Nata Anahata
Тася и Чудовед в Нарисованной стране
– О, а вот и дом моего приятеля Словца, – воскликнул Чудовед, – надо непременно к нему заглянуть. Давай постучимся!
Но как только он ступил на дощатое крыльцо, оно мелодично скрипнуло и пропело:
Добро пожаловать в мой дом,
Коль ты добром сюда ведом!
– Что такое ведом? – спросила Тася, – и каких таких Коль?
– Все узнаешь в свое время, – ответил ей хозяин, показавшийся в двери. Это был маленький человечек с круглым пузиком и игривой улыбкой, в колпаке, изогнутом как вопросительный знак, и восточных туфлях с завернутыми, как улитка, носами и мохнатыми помпонами.
– Бодрствуйте! – воскликнул он.
Чудовед хмыкнул, а Тася в недоумении замерла.
– Какой смысл говорить «Здравствуйте», когда вы и без того здоровы? Так что бодрствуйте! Или радствуйте! Или – мирствуйте! Ну а сейчас будем чайствовать, как раз кондитерские изделия подоспели.
И Словец распахнул дверь пошире, приглашая гостей к себе в дом.
Посреди комнатки стоял стол с чашечками и блюдцами. Словец сказал:
– Усаживайтесь, умощяйтесь, располагайтесь, распластывайтесь – в общем, как уж получится. Руки мыть нужно, но необязательно. Все равно Кран у меня нынче не в расположении.
Тася взглянула в сторону, куда кивнул Словец. Там над раковиной сгорбился подъемный кран, и вид у него был весьма унылый.
В комнату бесшумно вошла румяная старушка с подносом, на котором дымился чайник и хвастались пухлыми бочками свежеиспеченные булочки в виде букв. Комнату наполнил запах ванили, а Тасин рот – слюнки.
– А вот и словоплюшки. Сдобные и бесподобные! Дело рук этой милой старушки!
Старушка смущенно засмеялась и, поставив поднос посреди стола, тут же исчезла.
Наконец они уселись, и Тася, так и не дождавшись приглашения, потянулась за аппетитной Ф, но та вдруг отпрыгнула и спряталась за чайником.
Тася в недоумении замерла. А Словец рассмеялся:
– Вы, другиня моя, еще не представились!
– Тася.
– А я Словец, ловец слов. Я вылавливаю слова из воздуха, отыскиваю их в траве, соскабливаю с чашечного донышка и даже иногда откапываю в мусорном ведре.
– А зачем?
– А как же без слов? Я их собираю в коробочки и отправляю писателям, чтобы их книжки не пустовали. Все писатели со мной на короткой ноге, и, чтобы заглянуть на огонек, им приходится эту ногу друг у друга занимать… Ну, пора чаеплюшствовать.
Тася уж было снова потянулась за плюшечкой, но Словец ее остановил:
– Погоди, Тася. Просто так мои буквы в рот не даются. Для открытия чаепития нужен пароль.
– Это еще что?
– Слово-ключик. В нем четыре буквы, и на каждую я загадаю вам загадку. Отгадаете – будем уплетать плюшки. Нет – будете плутать голодными. Итак, загадка первая!
А ну-ка раскуси затейку,
Она под силу даже Мурке!
Индеец кушает индейку,
А турок варит кофе в…
– Бурке! – закричал Чудовед.
– Какой еще бурке? – нахмурился Словец, – бурка – это шуба! Попробуй-ка сварить в ней кофе.
– А может, это вовсе не шуба, – предположила Тася, – Может, это такая старая кастрюля, которой лень варить кофе и потому от возмущения она все время бурчит?…
– Точно-точно! – закивал Чудовед.
– Как так? Сейчас проверю в словаре! – и Словец полез в шкафчик, набитый пухлыми книжками с потертыми обложками. Тася тем временем продолжала:
– Или печка, которую пробурили в пещере! Или…
– Да что за чушь ты несешь! – от возмущения у Словца даже колпак вытянулся и стал похож на восклицательный знак.
– Я же не курица, чтобы что-то нести! – продолжала забавляться Тася.
– Взбалмошная девчонка! Вот слушай, что сказано в моем Словаре Всех-Превсех Слов: «Бурка – шуба из шкуры барана».
– А мне не нравится, когда у баранов забирают шкуры и делают из них шубы, – сказала Тася.
– И все-таки это неправильный ответ, – отрезал Словец, усаживаясь за стол. На всякий случай он прихватил Словарь.
– А какой правильный?
– Турка.
– Как это? – опешила Тася, – Ведь турка – это жена турка?
– Ничего подобного, это специальная посуда для кофеварения! – и прежде чем Тася успела возразить, Словец продолжил: – А чересчур упрямые гости остаются несолоно хлебавши и несладко едавши. Так что продолжим. Внимание! Загадка вторая.
У этой буквы – два лица.
Как только в зеркало вглядится –
Она в британца-близнеца
На отраженьи превратится.
– Эр! – воскликнул Чудовед. Словец удивленно на него воззрился.
