Нарбут М.
Ягодка
В начале двухтысячных, Борис Петрович баснословно зарабатывал на контрабанде брендовой одежды для перекупщиков и потребителей с Рублевки. К достоинству швей своего «брендового» цеха относился по-отечески. На санитарные условия и документы плевал, но никого ни к чему не принуждал и криминалу не способствовал, относя себя к серой зоне. Он обладал предпринимательской «чуйкой» и знакомствами с «уважаемыми людьми» на Черкизовском рынке. Слушал разговоры, мотал на ус, кланялся и помалкивал. Однажды на аукционе по продаже недвижимости у Садового Кольца он выкупил участок из расчета тридцати ставок земельного налога, потратив накопления. В марте две тысячи девятого года он свернул свое предприятие «Воробей», а двадцать девятого июня Черкизовский рынок закрылся.
Надежду Михайловну защищал нотариальный документ о разделе совместно нажитого имущества «щитом» и мужа она больше не допекала.
Строил Торгово-развлекательный Центр с разрешения мэрии отобранный Борисом Петровичем подрядчик «Ключ к ТЦ», истребовавший градостроительный план участка в МФЦ, разработавший проект строительства торгового центра современного формата с подземной парковкой с две тысячи девятого по две тысячи десятый год.
Александр Петрович наставлял брата контролировать каждый винтик, потому что его предшественника на должности посадили в тюрьму за мошенничество, не стыдится перед Департаментом городского имущества и Департаментом земельных ресурсов, а заодно Департаментом строительства.
Соответствие закону и требованиям властей Борис Петрович выверял скрупулёзно. Его прошлое было незаконным, но деньги на постройку были заработаны и легализованы в банке. Ему не хотелось доставлять проблемы брату, дослужившегося до руководителя территориального управления Федерального агентства по управлению госимуществом по Москве.
ООО «Воробей» получило в безвозмездное пользование на пять лет сто тысяч квадратных метров земли у Садового кольца, и построило Торгово-развлекательный центр «Воробей». Поименовал торгово-развлекательный центр Борис Петрович «Воробей», очень ему нравилась непритязательная коричневая птичка. Как управляющий Торгово-развлекательного центра «Воробей» Роман сдавал в аренду помещения по фиксированной ставке, собирал у арендаторов эксплуатационные платежи и выручку от размещения рекламных площадок. Он запустил в свою одностороннюю постройку на Большой Якиманке дизайнера, организовывающего выставки и встречи по всему миру. Жил Роман на доход от его арендной платы: скромно снимал жилье и питался. Когда пять лет подошли, Борис Петрович взял землю под Торгово-развлекательным центром Борис Петрович в аренду на пятьдесят лет.
За десять лет Торгово-развлекательный центр «Воробей» окупился и за шагнул в топ торговых комплексов Москвы, а он набил шишек. Борис Петрович устроил внушительный праздник для родни и персонала. Отец тет-а-тет поговорил с, заодно празднующим тридцать первый день рождения, Романом о перспективах места работы. Он намекнул сыну: от качества его работы зависело право собственности на торгово-развлекательный центр. Главное, чтобы он не разочаровал дядю. С тридцать одного года до тридцати восьми Роман в три раза увеличил свою зарплату в месяц, найдя солидных арендаторов для фуд-корта и подписав долгосрочные рекламные контракты. Придумал поставить, для развлечения посетителей, аквариумы с морскими жителями. На работе он жил сутками. Борис Петрович стал миллиардером.
Торгово-развлекательный центр «Воробей», принадлежавший ООО «Воробей», находился в транспортной доступности от станций метро и автобусной и трамвайной остановок, обеспечивающих приток посетителей. Здание с семидесяти пятью квадратных метров торговой площади, тремя этажами, тремя лифтами, эскалаторами, четырьмя выходами и подземной парковкой на пятьсот мест и ста наземными, кинотеатром, банкоматом, кафе, игровой комнатой матери и ребенка, ресторанами, фитнес-центром, супермаркетом, складскими помещениями, автомойкой, фуд-кортом, салоном красоты, семнадцатью работниками выручкой в один миллиард двести миллионов рублей. В шестьдесят пять лет Борис Петрович переписал ООО «Воробей» на племянника. Роману летом исполнялось тридцать восемь, а через неделю Борис Петрович умер.
