Наталия Басовская
Главная война Средневековья. Леопард против лилии
В настоящем издании в качестве иллюстрированных цитат к текстовому материалу используются фоторепродукции произведений искусства, находящихся в общественном достоянии, фотографии, распространяемые по лицензии Creative Commons.
© Басовская Н.И., наследники, 2020
© ООО Издательство АСТ, 2020
Введение
Столетняя война – традиционное название длительного военно-политического конфликта между Английским и Французским королевствами в XIV–XV вв. В определенном смысле слова эту войну придумали историки в XIX в., введя в оборот само выражение и определив ее хронологические рамки, которые на шестнадцать лет больше века. Однако люди, жившие в Европе между 1337 и 1453 гг., вовсе не подозревали, что живут в эпоху Столетней войны. Несколько поколений европейцев, прежде всего в Англии и Франции, знали, что они очевидцы глубокой и давней вражды между двумя королевскими домами: французскими Капетингами и английскими Плантагенетами (в книге они представлены в образе двух геральдических знаков – английского леопарда и французской лилии). Время от времени англо-французские противоречия выливались в кровавые вооруженные столкновения и даже грандиозные для своего времени битвы, такие, как, например, сражение при Креси (1346), Пуатье (1356), Азенкуре (1415), Форминьи (1450).
Истоки англо-французского противостояния находились очень далеко от событий Столетней войны. Они едва ли отложились в исторической памяти современников. На взгляд историка, англо-французское противостояние, вызванное единым комплексом разнородных причин, охватывает не менее трехсот лет (XII–XV вв.). Оно выражается не только в сражениях, но и в драматическом переплетении семейных династических раздоров, сложной и тонкой дипломатической игре, противоборстве личных и государственных интересов.
В 1985 г. в издательстве «Высшая школа» вышла моя книга «Столетняя война 1337–1453 гг.». Это было первое исследование Столетней вой-ны на русском языке. В 2002 г. была опубликована книга «Столетняя война: леопард против лилии». Она отличалась от первой прежде всего тем, что в ней история англо-французского противостояния была представлена начиная с XII в. Данная книга представляет собой второе, дополненное издание моей книги 2002 г.
Фактическая сторона излагаемых и анализируемых событий воспроизведена на основе многочисленных источников: более тридцати средневековых хроник, многочисленных дипломатических документов, переписки королей и др. В процессе работы над книгой я стремилась по возможности воссоздать портреты основных участников событий. Это прежде всего короли Англии и Франции, среди которых такие яркие фигуры, как Генрих II Плантагенет, Ричард I Львиное Сердце, Эдуард III, Филипп II Август, Карл V Мудрый, Карл VII.
Немало страниц в книге посвящено и женским образам. Среди них одна из самых замечательных женщин западноевропейского Средневековья Алиенора Аквитанская, стоявшая у истоков этой драмы и побывавшая королевой и Франции, и Англии. В развязке многовекового англо-французского противостояния выдающуюся роль сыграла Жанна д’Арк, самая популярная женская фигура западноевропейского Средневековья.
Широкая панорама событий затянувшегося на долгие годы англо-французского конфликта касается не только этих стран – она отражает многие важные явления в жизни Западной Европы в эпоху Высокого Средневековья и начала его заката.
Знаменитый австрийский культуролог Й. Хёйзинга назвал XIV–XV вв. в истории Западной Европы «осенью Средневековья». Это определение, на мой взгляд, весьма точно передает существо исторического контекста, в котором происходили события Столетней войны, оно отражает состояние цивилизации, миновавшей пик своего развития. Именно таким временем были XIV–XV века для большей части западноевропейских государств.
Как и в естественной природной среде, явления «осени» в социальной и духовной жизни общества бывают глубоко скрыты под внешней оболочкой фактов и явлений, принадлежащих уходящему этапу истории. Сохраняя внешне образ Средневековья, цивилизация перерождается внутренне, несет в себе симптомы зарождения эпохи, которую историки называют ранним Новым временем.
