего пока предпринимать она не будет. А дальше покажет время.
И чего он там засел? Решил напариться до сердечного приступа? Бывал ли он в русской бане раньше? Хотя, о чем это она… Уж банные утехи для таких, как он, точно не диковинка. Поди и в русской, и в турецкой, и в финской… во всех банях мира перебывал. И все же, ее нервирует, что он так долго там торчит!
Ната решительно шагнула за порог кухни и снова отправилась к бане. Во второй раз прислушалась, но не различила ни звука. Откуда-то зародился испуг. Она взялась за ручку двери, но открывать ту не торопилась. Вдруг ему стало плохо? Ведь печка у нее ого-го! А банька совсем крохотная. Часто нельзя поддавать жару… А, была-не была. Один раз она его уже спасла, так почему бы не сделать этого снова.
– Ой!..
– Соскучилась?..
Выпалили они это одновременно. Только вот, Ната не улыбалась, глядя на совершенно голого Мамонтова, застывшего в позе Аполлона прямо напротив двери. Он же довольно лыбился и даже не пытался прикрыть наготу.
– Идиот! – хлопнула Ната дверью так, что как та еще уцелела, и промаршировала в кухню. – Позер… – это она уже сказала посмеиваясь.
Забавно получилось, и он не растерялся. Только, зря старается – красоты его ее не прельщают, да и видела она его уже голым. Тьфу ты! Нашла, о чем думать.
В кухню Мамонтов вошел, когда она уже накрыла стол. В который раз подумала, что папины вещи сидят на нем как родные. И гладко зачесанные назад мокрые волосы делали его лицо несколько иным. Скулы казались больше. Да и весь он показался Нате каким-то большим, чуть ли не великаном.
– С легким паром, – мазнула по нему Ната взглядом. – Чай будешь?
– С удовольствием! – плюхнулся он на табурет. – Нет ничего лучше чая после бани, – довольно протянул.
Ну да, чай после бани она и сама любила. Да еще и с медком… Бабуля ей такой всегда делала. И в детстве Ната мед терпеть не могла, а сейчас вот не могла без него обходиться. Запасы свои все время пополняла. Да и мед ей нужен был для снадобий тоже.
– Телефон дашь? – попросил Мамонтов. – Позвонить хочу.
– Бери, не жалко, – кивнула она на стол.
Немного разочаровалась, когда он с ее телефоном вышел из кухни. Хотела было подслушать, о чем и с кем будет говорить, но передумала. Поди, папаше станет звонить. Но пусть делает, что хочет, ее это не касается.
Глава 9
Савелий
– В общем, сиди в своей глуши и не высовывайся. Как появятся новости, я сам с тобой свяжусь.
– Пока, дружище.
Савелий отключился и какое-то время еще сидел на диване, крепко задумавшись. Денис подтвердил его подозрения, что к катастрофе причастен Рогожин. Но все это пока было только догадками, хоть уже и велась активная работа в этом направлении. Связь договорились поддерживать по номеру телефона Натали. И на сколько он завис тут, пока еще нельзя было предположить даже примерно. А главное, деваться ему некуда, и Денис прав – высовываться пока никак нельзя.
В комнате пахло баней, и Савелий испытал отголоски того полного удовольствия, в которое только что окунулся. Кто бы мог подумать, что париться в тесной парилке ему настолько понравится! Дышала после бани каждая клеточка и пора, и сил сразу же прибавилось. Так и хотелось ринуться на подвиги, только не рубить дрова! Должен признать, что не все простое на первый взгляд таковым и является. Как выяснилось, не умеет он элементарного по меркам деревенской девушки, что хлопочет сейчас на кухне.
Последняя мысль заставила Савелия подняться с дивана и отправиться к Натали.
– К ужину нужно было явиться в маскарадном костюме? – невольно затормозил он на пороге, увидев Натали в темных очках и кепке, сидящей за накрытым столом.
Он и узнал-то ее не сразу.
– Это я тебе прикупила, – сняла Натали атрибуты и отложила на свободное место. – Будешь маскироваться. Примерь.