Два года как, тетка, Авдотья Михайловна, и ее сын Шереметев Анатолий Борисович завидовали. Втихомолку шептались о краже Романом Торгового-развлекательного центра «Воробей». Родители Шереметевы разводили руками: в их Романе проснулась предпринимательская жилка. Предок Романа, Николай Петрович Шереметев был богатейшим представителем аристократического рода Шереметевых. В апартаментах Бориса Петровича существовала доля Александра Петровича – этот довод был весок и неукоснителен. Авдотья Михайловна и ее сын не участвовали в затее по собственному разумению. Анатолий Борисович не болел, работал адвокатом, и по мнению Александра Петровича и его жены Марии Федоровны в помощи не нуждался.
Договор аренды земли под Торгово-развлекательным центром Роман перезаключил на новый срок для себя.
Дома тетя Даша управлялась по хозяйству с новой прической каштановых волос до плеч. По полу ездил робот-пылесос, а домработница готовила ему ужин.
– Какое счастье, Роман Александрович! Мне Михаил Александрович сказал, вас прооперировали и вылечили!
– Надо следить дабы опухоль не повторилась, тетя Даша. Лекарства прописали и лечебную зарядку. Над передвижением придется поработать, – Домработница, с момента его болезни, в отличие от Лизы, искренне за него переживала.
– Вы молодец, Роман Александрович. Не сдались и победили. Я знала, что выздоровеете!
– Тетя Даша, вы на этой неделе будете обыкновенно, во вторник и субботу?
– Да, без изменений.
– Двадцать девятого апреля, в субботу я уезжаю в Санкт-Петербург. Гранд Экспресс уходит в девять вечера. В понедельник четырнадцатого мая буду назад, но следующие два месяца поживу в отеле. Поподробнее скажу позже.
– Принято, Роман Александрович.
– Не знаете где Лиза?
– Елизавета Николаевна упорхнула на работу два часа назад. Я вам ужин готовлю: гречку с гуляшом.
– Завтра придет. Спасибо тетя Даша.
Роман поужинал в одиночестве. Мише он сказал правду: сопереживающая Калинова ему нравилась, а эмпатии в отношениях с Прокофьей ему не хватило. Он давал ей защищенность, вдоволь денег на салоны и побрякушки, и хотел малейшего сочувствия. Да, она его не бросила. Да, ее отец его лечил. Он не хотел размышлять об итоге. Ему не понравилось отношение к нему, и он с ней расставался. Слава богу ему не отказали ноги. Если подумать, то Лиза сдавала квартиру на Ленинском проспекте. Он попрощался с тетей Дашей и списался с инструктором ЛФК из центра реабилитации. На венчании брата Роман не хотел ковылять на цыпочках. Ночь Роман проспал как убитый.
На завтрак вторника ему доставили овсяную кашу с ягодами, круассаны с миндальным кремом, и кофе из кафе «Бриошь» и курс рецептурных лекарств. Лизе не нравилось готовить. Она пришла и легла спать. Разговор передвинулся на вечер. Пообедав, он поупражнялся с реабилитологом по скайпу. Под вечер проснулась Лиза. Они ужинали бифштексом с картофелем и маринованными огурцами.
– Привет, Рома.
– Привет, Лиза. Я хочу с тобой поговорить.
– Давай поедим для начала. Я рада, что тебя вылечили.
– Спасибо. Но меня не вылечили, а прооперировали. Я буду заниматься с реабилитологом, ходить на МРТ периодически.
– Поедим и закончишь.
– Мы расстаемся, Лиз. Я закончил. Детали обсудим, поужинав.
– Рома… Почему ты хочешь расстаться? Я мало тебе помогаю?
– Если бы мне была нужна сиделка, я бы ее нанял. Терзаемые болезнью люди никому не нравятся. Ты меня в больнице не повидала. Мы не спали, но мы прекратили и личное общение. Ни объятий, не поцелуев, минимум соприкосновений. Мне не понравились последние полгода моей жизни.
– Тебя прооперировали, и мы бы могли возобновить наши отношения как положено.
– Не хочу никого ни к чему принуждать. Себя в том числе. Твою дополнительную дебетовую карту к моему счету я заблокирую.