Военный конфликт в любой исторической эпохе высвечивает накопившиеся в обществе внутренние противоречия, обостряет их. Так называемая Столетняя война между английским и французским королевствами была в действительности серией военно-политических конфликтов, истоки которых находились в реалиях классического Средневековья. Однако военно-политические аспекты конфликта между Англией и Францией наложили стойкий отпечаток на жизнь двух враждующих королевств и Западной Европы в целом.
Конфликт, зародившийся на классической для Средневековья династической основе, перерос в ходе войны в межгосударственный и фактически привел к новому подходу к территориальным спорам. На смену традиционному вассально-ленному решению вопроса о границах владений пришло территориально-административное распределение спорных земель. Известные мирные договоры эпохи Столетней войны отчетливо отразили эту принципиальную перемену в характере международных отношений.
Одним из важнейших симптомов заката любой цивилизации является кризис ее элиты. Столетняя война отчетливо отразила ослабление ведущей социально-политической роли рыцарского сословия. Прежде всего это выразилось в кризисе военной системы эпохи Средневековья. Все крупнейшие победы английского войска были благодаря приоритету пешего строя перед традиционной рыцарской конницей. Спешные рыцари Эдуарда III обеспечивали четкие действия английских лучников, набранных преимущественно из числа свободных крестьян. В обороне, а затем и освобождении Нормандии все более заметную роль играли французские горожане. Великий французский полководец Бертран Дюгеклен одерживал победы по преимуществу за счет применения практически партизанской тактики ведения войны и опоры на поддержку населения городов.
Одним из проявлений «осени Средневековья» был очевидный кризис кодекса рыцарской чести. Фактически рухнули многие казавшиеся незыблемыми «законы войны», которые долго и строго соблюдались в средневековом обществе. Свидетельствами этого кризиса были многие представленные в источниках факты: нежелание французов отпускать за выкуп пленных рыцарей, служивших английской власти; приказ английского короля Генриха V убить пленных французских рыцарей во время сражения при Азенкуре и др.
Важнейшей высвеченной Столетней войной переменой в жизни позднесредневекового общества Западной Европы было рождение основ национального самосознания как во Франции, так и в Англии. По мере обострения англо-французского конфликта крепла самоидентификация населения враждующих королевств. Не будет ошибкой сказать, что именно на почве событий второй половины XIV – первой половины XV в. французы вполне осознали себя французами, а англичане – англичанами.
Широко известный патриотический порыв различных слоев французского общества под знаменем Жанны д’Арк – классический, но далеко не единственный факт, подтверждающий эту важную перемену в общественном сознании эпохи «осени Средневековья». Краткая, кажущаяся невероятной биография Жанны продемонстрировала новые приоритеты эпохи: победу любви к родине (любви, не лишенной типично средневековой формы, преданности королю) над династическими правами (даже такими убедительными, как у английского короля Эдуарда III) и вассальными обязательствами (например, по Гаскони). В этом смысле выразительны многие представленные в книге эпизоды англо-французского конфликта, например: отказ жителей осажденного французского города Мо подчиниться приказу самого французского короля Карла VI и сдаться на милость английского короля Генриха V, или готовность жителей Седана «скорее умереть, чем стать англичанами».
Отмеченные явления не исчерпывают круг высвеченных Столетней войной симптомов «осени Средневековья» в Западной Европе. Они лишь позволяют увидеть эту эпоху еще в одном из бесчисленных ракурсов, доступных глазу историка.
Н.И. Басовская
Часть первая. Плантагенеты против Капетингов. XII – начало XIV в
Глава I. Семейная драма
Отправной точкой причудливого переплетения исторических судеб Франции и Англии стало событие середины XI в. – завоевание англосаксонского королевства северо-французским феодалом герцогом Нормандским Вильгельмом.