– Считаешь, что кепка и очки сделают меня неузнаваемым? – усмехнулся Савелий, но послушно нацепил все на себя.
Совершенно дурацкая кепка – с огромным козырьком и яркой бессмысленной эмблемой по центру. Но пришлась она ему в пору. Очки тоже были далеки от элегантности, зато закрывали чуть ли не половину лица.
– Жаль, парик и бороду у нас не достать, – скептически разглядывала его Натали в новом образе. – Но и так сойдет.
Савелий приблизился к небольшому зеркалу на стене и какое-то время придирчиво себя рассматривал. А что – она права, он и сам себя с трудом узнавал сейчас. Пожалуй, следует поблагодарить ее за заботу.
– Спасибо тебе! – с чувством произнес он, возвращаясь за стол.
– Да было бы за что, – равнодушно пожала она плечами, накладывая себе картошки.
– А как тебя зовут? Полное имя? – уточнил Савелий, снова вооружившись ее телефоном.
– Это тебе зачем? – моментально ощетинилась она.
Не девушка, а высоковольтная антенна – тронь, и убьет нафиг.
– Напишу своему доверенному лицу, чтобы отправил на твое имя перевод, – вздохнул Савелий. – Почта у вас есть?
– Конечно! – ответила она так, словно жила не в глухой деревушке, а в центре столицы.
– Так как? – не сдержал он улыбки.
– Соболева Натали Валерьевна, – нехотя ответила она.
– Красивая фамилия, звучная, – кивнул Савелий, набирая смс. – Не против, если я буду периодически пользоваться твоим мобильным?
На это она не ответила, лишь снова передернула плечами. Что-то сегодня она явно не многословна. Савелий понимал, что пришелся не ко двору этой девушке. Но ведь и у нее выбора нет, как и у него. Кроме того, после всего он ее отблагодарит по-царски. Будет жить себе припеваючи, хочет – в этой глухомани, хочет – в город переберется.
– Завтра сходишь на почту? – дождался он ответа от Дениса.
– Слушай, меня тут все знают. И про перевод сразу станет всем известно. Что я людям скажу? Ты даже представить не можешь, какие тут все любопытные.
А вот об этом он не подумал. И он мог догадаться, насколько каждый на виду в таких маленьких поселениях. Да еще и Натали, что живет особняком. Наверное, про нее болтают даже чаще и больше, чем про всех остальных.
– У меня есть кое-какие сбережения, – тут же заговорила она снова, не дав ему ответить. – Живя тут, тебе все равно придется довольствоваться малым. С голоду умереть не дам, а с остальным потерпишь.
Собственно, с доводами Натали Савелий не мог не согласиться. Эту ситуацию она продумала лучше него и наперед. Получается, перевод отменяется, о чем он сразу же и написал Денису. Все расчеты можно оставить на потом. Он хотел как лучше, но для лучшего, видно, еще не наступило время.
– Ешь уже, а то время укола прозеваем, – зыркнула на него Натали.
– Опять укол? – воззрился он на нее.
– А ты как хотел? Еще три дня буду травмировать твою изнеженную… – она не договорила, но и так понятно, что там в конце шло.
– Садистка, – не сдержал Савелий улыбки.
Странным делом, но перепалки с этой девушкой ему нравились. Да и смотреть на нее было приятно, особенно, когда она морщила свой курносый нос. И когда возмущалась… А уж если рассуждала, то и вовсе ее лицо окрашивалось какой-то высокохудожественной одухотворенностью.
– А ты родилась здесь? Или может в Италии? – поинтересовался Савелий через какое-то время, вспомнив, что Натали рассказывала о матери.
– Я родилась в Москве. Сюда переехала, когда мне исполнилось десять, – сказала, как отрезала она.
Вот как? Все интереснее и интереснее становится. И любопытство в нем разыгралось не на шутку, промолчать не смог.
– А отец у тебя был русский?