– Рома…
– Я жил с девушкой, которая меня стыдилась. Твоя квартира занята. Поэтому…
– Миша до сих пор не пригласил нас на свадьбу.
– Это бы все усложнило. Я еду один. Две недели я буду в Питере. На дворе двадцать четвертое апреля. За май и июнь твои жильцы съедут, а ты переедешь домой. Первого июля я приеду к себе домой.
– Рома, я не могла тебе помочь. Я боялась все усугубить.
– Ты встретишь того, кто поймет тебя больше.
Лиза ушла к себе.
В среду из дома он курировал и.о. управляющего Торгового центра «Воробей», менеджера по аренде помещений Крутицкого Андрея Вячеславовича. На его должности он работал еще при Борисе Петровиче, в принципе показал себя умным дельцом, и два года назад Роман принял решение о его должности временного исполняющего обязанности управляющего.
В четверг тетя Даша вечером принимала продукты. Лиза читала электронную книгу. Он покупал себе билет на сайте АО ТК «Гранд Сервис Экспресс».
– Тетя Даша…
– Слушаю, Роман Александрович.
– Я подумал тетя Даша. Я уезжаю двадцать девятого апреля, приезжаю четырнадцатого мая. С четырнадцатого мая до первого июля я живу не дома. Вы приходите как обычно: два раза в неделю. Елизавета Николаевна съезжает, тетя Даша.
– Совсем, Роман Александрович?
– Совсем, Тетя Даша.
– Мне помочь ей с вещами и заказать генеральную уборку?
– Да зачем же… – Лизе старания ее выгнать не приветствовала, помрачнела.
– Закажите.
– Я вам помогу, чтобы вы ничего забыли. Знаете как бывает, что-нибудь куда-нибудь завалится… – Тетя Даша изгнать нерадивую модель была рада.
В пятницу утром Роман позвонил в банк и аннулировал банковскую карту Прокофьевой Елизаветы Николаевны. Он отзанимался с тренером и купил себе купе в поезде в субботу, двадцать девятого.
С удаления опухоли и занятий с реабилитологом, он ходил уверенней. Единственное в составе поезда купе в мягком вагоне типа люкс продавалось целиком одному человеку. Гранд Экспресс Сингл означал поездку с удобствами: кондиционером, биотуалетом, питанием, санитарно-гигиеническим набором, прессой, постельным бельем, вай-фай, душевой и умывальником в купе, тапочками, телевизором с мультимедийным порталом, розетками, индивидуальным трансфером до снятого братом загородного отеля на первой линии Финского залива. Выехал из дома Роман до тети Даши и ужинал в поезде. Проспал ночь на массажной кровати на первом этаже до восьми, а завтракал в ресторане Сестрорецка с видом на Финский залив, заселившись в отель «Отель для Максима». Ел с родителями, братом и его будущей женой Бузинковой Розой Кирилловной. Стройная кареглазая шатенка напоминала койота.
– Роман, спасибо за помощь с венчанием. Анин бывший муж угробил бы наше с Мишей венчание.
– Был рад помочь.
– Вы нашли общий язык. Мы с Мишей вас просим взять над ней шефство.
– Например?
– Вытащите ее в обычную жизнь без катаклизмов МЧС. Помяните мое слово, на все Анька будет смотреть с открытыми глазами. Благо платья мы согласовали.
– Роза, вы согласовываете одежду на венчание?
– Пожелание и представления батюшки. Свидетельство о венчании Мише он утвердил с третьего раза. То шрифт слишком ажурный, то бумага тонковата. У вас с Мишкой костюм-двойка с пиджаком. Девочкам с открытыми плечами и декольте нельзя. На голову шифоновый шарф. На банкет переоденемся.
– Мам, пап, Миша, Роза, я хочу поставить вас в известность, что с Прокофьевой Елизаветой я расстался. Свадьбы не будет.
Мария Федоровна переглянулась с мужем. Александр Петрович покряхтел и подытожил:
– Сынок жить тебе.
– Я думаю Лиза поговорит с отцом. Он будет на банкете. Я говорю об этом, чтобы вы были в курсе.
– Мы учтем. Омлет здесь вкусный. Приятного всем аппетита, – Прервал тему Михаил. За столом зазвенели приборами о тарелки.