– Правильно, – подхватила Тася, – если читать ее по-русски, то это будет Эр, а если по-английски – Пэ! Молодчина, Чудовед.
Чудовед от похвалы зарделся, но Словец замотал головой так, что его колпак едва не слетел:
– Нисколечки! Давайте проведем научный эксперимент.
На этот раз он полез в бюро в углу комнаты и достал оттуда лист бумаги и перо с чернильницей. Вернувшись за стол, он обмакнул перо в чернила и вывел Р с вензельками.
– А теперь пройдемте-ка сюда…
И он подвел Тасю и Чудоведа к большому старинному зеркалу на изогнутых ножках, похожих на запятые.
– Внимание! – и Словец выставил перед собой нарисованную Р. В зеркале отразился неведомый знак: 
– Ну, что я говорил? Такой буквы в английском алфавите нет!
– Зато если посмотреть так, – и Тася, отобрав лист у Словца, перевернула Р вверх ногами, – получится Ь!
И правда, в зеркале отразился мягкий знак. Чудовед от восторга запрыгал, но его коленки тут же предостерегающе захрустели.
– Это вовсе не то, что я загадывал, – Словец обиженно отвернулся и направился к столу. Он так распереживался, что хотел закусить булочкой, но та не далась ему в руки.
– Ну хорошо, – пожалела его Тася, – значит, мы отгадали не твою загадку.
– Ну и кушайте не мои плюшки! – Словец, оставшись без булочки, обиделся еще больше. Но тут же сообразил, что если пароль не разгадать, полакомиться так и не удастся, – Правильный ответ – Я! Если ее отразить в зеркале, получится R.
– И верно, – почесал затылок Чудовед, – и как это я не сообразил!
– То-то! А ну-ка сядьте в кресла и подогните ноги.
– Это еще зачем? Вы собрались пол мыть? – спросила Тася, усаживаясь.
– Нет! Это чтобы взять себя в руки, вот так – и Словец, плюхнувшись в кресло, скрутился калачиком и обнял свои коленки. – Иначе вы так ничего и не отгадаете. А между тем, уже третья загадка на подходе. А на подносе – стынущие плюшки… Итак, слушайте!
Эта буква – непростая:
Если к БОКу прирастает,
Перед нами появляется
Спорт, в котором надо драться.
Ну а если букву эту
К БАКу прибивает ветром,
Он не в мусор и не в веник
Превращается – в вид денег!
Чудовед призадумался, а Тася принялась рассуждать:
– Бок превращается в спорт, а бак – в деньги. Волшебство! Это какая-то буква из феечной азбуки!
– Ничуточки, – отрезал Словец, – самая обыкновенная буква.
– Но обыкновенные буквы ничего не превращают – лежат себе в книжках…
– Они не лежат без дела, а рассказывают истории. И если им вздумается перемешаться, то все пойдет наперекосяк, и ты не сможешь прочесть ни одного слова! Однажды в Вавилоне случился такой буквенный бунт и… Но мы ушли в сторону.
Тася заметила, что они и правда немного сдвинулись к двери.
– Какая же буква превращает бок в бокс, а бак…
– Ха-ха, проговорился! – Тася захлопала в ладоши.
– Тьфу! Совсем вы меня заморочили, – Словец насупился, и его колпак заверулся в точку.
– Бок – в бокс, – размышлял тем временем Чудовед, – а бак – в бакс! Ух ты!
Словец чуть приободрился.
– Ну, и что же у нас получается? – он взмахнул рукой, и на скатерть выскочили с блюдца отгаданные буквы – С, Т, Я. – Осталась еще одна.
– А!– воскликнула Тася.
– Правильно, но я даже не успел загадать загадку!
– Ну и что? Ведь это же мое имя: ТАСЯ.
– Хм… – Словец задумчиво почесал затылок, – вообще-то я загадывал слово СТАЯ, но будь по-твоему. А ну-ка, плюшки, марш уплетаться!
Плюшки разрумянились и запахли ванилью пуще прежнего.
– Приятного буквоедения, – Словец разлил всем чаю.
Наконец Тася взяла сдобную букву Ф, которая по команде Словца выглянула из-за чайника и вернулась на блюдце, и откусила ее, так что получилась Р. Буква оказалась мягкая и сладкая. Тася зажмурилась от удовольствия…
Все трое принялись уплетать плюшки за обе щеки и приумолкли. Когда с блюдца исчезла последняя буква, из настенных часов выглянула Кукушка и пропела:
Как чудесно погостить,
Плюшкоедить, чаепить!
Всех чудес не перечесть,
Но гостям пора знать честь!
– Какая вежливая, – покосилась на нее Тася, и Кукушка поспешно скрылась в своем домике. Чудовед привстал со стула и поклонился:
– Ну что ж, мы, пожалуй, пойдем.
Словец проводил их до крыльца.
– Спасибо за плюшки и за загадки, – сказала Тася.
– Милости просим, но не требуем, – сказал Словец и помахав рукой, скрылся в домике.
4.