– Папа да… Они с мамой познакомились, когда папа отдыхал в Италии, в Римини. Она работала официанткой в ресторане отеля. А потом переехала жить к нему, – посмотрела на него Натали, и снова Савелий не разобрал, что же такое видит на дне ее глаз.
– И они развелись потом? Она уехала в Италию?
– С чего ты взял? – неподдельно удивилась Натали.
– Ну… Сюда же ты приехала с отцом, – понимал он, что говорит что-то не то. Но последовательность не желала выстраиваться в его голове, хоть он уже снова заметил, как неприятен Натали этот разговор.
– Мама умерла, когда мне было десять. Ты поел? Пошли уже делать укол! – с шумом отодвинула она табурет, поднимаясь из-за стола. Не дожидаясь Савелия, первая покинула кухню.
Он еще какое-то время оставался сидеть и размышлять. Получается, переехала она сюда с отцом сразу же после смерти матери. Из столицы – в глухомань. Очень интересно! Жизнь этой девушки приобрела в глазах Савелия таинственный окрас. И очень захотелось разгадать ее тайну.
Глава 10
Натали
Как же хорошо! Ната потянулась на крыльце дома, подставляя лицо солнцу – пока еще робкому, но уже ласковому и теплому. День сегодня будет замечательным – на небе ни облачка. Нужно наведаться в лес за грибами. Скорее всего, уже появились летние опята. Можно натушить их с картошкой или просто пожарить… Нашла о чем думать с утра пораньше, – хихикнула Ната. Пока ее ждет огород, а уже потом все остальное.
Каково было ее удивление, когда, завернув за дом, она увидела Мамонтова собственной персоной. Оголенный до пояса, он выполнял какие-то упражнения, размахивая руками и приседая одновременно. Выглядел при этом, как заправский атлет. Не хватало только диска для метания, но и без него мышцы на мужском торсе бугрились нешуточно. И в любое другое время Ната могла бы залюбоваться. Но не этим мужчиной и не с утра пораньше. Она-то лелеяла надежду, что хоть рано утром побудет наедине сама с собой и с природой, а тут нарисовался, значит.
– И чего тебе не спится? – сварливо поинтересовалась Ната, обувая калоши и закатывая рукава садовой рубашки.
– А я жаворонок, всегда встаю рано, – с довольной улыбкой сообщил Мамонтов, не переставая упражняться. Сейчас он согнулся в поясе и тоже размахивал руками. – Ты, я вижу, тоже.
– Я, может, и поспала бы подольше, но дел невпроворот, – буркнула Ната, шагнув между грядок.
На самом деле, она тоже относилась к жаворонкам, и разве что, зимой, когда на улице мело, могла себе позволить поваляться подольше в кровати. Но и такое случалось с ней редко. Ната вообще не понимала, как кто-то может скучать или слоняться без дела. У нее дела всегда находились. Порой и дня не хватало, чтобы переделать все. Частенько на это уходила и часть ночи. И свою насыщенную жизнь она обожала!
Земля была сырая от росы. Но это не помешало Нате приступить к работе. Уже на кустиках завязывались огурчики. С каждым днем плоды становились все тяжелее. И чтобы хрупкие стебли не страдали, Ната все их подвязывала, пропалывала от травы. Она любила разговаривать с растениями, веря, что те живые и все слышат. Но сегодня ей мешали посторонние уши, и это немного раздражало. Поскорее бы закончил свои махания и убрался с глаз долой.
Мечтам Наты не суждено было сбыться. Какое-то время Мамонтов еще делал зарядку, а потом решил заняться созерцанием.
– Так и будешь пялиться?! – не выдержала и поинтересовалась Ната, когда работать и дальше под столь настырным взглядом уже не могла.
– За тобой приятно наблюдать, – просто отозвался он. – Давай, помогу?..
– Еще чего! – тут же отреагировала. Сделала это слишком резко, сама пожалела.
– Боишься, что не справлюсь? – усмехнулся Мамонтов.
– Не боюсь, а знаю. И помощь мне не нужна, – чуть не добавила «твоя», вовремя сдержалась. – Да и я скоро закончу, – почти миролюбиво добавила.