С лежаками до двух часов отдыхали на пляже, любуясь на море. Мария Федоровна объясняла сыновьям, мужу и невестке то, как важно вдыхать морской воздух полной грудью. Отобедав, Роман с братом на велосипедах осмотрели достопримечательности и местный парк «Дубки», посаженный Петром первым. Роман понял, велосипед ему подчинялся и равновесие он удерживал. По пути братья фотографировали окрестности.
В отеле первой их заприметила расстроенная Роза:
– Миша, вы не знаете, когда приедет Анна?
– С ней Рома договаривался.
– Роза, ваша подруга обещала мне прислать билет. Рано паниковать. Давайте подождем. Я не думаю, чтобы она отказалась, – Роман улыбнулся.
– Странно. Она ведет прием с восьми до двух и до сих не написала. У нее нет вечернего платья. Ей надо его купить. Пойдемте ужинать. Миша, я ее встречу. Я же с ней договаривался.
Роману пришло письмо от Анны в десятом часу ночи с билетом на самый ранний поезд, который приезжал в Санкт-Петербург в одиннадцатом часу утра тридцатого. Он переадресовал письмо брату.
Белый, с сине-красной окантовкой, алюминиевый поезд «Сапсан» прибыл вовремя.
Калинова спала на четвертом месте базового вагона, подложив руки под щеку на столике. Оделась она через чур официально, хотя и красиво: в травяной атласный костюм с кружевной желтой вставкой на юбке, блузке и пиджаке, в зеленых «лодочках» на танкетке.
– Анечка, Анечка, – Она была для него Анечкой. Роман не мог ничего с собой поделать.
– Мы в Санкт-Петербурге? – Пробормотала она сонно.
– Да, душа моя, где твой чемодан? – Обращение к ней, само сорвалось с губ. Роман не хотел его менять. Он же ее похитил.
– На багажной полке, – С сомкнутыми веками она указала пальцем вверх с опрятным ногтем.
– Серо-синий?
– Да. Он умный.
– Это что значит?
– Следует на автопилоте, подстраивается под темп, определяет препятствия, не падает с лестниц, – Она оторвала руки от глаз, с трудом, ошалевши глядя на Романа.
– Тихо-тихо. Все отлично. До Исаакиевского собора ехать час. У нас два часа. Пойдемте пить кофе и завтракать. Я на машине. Расскажете, что вас задержало? – Он взял ее за руку.
– ЧП. Я хочу в кондитерскую от француза, переехавшего жить в Санкт-Петербург, есть сладкие гренки на Невском проспекте.
– Пойдемте.
– Французская кухня. Вам Крок-мадам, он с глазуньей на верхнем хлебе, а мне Крок-месье. Больше с гренками в яблоках в нас не влезет.
– Внутри бутерброда что?
– Сыр с ветчиной. Могут быть разные ингредиенты.
– Согласен.
– Какое вы предпочитаете кофе?
– Американо.
В небольшом уютном кафе Калинова заговорила по-французски с официанткой. Роман понял приветствие «бонжур», кофе американо и слово чоколат. Они присели за столик.
– Vingt minutes, Madame.
– Вы умеете говорить на французском языке?
– Да. Кофе, французские бутерброды и гренки с яблоками.
У Романа зазвонил телефон.
– Мне Миша звонит. Верно, Роза с ним, – Он прислонил телефон к рекламной подставке в середина столика.
– Привет, Миша и Роза. Я в северной столице. По твоим пожеланиям, юбка и рукав три четверти. С вечерним нарядом заминка, ибо дурдом. Я до двух ночи оперировала.
– Тебе нечего надеть?
– Есть, из шкафа, маникюр ночью красила. Давай мы вас обвенчаем, я высплюсь, и потом расскажу все, что захочешь.
– Хорошо.
Они немного поговорили, сытно позавтракали, и Роман отвез их в Исаакиевский собор.
Венчание в грандиозном, величественном соборе посетили малочисленные, самые близкие родственники. Родители братьев Шереметьевых, мать и бабушка Розы, Бузинкова Клавдия Тихомировна и Бузинкова Светлана Артуровна. Свидетели сопроводили молодых во время таинства. От исторического собрания монументальной живописи прошлого века у присутствующих захватывало дух. Михаил сиял как начищенный медяк от вида Розы в белом платье и фате. Их исповедовали и причастили. Роман успел заметить, что их свидетельница подустала. По росту она совпадала с Розой, но венцы им приходилось держать на вытянутых руках. Молодые обвенчались, семья сфотографировалась, и Роман проводил Анну в свой черный мерседес. Когда он сел за руль позже, она дремала.