Королевство Франция стало оформляться в относительно обособившееся государство к концу X в. Внутри него еще не было политического и территориального единства, хотя во главе уже стоял король из первой французской династии Капетингов. Наиболее крупные феодалы – герцоги и графы – вели себя по отношению к ранним Капетингам весьма независимо. Понятие государственной границы совершенно отсутствовало, и право сильного зачастую решало самые серьезные политические вопросы. Именно на нем было основано дерзкое и, по существу, авантюрное предприятие герцога Нормандского Вильгельма Завоевателя, который в 1066 г. высадился на южноанглийском побережье в сопровождении сравнительно небольшого войска и удивительно легко одержал победу над ополчением разрозненных и более отсталых англосаксонских королевств. Вильгельм Завоеватель стал королем Англии, сохранив, естественно, под своей властью герцогство Нормандия в Северной Франции. Это событие положило начало растянувшимся на несколько столетий попыткам Нормандской династии английских королей и их преемников создать и удержать под своей властью некое политическое образование, простиравшееся на Британские острова и территорию Франции.
В политической реальности второй половины XI – середины XII в. вопрос объединения континентальных и островных владений действительно был стержнем взаимоотношений французских Капетингов и английских королей из Нормандской династии. Однако это была не просто проблема принесения оммажа[1] королем – борьба вокруг континентальных владений английской короны с первых шагов отражала в юридической, а затем и в военно-политической форме столкновение внутренних процессов централизации и универсализации феодального государства. Выдвинутое в самом начале XII в. королем Франции Людовиком VI Толстым (1108–1137) требование принесения клятвы верности его вассалами (включая королей Англии – герцогов Нормандских) невозможно не связать с первыми целенаправленными усилиями королевской власти по объединению французских земель под эгидой короны. Английский король выступал на континенте в роли одного из многочисленных крупных феодалов – основных соперников королевской власти в борьбе за укрепление своих позиций. Оппозиция английских королей была особенно опасной, так как она опиралась на авторитет короны и ресурсы за пределами Франции. Любопытно, что юридическое признание английскими королями своего статуса вассалов Капетингов на континенте произошло в середине XII в. при первом представителе новой династии Плантагенетов Генрихе II (1154–1189). Этот заметный средневековый правитель был применительно к Англии безусловным носителем централизаторской тенденции, о чем красноречиво свидетельствуют его известные реформы (судебная, военная и др.). Однако политическая деятельность Генриха II не была однолинейной. С неменьшей энергией он стремился создать под эгидой английской короны обширное королевство универсального типа. Судьба дала ему серьезные основания рассчитывать на успех. Само происхождение Генриха как бы символизировало объединение Британских островов и континентальных владений. Его мать Матильда происходила из Нормандской династии, она была внучкой Вильгельма Завоевателя. Отец Генриха II был французским графом из семьи Анжу. К тому же в 1152 г., еще не будучи английским королем, Генрих женился на Алиеноре Аквитанской (1122–1204), дочери герцога Аквитанского Гильома де Пуатье, которая принесла ему в качестве приданого огромные владения на юго-западе Франции – Аквитанию. Граница этой области (в Англии ее обычно называли Гасконью, во Франции – Аквитанией или Гиенью) начиналась севернее нижнего течения Дордони и доходила на юге до Пиренеев. С запада на восток она простиралась от побережья Бискайского залива до среднего течения Гаронны. Таким образом, под властью английской короны оказалась примерно половина французских земель: вся западная их часть, кроме независимого герцогства на полуострове Бретань.
Тесно и причудливо переплелись судьбы двух королевских домов. Особенно тревожную ноту в этот семейно-феодальный катаклизм вносило то, что герцогиня Алиенора Аквитанская была не только признанной первой красавицей тогдашней Западной Европы и богатейшей невестой, но и разведенной женой французского короля из дома Капетингов Людовика VII (1137–1180).
Конечно, вся Европа знала, что инициатором развода был Людовик VII. Как-то совсем просто, по-мужски, а не по-королевски, реагировал он на очевидное легкомыслие Алиеноры, на ее не слишком скрываемые увлечения молодыми мужчинами, особенно во время Второго крестового похода (1147–1149), который красавица королева явно рассматривала как веселое приключение. Развод в XII в. в католической стране был делом трудным, но оскорбленный муж добился разрешения римского папы на расторжение брака (а значит, на потерю огромных богатых владений на юго-западе, которые принадлежали Алиеноре по наследству и превосходили в несколько раз личные владения французского короля).