Сейчас Ната готова была сказать все что угодно, лишь бы он убрался отсюда. Она не музейный экспонат, чтобы ее разглядывать. И тут не бесплатный цирк.
– Ладно, пойду, тогда, приготовлю завтрак.
– Иди-иди, милок, – пробормотала Ната, когда Мамонтов уже не мог ее слышать. И сама же чуть не покатилась со смеху. Так говорила ее бабушка. Только вот на милка Мамонтов не тянул никак.
Через полчаса Ната вымыла калоши, оставив их сушиться на солнышке, и отправилась в дом. Ее на огороде и из кухонного окна было прекрасно видно. И пару раз она отчетливо чувствовала на себе посторонний взгляд. Но на это уже старалась не обращать внимания.
В доме пахло жареными яйцами. Сразу же захотелось есть, но еще какое-то время Ната медлила. Спустилась в подпол за корзиной для грибов. Сложила в нее специальный грибной ножичек и спрей от насекомых. С наступлением тепла этих кровососущих заметно прибавилось – все они попросыпались после зимней спячки и жаждали свежей крови. И Ната ничего против не имела, у каждого есть свое место в природе. Но и покусанной быть не любила, благо, для этого изобрели кучу всяких средств. А когда таковые у нее заканчивались, настойку от комаров она делала сама, пока не пополняла запас фабричными средствами.
– Я уже заждался, – такими словами встретил Нату Мамонтов, когда она буквально заставила себя войти в кухню. Вернее, голод настырно погнал ее туда.
– Ну и не ждал бы…
– Это не вежливо, раз мы живем в одном доме. А ты могла бы хоть раз обойтись без вредности, – по-доброму пожурил ее он.
Обычно она и обходится без этого, но с ним так не получалось. Да и Ната не старалась – ее расположение нужно заслужить, а он может из шкуры выпрыгнуть, все равно не получится.
– Это что? – смотрела Ната на большое блюдо с ломтями запеченного хлеба. По-прежнему пахло жареными яйцами, но ни омлета, ни яичницы и в помине не было.
– Попробуй, – ухмыльнулся Мамонтов. – Рецепт детства. Так готовила моя бабушка.
Он поддел один ломоть лопаткой и положил на ее тарелку.
– Руками вкуснее, – добавил, придвигая чашку с чаем.
Не сразу Ната поняла, что хлеб с начинкой. Сначала шла просто хрустящая корочка, чуть пропитанная маслом и присыпанная перцем и солью. Она и сама по себе была вкусная. А когда Ната дошла до нежной начинки из яйца, щедро приправленной зеленью, то аж глаза прикрыла от удовольствия. Во второй раз Мамонтову удалось поразить ее своими кулинарными способностями. Кто бы мог подумать, что какой-то олигарх на такое способен.
– Ну как? – поинтересовался он.
– Вкусно, – вынуждена была признаться Ната.
– Я заслужил награду?
– Какую еще награду?! – так и застыла она с лакомством в руке, не донеся то до рта.
– Ничего особенного. За то, что накормил тебя, ты научишь меня рубить дрова.
– Слушай, зачем тебе это? – вернула Ната хлеб на тарелку. – Ты живешь в городе, поди, в каком-нибудь пентхаусе… Там тебе точно не пригодятся эти знания.
– Для общего развития. Хочу, пока живу тут, выполнять мужскую работу сам.
Ната вгляделась в лицо Мамонтова и поняла, что он не прикалывается над ней и не шутит. Хотя… почему бы и нет? Сама она терпеть не могла колоть дрова, а нужны они в хозяйстве все время.
– Хорошо, научу. Только, вечером.
– А днем чем займемся?
Вот же пристал, как банный лист, честное слово! Оказывается, нет хуже никого скучающего и избалованного жизнью богатея. Они и развлекать-то себя не умеют. Но и она не нанималась.
– Ты – не знаю. А я собираюсь в лес, по грибы, – вернулась Ната к завтраку.
– Отлично! Я иду с тобой! – обрадовался Мамонтов.