– Анечка, мы едем в отель для Максима. Я помогу вам с чемоданом.
– Спасибо. Аплодисменты, – Роман улыбнулся на ее сарказм.
В отеле они соседствовали на втором этаже. С Анной Роман позавтракал, и обед откладывал до банкета. Обсуждать с Николаем Валентиновичем свое расставание с его дочерью или свое лечение Роман не планировал. Должны были съезжаться гости. Полчаса он побродил в новостной ленте в интернете. Когда стрелка на часах сдвинулась к пяти часам, принял душ. Непредвиденно в дверь забарабанили:
– Подождите пожалуйста. Минуту, – Роман надел брюки и накинул рубашку, застегнув несколько пуговиц.
На пороге трясло Анну, завернувшуюся в отельный серый халат. Ее глаза, увеличившиеся до размеров плошек, пронзали его насквозь. В руках она держала красную коробку.
– Роман, отдайте, будите добры, молодоженам. В ней бокалы из природного горного хрусталя. Будет очень жалко, если разобьются. С ними надо быть деликатным.
– А вы?
– Что я? Возьмите… – Роман видел, его хирург была не в себе и запросто могла наделать глупостей.
– Входите, пожалуйста, – Он улыбнулся, под руку завел ее в комнату и провернул ключ в замке.
– Зачем? – Ей его действие не понравилось. Анна забеспокоилась.
– Анна, вдох и выдох. Вы в безопасности, – Он положил на тумбочку подарок. Уверил:
– Никуда бежать не надо. Ничего плохого я вам не сделаю.
– Почему все от меня что-то хотят? Я не буду жить со…
– Вдох и выдох, пожалуйста. Все будет хорошо, – Роман к ней не прикасался. Минуты они стояли друг напротив друга. Его спокойствие подействовало на нее умиротворяюще. Она вздохнула.
– Расскажете мне, что у вас произошло?
– У меня в номере серпентарий, а другой номер они не могут предоставить. Я поеду домой.
– Мы выкупили все одноместные номера. Правда. Откуда у вас в номере змеи?
– Не знаю и высматривать не хочу. До сих пор треск в ушах. Если желаете, можете спать в кровати с ужом, хоть с ямчатой гадюкой. Я ни змеелов, и ни герпетолог, от пресмыкающихся жди беды – кубарем летела с кровати. Ядовитые или вовсе сожрут. Я боюсь любых змей до смерти, вы можете спать где угодно, хоть на коврике. Захлебнетесь собственным бесстрашием. Администратор вызванивает МЧС.
– Анна, вы разбираетесь в змеях?
– Укус старшего двоюродного брата на всю жизнь запомнила. Виталия не спасли. На его место вы метите, зовя меня Анечкой. Ядовитая змейка. На два метра к ней не приближаться. Все, открывайте дверь. Я заберу мои вещи.
– Вы паникуете, отработав тяжелые сутки.
– Доконали. Уголовников лечить упрашивают, с гадюкой селят, – Рассердилась Анна, топнув ногой.
Роман подхватил её на руки:
– Ш-ш. Уголовников вы не лечите?
– Я давала клятву Гиппократа, – Хмыкнула Калинова. – Я его прооперировала, потому что он умирал. На этом все. Написала заявление на имя заведующего Демидова Никиты Христофоровича. Боятся ли мне, старшему офицеру, депутата-отца из Московской областной думы? Он на войне служил или может жертв после теракта разбирал? У меня больше опыта, чем у него лет депутатства. Его безмозглый детина, инициировал массовую аварию из четырех человек, покалечил беременную женщину и ребенка на Центральной кольцевой автомобильной дороге, я лечить его не хочу и не буду. К нему дорога старшего следователя по особо важным делам. Его посадят, он грехи не отмоет.
– Анечка, милая моя, Анечка, ложитесь спать. Снимайте халат, – Роман поднес и опустил ее на кровать.