Эта знаменитая семейная драма, так сильно повлиявшая на судьбы двух западноевропейских стран, – один из ярких примеров недостаточности социально-экономических и классовых мотивов для понимания событий прошлого. Показательно, что, большой поклонник такого подхода к объяснению истории, Карл Маркс в своих «Хронологических выписках» обозвал Людовика VII ослом. Действительно, тот развелся с Алиенорой, презрев свои знаменитые «классовые интересы». Она, видимо, тоже затаила обиду на бывшего супруга и, хотя была для своей эпохи уже немолодой женщиной (в 1152 г. ей было за тридцать), подарила английскому королю четырех сыновей, один из которых, Ричард Львиное Сердце, стал самым знаменитым рыцарем Западной Европы. А ведь среди обвинений, высказанных ей Людовиком VII, говорилось о ее неспособности родить сына, наследника престола.
Во время долгого правления Генриха II противоречия между английским и французским королевскими домами возникали каждый год. Правда, они были еще очень похожи на большую семейную ссору между двумя мужьями Алиеноры Аквитанской.
Начало правления Генриха II было сопряжено с острой внутренней борьбой английского короля с братом Жоффреем, который претендовал на Мен, Анжу и Турень. Для того чтобы сохранить их под своей властью, Генрих был вынужден обратиться за поддержкой к Капетингам. В 1158 г. английский король посетил Париж, был принят королем и, видимо, получил обещание помощи. Платой за союз с Людовиком VII стал оммаж английского короля, который признал себя вассалом Капетингов на континенте (1160). Борьба за универсальную монархию толкнула первого Плантагенета на большую уступку. В рамках политического мышления XII в. английский король отчасти поступился статусом государя, согласившись «получить» свои континентальные владения из рук таких слабых правителей, какими были Капетинги в 60-х гг. XII в. Небольшие размеры их домена[2], несовершенный государственный аппарат, глубоко укоренившиеся традиции фактической независимости крупных феодалов делали их власть во Франции почти номинальной. Видимо, именно в расчете на слабость Капетингов Генрих II решился на этот шаг, рассматривая его, скорее всего, как временный. Во всяком случае, уже в конце того же, 1160 г. английский король повел себя отнюдь не как вассал: он силой захватил замки, которые были обещаны в качестве приданого дочери Людовика VII от второго брака с Констанцией Кастильской Маргариты, пленил более полусотни французских рыцарей и фактически насильственно обвенчал с трехлетней Маргаритой своего семилетнего сына Генриха. Французскому королю пришлось стерпеть все это и через два года примириться с Плантагенетом.
В 60-е – начале 70-х гг. XII в. универсалистские тенденции в политике Генриха II усилились. Он оказал давление на Шотландию и Уэльс, добившись от их правителей вассальных обязательств; с помощью политического нажима и династического брака своего сына Жоффрея вынудил герцогов Бретани признать сюзеренитет английской короны; вооруженным путем расширил границы своих владений в Нормандии и Центральной Франции; приступил к завоеванию Ирландии. Английский король предпринял в эти же годы первые шаги, направленные на обеспечение международной поддержки в случае столкновения с Капетингами.
19 марта 1163 г. в Дувре был подписан знаменательный договор о дружбе между Генрихом II и графом Фландрским Тьерри. Фландрия была в то время одним из наиболее значительных фактически независимых феодальных владений в Западной Европе. Номинально графы Фландрские считались вассалами французских королей, однако в реальной политической действительности этого до сих пор не проявлялось. Более того, в 60-х гг. XI в. граф Бодуэн V Фландрский даже выступал в роли опекуна малолетнего Филиппа I Капетинга и именовал себя в документах «попечителем и управителем королевства». Во второй половине XII в. Фландрия сохраняла прочные независимые позиции. Опасность со стороны французской монархии пока не была заметной. Англия же рассматривалась как враждебная фландрской независимости сила с конца XI в. Тогда окрыленные успехами на Британских островах первые представители нормандского дома строили планы присоединения Фландрии к своим континентальным владениям династическим путем. Договор 1163 г. был, по всей видимости, подписан графом Фландрским не без нажима со стороны Генриха II и, вполне очевидно, – небескорыстно. Граф фактически изменил своим вассальным обязательствам в отношении французской короны: он обещал английскому королю при необходимости военную помощь (тысячу всадников даже в случае войны против Франции). Делая вид, что он сохраняет верность французскому королю, Тьерри Фландрский писал, что по требованию Капетингов явится на военную службу в случае войны против Англии, но «возьмет как можно меньше людей». В конце договора указывалась плата за измену долгу вассала – ежегодная пенсия 500 марок серебром. Этот «феод»[3] в течение многих десятилетий был одним из способов борьбы английского короля за окончательную переориентацию графов Фландрских.