Тася и Чудовед зашагали дальше, и вскоре перед ними засеребрилась река. Она приветливо сверкала и переливалась на солнце, а другой берег был едва виден, точно сквозь дымку.
– Ну вот, а я не умею плавать, – сказала Тася и, взглянув на Чудоведа, добавила: – а ты и подавно.
– С чего это ты взяла? Может, и умею, – и Чудовед потянулся носком левой ноги к кромке воды.
– Стой! Ты же бумажный! Сейчас размокнешь и превратишься в бумажную кашу!
– Ой, точно. Я и забыл, – Чудовед тут же отпрыгнул подальше.
– Что ж нам делать? – Тася в задумчивости нахмурилась, – и почему никто не догадался построить здесь мост?
Тася уж стала изобретать способы переправы, как невдалеке показалась лодка. Она в считанные минуты причалила к берегу, и из нее выбрался крохотный человечек в зеленом колпаке и закатанных до колен штанишках:
– Доброго здоровья! Хотите на ту сторону перебраться? Забирайтесь в лодку. Только снимите обувку, а не то промочите, – и человечек, зайдя по колени в воду, помог Тасе влезть в лодку.
– Ой, – воскликнула Тася, – а как же Чудовед? Его нельзя мочить! Он бумажный!
– Это же Нарисованная страна, – удивленно посмотрел на нее человечек, – Здесь все одинаково бумажное!
– Точно! И как это я сам не догадался? – воскликнул Чудовед и смело шагнул в воду. Правда, сапоги он снять все-таки забыл… Когда все трое забрались в лодку, человечек взялся за весло.
– Кто вы и куда направляетесь? – спросил он, оттолкнувшись от берега.
– Я Тася, а это мой друг Чудовед. Мы путешествуем по Нарисованной стране…
– А я речной гном.
И вправду, человечек напоминал гномов на картинках из книжки сказок.
– Вот это да! – изумилась Тася, – а я думала, они все живут в пещерах и добывают золото.
– Верно, – ответил гном, проворно гребя, – я один такой. Так вышло, что я поселился тут в незапамятные времена, когда гномы были единственными здешними обитателями и жили где им вздумается. Но потом появились всякие другие существа, а гномы не очень-то уживчивые. Подумали они – подумали и решили уйти в пещеры. Тем более там нашлось золото, которое все жутко любят. А я остался здесь. Соорудил эту лодку и с тех самых пор живу на реке.
– Выходит, вам ужасно много лет? – Тася оглядела Гнома, – Как сказала бы моя мама, вы неплохо сохранились! А почему вы не ушли с другими гномами?
– Ну, во-первых, только на берегу растут мои любимые речные финики. Правда, они спеют только к осени… А во-вторых, кому-то ведь надо переправлять здешних жителей на тот берег, когда Квяжебяка выходи из спячки и пожирает все, что попадается ей на пути. Эта река – единственное препятствие для нее. Когда она вылезает из своего логова, то в животе у нее так урчит от голода, что она хватает все подряд и тут же сует в свой огромный ненасытный рот. Но дойдя досюда, не может ступить в воду ни шагу.
– Она что, боится воды? – изумилась Тася.
– Наверно, она же большая, но глупая. Может, она тоже думает, что промокнет и превратится в жижу, – пожал плечами Речной гном, – В общем, через реку ей не перебраться, – продолжал Речной гном, – Поэтому, как только проходит слух, что Квяжебяка проснулась, все жители этого берега тут же бросаются сюда, садятся в лодку, и я переправляю их на ту сторону. Там они могу переждать нашествие Квяжебяки. Правда, она в это время пожирает их бумажные домики…
– Она мне решительно не нравится! – Тася призадумалась, как бы отучить Квяжебяку от такого разрушительного обжорства. Гном усердно греб веслом, и лодка послушно скользила по воде, на которой по-прежнему ласково играло солнышко. Вода убаюкивающе плескалась, и Чудовед начал клевать носом и вдруг – бульк! – плюхнулся прямо в реку.
– Ой! – вскрикнула Тася.
Чудовед мигом проснулся и принялся неумело бултыхаться.
Тася перегнулась через борт и протянула ему руку, но он не смог до нее дотянуться. Он жалко перебирал ручками и ножками, стараясь удержаться на воде.
Речной гном вздохнул, выпрямился во весь свой небольшой рост и, опершись о борт, протянул Чудоведу весло, за которое он тут же уцепился. Гном подтянул его к лодке и достал Чудоведа за ворот, словно котенка за шкирку. Чудовед, весь трясясь от пережитого ужаса, уселся поближе к середине лодки и весь съежился.
– С-спасибо, – прошептал он дрожащими губами.
Гном молча покачал головой. Тася с укором посмотрела на Чудоведа, и вдруг ей стало его жалко: такой он несуразный! Тася поспешила его подбодрить:
– Ничего, на солнышке быстро высохнешь.
И правда: когда они причаливали, Чудовед уже распрямился и почти забыл про свое неудачное купание.
– Ну что ж, хорошего вам путешествия, – Гном, оттолкнувшись веслом, направился к другому берегу.