– Хорошо. Я буду жить у вас? Куда вы денетесь? – Анна покладисто развязала пояс. Под ним на ней оказалась голубая ночная сорочка.
– Я поменяю нам общий люкс. Вещи перемещу. Анечка, выспитесь до вечера.
– Заладили, Анечка да Анечка. Витя не унимался, в ту же колонну.
– Мы будем жить в одном номере и общаться на ты.
– Славно. Мне надоело принимать решения. Он будет людей убивать, а я его лечить. Дудки. Размечтался. У вас нигде змей нет?
– Нет.
– Великолепно. Я буду спать. Можно накрыться вашим одеялом?
– Спите как заблагорассудится, душа моя. Мы же переезжаем.
– Переезжайте. Я буду спать в большой двуспальной кровати, – Сказала она мечтательно.
– Со мной, – Резюмировал он.
– Будете толкаться, я вас выдворю. В сравнении с моим теперешним лежачим положением думать о сидении в сапсане прескверно, – Калинова его ни на йоту не стеснялась.
– На банкет вы не пойдете?
– У вас мой подарок. Если я могу опоздать, я приду. Если нет, не приду. Надумали банкетов. Меня ноги не слушаются, я принимала пациентов семь часов, стояла восемь, проспала два часа, галопом бежала на поезд. В салоне, выслушала стюарда и спала, пока вы, Роман, меня не разбудили. До сих пор не знаю, как я венец над головой Розы удержала. Зачем мы белой тряпкой руки венчающимся перевязывали? Я все забыла, уж простите.
– Анечка, я ознакомился с приметой. В переводе с украинского на русский рушник – это полотенце. Издревле на свадьбе рушник символизировал счастливую дорогу, оберег молодых, сулящий безоблачную жизнь.
– Варварство, – Она встряхнула подушку.
– Вы врач, циник и материалист, – Роман улыбнулся.
– Побрякушка не избавит вас от несчастий, порчи и притязаний нечистой силы, но она может придать уверенности, а смелость города берет, вы не сделаете того, что вам претит.
– Анна, вы не верите в обереги, но верите в магию?
– Вера и долг – это магия. Когда здание со ста метров обстреливают танки, а ты оперируешь, ты делаешь то, что должен. Вы потом посмеётесь, и оба будете признательны друг другу за жизнь.
– Я бы хотел, чтобы вы пришли на праздник.
– Вы не сказали дозволено ли мне опоздать. Я подправила вам корковый участок лимбической системы. Восполняйте.
– Вы можете опоздать на сколько вам вздумается. Время мероприятия не ограничено с семнадцати часов до утра. Что вы предпочитаете из еды?
– Нашего с вами завтрака и след простыл. Тортов и салатов мне не надо. Кусок мяса я бы съела. Спасибо, – Анна зевнула.
– Не подскажите, за что отвечает лимбическая система? Не пугайтесь до переезда я вас закрою. Схожу к администратору и вернусь. – Роман обернулся от дверей.
– Эмоциональная настройка организма в целом. Я имела в виду флирт и секс.
– К чему вы меня подначиваете? Отдыхайте, я разберусь с переездом, – Роман улыбнулся и, закрывая дверь на карточку, услышал ее слова:
– К жизни.
Администратор Кристина на втором этаже обнаружила змею в одноместном номере двести четырнадцать, и созвонилась с Министерством по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий. Сотрудники спасательной службы в компании змеелова обещались быть в скором времени.
– Вы понимаете, Роман Александрович, управляющего отелем нет, супервайзер и старший менеджер в шоке. Я за всех отдуваюсь. Госпожа Калинова сказала, это ямчатая гадюка. Святые угодники. В МЧС они спросили какого цвета змея, я им передаю светло-зеленая с темно-ромбовидными фигурами посередине спины. Они там в бешенстве: в Российской Федерации нет данного вида змей. Совещаются, кто это. Вы не знаете, где госпожа Калинова?
– Она спит в моем номере. Мне с ней хотелось бы переехать в общий люкс.
– На какой срок?
– С текущей даты на две недели вперед. Мой и ее номер, с завтрашней даты мы освободим.
– Простите, пожалуйста, за форс-мажор. Невероятно, как подобное могло случится. Вам не надо капель?
– Каких капель?
– Валерьянки. Пустырник в аптечке есть.