В 1169 г. Генриху II удалось сделать еще один полезный дипломатический шаг: он добился брака своей дочери Элеоноры с кастильским королем Альфонсом VIII. В истории развития англо-французских противоречий Генрих, таким образом, первый принял меры, направленные на вовлечение в нее стран Пиренейского полуострова. Династический договор 1169 г. предусматривал в качестве приданого английской принцессы Гасконь, которая должна была перейти к кастильскому королю после смерти королевы Алиеноры. В тот момент трудно было представить, что Алиенора, которой было уже 47 лет, проживет еще тридцать пять (до 1204 г.). Для Средневековья редкий случай. И никто не предполагал, что ее смерть приведет не к укреплению, а к ослаблению английских позиций за Пиренеями.
Положение Капетингов во второй половине XII в. оказалось чрезвычайно трудным. Английские континентальные владения стали важнейшим препятствием на пути объединения французских земель. Успешная универсалистская политика Генриха II, которая, как ни парадоксально это звучит, безусловно опиралась на успехи его централизаторских усилий в самой Англии, его первые международные достижения – все это давало французскому королю Людовику VII мало шансов в неизбежной для него борьбе с английским домом. На пути Капетингов в решении проблемы централизации государства стояло немало препятствий, среди которых одним из наиболее сложных было наличие обширных английских владений. Они закрывали для королевского дома выходы к морю по Сене и Луаре, лишали французских королей больших потенциальных доходов. И над всем этим (для Средневековья – именно «над») возвышалась непримиримая и нарастающая взаимная вражда королевских домов. Однако по мере укрепления государственности во Франции и Англии соперничество с Плантагенетами угрожало перерасти в столкновение межгосударственных интересов.
Начиная с 70-х гг. Людовик, по-видимому, искал любого повода для ослабления своего опаснейшего личного и политического соперника, прекрасно понимая, что признанный десять лет назад английский вассалитет во Франции может иметь реальное значение лишь при иной расстановке сил. В 1170 г. Людовик VII попытался использовать для ослабления позиций Генриха II его конфликт с архиепископом Кентерберийским Фомой Бекетом.
Задумав церковную реформу в Англии, Генрих II убедил Фому Бекета (ок. 1118–1170), канцлера королевства, своего друга и советника, принять духовный сан и назначил его архиепископом Кентерберийским. Бекет изменил свой образ жизни и из блестящего царедворца превратился в строгого аскета, погруженного в науки, молитвы и благотворительные дела, ярого противника политики Генриха II по подчинению церкви светской власти. В 1164 г., после принятия постановления о церковных судах, Бекет бежал из Англии во Францию. Во время шестилетнего изгнания он пытался найти поддержку у папы, но, не получив ее, примирился с Генрихом и вернулся в Англию в 1170 г. Примирение длилось недолго. Бекет снова начал борьбу против политики короля, яростно обличал своих врагов, отлучил от церкви архиепископа Йоркского из-за коронации «молодого короля» – сына Генриха II. 29 декабря 1170 г. придворные Генриха II, исполняя желание короля, ворвались в собор в Кентербери и зверски убили архиепископа Фому Бекета прямо у алтаря.
Французский король сначала усиленно подогревал недовольство римского папы наступлением английского короля на привилегии церкви. После убийства Бекета он шумно, на всю Европу, скорбел о Бекете, рисуя его в своих письмах в самых возвышенных тонах. Людовик VII определенно рассчитывал на осуждение английского короля общественным мнением западноевропейских стран. Тем не менее Генрих II, как известно, сумел выйти из этой неприятной ситуации. Более плодотворным оказался путь вмешательства в семейные дела английского короля.
«Семейная оболочка» конфликта Плантагенетов и Капетингов, а затем – Валуа не исчезла до самого финала этого противостояния. Однако ее реальное значение существенно менялось. Во второй половине XII в. это была органичная форма международных отношений, характерных для времени превращения достаточно аморфных феодальных владений в более или менее целостные и прочные государства. Именно «семейный метод» дал на первых шагах развития англо-французских противоречий максимальные политические результаты.
В 1172 г. Людовик VII встретился в Нормандии со своим семнадцатилетним зятем Генрихом, которого за два года до этого Генрих II короновал в качестве «молодого короля». Коронация имела целью укрепить ситуацию в Англии, застраховать корону от внутренней оппозиции. Но у нее оказалась и другая сторона – статус «молодого короля» подогревал честолюбивые устремления наследника, которые умело поддерживал и направлял Людовик VII. Он убедил принца потребовать, чтобы Генрих II передал ему «или всю Англию, или всю Нормандию»[4]. В ответ на отказ английского короля разделить свои обширные владения наследник бежал в 1173 г. во Францию ко двору Людовика VII, куда за ним последовали его братья Ричард и Жоффрей.
Алиенора Аквитанская поддержала мятеж сыновей и стала поднимать на восстание против Генриха II Пуату. Она была схвачена патрулем английского короля и заключена в тюрьму, где провела последующие 16 лет, и только после смерти Генриха II ее освободит Ричард.
С этого, казалось бы, сугубо семейного эпизода началось утверждение англо-французских противоречий в качестве одной из определяющих (а со временем – ведущей) линий в международной жизни Западной Европы.
Французский король созвал в Париже совет, который принял решение о том, что «молодой Генрих» прав, а следовательно, его справедливое дело требует защиты.
В событиях 1173 г. Людовика VII поддержал граф Фландрский Тьерри. Он принял участие в Парижском совете, который одобрил выступление молодого Генриха против отца, фактически отказавшись от условий договора 1163 г.
Вероятно, французскому королю была также известна позиция короля Шотландии, готового вмешаться в назревающий конфликт между королями Англии и Франции. Причины позиции Шотландии абсолютно ясны. Относительно большие успехи централизации в Англии привели к тому, что феодальная экспансия стала характерной чертой ее политики несколько раньше, чем в других странах. Первыми объектами экспансионистских устремлений английских феодалов при Генрихе II стали ближайшие соседи Англии: Ирландия, Уэльс, Шотландия. В середине XII в. утратила независимость часть Уэльса, в 70-х гг. началась колонизация Ирландии. На Британских островах лишь Шотландия сохраняла свою территориальную целостность и активно сопротивлялась наступлению английской монархии. В борьбе за независимость она, естественно, обратилась к поискам поддержки извне. Это совпадало с интересами французской монархии, нуждавшейся в опоре в неизбежно предстоявшей борьбе с Плантагенетами.
В апреле 1173 г. французский король и граф Фландрский вторглись в Нормандию, а шотландское войско начало войну на севере Англии. Таким образом, единая тенденция к поискам путей независимого политического развития толкнула Шотландию и Фландрию в конце XII в. на первый акт вмешательства в противоречия между английской и французской монархиями. Этим было положено начало долгой и сложной политической борьбе, в которой шотландскому королевству и графству Фландрии предстояло сыграть заметную роль. События 1173 г. еще очень напоминали домашнюю ссору в королевском семействе. Однако характерно, что уже на этой ранней стадии англо-французские противоречия вышли за рамки отношений между двумя королевскими домами и обнаружили тенденцию к обретению более широких европейских масштабов. Причина этого заключалась в том, что борьба английского и французского королевств наиболее рано и отчетливо отразила основные внутренние процессы, определявшие в тот период развитие международных отношений: столкновение централизаторских и универсалистских тенденций, системы вассально-ленных связей и крепнущей государственности, поиск путей независимого развития.