– Нет, Кристина, спасибо. Я принимаю лекарства, не хочу мешать. Но Анне Матвеевне налейте. Она перепугалась.
– Доставлю в люкс. У нее глаза сине-зеленые. Одни на лице были. Видно, ответственная должность. Она очень бесстрастно о змее сказала. Роман Александрович с завтрашнего дня снимаю вашу бронь с номеров двести четырнадцать и двести пятнадцать.
– Верно, Кристина.
– В виду обстоятельств форс-мажора, за простой с вас не берем. Примите извинения. Люкс на третьем этаже. Ваш кассовый чек.
– Благодарю, Кристина.
– Лев Геннадьевич за змеей, Кристина, – К посту администратора приблизились полная брюнетка супервайзер и высокий мужчина в годах в тяжелом фартуке из плотной клеенчатой ткани, телескопическими щипцами, черным жгутом.
– Елена Яковлевна, господин Шереметев и госпожа Калинова переезжают в люкс на третьем этаже триста девять.
– Очень хорошо, очень хорошо, Кристиночка. За простой не бери.
– По инструкции, Елена Яковлевна.
– Умница, Кристиночка. Примите извинения отеля, Роман Александрович. Познакомьтесь. Персин Лев Геннадьевич, сотрудник МЧС, змеелов и герпетолог.
– Пройдемте, господа в номер двести четырнадцать. Отродясь змей в нашем отеле не было! На втором этаже! Поразительно! Кто-то ее подбросил!
– К вам можно обращаться Роман? – Спросил змеелов. – Это ваш номер двести четырнадцать?
– Можете обращаться Роман, Лев Геннадьевич. Я снял двадцать номеров для празднования венчания брата. В номере двести четырнадцать проживала моя гостья. Калинову Анну Матвеевну змея не укусила. Не знаю, как, она распознала ее вид. Сейчас спит. Змея ни ее, ни моя. Ума не приложу, откуда она взялась.
– Здоровье – главное. Роман, с вашего разрешения, отпустим Елену Яковлевну. Она не сможет нам ничем помочь.
– Согласен.
– Елена Яковлевна, вы можете не присутствовать. Роман мне поможет.
– Я побуду с Кристиной, господа.
– Благодарю, Елена Яковлевна, – Супервайзер раз улыбалась разрешению остаться.
Роман с Львом Геннадьевичем прошествовали к номеру двести четырнадцать. Змеелов прояснил:
– Вынужден признать, к сожалению, Елена Яковлевна права. Ямкоголовые змеи относятся к ядовитому подсемейству гадюковых. Два рода ямкоголовых обладают погремком – карликовые гремучники и настоящие гремучники, обитающие в Новом Свете. Первое насчитывает три вида, второе – сорок восемь видов. Погремок – это образование на хвосте, напоминающее мексиканский маракас. Основу погремка змеи составляют подвижные чашеобразные сегменты, вложенные друг в друга наподобие конструктора. Они построены из белка кератина, как наши волосы и ногти. В Ленинградской области и Санкт-Петербурге обитают три вида змей: обыкновенная гадюка, обыкновенный уж и неядовитая обыкновенная медянка. В России этого вида нет, и она принадлежит частному владельцу, – Мужчины зашли в комнату. Светло-зеленая гремучая гадюка до четырех метров длиной с темно-ромбовидными фигурами распласталась на кровати.
– Матерь Божья, спаси меня и сохрани! – Воскликнул Лев Геннадьевич. – Роман, назад! Зосенков, шельмец, – Он выскользнул за Шереметевым, заперев дверь. Консультировался по телефону добрых сорок минут.
– Ситуация усложнилась? – Внес ясность Роман.
– Вам плохую новость или хорошую?
– Давайте обе, как есть.
– Вашу подругу, ни больше, ни меньше хотели убить. Потому что ей подсунули самую ядовитую из гремучих змей, пустынную зеленую Мохаве. Наиболее активны с апреля по сентябрь. Живет на юго-западе Соединенных Штатов и в Мексике. Плотоядны, питаются жабами, птицами, мелкими грызунами. Яд «Мохаве» токсичнее во много раз, чем у других гремучих змей, встречающихся на территории Америки, с болезненным нейротоксичным действием. При укусе «Мохаве» у жертвы затрудняется дыхание, глотание, поражается нервная система, ослабевает зрение, коверкается речь. Укусы смертельны для людей. При оказании медицинской помощи в первые минуты после укуса, и вероятный при оказании помощи можно попытаться не умереть. Противоядия в России на ее яд нет.
– Как мне вам помочь? – Приготовился Роман.
– Дело в виде змеи. На нее нужно идти в паре. Но как всегда в России, мой напарник на карантине, и другого не дождемся. Величина обычно от трех с половиной метров, а наш самец поди все четыре с половиной. Назовем его он. По опасности кобра страшнее, но Мохаве сильнее чем российская гадюка. Мохаве может бросится и напасть. Я вас не принуждаю, но один с ней связываться поостерегусь.
– Вы можете рассчитывать на меня.
– Не побоитесь подержать мешок, куда попадет змея? Килограмм пятнадцать придется принять. Саму змею ни при каких обстоятельствах не трогайте. Будьте готовы отскочить в любой момент. У змей ушей нет, но телом змеи ощущают вибрацию. Наша нас на кровати не слышит. Я ее поймаю, потом буду опускать в мешок хвостом вниз, а когда дойду до головы, отпущу. Ваше дело затянуть горловину. Я первую змею поймал, будучи школьником. В СССР было много серпентариев, на десятки тысяч змей. А сейчас, новосибирский – единственный в стране, мы держим и доим всего полторы тысячи змей. У меня все отработано годами. Я сродни хирургу, они мои длинные щипцы корнцанги используют.
– Я помогу, – В уме Романа всплыла присказка Анны о приметах и смелости. Он перекрестился.
– По справке моего товарища Зосенкова Ивана змейка очень ядовитая и агрессивна по отношению к людям. Мохаве приближаются к людям и преследуют их. При нападении энергично защищаются. Она предпочитает выползать на охоту в тёмное время суток. При испуге гремучие змеи Мохаве встряхивают хвостом, издавая жужжащий звук; таким образом они предупреждают незваного гостя, прежде чем напасть. Поэтому удалось уйти вашей гостье. Это наша возможность. Плохо то, что гремучие змеи не спят зимой ни дня. Они перемещаются, чтобы избежать холода и продолжают охотиться на добычу.
– Спасибо. Мешок на завязках. Попробуйте завязать пустой. Я не верил Ваньке, что пустынной змее делать на берегу Финского залива? Откуда ваша гостья знала о погремке?
– Ее кузен умер от укуса ямкоголовой гадюки.
– Бедная женщина. Противоядия от яда гадюк, как правило, разработано. Есть вариации, и надо быть осведомленным, масса сложностей. У пациента не должно быть аллергии на кожу змей или препараты противоядий. Герпетологов, молодых и амбициозных, или дураков-блогеров, все тянет на редкости. Нелюди.
– Да уж не говорите, – Улыбнулся Роман и на пробу затянул мешок.
Оба мужчины осторожно прошли внутрь. Лев Геннадьевич, не делая резких движений, поудобнее приловчился длинными щипцами:
– Стараюсь схватить поближе к голове, чтобы она не вредничала, – Змея разинула пасть, укусив щипцы. Корнцанги щелкнули впустую. Змеелов зажал пустынную змею поперек туловища.
– Какая она опасная и красивая. Блестящая, светло-зеленая, с вертикальными зрачками. Будто бы не так уж отвратительно, – Роман распахнул полотняный мешок. Змея изгибалась, покачивалась в воздухе, тянулась к Роману, как изогнутая кочерга. Угрожающе широко открыла пасть, изнутри белую, с острыми белыми клыками и задребезжала.
– Э, нет, друг. Ты, величав, но я тебя надежно зафиксировал. Пора тебя на дойку, – Роман, все хорошо?
– Да.
– Прикрикните на него, чтоб потише была. Громкий низкий голос она почувствует. Узнает, кто в доме хозяин. Когда его голова поравняется с краем мешка, я разожму щипцы. Затягивайте мешок быстро. Она зашебаршит в мешке, это не опасно.
– Молчать, – Рявкнул Роман. Змея замолкла. Лев Геннадьевич высвободил тушу. Горловина мешка скрыла зеленую пустынную змею Мохаве. По коже новоявленного помощника змеелова закапал пот.