События 1173–1174 гг., имевшие внешне абсолютно семейную форму, закончились победой Генриха II, сумевшего отразить удар, нанесенный с трех сторон. Последствия поражения были наиболее тяжелыми для Шотландии. Шотландский король Уильям Лев был вынужден подписать Фалезский договор (1174), который снизил статус независимой Шотландии до положения вассала английской короны. Шотландский король и все его подданные объявлялись «людьми английского короля», которые «держат от него свою землю». Генрих II, кроме того, конфисковал пять пограничных шотландских замков и взял заложников, среди которых был брат короля. Шотландия, по существу, оказалась на пороге полной утраты независимости. Но шотландцы не намеревались сдаваться. Напротив, положение на англо-шотландской границе было постоянно напряженным, шотландская церковь отказалась подчиняться английской. Борьба неизбежно должна была возобновиться. Поэтому прецедент сближения Шотландии с французской монархией не мог остаться случайным эпизодом.
Фландрия после событий 1173 г. сохранила свой прежний статус и положение между двумя враждующими монархиями. Поскольку английский король по-прежнему рассчитывал на возможную поддержку графа Фландрского, он предпочел «простить» ему выступление в коалиции с Францией и Шотландией.
Десятилетие с 1173 по 1183 г. было отмечено сравнительно мирными отношениями между Англией и Францией. На фоне внешнего затишья, по существу, шла подготовка нового столкновения. Позиции английского короля на международной арене по-прежнему были более прочными. Правители средневековой Европы не могли не считаться с авторитетом могущественного главы «Анжуйской империи». Автор английской официальной хроники Матвей Парижский, описавший события второй половины XII в. по трудам предшественников, отчетливо передает стремление Генриха II утвердить за собой лидирующую роль в международной жизни Западной Европы. Он подчеркивает, что послы многих государей – включая германского и константинопольского императоров – обращались к английскому королю за советами. Генрих II обладал титулом короля, но его политические претензии постепенно обретали более крупные масштабы. Так, в конце 70-х гг. английский король начал вмешиваться в дела Германской империи, использовав свои родственные связи с князем Саксонским Генрихом Львом, женатым на дочери Генриха II Матильде. Генрих Лев по могуществу соперничал с императором Фридрихом I Барбароссой, претендовал на императорскую корону. Амбиции Генриха Льва привели к конфликту с Фридрихом I Барбароссой, который организовал судебный процесс. В результате Генрих Лев был лишен многих владений и изгнан из Германии.
Мятежный князь побывал в Нормандии и Англии. В результате вмешательства английского короля был сокращен срок его изгнания, получено прощение императора Фридриха I Барбароссы для князя и его сторонников. В эти же годы Генрих II сделал новые шаги для укрепления своих позиций за Пиренеями. Опираясь на династические связи с Кастилией, он вовлек в орбиту своего влияния небольшое, но стратегически очень удобно расположенное королевство Наварра. В 1176 г. короли Кастилии и Наварры подписали соглашение, в котором они обязались разрешать любые свои конфликты при посредстве английского короля. Очень любопытна содержащаяся в этом документе оговорка, что в случае смерти Генриха II пиренейские государи могут обратиться к третейскому суду французского короля. Думается, что здесь проявилась растущая роль англо-французских противоречий в международной жизни Западной Европы. Все более отчетливо осознаваемые современниками, они становились и основой для группировки сил, и почвой для политического лавирования.
Наиболее откровенно лавировала в эти годы между английской и французской коронами Фландрия. В начале правления пятнадцатилетнего французского короля Филиппа II (1180–1223), получившего со временем почетный титул «Август», его крестный отец граф Фландрский занимал очень прочные позиции при французском дворе. Это позволило ему добиться в 1180 г. согласия юного короля на возобновление соглашения между номинальным вассалом Франции – графом Фландрским – и опаснейшим врагом французской короны – английским королем. В договоре, как и в 1163 г., предусматривались военные обязательства правителя Фландрии по отношению к английской короне «при сохранении верности» Франции[5]. Интересно изменение «цены» за обещанную Фландрией военную помощь – 1000 марок в год за предоставление при необходимости 500 всадников (в 1163 г. – 500 марок за 1000 всадников). Это, безусловно, свидетельствовало о том, насколько важна была для английской монархии уже в конце XII в. опора на Фландрию. Международное и экономическое значение ее сознавали в этот период и правители Франции.
